2.1 (1/2)

В кухне витал горький кофейный аромат. Из забытой на плите турки вытекала бурлящая пена; блеклое пламя конфорок то гасло, то снова разгоралось, мерцая алыми всполохами. Рядом с выходом, подпирая деревянную дверь, стояла полупустая бутылка вина.

Девушка сидела за обеденным столом, закутавшись в одеяло и обхватив колени руками. Собранные в неаккуратный хвост волосы выбились в разные стороны, под глазами залегли синяки; пустой взгляд устремился в черноту провала между мебелью. Выглядела Света болезненно.

Стоило ожидать. Одна ночь поменяла местами реальность и ночной кошмар. Потаённые в глубине души страхи вырвались наружу, уже ничто не казалось нормальным.

Даже Даня, после отлива нахлынувшей в первые минуты боя эйфории, ощутил нарастающую слабость. Тело налилось свинцом, голова потяжелела. Арбатов кое-как добрёл до стены; пригнулся для прыжка, но потерпел сокрушительное фиаско и отрубился возле батареи. Было страшно представить, что ощущала побывавшая на месте беспомощной жертвы девушка.

Однако поощрять алкоголизм Даниил тоже не собирался. Девушке стоило сходить к психологу, хоть к бабке-гадалке, но не пить в одиночестве, в квартире… друга? Парня? Брата? Да без разницы.

Услышав шорох сбоку, девушка замерла, словно кролик перед удавом. Резко повернулась, готовая бежать.

— А! — Выпалила она, уставившись на кота, — Ох, прости, это ты… Я… Я немного…

Света замолкла на середине предложения, обхватив голову руками. В глазах заблестела влага.

— Прости… Я никак… Никак не могу прийти в себя. — Начала девушка, запинаясь на каждом новом слове, — Всё это… Всё это просто…

«Это ни черта не просто». — обречённо подумал Арбатов.

Светлана в отчаянии ударила ладонью по столу:

— Надо было бежать отсюда ещё вчера! Да какой вчера, надо было просто не возвращаться! Знала ведь, что каждый раз, когда Витя уезжает, тут начинает твориться какая-то муть! Знала, но всё равно припёрлась, идиотка!

По щекам девушки текли слёзы.

Даня опустил голову и сделал первый неуверенный шаг. Мурчать он не умел — а может и умел, просто не пробовал — учиться было некогда; Нужно только поддержать сходящую с ума, да, уже подругу.

— Понимаешь, я до сих пор чувствую запах гнили. Он как будто в моём носу, в моей… в моей голове, в моём теле! — зашептала Светлана.

Каждое окно в квартире было распахнуто настежь, на пол стекала талая вода вперемешку с комьями нападавшего снега. Порывы ледяного ветра пробирали до костей, вороша в памяти воспоминания о первом моменте пробуждения в кошачьем теле.

Сейчас Даня не ощущал тот всепоглощающий страх неизвестности.

Он решился; медленно приблизился, мягко боднул головой щёку девушки:

«Всё будет хорошо. Мы со всем справимся. Не знаю, почему эта херня происходит, но со всем разберусь». — обещал Даня себе, подруге, проклятой квартире, всему миру в целом. Пусть эту хрупкую клятву не узнал и не узнает никто. Он сможет её выполнить.

На дрожащих губах Светланы мелькнуло слабое подобие улыбки.

Внезапно пухлое пушистое тело обхватили чужие руки — Света притянула кота ближе и уткнулась мокрым лицом в густую шерсть.

— Спасибо тебе.

Даня затих.

Он не помнил, когда в последний раз обнимался. Не служил чужой подушкой, не хватался за плечи парня в порыве страсти; без намёка на романтику, просто потому, что хочется показать, насколько ты важен, насколько ценен. Потому что слов нет, есть только благодарность.

Он помнил.

Родные объятия казались такими долгими, бесконечными. Родители стояли возле покошенного деревенского дома и махали вслед, когда Арбатов садился в такси, чтобы уехать в большой город. Тогда ему только исполнилось семнадцать. Обратно Даниил уже не вернулся.

По щеке незаметно скатилась горячая капля. Могут ли коты плакать?<span class="footnote" id="fn_31292843_0"></span> Вероятно, нет. Кошки вообще не должны испытывать человеческих эмоций.

Даниил чувствовал. Много, остро, безнадёжно; чувствовал навзрыд, как будто только сейчас на самом деле осознал происходящее. Что не осталось никого, кроме этой странной рыдающей с ним в обнимку девушки, кому он был бы действительно нужен.

