Часть 32. Месть (1/2)

Некоторое время Зоя провела в раздумьях: молодая женщина пыталась решить, как поступить с деньгами. Вариант первый был прост, логичен, но не слишком честен: принять деньги, никому не сказать, вести себя в жандармерии, как обычно. Второй вариант был куда честнее, но, по мнению Зои, мог привести к потере денег: нужно было сообщить в жандармерию о разговоре, о деньгах, а потом либо оставить их себе, либо, возможно, отдать как вещественное доказательство.

В конце концов, молодая женщина пришла к выводу, что нужно идти вторым путем. Зоя причесалась, ведь, как иногда говорил Севастьян, нигилистический вид позорил не только Зою, но и его как брата, оглядела себя в зеркало и пошла в жандармерию.

— Виталий Романович, есть ли какие-то известия относительно поджога склада? — спросила Зоя.

Передача дела Виталию немного удивляла, хоть и тоже виделась логичной — молодая женщина понимала, что для всех было бы лучше, если бы это дело вел не ее брат, а другой человек, в котором она может быть уверена.

— Есть, Зоя Михайловна, — ответил Виталий. — Дело усиленно хотят отдать в полицию. Я думаю, вы понимаете, почему. Потому что там, по-видимому, все проплачено. А здесь надо проплачивать заново.

— Но вы же честный служитель закона и не берете деньги, — несколько сомневаясь в правдивости своих слов, утвердительно произнесла Зоя.

— Было бы желание, дело можно и без моего желания забрать, — сказал Виталий. — Может быть, вы порадуете меня каким-нибудь известием? Ну мало ли, еще кого-то нашли.

— Еще я не отбирала занятия у жандармерии, — ответила Зоя. — Но, должна сказать, кое-что произошло.

Молодая женщина рассказала о вчерашнем предложении и угрозе.

— Вы только представляете? — изобразила удивление Зоя. — На невиновного человека, по мнению этого негодяя, можно доказательства наделать!

— Не переживайте, Зоя Михайловна, еще ни одного невиновного не осудили, — произнес Виталий.

Зоя нашла в этих словах подтекст о вине свекрови и решила не развивать эту тему дальше.

— Может быть, можно поискать какой-нибудь состав в словах «навечно замолчать»? — подумав, предложила молодая женщина. — Или в словах о том, что если что — осудят невиновную.

— В первом если и есть какой-то состав, то сугубо уголовный, — ответил Виталий. — Во втором тоже вот так сходу ничего не вижу.

— Угроза отправить за решетку невиновную, если не будет все так, как они хотят, — сказала Зоя.

— Да не пришьете вы эти слова к делу, — произнес Виталий.

Когда Зоя ушла, Виталий сказал сослуживцу:

— Лучше бы молчала. Видно же по ее словам, что Геллер в чем-то виновата. Вот захотят этой проблемкой плотнее заняться — Геллер же первее осудят.

— У тебя дело о поджоге — вот и надо заниматься поджогом, — ответил Севастьян. — А еще надо сделать так, чтобы оно от нас не ушло. А то замнут же сразу, если придать сугубо уголовный характер и передать дальше.

— А политический характер здесь натянут, — произнес Виталий. — Дураку же понятно, что дело в мести за фабрику. Нет, надо притянуть за уши возможные революционные идеи, что проклятые революционеры сожгли склад двух крамольщиц. Чтобы свои своим же гадили — не смешно.

— Пожалей Зойку, я ей уже предлагал не так давно продать цех и раздать долги — отказалась, — сказал Севастьян. — Сказала, что если кто и купит, то фабрикант за копейки, а ему шиш с маслом вместо цеха и всех остальных построек.

— Изначально глупая идея была заниматься предпринимательством крамольщице — ни те, ни другие не оценят, — ответил Виталий, намекая на приверженцев антиправительственных взглядов.

— Зойка тюрьмы боится, Геллер, после того, как ее хорошенько прижали, по-моему, еще больше Зойки боится — так что им обоим еще остается? — спросил Севастьян. — Только законные методы. Какой-то особенной идейности у сестры вообще не припомню. А с Геллер, по-моему, все еще проще. Седина в бороду — бес в ребро. Захотелось под старость лет попробовать себя в качестве «благодетельницы». Может, успокоится сейчас.

— Не дура, а раз не дура, то после сердечного приступа уж точно успокоится, — предположил Виталий.

Глаша пропустила еще один учебный день и, чувствуя, что ей дома становится только хуже, решила пойти на учебу.

— Мама, а если мне на учебе будет слишком невыносимо оставаться, ты же позволишь еще дома посидеть? — спросила девушка.

— Позволю, — ответила Машунька. Женщина чуть поколебалась и добавила. — Главное, чтобы не пришла ты в гимназию и не услышала, что больше не гимназистка.

— Значит, судьба такая, — вздохнула Глаша.

— Да не судьба такая, а думать надо было, — сказала Машунька. — Это не так уж и сложно. Сначала думать и только потом делать.

Услышав, можно сказать, первый упрек за все это время с момента пожара, Глаша спешно замолчала и больше не стала что-либо говорить.

В гимназии Глашу встретили россыпью шуток.

— Великая мстительница пришла.

— Робин Гуд в юбке. Взять часы у богатых, чтобы оставить себе и ничего не сделать.

Выслушав еще несколько фраз, девушка резко сказала:

— А теперь все замолчали и пошли учиться.

Изначально Глаша хотела указать другой адрес, менее приличный, но в последний момент решила не грубить и не провоцировать возможную драку.

— Главное, чтобы тебя не исключили, — сказала одноклассница.