3. Поиски (2/2)

Рыболов встретил их на берегу, куда спустился, чтобы приготовить поесть. В море выбирать не приходилось, поэтому он жарил рыбу на костре и как раз заканчивал, когда издалека послышались недовольные причитания главы клана о том, что он больше никогда никуда не пойдет сразу после дождя. В ответ на это заявление Ли Юнь ответил, что никто не заставлял его первым вылетать из судна, стоило дождю закончиться, и, судя по звукам, получил за свои слова веером по голове.

— Вы вовремя, — сказал Чжу Широн, когда все подошли.

— Заклинатели могут обойтись без пищи. — Янь Чжэнмин даже не остановился, сразу направившись к воде.

— Правда? — Мужчина растерянно посмотрел на четыре приготовленные рыбы, не зная, куда девать три из них.

— Даже имея такую возможность, мало кто отказывается от человеческой еды, — пояснил Ли Юнь и принял одну из них, взяв за палочку, на которую та была насажена. — Благодарю. Вы не были обязаны готовить для нас.

— Это мелочи, — Чжу широн просиял, обрадованный тем, что его старания все же были оценены. Он протянул еще одну палочку Луже, спрашивая: — Будет ли есть барышня?

— Спасибо! — Лужа смущенно улыбнулась на обращение и внимание к ней и приняла рыбу.

Во время еды все трое обсуждали цель их поисков: Чжу Широн все еще не знал, что конкретно они ищут, и удивился, когда оказалось, что им нужен человек. Он полагал, что под лекарством имелось в виду какое-то растение, но не думал, что речь шла о человеке. В еще большее замешательство он пришел во время рассказа о том, как они его потеряли: в городских портах он много чего слышал, но о возвращении спустя полвека после смерти — никогда. История заставила по-новому посмотреть на спутников и в частности на Янь Чжэнмина, который в это время пытался смыть грязь с белых сапог.

— Что вы будете делать, когда найдете его? — спросил Чжу Широн после двухминутного молчания, в течение которого все обдумывал. Непросто было поверить в такую историю, но он был слишком плохо знаком с миром заклинателей, а потому не мог судить о ее правдивости и доверился двум рассказчикам.

— Мы не загадывали настолько далеко, для начала бы просто найти, — ответил Ли Юнь, и Лужа кивнула.

— Вы еще не закончили? — поторопил их Янь Чжэнмин, смирившись с тем, что не сможет вернуть одежде и обуви прежний чистый вид. — Мы еще успеем добраться до следующего острова до наступления темноты.

Остров был не слишком далеко, его даже можно было увидеть на горизонте, если посмотреть на северо-восток: через туман явно прослеживался силуэт. Поэтому, не добившись никакого результата на этом острове, все быстро собрались и отправились на второй. Плыть в этот раз было легче из-за лучшей видимости и слабого ветра: волн почти не было, после бури наступил штиль, и дорога заняла всего полчаса.

На втором острове было намного больше деревьев: не исключено, что он весь состоял из густого леса, а потому существовал риск заблудиться и потратить время еще и на то, чтобы найти выход к берегу. Темнеть еще не начало, но солнце уже склонялось к западу, а значит времени оставалось немного.

— Мы останемся здесь на ночь? — спросила Лужа, и Янь Чжэнмин кивнул. Это означало, что нужно найти подходящее для остановки место, так как в единственной обустроенной для сна каюте места всем не хватило бы. Спать на улице — не лучшая, но уже знакомая по десятилетиям странствий перспектива.

Взлетев в небо, Лужа с высоты птичьего полета оценила масштаб суши и приметила небольшую поляну, где можно было остановиться. Примерно запомнив ее местоположение, она спустилась и повела туда братьев. Чжу Широн снова остался на борту.

До вечера Ли Юнь и Лужа собирали хворост, сушили его, помогали рыбачить, разводили костер; в это же время Янь Чжэнмин куда-то ушел и не появлялся до наступления темноты. И Ли Юня, и Лужу этот неожиданный уход встревожил. Никто не ожидал, что старший брат будет помогать, однако и того, что он в задумчивом молчании исчезнет, тоже не ждали.

— Думаешь, он волнуется? — тихо спросила Лужа, подбрасывая собранные ранее ветки в костер. Янь Чжэнмин к тому моменту еще не вернулся, а потому можно было не бояться, что он их услышит.

— Скорее всего, — ответил Ли Юнь с легким вздохом. — Все-таки, он умирает, да и Сяо Цянь может быть жив. Разве ты сама не волнуешься из-за предстоящей встречи?

