Глава третья (1/2)
Он стоял на пороге вполне приличного фургона — гладко выбритый, с идеально сияющими, не слишком коротко аккуратно подстриженными волосами, одетый с иголочки в тёмно-серую шёлковую сорочку, расстёгнутую на три верхних пуговицы, отутюженных чёрных брюках и дорогущих туфлях. Цвет его бледной кожи уже не был таким болезненным и даже шрамы на лице не казались страшными, скорее делающими его мужественным и привлекательным.
Малфой держал в руке стакан, наполненный благородно-золотистой жидкостью, и теперь его ногти были чисты и отполированы, вернув его рукам привлекательность.
Этот образ воинственного аристократа настолько контрастировал с тем жалким подобием человека, что она видела ночью и совсем ещё недавно, что в голове началась полнейшая сумятица. Они что… обманули её?
— Грейнджер, прикрой ротик, — очаровательно улыбнулся он, осторожно оглядывая местность, — мне неловко наблюдать твоё нижнее бельё.
Гермиона поперхнулась и закрыла рот, злобно сверкнув возмущённым взглядом. Она услышала неподалёку тихое хихиканье, какие-то шорохи, но не стала оборачиваться, подозревая, что вся труппа цирка собралась понаблюдать за Вервольфом и его новой «подружкой».
— Я могу войти? — деланно мило улыбнулась она.
— Конечно, солнышко, — так же неискренне, сдвинув брови над переносицей уголком, улыбался Малфой, — я только тебя и ждал!
Он чуть посторонился, Гермиона поднялась на две ступени и вошла в фургон, после чего услышала за спиной ещё более отчётливые смешки, и дверь закрылась за её спиной.
Миновав совсем несущественный коридор и крошечную аккуратную кухню, Гермиона вошла в довольно просторную для фургона комнату. И без того кипящее нутро словно не желало верить в происходящее. Эта комната была ничем не хуже гостиницы, где она остановилась. Двуспальная разобранная кровать, мини-бар, магловский телевизор, полумрак и тихая музыка, звучащая из музыкального центра.
— То самое место, где ты обслуживаешь клиенток? — брезгливо бросила она, глядя на смятую постель.
— Иногда. Обычно я здесь просто живу, — совершенно спокойно ответил он, стоя у неё за спиной. — Однако некоторые предпочитают клетку, грязь и набедренную повязку.
— Что это за спектакль?! — сквозь зубы прорычала она, резко оборачиваясь и врезаясь в его грудь носом.
Гермиона тут же отскочила, но неловко потеряла равновесие и плюхнулась на мягкий удобный матрас. Она хлопнула своей сумочкой по коленям и уставилась на бывшего сокурсника, лениво потягивающего напиток из стакана.
— Вы… вы… вы развели меня! — воскликнула она. — Я думала ты здесь пленник!
— Так и есть, — повёл он плечом, но, кажется, боли при этом он уже не испытывал.
— Что так и есть? — шипела она. — Развели или пленник?
— И то, и другое, — безмятежно отвечал он. — Моё положение не мешает мне достойно жить.
— Вот как?! — выкрикнула она. — Значит, холодный душ…
— Это часть представления, солнышко.
— Не называй меня так, — рыкнула Гермиона.
— Как скажешь, солнышко, — иронично улыбнулся он, и девушка злобно прищурилась. — Я ведь тебя предупредил, что мне всё это не надо, но вы, магловские женщины, такие чувствительные, — ласково проговорил он, — сердобольные, готовы броситься на помощь несчастному зверю…
— И вы так разводите всех своих клиенток?
— Не обязательно, — вздохнул Драко, садясь напротив неё на высокий барный стул. — Некоторым достаточно увидеть превращение.
Весь его вид говорил о том, что живётся ему более чем хорошо, Малфой был раскован, потягивал виски, и условия его жизни были ещё получше, чем у многих свободных людей.
— Ты что, добровольно в этом участвуешь? — почти с болью спросила она, чуть склонив голову набок.
Малфой отвёл взгляд, сделал ещё глоток.
— Так было не всегда, — неспешно заговорил он. — Я противился слишком долго — это было моей ошибкой. В моём положении не следовало быть… несговорчивым.
— Значит, ты пытался?
Он поставил стакан на коротенький барный стол и стал по одному отгибать пальцы:
— Я пытался сбежать, пытался убить Патрика, убить кого-нибудь из труппы, пару раз я даже успевал добраться до соседних городков, где бы мы ни были. Но всякий раз меня отлавливали, усыпляли, морили голодом…
— Мерлин… — с сочувствием выдохнула Гермиона.
— Я был молод, глуп и ненавидел маглов. Патрик много говорил со мной, вразумлял…
— И в итоге купил тебя, — с досадой выдохнула девушка. — Ты — раб, Малфой, и тебя это устраивает.
— Мне неплохо платят, Грейнджер, — усмехнулся он. — Да, иногда приходится зализывать раны, я не могу уйти, но в целом…
— Это отвратительно! — брезгливо выдавила Гермиона.
Малфой хмыкнул.
— Что бы ты понимала.
— Ты совсем достоинство потерял, — продолжала Гермиона не меняя тона. — Ты — волшебник! Последний из своего рода! Ты не чувствуешь, что просто должен вернуться?!
