Глава 4 (1/2)

— Дома он, — сказал папа из коридора. — Данила! К тебе пришли, — он заглянул в комнату, оценил масштабы бедствия и вздохнул: — Ясно. Иди хоть холодной водой умойся, чудовище. Я пока Асю чаем напою.

Данька подумал, что когда где-то там, в небесных канцеляриях, раздавали святость, папа, вероятно, стоял последним и ему досталось все неизрасходованное ранее — от отказавшихся.

Холодная вода растворила головную боль. Он даже подумал, что Танька нашла ему универсальное лекарство. Еще бы от душевных переживаний помогало…

— Ась, пойдем ко мне. Забирай чашку.

— Тебе сделать чай, Данила? — спросил папа. — Или рассольчику?

Папино ехидство заставило Даньку поморщиться. Не было у него настроения шутить.

— Не надо, — буркнул он. — Ась, пойдем.

— Тебе плохо, да? — спросила она, когда Дан привел ее в комнату, махнул рукой на стол — чашку поставь — и, забравшись на кровать, потянул за руку, усаживая рядом.

Она была у него первый раз. Впечатление от количества книжных полок не портил даже умеренный подростковый мальчишеский бардак. Первый же ее взгляд выхватил корешок с названием «Le Comte de Monte-Cristo». Следующее имя было явно испанским. «Lope de Vega», — прочитала она.

— Мне страшно, Ась, — неожиданно даже для себя ответил он на ее вопрос.

Видимо, пришел тот момент, когда необходимо кому-то рассказать. Иначе вполне возможен вариант сойти с ума или наложить на себя руки. Даньке нужен был человек, который будет знать, с которым можно поговорить обо всем, — живой человек. Ася… он вдруг почувствовал, что она его поймет. И поверит. Она привыкла ему доверять, а он — заботиться о ней и беречь.

Но сейчас судьба с ухмылкой крутанула финт и поменяла их местами.

— Как ты можешь чего-то бояться? — с искренним недоумением спросила Ася.

По ее представлению, Дан был таким… надежным и сильным. Его руки были защитой от всего на свете. Ей бы в голову не пришло, что ему может быть страшно.

— Я… ко мне приходит человек, который… которого нет, понимаешь?

— Как это? — не поняла она. — Придуманный?

— Если бы… Вот бы действительно оказалось, что я ее сочинил. И вообще все сочинил. Но тогда мне пора в психушку.

— Расскажи, — почти шепотом попросила Ася.

Однако найти подходящие слова оказалось нелегко — тема была уж больно… невероятная. Ася устроилась рядом и не сводила с него глаз. Данька сжал ее руку — как на льду — и вдруг успокоился. Разом, как будто нервную систему выключили.

— У нас в классе девочка погибла. С крыши упала. Потом стала приходить ко мне. Я думал сначала — сон. А оказалось…

— Она тебя пугает?

— Нет… да, — сбивчиво сказал Данька. — Ну, не то чтобы хочет напугать, скорее наоборот. Но так получается. Она же… мертвая, понимаешь?

Ася потянула к себе лежащий на кресле плед. С ним было как-то уютнее.

— Не зовет тебя с собой? — спросила напряженно.

Об этом она много слышала. Что умершие обычно приходят, чтобы забирать живых… и всякое такое.

Данька помотал головой.

— Нет, наоборот.

— Данила, я в магазин схожу, — сказал папа, заглянув в комнату.

Данька посмотрел на него, как на неразумное дитя.

— С ума сошел? Давай мы с Асей сходим. Что надо-то?

— Да сидите. Вон как хорошо устроились.

Действительно, они сидели рядышком на кровати у самой стены, Данька кинул под спину подушку, Ася набросила на него плед. Она так и не выпустила его руку. Или он ее.

— А ты валидол свой только что пил, — возразил Дан и посмотрел на Асю. — Сходим?

Она кивнула.

— Не валидол, а валокордин. Ладно, сходите. Хлеба возьмите, свеклу и сметану. Я борщ сварю.

— Ура. Здорово.

Борщ был единственным блюдом из папиного меню, которое Данька ел всегда, охотно и в неограниченных количествах. Уж очень вкусный.

На улице было тепло. Весна в этом году била температурные рекорды.

— Хорошо как, елки… Зря я куртку надел.

Ася немного подумала и нерешительно взяла его за руку. На катке это происходило естественно, само собой, а сейчас ей пришлось словно в холодную воду шагнуть. Но он в ответ переплел свои пальцы с ее, как будто делал так всегда и это было привычно.

— Дань… а она часто приходит?

— Не очень.

В магазине толпился народ. Пятница, впереди выходные. Народ собирался на дачи. Данька набрал в корзину того, что просил папа, и взял еще несколько мандаринов. Он знал, что Ася их любит.

— Если она плохого не делает, почему ты боишься? — спросила она шепотом.