Глава 4. Нападение. (1/2)

Асфальт обжигал холодом почти что голые ноги. Странная, неведомая сила прижимала меня спиной к стене, заставляла сливаться с ней, вжиматься до боли в лопатках. Услышав очередной удар о землю, я сжалась, обнимая колени, пряча в них своё лицо. Хоть бы не прилетело. Хоть бы не задело.

Птицей в клетке билось сердце, разгоняя по коже то холод, то мелкую дрожь. Я слышала лишь кровь в горячих пульсирующих висках, она обдавала лицо жаром каждый раз, когда до ушей доносилось шипение. Я не понимала, давно не понимала, что происходит. Всё произошло так быстро, что даже разглядеть человека, что утащил меня в закоулок между Мистик Грилем и зданием магазина, мне не удалось.

Я ведь просто ждала, пока Ник говорил со своим братом! Я ведь просто стояла! Я ничего такого не делала! Но горящее от сильного хвата плечо красноречиво говорило о том, что что-то в моей жизни пошло не так. Ровно два удара: в живот и по затылку. Большего и не надо, чтобы свалить меня на землю. Я ползла к стене, видя лишь ноги в тяжёлых ботинках. Наверное, следующий удар пришёлся бы на лицо, если бы не Никлаус, прибежавший на мой визг.

Слишком быстрые движения, настолько быстрые, что я половину и не уловила. Наверное, всё же ударилась головой и, сидя неподалёку от мусорного бака, считала секунды, надеясь, что драка скоро закончится. И как бы я ни старалась думать о себе, о своих синяках и побоях, больше всего волнение поднималась именно из-за Ника. Господи, пусть с ним ничего не случится!

Я сглотнула комок в горле, услышав, как ломаются чьи-то кости о противоположную стену. Но никаких вскриков от боли, никакого хрипения или мольбы о пощаде. Нет, я слышала лишь рычание и шипение, будто рядом борются звери, а не люди.

Я хотела помочь. Хотела встать и ударить незнакомца чем-нибудь по голове, чтобы спасти Ника. Но руки, словно одеревенелые, не хотели двигаться. Пальцы, сжимающие в руках прядь волос, не разгибались. Страх пригвоздил меня к земле, не давал поднять голову и посмотреть на мужчин. Он не позволял дышать и двигаться, кричать или же хрипеть в надежде дозваться до помощи.

Наверное, я начала плакать, хотя и не сразу почувствовала слёзы, бегущие по щекам. Но всхлипывать нельзя - меня заметят. Я не хотела, чтобы меня снова ударили или толкнули. Но в то же время не хотелось, чтобы Ник пострадал. Ведь он дрался из-за меня, из-за того, что меня кто-то решил затащить в подворотню.

Но один-единственный выстрел, испугавший меня до полусмерти своей неожиданностью, остановил драку. Всё затихло всего на мгновение.

— Что тут происходит?! — раздался свирепый голос тёти Лиз, настолько громкий в звенящей тишине, что било по ушам. — А ну, стоять!

Ещё один выстрел в воздух. И я снова вздрогнула всем телом.

— Ари? — голос Мэтта. Такой взволнованный, но такой успокаивающий. — Не бойся. Я тут, — я вздрогнула и начала отползать в сторону от его прикосновения. — Я хочу помочь.

И тогда я бросилась к нему на шею.

Никлаус

Ему до смерти надоела эта клоунада. Строить из себя человека – его самое нелюбимое дело. Он чувствует себя слабаком, но ощущает, как из самой груди рвётся совершенно нечеловеческое рычание. Он готов броситься на этого наглеца, на верного пса Елены, готов разорвать его на кусочки и насладиться наконец густой горячей кровью на собственных руках. Он хочет слышать крик агонии, чувствовать мягкую плоть в груди, бьющуюся под сильными пальцами. Он хочет управлять жизнью низшего существа, видеть страх в глазах жертвы.

Поэтому он бил, бил, бил, не давая загнанной крысе даже встать и дать отпор. Огонь во всём теле подгонял его, вынуждая бить ещё сильнее. Он не позволял вампиру даже рукой пошевелить. Никлаус быстрее, опытнее, злее. Руки дрожали от ярости в желании впиться глубоко в горло и потянуть в разные стороны, отрывая голову, откидывая её в сторону, оставляя на земле искалеченное тело. Он не позволял ранам заживать, нанося новые. В любую секунду мог оборвать эту никчёмную жизнь, но не хотел. Нет, он растянет удовольствие. Он заставит страдать.

