Глава третья (2/2)

Она заполыхала. Прикусила губу, чтобы не ляпнуть что-нибудь оскорбительное. Но мысль о том, что Малфой, несмотря на то, что не верил в своё освобождение, всё ещё ждал шанса, воодушевляла. Она хотела подарить ему свободу — возможность начать жизнь с нуля, где больше не будет рабства, не будет обречённости.

— Что мне прикажешь делать? — зашептала она. — Изобразить, что мы тут…

Она многозначительно кашлянула.

— Сейчас страдает моя репутация, — усмехнулся он. — Так тихо здесь ещё никогда не было.

— Нам нужно прикрытие, чтобы извлечь маячок, правильно? — затараторила она. — Я справлюсь, тебе просто придётся потерпеть, ты ведь не так уж мало терпишь боль, судя по количеству шрамов. Я сделаю надрез и вытащу маяк — с помощью магии это будет просто.

— Уверен, ты отлично это сделаешь, но как мне это выдержать? Транквилизаторов у меня нет, всё у Патрика.

— Я тебя парализую.

— Что, прости? — прищурился Малфой. — А ты уверена, что это избавит от боли.

— Не уверена, но, по крайней мере, ты не будешь дёргаться.

— Грейнджер, мне это не нравится, — потёр Драко лоб пальцами. — Твою мать, время идёт.

— О, Мерлин! — вдруг громко простонала она, и Малфой уставился на неё расширенными от ужаса глазами.

— Какой Мерлин, Грейнджер! Мы среди маглов!

— Ой, прости! — виновато улыбнулась она. — Ложись на живот, быстро! О, боже! — снова простонала она, так натурально, что на щеках Малфоя выступил румянец.

— Я не готов! — вдруг запаниковал он.

— Малфой! — процедила она сквозь зубы и толкнула его на кровать. — Ещё! Пожалуйста! — стала выкрикивать Гермиона. — На живот, я сказала! — прошипела она.

И он, давясь от беззвучного смеха, перевернулся на живот.

Гермиона начала громко стонать, делая паузы, и бросила между делом: «Петрификус Тоталус». Малфой вздрогнул и замер. Гермиона быстро стянула рубашку с его широких жилистых плеч, отодвинула волосы с шеи. Нашла зашитый шрам. Ощупывая его пальцами, с восторгом убедилась, что под кожей точно что-то есть. Её стоны переросли в крики, когда она направила кончик палочки на его шею.

Было страшно, но Гермиона уверена, что если не сделает этого прямо сейчас, то уже через час Амбре может усыпить Малфоя и вывезти туда, где его никто не найдёт, а раз она не может этого позволить, значит, ей придётся биться за него, и все маглы, находящиеся в цирке, могут пострадать. А от маяка его избавить необходимо. Кто знает, насколько задержится Гарри?

Продолжая стонать и сделав паузу, произнесла: «Диффиндо».

Кожа разошлась, Малфой застонал, кровь выступила наружу.

— Экскуро! — торопливо проговорила она. — Акцио маяк.

Маленький силиконовый пакетик выплыл из-под кожи и опустился ей на ладонь.

— Эпискей! — радостно выпалила Гермиона, наблюдая, как останавливается кровь и затягивается рана, и продолжила усердно стонать и выкрикивать нежные слова, какие в голову приходили: — Мой волк! О, да, мой зверь! Пожалуйста, ещё! Фините! О, боже!

Малфой слабо зашевелился и застонал с ней в унисон:

— Твою мать, Грейнджер! Это охереть как больно! — прошипел он, снова стон.

— Ну прости! — прошептала она. — У нас кульминация будет или как? Должна быть, правильно?

Он тихо засмеялся и упал на кровать, не сводя глаз с её восторженного лица, когда она демонстрировала ему уже очищенный от крови пакетик.

Гермиона запрокинула голову, не скрывая улыбки, прокричала:

— Ещё! Ещё! Да-а-а!

Он издал громкий стон, от которого по её спине прошла волна мурашек, и оба замолчали, глядя друг другу в глаза.

Спустя минуту Малфой приглушил свет.

— Что ж, — наконец выдохнул он. — Какой у тебя план? Я не смогу выйти незаметно.

— Предоставь это мне. Как думаешь, когда Амбре придёт после моего ухода?

— Не знаю, всегда по-разному, а вот Мёрфи явится сразу. Он всегда это делает.

— Зачем? — нахмурилась Гермиона.

— Он знает, что я голоден как волк после всех этих… утех, — хищно улыбнулся он. — Патрик распорядился устраивать пирушку специально для меня.

— А если потребовать сейчас? — прищурилась она.

— В смысле? — нахмурился он.

— Ты потребуешь еду, её принесут, потом я забираю тебя отсюда, а когда явится Амбре — твой след уже простыл, а маяк, — она потрясла им в воздухе, — останется здесь.

— Будет лучше, если мы сможем запутать след, скажем, прицепим его на кого-нибудь.

— Нет. Это плохая идея. Так он может раньше обнаружить, что ты вышел из фургона.

— Тоже верно.

