7. Тридцать секунд темноты (2/2)
— Кого-то надо забрать?
— Уже ушёл, — поморщился Сяо Чжань. — Мы поругались из-за того, что я не хочу избавиться от Тяньшуня…
— Избавиться?
Ибо остановился, взявшись за шторку. Сяо Чжань не смотрел на него, разглядывал с повышенным вниманием табличку «Только для персонала», обводил глазами иероглифы.
— Если ты не хочешь говорить, я не буду…
— Да нечего сказать. Юйлу не нравится то, что я ему рассказываю, — вздохнул Сяо Чжань. — Давно уже понял, что надо молчать, но иногда вырывается… Блин, ну он безобидный!
— Ясно, — покивал Ибо.
Он хотел добавить что-то ещё, но в зале закричали. Гомон тут же взметнулся, они оба наконец выскочили, переглянулись и, не сговариваясь, схватились за руки. Ибо вытащил счётчик, стрелка неумолимо клонилась вправо, и в момент, когда ушла за десятку, в красную зону неизведанного, свет снова погас.
На этот раз Ибо не растерялся, достал из кармана фонарик — люди вокруг сбились к ним, озираясь в страхе. Кто-то вскрикнул, вскинул руку и указал в сторону. Ибо скользнул туда светом фонарика.
Картина смотрела.
И свет включился. Все начали переглядываться, пересчитывать знакомых в сбившейся в кучу толпе. Сяо Чжань крепче сдавил пальцы Ибо, потянул в сторону выхода из зала, туда, откуда они пришли.
— Не смотри на картины, — шепнул Ибо.
Он сам уже посмотрел. С полотен, жадно вращаясь, жмурясь и закатываясь, на них смотрели живые выпуклые глаза. Как будто бы в темноте кто-то прошёлся по залам со странным реквизитом, меняя нарисованные ужасы настоящими. Снова откуда-то закричали, как будто бы в другом направлении, из другой части выставки.
— Мне это не нравится, — тихо пробормотал Сяо Чжань.
— Мне тоже, — фыркнул Ибо, на ходу набирая номер конкурентов. — Я без оружия, будем бегать.
— Ладно, — согласился Сяо Чжань и замолк, пережидая, пока Ибо опишет ситуацию.
— …минимум двое.
Ибо нашёл глазами бледного в зелень охранника, тот лихорадочно кричал в рацию, выскочив за двери очередного зала. Понятливо кивнув, Сяо Чжань потянул их в ту сторону, охранник попытался преградить путь, но Ибо показал дурацкую нашивку, которую ему в шутку подарил Шэнь-Шэнь. Но здесь сработало прекрасно, охранник едва не заплакал от облегчения, зажмурился и махнул рукой.
Всё это дурно пахло.
Нет, Ибо передумал — дурно пахло то, что лежало под одной из картин. Точнее, вместо картины не было ничего, только пустая рама, а вон нечто — зловонное, стонущее — лежало на полу. Оно дышало, смотрело сотней круглых жадных глаз и медленно ползло в сторону застывшей в панике женщины. Сяо Чжань оказался рядом с ней одним прыжком, Ибо даже не успел среагировать, как тот уже дёрнул её на себя, оттащил ближе к выходу.
— Там… Там… — захрипела женщина. — Это… Из моего мужа…
Она лишилась бы чувств, но Сяо Чжань пнул по ноге Ибо, чтобы тот отмер, и они побежали, по очереди придерживая женщину. В дверях каждого зала они натыкались на пробку — люди толпились, торопясь выйти, но кто-то обязательно мешкал в проходе. Как будто бы каждый хотел закрыть за собой дверь, оставить остальных со страшными картинами. Женщина начала рыдать, громко, надрывно, её истерику подхватили другие — мужчины и женщины. И тут свет погас снова.
Ибо тут же вытащил фонарик, провёл по сторонам.
— Держитесь подальше от стен! — закричал он и тут вспомнил сообщение от Деда. Подумал, что хуже уже не будет. — Не смотрите им в глаза!
Откуда-то раздался хохот. Ибо продрал мороз, крупные мурашки стекли вниз по спине. Смеялась женщина и ещё что-то. Сяо Чжань, крепко прижимавшийся к боку, испуганно выдохнул, рыдавшая рядом спасённая залилась пуще прежнего.
— Глупцы!
Голос раскатился по залам, люди заспешили в двери ещё быстрее. Свет включился и впереди закричали — очередная груда плоти лежала рядом со следующей дверью.
— Скорее, — заорал Ибо. — Пока оно приходит в себя!
Все побежали, кто-то упал под ноги, но Ибо не стал останавливаться — только перескочил, скривившись в сожалении. Он не мог ничем помочь, без акселератора он был беспомощен точно так же, как и все эти люди.
— Чёртова давка! — выругался Сяо Чжань.