— Ну что ты стоишь? — прохрипел Деймон, выплёвывая кровь на ботинки Никлауса. Порезы, разрывы, царапины не спешили заживать – первородный сделал всё, чтобы принести как можно больше боли. — Чего медлишь, урод?

— Ну что ты, мой хороший, я ведь только начал, — широкая улыбка, которую так боялась Ребекка. Ни одной эмоции, кроме чистой ярости. Он не пожалеет. Он уничтожит. — Но ты умрёшь не сегодня. Ты понесёшь наказание.

Никлаус присел на корточки рядом с Деймоном, а тот даже не пошевелился. Всё тело словно налилось свинцом, прижало его к земле. Он хотел снова улыбнуться, показать саркастичную ухмылку, но боль пробралась везде, убеждая лежать спокойно и не двигаться. Пусть убьёт. Пусть закончит это.

— Ну давай. Давай!

— Нет-нет. Разве так интересно? — Никлаус поднял брови и сделал их домиком, словно испытывал жалость к Деймону. Но пальцы, медленно проникающие в правое подреберье вампира, говорили обратное. Он всё давил и давил, в конце концов разрывая кожу, достигая печени, заставляя Деймона стонать от боли. Но он держался. Он не хотел показывать слабость. — А ты у нас не нюня, как твой братец. Неплохо-неплохо.

— Ты трус. Боишься убить меня.

Никлаус засмеялся на эту жалкую попытку умереть.

— Конечно, боюсь. Ты же у нас такой страшный. Поэтому Елена выбрала не тебя? — смех стал громче, когда Деймон дёрнулся, чтобы хоть как-то навредить первородному. Вырванный кусок печени остановил его. — Но ты её выбрал. И уже который раз пытаешься умереть за ту, которая и в грош тебя не ставит. Как грустно…

— Почему ты медлишь?

— Я не буду тебя убивать. Ты сделаешь это сам. Не многие переживают смерть любимой, — Никлаус медленно слизнул кровь с пальца. Подавил в себе дикое желание поморщиться от вкуса. Слишком горькая. Отвратительная, если уж на то пошло. Не чета крови Арии. — Ты увидишь, как она умирает. Поверь, я устрою для вас шоу. Спецэффекты и всё такое… Принимаю заказы, кстати. Не хочешь кого пригласить, пока твоя человечка будет дарить мне новую жизнь?

— Я смотрю, ты размечтался, — Деймон давно не чувствовал собственную кровь, заполняющую рот. Ничего не заживало. Казалось, что он снова умирает.

— Строю планы. Так что ты приглашён. Не опаздывай только. Как раз к полнолунию и очухаешься. Вот только место придётся искать самому. Назвать его я, сам понимаешь, не могу. А то знаю я вашего брата – испортите всё веселье.

— Постараюсь, — Деймон больше не злился. Зачем, если ты чувствуешь, как бессмертная жизнь вытекает через раны?

— Уж доставь мне такое удовольствие.

Никлаус встал и отряхнул руки. Наваждение постепенно проходило. Теперь нужно проведать ту, что стала невольным свидетелем разборок.

— Если ты тронешь Елену, я тебя уничтожу, — шипел Деймон.

— Ой, а я про тебя уже и забыл. Поспи пока, — нагнулся и резко повернул голову вампира. До такого знакомого характерного щелчка. — Вот и хорошо. Болтать много можно только мне.

Никлаус медленно вышел из очередного городского тупика, где за старыми железными мусорными баками с комфортом устроился Деймон Сальваторе. Он отряхнулся и посмотрел на дорогу. До Мистик Гриля было совсем ничего, поэтому у него ушло какие-то пара секунд, чтобы оказаться у окна. Двери закрыты, внутри посетителей нет, а рядом со знаком «парковка запрещена» стояла полицейская машина.

Он не мог войти. Кровь и порванная грязная одежда испугает девчонку. А затем возникнут вопросы. Где нападающий? Что Клаус с ним сделал? Убил ли он его? Покалечил ли? Если тот жив, то где валяется? Ему это было не с руки.

