7.2. Конец. (2/2)
— Томас.. это ты? — он поворачивает свою голову в его сторону. — Действительно ты, или мне это снится? Подойди поближе пожалуйста, — он еле-еле говорит, задыхаясь между словами.
— Да, это я, Дамиано. Господи, спасибо! Ты жив Дамиано… я — он больше ничего не говорит, только падает на колени возле кровати.
— Дай мне руку, пожалуйста. — хрипит Дамиано. — Пожалуйста, скажи, что ты настоящий. Мне снились кошмары, и я не мог проснуться. Врачи сказали, что все было неправдой. Они сказали я принял таблетку. Правда? Я ничего не помню…это ты… а где остальные…как твои дела… сколько прошло времени… — его почти не слышно, слова звучат глухо и сухо. Его голос осип, его тело ослабло.
— Дамиано, они здесь. Все тут! И Вик, и Итан!! Мне позвать? Тебя не было какое-то время, да. Но прошло не сильно много времени. Но мне тоже кажется, что прошёл год, — лепечет все подряд Томас, периодически вытирая глаза краями рубашки. — Так мне позвать остальных? Позвать?
— Не надо, попозже. Я очень слаб. Я хочу сказать тебе кое-что. Возьми, пожалуйста, мою сумку, открой внутренний карман.
Томас удивляется отказу Дамиано, но решает не спрашивать и делать то, что просит. Наверное, сейчас тот правда не вынесет присутствие трёх людей.
Томас берет сумку и открывает карман. Он находит там всего три предмета: ракушку, кольцо и обломок барабанной палочки.
— Что это, Дамиано? — от всей души не понимает Томас. — Для чего тебе это?
— Ты помнишь в самом начале… Ты повёз меня к морю, я много плакал тогда, потому что уже знал. И мне было так хорошо в тот день, и ты подарил мне это. Ты помнишь? Я все время думал о том дне. Все это время… пока тебя не было… я так много думал о тебе… мне кажется прошло уже много лет… в моём сне прошло столько времени…
Томас хочет ответить, но слёзы заполоняют всё. Он помнит! Конечно, он помнит. Тогда он повёз Дамиано к морю, чтобы помочь ему. Как же он ещё тогда не догадался, что что-то не так… Ведь… Хотя уже не важно, все равно. Все кончено.
— Я слышу, что ты плачешь — снова хрипит Дамиано. — Все хорошо, не плачь, пожалуйста. Кольцо мне дала Вик и сказала беречь при себе как амулет. Оно сказала, что это Надежда на мое выздоровление. Палочку мне дал Итан, он сказал, что это Вера в себя и в свои силы. Ты уже угадал, что значит третье?
— Любовь, — шепчет сквозь слёзы Томас.
— Да, это то, что заставило меня бороться. Пожалуйста, вернись ко мне, я хочу чувствовать, что ты настоящий. — Дамиано протягивает руку, пытаясь дотянуться до Томаса.
Томас вновь устраивается у кровати, наклоняюсь ближе. Дамиано касается его волос, гладит по лицу, по рукам.
— Да, это ты, — тихо говорит он. — Но ты же знаешь, что это навсегда? Я никогда не стану прежним, я никогда не излечусь до конца. Я никогда не буду тем Дамиано, что ты полюбил. Никогда. Тебе придётся научиться жить без меня, а мне понять, что любовь для меня недопустима. Меня может не стать так же в любую секунду… я буду пить препараты. Но… разве можно что-то гарантировать…
— Дамиано, ты что… что ты говоришь, — не понимает Томас, но Дамиано его перебивает.
— Ты словно первый вздох в последний день. Знаешь, будто последнее хорошее, что есть в моем мире, но… моя жизнь всегда будет ощущаться, как последний день. Понимаешь? Разве я могу лишить тебя спокойной любви...Разве я теперь достоин этого? Я неизлечимо болен. Ты - то, что заставит меня дышать до моей смерти. Но я боюсь.
Томас вдруг понимает. У Дамиано было время все осмыслить. И что он пытается сделать? Бросить его из-за страха? Ну уж нет. Он не бросил его тогда, не бросит и сейчас. Они дойдут вместе до конца. Неважно когда он наступит.
— Дамиано, я буду с тобой. Всегда, — голос Томаса дрожит, но он говорит максимально серьезно.
— Томас, я очень люблю тебя. Я хочу уберечь тебя от страданий. Я не хочу умереть у тебя на рука…
— Не умрешь, Дами! Не сейчас! Сегодня не умер и завтра не умрешь! Понял? Я с тобой до конца! Я тебя люблю, понял меня! Я больше не буду это слушать! Я тебя не брошу!! — почти что кричит Томас. Он не хотел кричать сейчас, но по-другому просто не получается.
— Правда? - все ещё сомневается Дамиано.
— Дурачок ты, Дами, — Томас поднимается и наклоняется над ним, а потом легонько, совсем чуть-чуть, чтобы ни в коем случае не ранить любимого, целует его.
— Я тебя люблю.