— Я… стараюсь не думать об этом слишком много. Ничего не изменится от того, что я что-то придумала. Скорее, потом мне просто будет грустно оттого, что все выходит не так, как я ожидала. Мы еще даже не знаем, правда ли третий брат жив, а если и жив, он мог изменить. Вдруг он даже не помнит нас?

Хань Тань посмотрела на второго брата испугано, и тот чуть взъерошил ей волосы, натянуто улыбнувшись.

— Ты права. Лучше особо не думать об этом.

— Думать о чем? — спросил Янь Чжэнмин, подходя к ним со спины. Вид у него был несколько потрепанный: всегда идеальная прическа растрепалась, в волосах застряло несколько зеленых листьев, а белоснежное одеяние в некоторых местах стало грязным. Завершало все это уставшее выражение лица и безэмоциональный тон.

— О Сяо Цяне, — честно признался Ли Юнь и потянулся к одну из листочков в чужих волосах, когда Янь Чжэнмин сел рядом.

— Пустая трата времени, — согласился глава клана, но почти сразу добавил еще тише: — Однако… Как о нем теперь не думать?

На это у Ли Юня ответа не было.

***

Ночь прошла, но отдохнувшим себя никто не ощущал. После разговора о том, что думать о Чэн Цяне не стоит, все трое могли думать только о нем. Уже не так волновал вопрос о том, как он вернулся, волновало то, каким он стал после этого. Будет ли это тот же Чэн Цянь, которого они однажды потеряли, или они найдут совершенно другого человека, только внешне очень похожего на третьего брата? И найдут ли они его вообще?

Сколько не думай — все сводилось к одному. К поискам. Потому что, действительно, нет смысла в том, до чего они додумаются, если встреча не состоится, потому что тогда они даже не узнают, в чем оказались правы, а в чем ошиблись. А потому с первыми лучами солнца все трое проснулись и, не сговариваясь, пошли исследовать остров — чтобы быстрее закончить с ним и перейти к следующему. Все прекрасно осознавали, что шанс найти его на островах очень мал, но считали этот этап поисков обязательным. Как минимум нужно было убедиться, что Чэн Цяня больше нет там, где его похоронили — ни живого, ни мертвого.

Ничего не найдя на этом острове, они отправились к третьему. К четвертому. Пятому. Уже появлялись сомнения, что нужный остров находится в восточном море, но, стоя рядом с Чжу Широном, управляющим судном, Янь Чжэнмин вдруг заметил небольшой островок, который они бы явно пропустили, потому что в число крупных он не входил. Он вспомнил его: именно на том берегу он однажды держал холодеющий труп Чэн Цяня, именно с тем песком смешивалась его кровь и именно те деревья скрывали могилу от глаз посторонних. Янь Чжэнмин очень хотел забыть его, но слишком часто именно эти пейзажи всплывали в кошмарах, а потому он сразу указал на него, потребовав плыть туда.

За пятьдесят лет он совсем не изменился: все было именно таким, каким запомнил Янь Чжэнмин. И от этого сердце болезненно забилось в груди, едва он его увидел, и рисковало пробить грудную клетку, когда сошел на берег. Когда-то именно здесь его жизнь поделилась на «до» и «после». Когда-то именно здесь он потерял любимого человека, еще даже не осознав, что чувства, которые он испытывал по отношению к нему, назывались влюбленностью.

Янь Чжэнмин не плакал, вернувшись сюда — только смотрел перед собой невидящим взглядом и не мог найти в себе силы сделать шаг. Им еще предстояло найти могилу, возможно, раскопать ее, но на данный момент его это не волновало. Он смотрел на песок, и воображение рисовало хаотичные следы на нем, рисовало капли крови; смотрел на руки и видел, что они тоже в крови, хотя ее там просто не могло быть.

Лужа испуганно взяла его за руки, мараясь в невидимой крови, и что-то говорила — только Янь Чжэнмин не слышал, что именно. Она была готова заплакать, но не из-за того, что ей было тяжело снова увидеть этот остров, его она уже и не помнила вовсе и видела как в первый раз, — ее пугало состояние старшего брата. Она беспомощно посмотрела на Ли Юня, надеясь, что он сможет что-нибудь сделать, но он только отвел взгляд и поджал губы, никак не помогая.

Что он мог сделать? Глава клана должен был сам разобраться со своими воспоминаниями.

