pandemic (1/2)

Кайли семнадцать и будущее ее пугает. Слишком скоро колледж, слишком скоро все изменится — и больше не будет утреннего кофе с бабушкой в саду, не будет давно и хорошо знакомых друзей, не будет мистера Кью из магазинчика на углу и Питера из закусочной. Кайли старается не думать об этом, но оно лезет из всех щелей. В школе зовут поговорить о планах и напоминают про близость выпуска, бабушка ненавязчиво подсовывает рекламные проспекты колледжей и университетов (и добрая половина из них на другом конце страны). По телевизору, в сети, в контекстной рекламе, в реальности — будущее преследует ее везде, и Кайли думает временами, что заплатила бы любую цену, чтобы избавиться от необходимости выбирать, остановить мгновение.

Это шутка, конечно, Кайли прекрасно знает, что это невозможно.

Но — можно другое. Можно не включать телевизор (и Кайли уговаривает бабушку начать вечерами работать над лоскутным одеялом), можно не серфить в интернете (Кайли перечитывает все, что есть дома в бумаге, и начинает больше гулять в парке), можно дойти до школьного психолога и поплакаться, что ожидания слишком давят, и Кайли идет. Срабатывает, кстати. Ее оставляют в покое.

Кайли не выпадает из контекста: новые мемы демонстрируют друзья, музыку из чартов крутят примерно везде, а на фильмы можно сходить в кино (и провести лишний вечер почти гарантированно спокойно). Кайли начинает даже чуть спокойнее относиться к редким напоминаниям о грядущем, и фильм про первокурсников повергает ее не в истерику, а в раздумья, правда ли там будет так весело? Недолгие, и она отметает их, как то-о-чем-не-хочет-думать, но все же — это происходит.

Это происходит.

Правда в том, что происходит не только это.

— Пожалуйста, — говорит учительница биологии в конце урока, — не забывайте носить маски.

Все кивают, смеются и уходят.

— А что такое? — спрашивает Кайли подругу, запихивая в себя слишком сухой и не очень вкусный (но очень полезный) сэндвич. — Зачем маски?

— Божечки! — та смеется, шумно втягивает через трубочку сок и коробочка с треском сжимается. — Да грипп какой-то, фигня.

Фигня.

Кайли смотрит на маску дома, но, ну, совершенно не сочетается с формой и вообще, как она могла купить что-то такого цвета?

Кайли не надевает ее. Зачем? Грипп — неприятно, конечно, но совсем не страшно.

Бабушка маску исправно носит, и Кайли смеется над ней, а бабушка отшучивается в ответ, щелкая по носу или отвешивая легкие подзатыльники, а после ероша волосы. Бабушка не злится и не заставляет, просит только — как и всегда — мыть руки перед едой, а еще раз в два дня мерить температуру. Это не сложно, так что Кайли делает, делает, делает. Моет руки, ходит в школу, не думает о колледже и читает книги вместо соцсетей.

Две недели спустя магазинчик на углу закрывается, Кайли думает, что мистер Кью, наверное, все-таки решился исполнить свою мечту и уехать в отпуск.

Три недели спустя уроки отменяют.

Директор умер. Кайли долго смотрит в стену, узнав об этом, но — не позволяет себе погружаться в размышления слишком глубоко. Она хорошо знает собственную способность ходить по спирали и превращать нечто неприятное в ужасающее и невыносимое силой, так сказать, мысли. Поэтому Кайли настраивает все для обучения онлайн, немного чатится с подругами, пишет Питеру что-то короткое и ненавязчивое и ложится спать.

Теперь компьютер приходится включать каждый день, но Кайли может с этим жить. Кайли — может.

— Поужинай без меня, — говорит бабушка в один из дней и рассеянно целует Кайли в лоб сухими горячими губами. — Нет аппетита.

Кайли рассеянно кивает ей, погруженная в пробное тестирование по зарубежной литературе.

— Милая, — Кайли просыпается от того, что бабушка трясет ее за плечо. — Не проспи уроки.

Кайли мычит и зарывается лицом в подушку.

Обычно бабушка хотя бы пьет с ней кофе, но в этот раз Кайли завтракает одна. Наверное, проспала сильнее, чем обычно.

Ужинает она одна снова.

На следующий день Кайли просыпается ближе к обеду и с больной головой. Сдохший телефон печально подмигивает красным значком разряженной батареи, Кайли ставит его на зарядку, щелкает кнопкой на кофемашине, но та мигает красным тоже. Кайли вздыхает, заливает воду, меняет фильтр, насыпает в него кофе — и тогда машинка соглашается работать. Пока она гудит и журчит, Кайли сидит за стойкой, положив голову на сложенные руки, и пытается понять, что происходит.

Что не так?

Наверное, она слишком ушла в свои книги, свои страхи, свою учебу. Да. Наверное, бабушка обиделась на ее равнодушие и невнимательность, наверное, надо извиниться, надо поговорить, надо что-нибудь сделать, пока не наступил колледж и не стало слишком поздно. От паники и головной боли к горлу подступает тошнота, Кайли сглатывает и сглатывает, закрыв глаза и пытаясь справиться с собой.

Тошнота отступает.