Старое-доброе (1/2)

Tu tornerai da me con l'aria stanca

Porterai dei tagli sulle braccia</p>

Я вся мокрая упала на его постель, а он сверху, тоже весь в морской воде. Мы смеялись громко, так что слышала его жена за стенкой. Целовались, словно последний раз.

Макрон спускался всё ниже и выцеловывал мои синяки и шрамы. Касался губами их так нежно, что мне кажется они вылечились и исчезли. Он шептал что-то несчастное, мне хотелось страсти.

Я думала, он цунами, шторм, а он гладкий штиль.

Я резко поменяла позиции и уселась на него сверху. Я чувствовала его желание и решила исполнить его. Аккуратно коснулась члена и слегка провела вверх-вниз.

— Ещё, — потребовал он, после мимолетного стона. Я хитро усмехнулась, вновь повторяя свои движения.

О, кажется он щас сдохнет от удовольствия! Глупо было оставлять Францию без президента и я опустилась на его член. Его глаза округлились, но потом руки одобряющие опустились на мои бёдра, регулируя темп.

Мы были словно сумашедшие, что дорвались друг к другу. Как наркоманы, что нашли закладку. А знакомы то мы не больше недели!

Никогда не осуждала себя за удовольствие. Особенно за малознакомых мужчин.

Макрон слишком сильно насадил меня на себя и я прикрикнула. Но мне понравилось и я вошла в раж. Теперь воскликивал от удовольствия он.

— Да! Вот так, Виктория! Вот так! — кричал на весь дом француз, лапая меня за грудь и прижимая к себе за задницу. Я запрокидывала голову, смеялась, стонала и всё в один миг. Будто завтра не будет, а его и не будет.

Мы разойдёмся, как в море корабли. Он останется здесь в солнечной Франции, а я улечу в морозную Россию. Вот и всё. Я не питаю надежд, много в жизни повидала.

Француз громко застонал, прошептал что-то на французком и я почувствовала его жидкость внутри себя. Забеременеть я всё равно не смогу, так что не страшно.

Я слезла с него, тяжело дыша. На миг его рука накрыла мою. Я тут же убрала её. Отбрось сантименты, это был всего-лишь секс без обязательств.

Макрон глянул на меня немного удивлённо и его взгляд остановился у меня на предплечье. Там была моя старая рана — тату с надписью:

«Tornerai da me». Посвящённая моему прошлому, которое уже не вернуть.

— Что это у тебя? — поинтересовался мужчина. Лучше бы он спросил про шрам на животе.

— Тату, — как не в чем не бывало ответила я.

— Ошибка молодости? — усмехнулся француз. Мне нравилась его улыбка, мне нравился весь он.

— Нет, это было тогда когда я отказалась от всего и пошла в политику, — сказала, ещё спокойнее, чем прошлую фразу. Ко мне вернулся обычный, президентский тон.

— Ясно, — кивнул Эммануэль, — Знаешь, а я не считаю, что политика это не женское дело.

— Я рада это слышать, — улыбнулась я, — Хочу спать.

— Я тоже, давай спать вместе? — предложил Макрон и после моего одобрительного кивка улёгся мне на грудь. Туда где до сих пор были шрамы от предыдущего владельца.

***</p>

«Утро добрым не бывает». Ага, конечно. Вы же никогда не просыпались вместе с президентом Франции и он никогда не делал Вам кофе в постель.

Я потянулась и улыбнулась новому дню. Растянувшись в постели, я взяла чашку с кофе, раздумывая когда мне нужно улетать обратно. Моя страна всё ещё была без президента.

— Мне нужен самолёт, — заявила я Эммануэлю, убирая пустую чашку.

— Для тебя самый лучший, — улыбнулся он. — Только проводить не смогу. Дуда приезжает.

— Эта польская выскочка? — усмехнулась я. — И это он забирает у меня любимого мужчину?

— Я уже получил статус «любимый мужчина»? — изогнул бровь Макрон, но явно был доволен.

— Ещё слово и ты его лишишься, — немного грубовато сказала я и слезла с постели. Он схватил меня за руку и притянул к себе, как тогда на пляже.

— Ещё слово и ты наказана, — наиграно строго сказал он, я рассмеялась и закинула руки ему на плечи.

— Ты опоздаешь пока будешь меня наказывать. И этот придурок будет ждать, — сказала я. — Может даже откажется подписывать то что ты ему сунешь.

— Почему ты его так ненавидишь? — спросил Эммануэль, отпуская меня.