Часть 22. Вторая попытка (2/2)
— Да ладно тебе, Зойка, не стоит переживать, — произнесла молодая женщина. — Свекруха же пришла, сама во всем разберется.
— Такую прекрасную идею загубили, испоганили! — с огорчением воскликнула Зоя. — Я же познакомить их со всем хотела, только безопасно, не на подпольном кружке…
— Надейся на то, что и с Никоновым придется разговаривать не тебе, а Лизавете или Геллер, — ответила Ася.
— Геллер меня обругала, — вздохнула Зоя.
— И правильно сделала, — даже чуть обрадовалась Ася. — Могу Севастьянке не жаловаться, хотя он, конечно, все и сам узнает.
Ася успела сходить домой пообедать, немного посидеть с детьми, а потом снова вернулась в гимназию, желая узнать все подробности сегодняшнего происшествия из первых уст. Допуская такую мысль, что начальница уже ушла домой, Ася была готова идти домой к Зое, однако увидела подругу в своем кабинете.
— Зойка, ты чего плачешь? — спросила Ася, увидев красные глаза Зои.
— Геллер вернулась после Глашки злая и уже начала уже меня полоскать, — тихо сказала молодая женщина.
— После Глашки? — не поняла Ася. — А она тут еще причем?
— Да после Файки, оговорилась я, — вздохнула Зоя. — Пришла, значит, после Файки, и как начала с порога меня полоскать! И зачем я эту Лизавету послушала, сама бы с Файкой все решила…
Перед глазами Зои пронеслась недавний разговор.
В кабинет вошла разозленная Эльвира Марковна.
— Да судить за такие уроки можно! — воскликнула женщина. — За крамолу, за втягивание туда малолетних! А краснеть, значит, я должна!
— Матушка, это была идея Лизаветы, — ответила Зоя.
— Потому что Лизавета не безмозглая дура и догадывалась, что так бы сперва Никонова тебя обложила такими высказываниями, что отчислять впору, а потом отец обругал всяко разно, — сказала Эльвира Марковна.
— Матушка, я просто учу девочек, — произнесла Зоя.
— Девочек она учит! — женщина отвесила Зое подзатыльник. — Я бы тебя дома выдрала, чтобы сидеть не могла, да только толку ровно ноль будет!
— Матушка, мы в гимназии, не стоит так громко кричать, — ответила Зоя.
— Не услышат, — чуть тише, но все так же возмущенно сказала Эльвира Марковна. — Руки протянула! Пустили козу в огород! Встала крамольщица у руля гимназии!
— Матушка, вы что? — удивилась Зоя.
— Что слышишь, — ответила женщина. — Протянула руки!
Зоя вытерла слезы и повернула руки ладонями к Асе.
— Не сказать, чтобы сильно видно, но все же… — вздохнула молодая женщина. — Она, значит, сначала Файку линейкой отлупила, потом до понедельника от уроков отстранила — слишком много пререкалась и возмущалась. Потом с папенькой вела беседы о том, что это извращенная Файкина фантазия нашла в уроке-предостережении от неблаговидных поступков агитацию. Папенька не захотел принимать правила игры и делать вид, что согласен, в свою очередь, возмущался, что начальница устроила в гимназии гнездо разврата. Геллер же отвечала, что начальница наоборот хочет предостеречь учениц, у которых самый такой опасный возраст, от идиотских решений.
Зоя вытерла слезы и добавила:
— А потом Геллер пришла и меня линейкой отлупила. Прямо как в годы учебы…
— Может, теперь других так обижать не будешь — себя вспомнила, — ответила Ася.
— Я сама решу, как вести себя с гимназистками, — обиделась Зоя.
«А Лизавета-то что по этому поводу думает?» — вертелось на языке Аси.
Поняв этот немой вопрос, Зоя ответила:
— Лизавета, как нетрудно догадаться, не в восторге от того, что Геллер отлупила Файку. Но молчит, так как идея позвать инспектрису была ее. О том, что Геллер на меня возмущалась, вроде бы, не знает. Оно и к лучшему, сплетничать не будет.
— Да она бы и так вряд ли стала сплетни распускать, — произнесла Ася.
Предложив подруге не раскисать, а просто вести себя как обычно и не заниматься «идиотской самодеятельностью», Ася вышла из кабинета Зои.
Неподалеку от выхода молодая женщина встретилась с Лизаветой.
— Агнесса Викторовна, вы же от Зои Михайловны? — спросила Лизавета. — Ответьте, пожалуйста, мне для успокоения души: она же не сильно сейчас расстроилась?
— С чего бы ей расстраиваться? — попыталась изобразить удивление Ася.
— Да как же, — ответила Лизавета. — Я же предложила вызывать Никонову к Эльвире Марковне, а Эльвира Марковна была явно недовольна сложившейся ситуацией. Вдруг она, скажем так, по-родственному, выразила свое недовольство, высказалась?
«Конечно, она выразила по-родственному свое недовольство и не только высказалась», — подумала Ася и сказала вслух: — Можете не переживать, Елизавета Васильевна. Эльвира Марковна просто возмутилась ситуацией, точно так же, как и вы, но именно на какие-то другие высказывания Зоя Михайловна мне не сетовала. Елизавета Васильевна, я почему-то уверена, что если Зоя Михайловна узнает, что мы с вами сейчас немного посплетничали, она точно расстроится. А так, может быть, и огорчена тем, что поведение гимназисток неидеальное, но не более того.
— Да вы что, Агнесса Викторовна, я только у вас спросила, потому что знаю, что вы никому больше не скажете, — спешно произнесла Лизавета. — А так я сама сплетни не приветствую, можете не беспокоиться.
— У Зои Михайловны все хорошо, можете не переживать, — сказала Ася.
Ася пошла домой. Подругу было чуть-чуть жаль, однако часть сознания была несколько довольна, что за этот номер, несмотря на все ее предупреждения, Зое досталось хотя бы от свекрови.
«А то вечно она ее покрывала, прощала, закрывала глаза на все грехи, — думала Ася. — Хоть после окончания учебы Зойке прилетело».
С другой стороны, если абстрагироваться от прошлого, подругу было немного жаль.
«Такие хорошие идеи начинает и портит практически сразу же, — подумала молодая женщина. — Ведь гимназия, сама по себе, идея неплохая, а вот некоторые дополнительные моменты — вообще бред сивой кобылы».
Проплакавшись и успокоившись, Зоя пошла домой.
«Да что же за невезение такое! — думала молодая женщина. — Сперва Фаина, потом от Геллер попало… Геллер, понятное дело, не выдержала, но если ее не звать — кто знает, было бы лучше или нет?»
Решив, что ее идея с попыткой изучать иные стихи полностью провалилась, Зоя пришла к выводу, что это начинание есть смысл окончательно оставить, ограничившись только легкой агитацией на уроках истории.
«И все, от остального придется окончательно отказаться», — с явной тоской подумала Зоя.