Ибо поймал только начавшего падать мужчину, помог удержаться на ногах. Свет снова погас, Ибо вздёрнул руку вверх, надеясь осветить путь. Фонарики телефонов не работали, не включались экраны. Единственным источником света был фонарик Ибо, в рукоятке которого стоял крошечный протоэлемент.
— Ебучие картины, — пробормотал Сяо Чжань, когда снова загорелись лампы.
В этом зале тоже обнаружилось нечто. Оно хрипело, ползло наперерез толпе. Вращавшее глазами, оно казалось голодным. Впереди раздался радостный крик, оттуда же слабо донеслись звуки сирены. Мимо пронеслась двойка охотников, вставая позади толпы. Ибо махнул им рукой, не узнавая, но те, кажется, узнали его.
— Глупцы! — опять раздалось по залу, девичий голос мешался с потусторонним утробными рёвом. — Вы все будете мои!..
— Ищите художницу, — вдруг заорал Сяо Чжань. — Это её голос!
Вокруг закивали, соглашаясь, в толпе нашлись те, кто знал Ми Янь. Ибо завертел головой, хотя и понятия не имел, как она выглядит. Только сейчас он понял, что они оказались в центральном зале, до выхода оставалось совсем немного. И тут слева загрохотало. Распахнулись створки дверей бокового коридора, и оттуда поползло нечто. Узнать в нём женщину было невозможно, но Сяо Чжань отступил, вжался в Ибо, прикрывая лицо ладонью. Посмотрел по-детски между пальцев и зажмурился на секунду. Из комка плоти показалась тонкая девичья рука, потом вторая, всё огромное мерзкое тело напряглось, раскрываясь.
До пояса это была девушка — короткостриженная, красивая, с яркими красными губами. Но ниже она сливалась с одним из своих творений, становилась бесформенной грудой блестящей влажной плоти, соединённой странными бороздами, смутно напоминавшими швы.
— Глупцы-ы-ы-ы, — провыла она.
Но охотники не дали ей договорить, ударили одновременно. Она, захваченная протонными лучами, приподнялась над землёй, закричала страшно, потусторонне, её голос терялся в гулком рыке, в эхе демона, почти поглотившего её. Дрожащие комки плоти ползли к центральному залу, сползались на зов главаря.
Ибо сорвал с пояса ближайшего охотника ловушку, тот только бросил взгляд: руки у него тряслись, едва удерживая бьющуюся в луче демонессу. Ловушка раскрылась, потянула её вниз, в себя, чудовищное туловище скрутило омерзительной спиралью. Ми Янь цеплялась за край ловушки, будто пытаясь нырнуть вслед за своей чудовищной оболочкой.
С исчезновением девушки остальные твари исчезли, стекли эктоплазматической слизью с бессознательных обнажённых тел — одежда захваченных исчезла тоже, лохмотьями легла рядом.
— Отвратительно, — буркнул Сяо Чжань, по кругу обходя пятно эктоплазмы. — Просто мерзость.
— Рад, что никто из нас не оказался этой штукой, — в тон ответил Ибо. — Было бы гадко.
— Ну я бы посмотрел, — развеселился Сяо Чжань. — Я-то тебя во всей красе не видел.
— Извращенец, — закатил глаза Ибо. — Надо будет спросить парней позже, что всё это значит.
— Или Юйлу, — раздражённо выплюнул Сяо Чжань. — Не думаю, что обойдётся без полиции.
— И тот мальчишка, помнишь? — оживился Ибо. — Мы так и не узнали… О, пойдём в гардероб, я там шлем оставил.
— А приходил-то вообще зачем? — Сяо Чжань схватился за локоть Ибо, чтобы их не разнесло паникующей толпой.
Пока что никто не рвался за своими манто, так что очередь в гардероб им, возможно, не грозила — спешащие спасти свои жизни люди выскакивали в декабрьский вечер в рубашках и платьях.
— Директор звал, но подозреваю, что дело было в твоей сокурснице.
— Идиотка она, а не сокурсница, — вздохнул Сяо Чжань, позволяя Ибо забрать шлем. — Ужас какой-то. Ты на мотоцикле?
— Да, — ответил Ибо и протянул шлем Сяо Чжаню. — А ты едешь со мной. Без возражений.
— Ладно, — надулся Сяо Чжань и неожиданно зевнул. — Спать охота.
Ибо не стал говорить, что это от адреналина, только протащил Сяо Чжаня, забравшего своё пальто, к парковке, убедился, что шлем надет правильно, и усадил позади себя. Тот прижался к плечу визором шлема, крепко сцепил на талии руки. Ибо похлопал ладони и взялся за руль, чувствуя приятную пустоту в животе, как будто нёсся вниз в вагончике американских горок. Сяо Чжань был ужасно тёплым, прижимался так крепко, что, казалось, можно было почувствовать его сердце, всё быстрее бьющееся, стоило Ибо разогнаться сильнее.