9 (1/2)

На третий день после произошедшего секса Достоевский стал собираться в магазин. Он сходил бы и раньше, но его кое-кто не хотел отпускать.

Сейчас он точно решил, что его <s>никто</s> ничто не остановит.

— Ну Федя, у нас есть все, что нужно, потом сходишь.

Федор строго посмотрел на Гоголя.

— Нет, я схожу сегодня и потом весь оставшийся день я буду полностью в твоем распоряжении, ладно?

— Тц… — блондин тяжело вздохнул и немного уныло посмотрел на парня, — иди уже.

Достоевский улыбнулся и притянул Николая за талию к себе. Пока тот пытался отодвинуть его, брюнет оставил легкий, почти невесомый поцелуй на лбу и отпустил желтоглазого. Обувшись он вышел из дома, а Гоголь стал мрачнее тучи. Казалось, что для Федора тот секс ничего не значил, ведет себя, как и раньше. Пока парень был в Зеленогорске, он более активно общался, а сейчас, даже после секса, он какой-то холодный.

— Может вернуться домой? — вслух рассуждает Гоголь, — может, он тогда за мной поедет, если я ему нужен. А если не поедет?

От этой мысли слезы наворачивались на глаза, но парень быстро их смахнул. Нет уж, уезжать совсем не вариант. Но что же тогда делать?..

И тут Гоголя осенило. Он недолго думая оделся и тоже побежал в магазин, только совсем другой…

***</p>

Федор пришел домой через 2,5 часа. Сам даже не понял, почему так долго. Разбувшись он поместил ноги в темно-зеленые тапки, по фасону напоминающие данные Гоголю тапочки и прошел на кухню.

Открыв полупустой холодильник, он стал заполнять его купленными продуктами и не услышал приближающихся шагов.

— Федя…

— А? — парень даже головы не повернул на голос.

— Поможешь мне?

Брюнет закрыл холодильник и повернулся со словами «чем тебе помочь», но обомлел, когда увидел Николая. Тот повернулся к Достоевскому спиной.

— Застегнешь лифчик?

Сейчас Федору как никогда было тяжело держать себя в руках. Федор застегнул кружевной лифчик цвета болгарской розы и посмотрел трусы такого же цвета, что красиво покрывали кружевом упругую задницу парня, и на ноги, облаченные в черные чулки-сетку, почти такие же, как на рисунке. Достоевский тихо выдохнул и убрал руки от прекрасного тела.

— Спасибо, — Гоголь поправил лямки лифчика и повернулся лицом к брюнету, закинув косу за спину, — как тебе, нравится?

Федор не мог вымолвить ни слова, лишь с неким восторгом рассматривал Николая в женском белье. Брюнет прикусил кожу на своем пальце, сдерживая себя. Это не осталось незамеченным. Гоголь плавно подошел к Достовскому почти вплотную.

— Не сдерживайся, Федь, — рука блондина легла на недавно появившийся бугорок в районе паха Федора, — тебе ведь хочется потрогать, разве я не прав?

Достоевский улыбнулся уголком губ, а после прикусил нижнюю губу. Потрогать очень хотелось, что уж тут скрывать. Парень кивнул.