Часть 46. Шокирующая правда (2/2)

— Что произошло? — уточнила Эльвира Марковна.

— Матушка, две гимназистки миловались на подоконнике, третья это заметила, назвала все прямо, одна из них избила ее, — ответила Зоя.

— Троих исключай, — произнесла Эльвира Марковна. — Третья — провокаторша. Либо никого. По нулю за поведение и со словами, что прощаешь исключительно на первый раз, а так должна была всех трех исключить. Третью-то хоть вправду на первый раз прощаешь?

— Вправду, — сказала Зоя. — Матушка, я хотела исключать Глашу за то, что она не исправляется. За драку. А не за содомию.

— Еще раз повторяю, Зоя: я бы или трех исключала, или никого, — повторила Эльвира Марковна.

Анечка вышла из кабинета инспектрисы, пряча руки в синяках в карманы платья.

— Из-за тебя все мои беды, — сказала Анечка Глаше. — Появилась ты и принесла только горе.

— Ты сама меня нашла, — уточнила Глаша.

— Нашла свои беды, — еще раз сказала Анечка.

Девушка пришла домой. Изо всех сил стараясь лишний раз не показывать руки, Анечка скорее пошла в свою комнату. Вскоре домой пришел отец.

— Анюта, — произнес мужчина. — Нехорошо врать. Зачем ты это сделала?

— О чем вы, папенька? — спросила Анечка.

— Зачем ты Гусельникову Филатовой назвала? — уточнил Илья Николаевич.

— Она сама мне так представилась, — ответила девушка.

— Тебе рассказать, что она в своей жизни натворила? — спросил Илья Николаевич.

Анечка кивнула, догадываясь, что услышит про мануфактуру и кабинет начальницы.

— Аглая пыталась убить своего отца, посчитав, что он опозорил их с матерью, — начал Илья Николаевич. — Пришла в жандармерию, попыталась убить — слава Богу, не смогла, иначе бы уже на каторге была.

Анечка опешила. Девушка была в таком ужасе, что даже слова отца о том, что Филатов в ответ до полусмерти избил Глашу, не вызвали в душе Анечки небывалого возмущения, как это бы произошло в любой другой момент.

— Папенька, можете не переживать, я не буду больше иметь дел с этой мадемуазелью, — произнесла Анечка.

— Анюта, в стенах гимназии ты можешь общаться хоть с кем — в жизни все бывает, с разными людьми придется находить общий язык, — ответил Илья Николаевич. — Но будь благоразумна и четко оценивай все то, что слышишь от них.

— Хорошо, папенька, — кивнула Анечка.

Девушка, забыв обо всем, уже перестала думать о своих руках. Увидев синяки на ладонях дочери, Илья Николаевич спросил:

— Что натворила, Анюта? В прежней гимназии за тобой такого замечено не было.

— В прежней гимназии Устав соблюдали, — отмахнулась Анечка, а потом сказала чистую правду.

Илья Николаевич опешил от таких новостей. Мысль, что дочь оказалась невольно замешана в таком скандале, донельзя шокировала мужчину.

— Анюта, репутацию беречь нужно, — сказал он. — Как видишь: одно неосторожное слово — и уже понапридумывали черт знает что!

— Но ведь я ничего лишнего не делала, да и Глаша, если так разобраться, тоже, — ответила Анечка. — Александре все привиделось.

— Совокупность событий, — произнес Илья Николаевич. — Видишь же, как все закрутилось и к чему привело…

Мужчине немного помолчал и добавил:

— Анюта, я даже ругать тебя за все это не буду, просто понадеюсь, что ты сделаешь нужные выводы, как себя вести дальше.

— Хорошо, папенька, спасибо, — кивнула Анечка.

На следующий день в гимназию Глаша пришла в расстроенных чувствах. Вчера Машунька, выслушавшая получасовой монолог инспектрисы, вернулась домой донельзя разозленная.

— И куда бы ты пошла, если бы тебя вышибли? — возмущенно спросила Машунька. — Да если бы не та святая женщина, которая служит у вас классной дамой, ты бы уже давным-давно мыла полы в кабаке!

Глаша промолчала — жизненный опыт подсказывал, что если огрызаться, можно спровоцировать мать на побои, чего девушке совершенно не хотелось.

— Иди уроки учить, — окончила монолог Машунька.

Борясь с желанием ответить, что она не так уж и виновата в сложившей ситуации, Глаша пошла к себе.

«Надо будет завтра с Аней переговорить — пусть не обижается за вчерашнее», — подумала девушка.

— Аня! — позвала подругу Глаша.

— В чем дело? — спросила девушка.

— Извини, что все так вышло — дурные люди есть везде, — Глаша намекнула на Сашу.

— Да, дурные люди есть везде, — ответила Анечка. — Например, ты. Мне папенька рассказал, как ты хотела убить своего отца. И о чем мне разговаривать с неудавшейся каторжанкой?

— Аня! — испуганно произнесла Глаша. — Пожалуйста, не говори об этом никому.

— Не скажу, — произнесла Анечка. — А ты вообще забудь о том, что я существую. Раз и навсегда.

«Да, это будет лучше всего», — со вздохом подумала Глаша.