— Тебе не понять, — выдохнул он, опуская глаза, и тут она вдруг увидела в нём человека, которого никогда не видела прежде — сломанного и смирившегося со своей участью, а Малфой продолжал: — Когда год за годом ты каждый день приходишь к осознанию, что никому не нужен, — он снова посмотрел ей в глаза, — твои приоритеты меняются. Они разительно отличаются от того, что было прежде. Я больше не маг, Грейнджер. Я — оборотень. Вервольф — больше ничего.
— Но магия может вернуться! — с азартом заговорила Гермиона. — Поверь в себя! Просто нужно работать над собой, и всё получится!
Она резко поднялась на ноги, подошла ближе, хватая его за руку.
— Ты должен бороться!
— Зачем? — с горечью засмеялся он. — Ты сама знаешь, как обстоят дела в Магическом мире. Таким, как я, в твоём мире нет места.
— Не верю, что ты это говоришь, — прошептала она. — Ты всегда был усерден, старался добиться своего…
— Не те времена, — скривился он, отнимая у неё свою руку.
— Самое главное — начать! — с воодушевлением говорила Гермиона. — Ты вернёшься, решишь всё с Министерством, вступишь в наследство, сможешь найти для себя место, чтобы укрываться во время превращений. Ощутив уверенность, сможешь вернуть магию…
— Звучит здорово, — скептически усмехнулся Драко. — Но вот загвоздка. Амбре никогда меня не отпустит. А потому, не вижу смысла дёргаться.
Драко допил из стакана и поднялся на ноги.
— Я обещала ему большую сумму за тебя. Уверена Министерство…
— Что? — Малфой взглянул на неё, как на сумасшедшую, словно не верил в то, что услышал.
— Я не знаю, сколько он хочет, он не сказал точно, но я…
Досада в его взгляде буквально проехалась горячим утюгом по её внутренностям.
— Вот это ты зря, — выдохнул он. — Твою мать!
Он вдруг закрыл лицо ладонями и стоял без движения, наверное, целую минуту, а Гермиона в полном недоумении еле дышала, глядя на него.
— Что не так? — наконец воскликнула она.
Малфой медленно потёр лицо ладонями и уставился в низкий потолок.
— Знаешь, я уже хотел начать думать, что у меня есть шанс, — прошептал он. — После стольких лет, когда был уверен, что ничего не изменится…
— Да о чём ты?! — воскликнула она.
Малфой отвернулся и будто рассматривал картину, висевшую на стене. Гермиона не видела его лица, но была готова поклясться, что слышала дрожь в голосе.
— Одна женщина, — спокойно рассказывал он, — говорила, что любит меня. Переезжала из города в город, приходила на представления каждый раз, когда я превращался. Она сорила деньгами, и я проводил с ней дни и ночи.
Гермиона подавила вздох сожаления. Очевидно, он испытывал тёплые чувства к той женщине.
— Однажды она сделала глупость, — с горечью усмехнулся Драко, — пообещала Амбре целое состояние за моё освобождение. Это была немыслимая сумма. Патрик мог купить за эти деньги десять цирков, дома, машины, обуть и одеть труппу. Ты бы видела ту гордость, которая его переполняла, когда он говорил мне об этом.
Тут Драко повернулся к ней лицом, холод в его глазах сначала был колючим и жестоким, но потом постепенно смягчался, становясь безутешным, отчаянным.
— Однажды я проснулся в незнакомом месте. В каком-то бункере — запертый, словно в тюрьме. Я не мог уследить за временем, не мог понять, где я. Но пока там находился, превратился в зверя пять раз.
Гермиона зажала рот обеими руками, понимая, что это может произойти снова.
— За те месяцы ясно осознал, что я — его единственная гордость. Его «уникальность», то, чего нет ни у кого. Я — его Вервольф, и он ни за какие деньги, никогда, никому меня не отдаст. И если завтра я проснусь в другом месте…
— Этого не будет! — выдохнула она, бросаясь к нему, внезапно хватая за плечи и встряхивая, от чего иронично-сочувственная усталая улыбка появилась на его лице. — Я вытащу тебя. Сегодня! Сейчас!
— Ты в своём уме? — усмехнулся он. — Он найдёт меня по маяку. И потом, ты знаешь этот город? Куда ты меня перенесёшь?
— В гостиницу для начала, — уверенно ответила она. — А оттуда…
И он вопросительно склонил голову набок.
— Ты знаешь местность? — уточнила она, на всякий случай.
Он лишь отрицательно покачал головой.
— Куда бы мы не двинули, — вздохнул Малфой, — маячок выдаст меня тут же.
— Так извлечём его! — улыбнулась она.
— Что? — воскликнул Драко, отступая от девушки на пару шагов. — Как?
Тут он замер. Резко повернул голову, прислушался. Ей снова показалось, что это движение зверя — именно так они реагируют на внезапный звук.
— Дело плохо, — шепнул он. — Мои коллеги заподозрили неладное.
— Чего? — скривилась Гермиона.
Малфой подошёл к окну, осторожно выглянул сквозь прикрытые жалюзи на улицу.
— Похотливые бородатые девчонки, — с улыбкой шепнул он. — Мы говорим слишком долго. Обычно женщины со мной ведут себя довольно… раскованно, — усмехнулся он, смерив Гермиону игривым взглядом. — Всего час, Грейнджер, обычно прелюдии бывают недолгими.