Но увидеть Арию было необходимостью. Он должен был точно убедиться, что она не пострадала или хотя бы спокойно сидит на стуле, а не в карете скорой помощи. Никлаус нахмурился странному желанию. Чего он вообще волнуется? В ней его кровь. Она не может получить даже синяк.

— Где-то болит? — шериф, женщина в мешковатой одежде полицейского, гладила по голове грустную девушку, сидящую на барном стуле. — Ария, скажи мне честно. Мои ребята поехали искать их. Всё с твоим Ником будет нормально.

Ария, до этого болтавшая в воздухе ногами в порванных колготках, украдкой вытерла слёзы и рвано вздохнула. Она долго молчала, пока шериф порхала вокруг, обрабатывая раны. Никлаус прищурился. Почему царапины с лица не исчезают? Почему она всё ещё морщится от любого движения? Неужели его кровь не работает? Но работала же всего несколько часов назад!

— Вот, я принёс лёд, — из кухни вышел официант, работающий в паре с Арией. Как там его зовут? Ник не помнил, но зато отлично знал, какие у них отношения. Странные для него. Они не могут быть друзьями. Неправильно. — Где болит?

Он сам прижал мешочек со льдом к животу девушки. Та вздрогнула, схватила его за руку, а потом с благодарностью посмотрела на официанта. Никлаус прищурился ещё сильнее. Челюсть сама сжалась, показывая напряжённые желваки.

— Спасибо, Мэтти.

Мэтти, значит. Никлаус поднял брови то ли в возмущении, то ли в удивлении. То есть они достаточно близки?

— Ты уверена, что тебе не нужен врач? Я могу позвонить в скорую. Или отвезу тебя сам.

— Не нужно. Со мной всё хорошо, — она врала. Первородный видел это, слышал её сердечко, быстро бьющееся в груди. — Хотелось бы дождаться весть о Никлаусе. Он меня спас!

— Ты уверена, что именно он? Вдруг он просто сбежал? — этот Мэтти, чью белобрысую башку Никлаус запомнил с точностью до волоска, пытался дискредитировать его. Унизить перед Арией! — Я лично его не видел.

— Я его видела! — возмутилась Ария. — Он меня спас! А вдруг он лежит где-нибудь в подворотне раненый? — девушка всхлипнула.

С одной стороны, его оскорбляли такие слова и неверие в его силы. Но с другой стороны, было приятно слышать дрожащее волнение в её голосе.

— Ну-ну, милая, — шериф снова погладила её по макушке и кивнула на какой-то листок, лежащий на барной стойке. Никлаус вытянулся, чтобы увидеть хоть что-то, но угол обзора был не самый лучший. — Расскажи мне, кто на тебя напал. Ты видела его? Хоть что-то?

— Нет, я помню только тяжёлые ботинки. Чёрные такие, кожаные. И всё…

Этот Мэтти, как окрестила его Ария, прижал девушку к себе и начал покачивать её из стороны в сторону, позволяя ей приподниматься и обнимать его за шею. Никлаус сглотнул горькую слюну и попытался дышать так, чтобы ушло желание разбить окно, вытащить через него этого официанта и отбросить его на другую сторону улицы. Желательно в стену или в другое окно.

— Мэтт, отвези её домой. Проследи, чтобы дошла до дома и легла. Понял?

— Понял, мэм, — парень подхватил Арию на руки. Она всё ещё не отпускала его шею.

— Ария, я приду к тебе завтра. Попытайся вспомнить всё, что произошло в этот вечер. Напишем с тобой заявление и будем искать.

— Хорошо, тётя Лиз, — когда они вместе подошли к двери, Никлаус услышал кое-что ещё, что заставило остаться его возле Мистик Гриля ещё на несколько секунд. — Мэтт, останешься со мной? Я постелю тебе в гостевой.

— Конечно, милая. Посмотрим фильм с тобой, поедим что-нибудь. Как раньше, верно?

— Как раньше…

И Никлаусу пришлось отдалиться от них, спрятавшись в тени. То есть они и ночуют уже вместе?

Мобильный телефон, который он достал, чтобы связаться с Элайджей, почему-то рассыпался прямо в руках.