Прошло не больше пяти минут, прежде чем Янь Чжэнмин начал приходить в себя. Видения пропали — он снова видел окружающую действительность такой, какой она была на самом деле; шум в ушах стих, а сердцебиение начало выравниваться. Он наконец посмотрел на все еще держащую его Лужу осознанным взглядом, позволяя ей расслабиться и все же расплакаться, но в этот раз от облегчения. На вопрос о том, что с ней, она не смогла ответить внятно, только заплакала еще сильнее, чем встревожила Янь Чжэнмина. Он посмотрел на Ли Юня почти так же беспомощно, как и Хань Тань минутами ранее — как будто второй брат мог решить все их проблемы, ей-богу.

— Она переживала за тебя, — пояснил Ли Юнь со вздохом.

Янь Чжэнмин растерялся и легонько погладил ее по голове, чтобы она быстрее успокоилась. Он все еще ощущал себя словно в тумане и не мог понять, насколько данное действие не свойственно ему в нормальном состоянии, зато это поняла Лужа. Она попыталась быстрее взять себя в руки, чтобы старший брат не подумал, что сделал что-то неправильно.

Только когда она почти успокоилась Янь Чжэнмин сказал:

— Пришло время в первый раз навестить могилу Сяо Цяня. Осталось ли от нее что-нибудь?..

Голос не выражал ничего, кроме меланхоличной задумчивости, и даже казалось, что глава клана немного улыбался, но без веселья. С горечью — потому что они никогда раньше не навещали Чэн Цяня и так бы и не подумали о том, чтобы вернуться на этот остров, если бы того не потребовали обстоятельства.

Янь Чжэнмин, в общем-то, никогда и не воспринимал это место его могилой. Он изначально не хотел даже закапывать его, считая, что похоронить Чэн Цяня можно только на горе Фуяо, но Ли Юнь настоял на обратном — не сможет переродиться ведь, если не похоронить. Но что бы он там не считал, а могилой это было, и хотя бы пару раз можно было вернуться — впрочем, теперь уже поздно сожалеть.

Он шел уверенно, как будто знал весь остров как свои пять пальцев, а Лужа с Ли Юнем следовали за ним чуть позади и чуть не врезались в спину, когда он внезапно остановился.

— Это здесь, — сказал он, смотря на ровную землю возле одного из деревьев, ничем не отличающимся от остальных.

— Ты уверен? — спросил Ли Юнь и тут же сам понял, насколько глупо прозвучал. Конечно уверен! Кто может знать это место лучше человека, проведшего здесь полмесяца пятьдесят лет назад — время, на протяжении которого делалась лодка, на которой можно было покинуть остров. Как и ожидалось, в ответ Янь Чжэнмин кивнул.

Он опустился на колени и достал меч впервые с начала поисков Чэн Цяня. Глава клана никогда не был человеком, которого волнует собственное оружие, а потому он без колебаний погрузил примерно треть лезвия в землю и наклонил, поднимая немного земли. Он повторил это действие несколько раз, прежде чем Лужа спросила:

— Мы правда будем раскапывать могилу?

— Это единственный способ узнать, жив Сяо Цянь или… все еще там…

Лужа нервно выдохнула, а потом опустилась рядом с Янь Чжэнмином и начала помогать ему, раскапывая землю прямо руками. Ли Юнь с сомнением посмотрел на них, но в конце концов не выдержал и тоже сел помогать.

Им понадобилось полчаса, чтобы достигнуть такой глубины, что уже не возникало сомнений: ничего нет. Должны были остаться хотя бы кости, но даже их они не нашли.

— Его… действительно нет здесь, — резюмировал Ли Юнь общие наблюдения. Больше никто не решался озвучить данный факт.

— Значит, он все-таки жив? — спросил Янь Чжэнмин, ни к кому не обращаясь. Он смотрел в пустую яму неверяще, как будто все пять дней до этого жил одной надеждой на то, что Чэн Цянь жив, а как только это подтвердилось — не смог принять.

— Верится все еще с трудом, но… Учитывая то, что у тебя ханахаки, а его могила пуста — да, скорее всего, он жив.

— Третий брат жив, — тихо проговорила Лужа, словно пытаясь принять новую для себя истину, и снова начала шмыгать носом.

Несмотря на то, что они посетили уже несколько островов, желая найти следы Чэн Цяня, и несмотря на все то, кто они говорили другим, им всем нужно было существенное доказательство того, что тот, кого они ищут, действительно существует в реальном времени. И только теперь они смогли в полной мере осознать смысл столь короткой фразы: «Чэн Цянь жив». Как будто до этого верили только наполовину.

