Глава 3 (1/2)

Стас с Вороном принесли не только водку, но и одноразовые стаканчики. Еще притаранили откуда-то хлеб, кусок копченой колбасы и банку рыбных консервов, которую Ворон вскрыл ножом.

— С зоны, — показал он оружие Дану, — не херня какая-то. Хошь — брюхо им вспарывай, хошь — банку.

— Дан, а как по-французски будет «иди в жопу»? — спросил Жека.

Все с готовностью заржали.

— Тогда уж не в жопу, а куда подальше, — хмыкнул Ворон.

— А че это я при гостях материться буду? — хихикнул Жека, нисколько не смущаясь.

— Так ты же сам сказал, Дан — свой человек.

— Va te faire foutre, — машинально ответил Данька и протянул руку к ножу. — Можно?

Ворон без тени сомнения дал ему нож.

— Да, смотри. Учти — острый, не кухонная утварь.

— Вот, повтори еще, — обрадовался Жека. — Выучу и потом буду всех посылать… по-французски. Во обалдеют!

— Или va te faire enculer. То есть туда же, но… не ногами. И жопа будет… ну, жертвой.

Парни заржали снова. Стас хлопнул Даньку по плечу и повернулся к Жеке:

— Смотри, малой, пошлешь так кого — потом придется же угрозу выполнять. Пацаны за базар отвечают.

— Только Максу не говори, — лениво сказал Ворон. — А то он тебя сам… в жопу.

— А он не поймет, — хитро ответил Жека. — Он же не француз.

Ему очень понравились слова на незнакомом языке. И вообще пока все это казалось пацану игрой, забавой, хотя в жизни он повидал такое, с чем многие взрослые встречались только в детективных сериалах.

Данька покрутил нож в руках. Он так удобно лег в ладонь… прекрасно отбалансированная штука.

Стас открыл бутылку.

— Ну, братва, за нас. Чтоб у нас все было, а менты приезжали на полчаса позже, — сказал он.

Пацаны охотно подняли стаканчики.

Водка неожиданно оказалась приятнее на вкус, чем дешевое пойло Кисы. Но Данька все равно закашлялся. Ему тут же сунули кусок колбасы. Сердобольный Жека постучал по спине. Дан почувствовал, что скованность его не то чтобы исчезла — скорее, отодвинулась за пределы этого подвала с парнями, которые в данный момент искренне старались сделать его счастливее. Отодвинулась и потеряла значение.

Ему налили еще. Он аккуратно положил на стол нож, который до сих пор держал в руке, и, задержав дыхание, выпил.

— Молоток, Француз. Давай, чтоб не в последний раз.

Парни травили анекдоты, рассказывали то о школьных делах, то про мотоциклы. Стас вспомнил, как его таскали к директору.

Киса вытащил из какого-то угла гитару и запел про караван, который идет через пустыню и везет анашу. Пел он неплохо.

— Эх, ща бы косяк забить, — размечтался Ворон.

Потом Даньке сильно захотелось спать. Он словно был механизмом, в котором один за другим щелчком тумблеров отключали функции. Первым делом, слава богам, память, за ней ощущения… да и обстановка вокруг стала иногда терять резкость. Последней исчезла координация, потому что когда он попытался встать, то чуть не свалился на Ворона. Тот удержал его.

— Тихо, тихо. Куда ты собрался?

Данька закрыл глаза, и его тут же повело.

— До… мой надо… — с трудом собрав слова, ответил он.

— Уверен?

— Оставайся, — дернул его за рукав Жека. — Поспишь тут. Вдвоем теплее.

— Не, Жека… не могу…

— Стас, отвез бы ты его. Не дойдет же.

— На чем я его отвезу, Жека? Мы пешком притопали.

— Я могу, — вмешался Киса. — Я на коне.

Данька скинул одеяло. Куртка его почти высохла, так что перспектива ехать на мотоцикле не испугала. Он хотел домой. Лечь, упасть… ну, как получится. И заснуть. Если получится. От сигарет кружилась голова. Он выкурил всего одну, но подвал был прокурен настолько, что, похоже, стены пропитались, а уж про воздух и говорить нечего.

— Приходи еще, Дан, — сказал пацаненок, закидывая одеяло на трубы, — и хавчик притаскивай.

— Ладно, Жека, — пообещал он, пожал руку Ворону и вместе со Стасом и Кисой вышел на улицу.

На воздухе стало легче.

— Не гони, Киса, — распорядился Стас, когда парни помогли Даньке сесть между ними.

Шлема ему не дали, да у Кисы и не было ни одного. Даньке даже не пришло в бедовую, плохо соображающую голову, что хвостатый Игорек пил намного больше, чем он сам. Правда, пьяным он не выглядел — видимо, сказывался опыт — и довез его без приключений до самого подъезда.

— Ладно, Француз, бывай. Дойдешь до квартиры-то?

— Дойду…

Данька потянул на себя дверь. Руки не особо слушались, будто были чужими, хотя голова уже соображала — немного проветрилась по дороге. Пацаны дождались, пока он зайдет в подъезд, и уехали.

В коридоре его встретила тетя Тоня. Всплеснула руками.

— Господи, где тебя носило? Начало двенадцатого! Слава богу, хоть живой! У отца сердце прихватило…