Был ли он необходим в прошлой жизни? Тоже нет.

Сглотнув подступивший к горлу ком, Арбатов мотнул головой и уткнулся носом в чужое плечо. Пусть так. Он не хотел думать о чём-то столь печальном. Переживания отходили на второй план, блекли; тонули в шуме толпы на совершенно незнакомой улице, как оказалось, совершенно непонятного в своих призрачных тайнах города.

Девушка позади уже не плакала, только тихо всхлипывала, зарываясь пальцами в густой мех.

За окном, на старом сухом дереве, с ветки на ветку перепрыгивали воробьи, заглушая шум окружающего мира назойливым щебетом. С улицы светило по-зимнему холодное солнце. Под этими яркими лучами морозные узоры на стекле рассыпались множеством бликов и солнечных зайчиков. О ночном происшествии напоминала только глухая тревога, засевшая в сердце.

Мир казался таким отчаянно живым, что сопротивляться его краскам было совершенно невозможно.

Сейчас, немного успокоившись, Даня начинал задумываться. Слова Светы не выходили из головы. Каждый раз, когда уезжал Равин, в квартире начинала твориться непонятная чертовщина.

Света тут не при чём, однако дело и не в доме — каким-то образом, сам того не осознавая, или ничего не умея с этим делать, Виктор контролировал происходящее. Как только хозяин покидал помещение, скрывающееся внутри зло вырывалось наружу. Оставалось понять, как этот никчёмный аферист связан с демонами; и научиться не отхватывать от этих самых демонов после каждой встречи.

За дверью раздался грохот. Щёлкнул замок, напугав, кажется, вновь задремавшую девушку.

— Эй! Свет, ты тут ещё? — Парень кинул на пол походный рюкзак, сбросил зашнурованный ботинок и на одной ноге проскакал в коридор, — О, ты тут, Свет. Ты спишь, что ли? Доброе утро, уже половина третьего, а она тут с котом обжимается. Ты ела хоть? Фу, а чё это за вонь-то?

Наконец расправившись с обувью, Равин, спотыкаясь, вбежал в кухню и остановился возле бутылки. Во взгляде парня мелькнула паника, он рванул к девушке и обхватил её ладони руками:

— Эй, Свет, ты чего? Всё нормально? Что-то случилось? Пожалуйста, не молчи! Что всё это значит? — он отпустил девушку и схватил со стола кружку, выплёскивая часть содержимого на стол. На бумаге тут же расползлось розоватое пятно, — Что случилось, почему ты не позвонила? Не молчи, пожалуйста! Ты снова?

Из потока чужих слов Арбатов зацепился лишь за одно — «снова». Значит, такое уже бывало. Главный вопрос, страдала-ли девушка от алкоголизма, или он находил её здесь, в своей квартире, после подобных ночей?

Светлана вздохнула, отвернувшись, и еле слышно пробормотала:

— Вить, всё нормально, правда. Уже всё нормально. Я тебе говорила, что меня пугает эта квартира, ну и я немного… Я тебе потом отдам деньги-

Парень вскинул руки и с размаху бросил кружку на пол.

— Да причём тут деньги! Свет, я волнуюсь за тебя, и Саня волнуется, понимаешь?

Девушка прикусила губу, уставившись в пол, но продолжая молча слушать крики парня. Тот махал руками, разбил ещё несколько привезённых тарелок, но не пытался замахнуться на свою собеседницу; лишь в конце, когда Равин успокоился и опустился на пол, на одно колено, Арбатов отвернулся.

— Свет, я тебе в сотый раз говорю, давай мы тебе денег подкинем с Сашей? Почему ты постоянно отказываешься? Вернёшь, как на работу устроишься, можешь вообще нам помогать, клиентов будешь привлекать. Мы можем тебе помочь номер в гостинице снять, если ты боишься в квартире оставаться. Просто скажи, мы ведь друзья, мы ведь не чужие. Я не могу смотреть, как ты гробишь своё здоровье.

Всё это, казалось, не предназначалось для чужих ушей. Даня, чувствуя себя третьим лишним, быстро засеменил в комнату.

Следующие часы прошли однообразно.

Звенели бутылки с кружками. Двое сидели на кухне, то абсолютно молча, то начиная обсуждать каждую мелочь. Арбатов валялся в кресле, свернувшись калачиком и поочерёдно жмуря глаза. Время от времени он слышал счастливый смех Светы, громкий, но какой-то чудной — Виктора.

Пусть молодёжь веселится. У Дани остались дела, которые он, правда, на данный момент решать не собирался.