Янь Чжэнмин молча поднялся и пошел куда-то, не разбирая дороги. Лужа хотела бросить за ним, но Ли Юнь резко остановил ее, схватив за руку.

— Ему нужно побыть одному, — пояснил он.

— Ты думаешь? — с сомнением спросила она, еще раз посмотрев в сторону Янь Чжэнмина. — У меня чувство, что станет еще хуже, если оставить его одного.

Ли Юнь тоже посмотрел на удаляющегося старшего брата, пытаясь быстро сообразить, как лучше поступить, и в конце концов сказал:

— Мы дадим ему немного времени, а потом проверим, что с ним.

Лужа, чуть помедлив, согласилась.

Они осознали ошибочность данного решения спустя еще полчаса, проведенного в напряженном молчании.

Янь Чжэнмин нашелся на восточном берегу острова — противоположном от того, где остановилось судно. Сначала показалось, что он просто рассматривает запястья, но с более близкого расстояния стало видно кровь. Лужа застыла, едва увидев ее, и чуть не упала на подкосившихся ногах, а Ли Юнь, напротив, бросился вперед. Он уже видел подобную картину, а потому был чуть менее шокирован — и все равно чувствовал, как дыхание мгновенно сбилось, а сердце заколотило о грудную клетку.

Добежав, он пришел в еще больший ужас: на этот раз никаких ровных и аккуратных надрезов не было, Янь Чжэнмин расцарапал кожу на запястье ногтями, словно не чувствуя боли, а теперь пытался добраться до растений. Судя по тому, что рядом валялось несколько коротких стеблей — Ли Юнь заметил их каким-то чудом, — он пытался вырвать их, а они в свою очередь еще больше рвали его кожу, превращая в кровавое месиво.

— Старший брат, — одними губами позвал Ли Юнь, не зная, как его остановить. — Старший брат? Янь Чжэнмин!

Он пытался докричаться до него, но тот, казалось, ничего не слышал, продолжая доставать стебли, едва различимые в крови, из запястья. На его руки было больно смотреть, и Ли Юнь, отчаявшись, просто схватил его за запястье и вторую руку, останавливая, но при этом пытаясь не причинить сильной боли. Только перестав видеть стебли Янь Чжэнмин поднял на него затуманенный взгляд.

— Что ты делаешь? — сдавленно спросил Ли Юнь.

— Они выглядят уродливо, — тихо ответил Янь Чжэнмин, смотря одновременно на него и куда-то мимо.

— А сейчас, когда ты растерзал руку, она не выглядит уродливо?

Янь Чжэнмин задумался, смотря на сочащуюся сквозь пальцы второго брата кровь, и отрицательно покачал головой, но с какой-то неуверенностью, как будто до конца не осознавал, как выглядит его запястье, и отвечал только так, как от него хотели.

— Зачем? — осторожно спросил Ли Юнь еще раз.

— Когда мы найдем Сяо Цяня, — чуть погодя начал Янь Чжэнмин, — что мне с ним делать? Не полюбит же он меня, едва увидев. И заставлять я его не хочу. Но разве не будет он чувствовать вину, зная, что я умру из-за того, что у него нет чувств? Если он заставит себя полюбить меня, чтобы спасти, это все равно будет манипуляцией. Есть ли тогда вообще смысл искать его? Я умру в любом случае. А если мы его найдем, то и ему в конце концов будет плохо; я этого не хочу. Как было бы проще, если бы болезни не было…

— Подожди… — прервал его Ли Юнь. Он пытался выровнять дыхание и подавить тревогу, а потому довольно смутно осознавал то, что ему говорят. Однако то, что он слышал, было далеко от ожиданий. Он сглотнул, прежде чем продолжить: — Почему ты думаешь, что ему обязательно заставлять себя, чтобы полюбить тебя в ответ?

— А откуда взяться искренним чувствам?

У Ли Юня разболелась голова. К чему он точно не был готов, так это к раздаче любовных советов, да еще и без опыта отношений. Он мог предположить, что в будущем поддержка в любовных начинаниях пригодится Луже, но Янь Чжэнмин? Ли Юнь не понимал, в какой момент его жизнь превратилась в это.

— Как будто мало вещей, за которые тебя можно любить… — неопределенно ответил Ли Юнь, отпуская одну из рук старшего брата, чтобы достать меч из ножен. В конце концов пришлось отпустить и вторую, чтобы придержать свой рукав и отрезать от него несколько тонких кусков, которыми можно будет на время перебинтовать истерзанное запястье.

