Время сплывает (1/2)

Я неторопливо постукивала ручкой по столу и раз за разом обводила присутствующих взглядом. Они сидели, кто склонив голову, кто закрыв глаза, и покорно слушали, как Миша зачитывал репарации. Я видела их лица и видимо им не было даже стыдно. Как жаль, что нельзя вычеркнуть их всех, уволить, рассадить по тюрьмам.

Секретарь замолчал и взглянул на меня. Я обвела ещё раз взглядом моих «коллег».

— Довольны? — спросила я у них. — Это вы виноваты. В первую очередь у вас он спрашивал совета, с вами подписывал все документы!

— Мы ничего не могли сделать! Он бы убил нас! У него было слишком много власти! — услышала я стандартную нашу отговорку. Меня вдруг это так разозлило, что захотелось повыдирать всё волосы с той тупой бошки, что сказала это.

— Он убил моего ребёнка и всё равно это меня не остановило! — воскликнула я и все замолчали. — Мне не нужны такие люди! Люди, которых погует тупой старый ублюдок! Вы уволены!

— Но как? Мы столько сделали для страны, — послышались тихие возмущения, но только я глянула на них, они замолкли и медленно потянулись из зала вон.

Пусть катятся на все четыре стороны!

***</p>

Телевизор уже второй день транслировал протесты, митинги, проходящие по всей стране. Они против, что я уволила людей ободравших их до нитки и зачинивших весь тот ужас? Эти люди не меняются даже когда жрать нечего и их дети подыхают от холода и голода.

Я закатила глаза. С этим срочно что-то нужно делать и уж точно не возвращаться былые рожи на свои места. Нужно объснить всë людям и лучший вариант записать обращение.

— Миша, зови журналистов, СМИ, завтра я буду говорить для народа, — прикрикнула я своему секретарю. Он тут же явился в дверях и кивнул.

На Михаила можно положиться. Он не раз спасал меня и всегда был на моей стороне. Мы познакомились в колледже и он был безнадёжно влюблён в меня. Но через время он встретил Наташу и мы стали лучшими друзьями.

Это был единственный мой друг, не считая моей младшей сестры Мелиссы, но она умерла слишком рано, чтобы спасти меня.

Я упала на диван. Выключила телевизор и отметила для себя, что над СМИ тоже нужно поработать. Но сейчас обращение и это важнее всего. Всё зависит от того, что я скажу людям.

Я взала любимую ручку с розовым пампончиком на конце и принялась выводить ровными буквами в блокноте:

«Я вижу, сколько вы протестуете. Но эти, не хочу называть их людьми, забрали у вас всё и не только у вас. Многие лишились без дома, родных, средств к существованию. И всё благодаря тем людям, ради которых вы выходите на улицы…

— …Это благодаря ним нам сейчас приходится платить! Да, виноваты все, но эти политики особенно! Я считаю, что сейчас нам нужно сплотиться и работать в совсем иную сторону, чем вы выбрали! Но вы имеет право на собственное мнение и если после всего того, что сделали те, кого я уволила, вы всё ещё желаете видеть их, я верну всё как было!

Громкие слова, не иначе. Зато их поразило, что у них есть мнение и правительство его учитывает. Это должно сработать и они отправятся по домам. Хотя черт знает, что у них в головах.

Я вышла из зала, где записывалось обращение, и вернулась к себе в кабинет. Закрыла двери на ключ и плюхнулась на диван, такой мягкий и мой самый любимый. Прикрыв глаза снова вспомнилась мне та ночь. И его сообщение. Я уверенна, писал мне никто иной, как Зеленский.

Зазвенел телефон. Комнату наполнила музыка на звонке и я улыбнулась. Обожаю Recovery! Просто в сердечке.

Неизвестный номер, по первым цыфрам французкий.

— Ало, — говорю я и тут же слышу уже знакомый голос. Тепло разливается по телу и я полностью расслабляюсь.

— Леди Моретти, — моя фамилия из его уст так прекрасна, — Я потрясён Вашей речью! Вы прирождённый президент!

— Ничего особенного я не сказала, — хмыкнула я, рассматривая потолок, что был так похож на небо со звездами.

— Не скромничайте! — воскликнул восхищённо он, а потом более спокойнее сказал: — Я хочу помочь Вам.

— Что? — у меня звуковые галюцинации, — Вы должны ненавидеть меня!