Часть 6. Присяжный поверенный (2/2)
— Вы точно в жандармерии не служите? — не выдержала Эльвира Марковна. — А то что-то все слишком похоже…
— И все же, — произнес мужчина.
— Разговорились, обсуждали стачки как явление, я к слову сказала, что буянить во время стачек предосудительно, — ответила Эльвира Марковна.
— То есть, вы не уточняли, что стачки как явление предосудительно? — спросил адвокат.
— Нет, все, довольно! — воскликнула женщина. — То меня бесплатно в жандармерии доводили до болей в сердце, то теперь все то же самое делают за деньги мужа! Не нужен мне никакой адвокат, я сама смогу свою линию защиты продумать! У меня, в конце концов, невестка в университете училась, вольнослушательницей была! Что я, зря за нее деньги платила? Вот пусть она и защищает!
— По законодательству женщина не может быть даже частным поверенным, не говоря уже о присяжных поверенных, — сказал адвокат.
— Гражданским представителем пусть будет, — выругалась Эльвира Марковна. — Или чертом с рогами, мне все равно! У сына было черт знает сколько друзей… — женщина чуть было не сказала: «друзей-крамольщиков», — они тоже смогут защитить!
— Сказать моему доверителю, что вы отказываетесь от моих услуг? — спросил адвокат.
— Именно так! — воскликнула Эльвира Марковна.
Когда адвокат ушел, сперва женщина чуть пожалела о своих громких высказываниях — одногруппников Владимира надо было еще найти, кроме того, не было известно, стал ли кто-то из них присяжным или гражданским поверенным, а потом, чуть подумав, Эльвира Марковна окончательно решила — ей не нужен никто.
«Извернут еще дело… — пронеслось в голове женщины. — А мне такое не надо, чтобы мои мотивы испоганили».
В жандармерию Эльвиру Марковну вернули после обеда.
— Предлагаю вам сначала прочитать показания свидетелей и, особенно, обвиняемых, а потом уже принять верное решение, — сказал жандарм.
Эльвира Марковна взяла листы бумаги. Показания Зои не представляли ни малейшего интереса, все сводилось к банальному: «Не слышала, не знала, не догадывалась, со мной никто ни о чем не говорил». Показания Аси тоже были очень похожи: «Не слышала, не знала, после обеда никогда в гимназии не оставалась, чему учат рабочих, не интересовалась».
«Спасибо и на этом», — подумала женщина и начала читать дальше.
Показания обвиняемых были уже куда более разноплановыми. Уже вскоре Эльвира Марковна узнала, что большинство участников стачки «вышли побастовать, потому что все надоело, так еще и остальные пошли, а я чем хуже, чтобы оставаться в стороне?». Однако некоторые показания, причем имена говоривших так и остались для нее тайной, были куда категоричнее.
«О том, как правильно проводить стачки, я узнал от учительницы. Она очень хорошо все рассказала в прошлый раз. Я даже не думал, что до этого люди совершали столько глупых ошибок. Которые мы и совершили сейчас, поддавшись стадному чувству».
«Эльвира Марковна много нам рассказывала из того, что не входило в школьную программу. Рассказывала, как сама выражалась, что-то по географии. Отвечала на любые вопросы о стачках. Я от нее узнал очень много, гораздо больше, нежели знал раньше».
«Это провокация, — подумала Эльвира Марковна. — Попытка вывести меня на признание!»
— Это наговор и абсурд, — сказала вслух женщина. — Даже не желаю комментировать этот бред больного воображения!
— Пишите явку с повинной вчерашним числом, — раздалось в ответ. — Больше такой возможности не будет.
«Явка с повинной облегчает душу и удлиняет срок», — неожиданно пронеслось в голове высказывание, услышанное когда-то, и Эльвира Марковна произнесла: — Нет, наговаривать на себя тоже не буду.
— И от адвоката отказываетесь? — уточнил жандарм.
— Именно так, — ответила Эльвира Марковна. — А моим процессуальным представителем будет Геллер Зоя Михайловна. Как говорится, что я, зря платила за ее учебу в качестве вольнослушательницы?
— А что, давайте повеселимся, я не против, — рассмеялся жандарм. — Мадам Геллер-то согласна на такое?
— От всей души надеюсь, что согласится, — подтвердила Эльвира Марковна.
Уже вскоре жандарм пришел к Севастьяну и сказал:
— Геллер-старшая отказалась от адвоката — видать, не сошлись взглядами, поэтому она — ты не представляешь! Она хочет себе гражданского процессуального представителя. Так что передай сестре, чтобы попробовала вспомнить все то, чему ее когда-то давным-давно учили.
— И почему же я должен передавать такие новости? — не поверил своим ушам Севастьян.
— Потому что твоя сестра слишком испугается, если к ней снова придет жандармерия, — раздалось в ответ. — А так хотя бы брат придет, она, может, не так будет изумлена.
— Это какой-то бред и розыгрыш, — произнес Севастьян.
— Не розыгрыш, — ответил жандарм. — Так что можешь сходить пока что к сестре, пусть она хоть как-то осмыслит эту новость.
Севастьян пришел к Зое уже вскоре.
— Как дела у матушки? — обеспокоенно спросила молодая женщина.
— Отказалась от адвоката и хочет, чтобы ты ее защищала, — ответил Севастьян.
— Севастьянушка, я же не присяжный поверенный, — удивилась Зоя.
— А ты будешь гражданским представителем, — уточнил Севастьян. — Или забыла, кто это такой?
— Я понимаю матушку: чужому человеку правду не рассказать… — вздохнула Зоя. — Но, все-таки, не лучше ли пригласить другого адвоката? Может, этот позволил себе какие-то лишние высказывания, так другой будет посдержанней.
— Вот все это сама ей и скажешь, — ответил Севастьян. — А я провожу тебя.