Часть 7. ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС. Глава 1 (2/2)
Народу в зале собралось довольно много, певица явно была здесь популярна.
— Ну забери его с собой, делов-то. На один стул не обеднеют.
— Я с ва-ами, мальчики.
Он и не заметил, как она подошла. Улыбчивый прищур серых глаз снова прошелся по Дану.
— Ты иди переодевайся, Маш. Начинать пора.
Взгляд переместился на Виталика. Теперь глаза были широко открыты, в них плясало озорство, и она стала похожа на старшеклассницу.
— Ла-адно.
Она фыркнула, снова посмотрела на Дана и вдруг подмигнула ему.
— Заходи в подсобку, платье поможешь застегнуть.
— Иди-иди, не трогай пацана, — усмехнулся Виталик. — Тебе жертв мало, что ли? Пошли, Дан.
— Да-ан, — протянула Маша и проводила парней мечтательным взглядом.
— Чего ты в нем нашла? — пренебрежительно бросил из-за стойки бармен. — Он же пацан. Школьник, — скривился он.
Маша щелкнула зажигалкой.
— Этот школьник через па-ару лет будет девок штабелями укладывать. А тебе, Костик, этого не дано.
Бармен неискренне улыбнулся.
— Почему?
— Тебя природа обделила.
Маша бросила зажигалку на стойку.
— Чем это? — набычился бармен.
— Харизмой, Костик, харизмой, — улыбнулась она и пошла переодеваться.
За столами не осталось ни одного свободного места. Маша взяла микрофон, подмигнула Виталику и повернулась к зрителям. Над залом поплыл аккорд, поднялся вверх, под самый потолок. Маша запела. За столами стало тихо, смолкли разговоры и звон посуды. Она всегда пела не просто в пространство, а адресно, цепляя взглядом глаза зрителей, — то одни, то другие, неважно — мужские, женские, все равно какого возраста. Плотный немолодой мужчина взял бокал с пивом — и в этот момент взгляд позвал его с собой, требовательно, неудержимо; он поставил бокал на стол, но она уже не смотрела на него, ушла дальше, в сторону, следующая ступенька, и еще — и вдруг вернулась назад: в проеме открытой служебной двери стоял этот мальчик, Дан, старшеклассник с непростым взглядом. Она хотела, очень хотела зацепить и его, посмотреть прямо в глаза и поймать ответ, но он не смотрел на нее.
Нет, не так — смотрел, но не видел.
Дан остановился у двери, когда включилась музыка. Было любопытно — что же она все-таки поет?
И замер. Голос превратил негромкий шум зала в порывы теплого степного ветра, одуряющий запах горькой травы — откуда? Безжалостное шаманство не оставляло выбора, властно забирало с собой в бескрайнюю степь с серым, низко нависшим небом.
«То ли ветер шумит, то ли птица надо мною взмахнула крылом…»
Голос завораживал, подхватывал и нес дальше, к снежным вершинам на горизонте.
«Только перышко в небе кружится над давно опустевшим гнездом…»
Он видел степь сверху, глазами птицы, потерявшей перо, потом стал пером, а оно — частью голоса-ветра, холодного, вьюжного; перо спряталось среди снежных хлопьев, стало невидимкой в окружении метели.
«Лети легко, как птичье перышко, лети домой…»
Голос оборвался резко, песня закончилась. Отзвучало под бескрайним небом эхо, и Дан очнулся. На легкомысленную Машку он теперь смотрел совершенно другими глазами.
Остальные песни он слушать не стал.
Дома Дан увидел на своем столе повестку в суд. Пятое октября, вторник, девять утра.
На следующий день он пошел в Ледовый. Безжалостная Наталья Алексеевна не пустила его даже на ОФП, но он туда и не стремился. Ему нужно было только увидеть Асю.
Она обрадованно улыбнулась и тут же помрачнела. Тихо спросила:
— Тебя тоже вызвали?
Дан кивнул.
— А без нас никак нельзя? — безнадежно спросила Ася и вздохнула.
Ответ был ясен и так.
— Все это пройдет, — попробовал утешить ее Дан.
Но она не утешилась.
— Не хочу, чтобы бабушка ходила. Такие нервы…
— Не говори ей.
— Она повестку видела. И мы несовершеннолетние, без взрослых нельзя…
Дан тоже вздохнул.
— Я бы тоже предпочел, чтобы отец не ходил. Но увы…
Отец не просто видел повестку, он сам вытащил ее из почтового ящика. И сразу распереживался. Увидев встревоженный взгляд сына, попробовал пошутить, что «наш суд — самый гуманный суд в мире», но шутка получилась неуклюжей, да и запах валокордина выдавал его с головой.
— Ладно, — сказал Дан. — Давай встретимся у парка в полдевятого. Вместе пойдем.
Ася кивнула.