— Нам нужно где-то пересидеть буквально сутки, — она бросила взгляд на свои наручные часы, — даже уже меньше, и мы сможем порталом вернуться домой.

— Прятаться сутки… — задумчиво повторил Малфой. — Жаль, у тебя не было денег на столько времени, — усмехнулся он.

— Твой хозяин настоящий хапуга.

— Он просто бизнесмен. Раздевайся, — заявил Малфой и быстро сбросил с себя шёлковую рубашку, а затем туфли и брюки, оставшись в облегающих трусах-шортах.

Гермиона зарделась, совершенно потеряв способность контролировать свой взгляд, скользивший по всей его фигуре снизу вверх по его идеальным ногам, привлекательной выпуклости в области паха, истерзанному шрамами мускулистому животу, груди, плечам. Сердце билось чаще.

— Грейнджер, мы отыгрываем или нет? — с раздражением спросил он, и Гермиона опомнилась.

— Но, может, я уже оделась? — с надеждой улыбнулась она, нерешительно снимая заколку с волос и рассыпая локоны по плечам.

В этот раз замер Малфой.

— Раздевайся и забирайся под одеяло, — велел он, отвернулся и пошёл к двери, говоря на ходу: — Разбросай свои вещи по комнате.

— Я никогда так не делаю! — возмутилась она.

— Сделай. Всё бывает впервые. Я раздеваю грубо.

— Ужас… — прошипела она себе под нос и стала быстро раздеваться, стараясь успеть до его возвращения.

Она слышала, как открылась дверь, как Малфой позвал Мёрфи и велел ему поторопиться, потому что он хочет накормить гостью.

Когда мужчина вернулся, Гермиона уже забралась под одеяло и чувствовала себя крайне неуверенно.

— Сними лифчик, — потребовал он. — Лямки видно.

— Я не хочу. Я, может, в нём…

— Со мной ты бы не осталась «в нём», Грейнджер! Какой нормальный мужчина будет заниматься этим…

— Ла-а-адно! — проворчала она и, нырнув под одеяло с головой, стянула лямки с плеч.

— Не мухлюй! — игриво прокричал он.

— Паразит! — прошипела она и вышвырнула лифчик куда попало.

— Подыграй мне! — бросил он и плюхнулся рядом с ней как раз в тот момент, когда входная дверь, стукнувшись о стену, распахнулась, и парень, с заставленным подносом и большой корзиной на локте протиснулся в комнату.

Внезапно Малфой сгрёб её в охапку и ласково зарылся носом в её волосы, опаляя жарким поцелуем шею.

Дыхание перехватило. Гермиона ощутила мощную волну возмущения, смешанного с необъяснимым восторгом. Она только теперь осознала, как восхитительно от него пахло. И это не был парфюм, и не запах мыла, это было что-то естественное, чистое, мужское, от чего она глубоко вдохнула и закрыла глаза. Гермиона вся съёжилась, пытаясь прийти в себя, и даже Мёрфи, расставлявший угощения на столе, уже совершенно её не волновал. «Подыграть! — кричала она своему сознанию, которое мутилось от того, как его руки сжимали её талию, а его губы снова и снова оставляли поцелуи на шее. — Я должна подыграть и всё!»

Она неуверенно обняла его плечи, ощущая пальцами каждый шрам, каждую затягивающуюся рану.

— Тебе понравилось, солнышко? — еле слышно выдохнул он, и она была почти уверена, что Мёрфи этого не слышал.

— Да, мой волчонок, — прошептала она так же тихо, зарываясь пальцами в его невообразимо приятные мягкие волосы. Мурашки волнами блуждали по её телу, и так хотелось прикасаться к нему ещё и ещё.

— Ты ещё придёшь? — чуть громче спросил он.

Гермиона бросила взгляд на парня, который явно прислушивался к их разговору.

— Я бы очень этого хотела, — ласково ответила она. — А я могу остаться ещё немного?

— У вас десять минут, — будто нехотя бросил Мёрфи.

Малфой поднял голову и взглянул в её растерянные глаза.

— Мы ещё что-нибудь успеем за десять минут, правда? — шепнул он и лучезарно улыбнулся.

Она не могла отвести взгляда, замершего на его губах. Гермиона с нежностью тронула подушечками пальцев белый небольшой шрам, разрезавший его губы слева.

— Уверена, так и будет, — выдохнула она, осознавая, как безумно хочется, чтобы он поцеловал её. Немедленно.

В этот момент Мёрфи поставил на стол последнюю тарелку и вышел. Дверь хлопнула. Малфой тут же вскочил, и Гермиона, снова начав дышать, упала на подушку и уставилась в потолок.

— Отлично сыграли, — спокойно заявил Драко и направился к накрытому столу. — Надо поесть на дорожку. Что дальше?

Гермиона ощутила, как на её колени приземлился лифчик. Она и не представляла, что способна испытывать такую глубокую досаду.

— Думаю, — наконец собравшись с мыслями, произнесла Гермиона, — через десять минут я наложу на тебя чары невидимости, и мы спокойно уйдём.