7.2. Конец. (1/2)
Тишина разбивается цоканием каблуков по кафелю. Мертвенную скуку разбивает появившийся силуэт Клэр. Томас тут же кидается к ней, но останавливается, замечая ее выражение лица. Оно слишком грустное для фразы: «Все прошло успешно»
— Без лишних вопросов, я перейду сразу к делу. Он находится под нашим пристальным наблюдением, и исходя из них все факторы в порядке. По всем данным, что нам удаётся получить, все идёт по плану. Но мы не можем точно установить почему. Пока мы продолжаем наши наблюдения, пожалуйста, не переживайте.
— И все? — практически вопит Томас. — Это все, что вы можете сейчас сказать? Пожалуйста, сделайте же что-нибудь!! — Томас кидается телом на стоящую рядом лавочку и изо всех сил быстро-быстро топает ногами.
Клэр ничего не говорит о таком своего рода припадке, она видела многое в своей жизни, и к всплеску эмоций ей не привыкать. Она пытается понять к кому ей лучше всего обратиться и выбирает Вик.
— Послушайте, пожалуйста, сейчас вам лучше успокоить своего друга. С Дамиано все пока что хорошо. И мы надеемся, что все так и будет. Пожалуйста, не наводите панику. Процедура займёт чуть более времени. Держитесь, — она сразу же разворачивается и такими же размеренными шагами возвращается назад. Что случилось с ней такого, что сейчас она такая холодная? Или может быть она боится показать, что ей на самом деле не все равно?
День проходит ужасно. Они перемещаются только в пределах злополучного коридора. Томас отказывается от еды, когда Итан предлагает сходить и купить им что-нибудь, а потом и вовсе просит оставить его одного. Вик и Итан уходят; самое время сходить в магазин! Но до цели они не доходят, Вик останавливает Итана и просит дать ей попробовать покурить.
— Так хуево, — берет сигарету и закуривает, пальцами другой руки со всей силы щипая себя за щеку. — Это блять все наяву.
Итан молчит.
День катится в совершенно нелепом направлении, время идёт быстро и медленно, желудок сводит и голова идёт кругом. Все останавливается в установленных рамках больничного коридора.
Если бы только можно было перемотать этот день к концу, сделали они бы это? Или бы оттянули этот момент настолько, насколько это возможно.
20.46. Вик и Томас лежат на приставленных друг к другу скамейках, Итан караулит их, сидя на полу, поджав ноги. Его разум сейчас абсолютно точно не в этом месте. Кто знает, может он путешествует уже в параллельных галактиках. Именно в эту секунду команда врачей кричит им.
— Приходите!! Приходите! Нам удалось добиться успеха! У нас получилось!
Ребята не сразу понимают, что значат эти слова. Действительно всё? Не будет больше мук и терзаний этого дня? Всё? Ничего больше не будет? Все кончилось?
Все останавливается так резко, что они еще полминуты тупо глазеют друг на друга.
Конец?
— Пожалуйста, идите сюда!! Томас, Итан, Виктория. Ваш друг…в смысле… Дамиано.. он.. он… мы смогли поговорить с ним, и он узнал меня!! Он просил.. — доносится счастливый голос Клэр, и только в этот момент они понимают…
— Что вы сказали?!! — Томас, спытыкаясь и чуть ли не падая, буквально летит в сторону кабинета, где и видит Клэр. — Что вы сейчас сказали?!
В глазах Клэр чуть заметно блестят слёзы, но она все равно не поддаётся чувствам. — Заходите и сами у него спросите. — она улыбается.
— Неужели можно !? — Томас не верит своему счастью. Его ноги подкашиваются, и он практически непроизвольно падает на пол, но почти сразу же встаёт на трясущихся ногах. — Действительно можно?
— Да.
Ему кажется, что он сейчас вот-вот увидит любимого, кинется в объятия, услышит его голос. Не может… Почему-то открыть дверь становится тяжёлой задачей. Он не может просто взять и увидеть его. Ему страшно. Он так привык жить в ожиданиях, а сейчас все закончилось. Неужели это все? Дальше же ничего не будет? Собрав в себе свои силы, он открывает дверь. И видит его.
Дамиано.
Он лежит на кровати, подключённый к множеству аппаратов. Он выглядит уставшим, его синяки под глазами такие ужасные, щеки впали, но он все такой же красивый. Его любимый, родной Дамиано.
Живой.
— Дами… — мнётся в дверях Томас, не решаясь зайти. — Ты меня слышишь? - в эту секунду ему страшнее всего за последнее время.