Разговор отвлек Янь Чжэнмина, и он больше не пытался поранить себя, однако теперь смотрел на Ли Юня с интересом, как будто ожидая продолжения речи. Лужа медленно двигалась в их сторону на ватных ногах и уже слышала разговор, но еще не могла вступить в него: увиденное даже без подробностей сильно шокировало ее, и она не могла выдавить из себя ни звука, а пустота в голове не давала быстро сформулировать мысли.

— Я не Сяо Цянь, откуда мне знать, за что он тебя полюбит, — сказал Ли Юнь, смутившись. Он надеялся, что Янь Чжэнмин не попросит большей конкретики, потому что осыпать его комплиментами, чтобы он перестал сомневаться в себе (сам факт того, что этот человек умеет сомневаться в себе, уже приводил Ли Юня в искреннее изумление), не хотелось — Ли Юнь просто-напросто был плох в комплиментах, особенно вот в таких, когда надо было сходу назвать все достоинства.

— Ты красивый, старший брат, — медленно проговорила Лужа, дойдя до них. Она вымученно улыбнулась, когда две пары глаз устремились к ней, и продолжила, со временем начиная звучать все увереннее: — И у тебя очень мягкие волосы, которые приятно трогать. Тебя ничем нельзя сломить, и каждый раз, когда мы со вторым братом хотим сдаться, ты находишь в себе силы идти дальше и тянуть нас за собой. Ты не любишь брать на себя большую ответственность, но никогда не отказываешься от нее и не перекладываешь ее на других, когда приходится. У тебя…

— Хорошо-хорошо, я понял, — Янь Чжэнмин неловко усмехнулся, перебивая ее. Оказалось, что очень сложно слушать сразу столько хорошего о себе. У него появилось чувство, что раньше он никогда не слышал, чтобы его хвалили искренне — или он просто воспринимал похвалу как нечто обыденное и не был рад ей.

Ли Юнь закончил перебинтовывать его руку, не с первого раза сумев завязать узелок: пальцы все еще немного подрагивали от пережитого волнения, хоть он и немного успокоился за время странного разговора о чувствах. Лужа тоже более-менее пришла в себя и только слегка покачивалась из стороны в сторону. Что до Янь Чжэнмина, то он… вел себя добрее. Улыбался охотнее, чем обычно, и делал это без привычной надменности, чем напугал Чжу Широна, когда вернулся к судну. Казалось, что у него закончился приступ ненависти к себе и ханахаки, а мысль о том, что Чэн Цянь жив, наконец нашла место в его голове — уже во второй, окончательный раз.

— Мы возвращаемся домой, — сказал Янь Чжэнмин рыболову, кидающему недоуменные взгляды на Ли Юня и Лужу в попытке получить ответ на вопрос «что с главой Янь?»

— Вы нашли то, что искали? — спросил он у него самого, когда Ли Юнь и Лужа не разгадали значение взглядов.

— Нет, но на оставшихся островах его точно нет. Есть только одно место, куда мог отправиться Сяо Цянь.

— Зачем же тогда были остановки на всех предыдущих островах?..

Янь Чжэнмин неопределенно пожал плечами, а Чжу Широн в очередной раз посмотрел на его спутников, ища ответы.

— Он как мог оттягивал момент, когда узнает правду о том, жив Сяо Цянь или нет, полагаю, — предположил Ли Юнь.

— Разве вы не были уверены с самого начала? — не унимался моряк.

— Не совсем; в такое тяжело поверить. Но теперь сомнений не осталось.

За время путешествия обратно Чжу Широн задал ещё много вопросов, но не на все получил ответы: никто не хотел заново переживать все случившееся — и пятьдесят лет назад, и сейчас, — а потому они только отмалчивалась или отвечали очень кратко. Дорога заняла полдня, и вернулись они только поздней ночью, не пожелав останавливаться даже с наступлением темноты. Уже стоя на пристани, Янь Чжэнмин бросил Чжу Широну слиток золота, расплачиваясь за поездку.

— Это слишком много, — испугался рыбак.

— Сдачи не нужно, — махнул рукой Янь Чжэнмин, не останавливаясь и не смотря в его сторону.

Ли Юнь и Лужа поблагодарили капитана и бросились догонять отдалившегося главу клана.

— Куда мы теперь? — спросил Ли Юнь.

— На гору Фуяо, — ответил тот с лёгкой улыбкой.

Ведь куда ещё мог пойти Чэн Цянь по возвращении, если не домой?