11. Письмо (2/2)

– Мне все равно, – сказал он довольно спокойно, – А теперь, если ты не возражаешь...

Его прервал звук открывающейся двери, и в спальню вошел Малсибер, который поднял брови, глядя на её наряд.

– Добрый вечер.

Том посмотрел на него, как на насекомое, которое нужно было раздавить.

— Чего ты хочешь, Малсибер?

– Я пришел приготовиться к обеду, но не знал, что принцесса будет здесь. Ты выглядишь восхитительно, Серафина, — ухмыльнулся он, имея в виду её открытое шёлковое платье.

Серафину это не смутило, она спокойно села на кровать, глядя на него равнодушно, – Как и всегда.

– Ужин Слизнорта будет намного интереснее, если ты будешь вести себя так, — она закатила глаза, и Том вздохнул от своего детского поведения.

– Оставь нас.

Малсибер в знак поражения поднял руки:

– Хорошо, я оставлю вас двоих наедине, чтобы вы занимались своими делами, – с этими словами он ушёл.

Серафина повернулась, чтобы ещё раз взглянуть на Тома.

– Я лучше пойду приготовлюсь. Мне завязать волосы? – она встала и подошла к зеркалу Тома, чтобы подумать о возможностях.

Веснушчатая ведьма бесчисленное количество раз спрашивала Тома о том, что ей следует носить или что ей следует делать со своим макияжем.

Очевидно, его это никогда не заботило, и он не тратил много времени на обдумывание ответа. Единственная причина, по которой она хотела узнать его мнение, заключалась в том, что он всегда был честен, иногда даже слишком.

Он не смотрел на неё, вместо этого он аккуратно положил дневник обратно в ящик стола:

–Твои волосы выглядят более лестно, когда они распущены.

Серафина кивнула головой.

– Спасибо. Тогда я пойду собираться. Пожалуйста, не забудь ответить моей маме, и не мог бы ты сказать ей, что это не моя вина, что ты не проводишь первые дни рождественских каникул с нами.

Он кивнул головой, глядя на неё со скучающим выражением лица.

– Да.

– Обещаешь? – Том посмотрел на неё, он всегда удивлялся тому, как искренне, Серафина смотрела всякий раз, когда спрашивала его о чём-то важном.

Он был хорошим актёром, и все считали его милым мальчиком, кроме его последователей и Серафины, разумеется. Они были единственными, кто знал, какой он тёмный и злой. Так что он был сбит с толку чувствами Серафины к нему. Даже зная о некоторых его неясных и коварных планах, она никогда не переставала быть с ним искренней. Иногда он ожидал от девушки гнева, когда был груб с ней, а иногда она вызывала у него тот гнев, который никто не хотел видеть, но это было похоже на то, что она никогда не могла по-настоящему злиться на него. Через несколько часов или дней Серафина снова разговаривала с ним небрежно.

Несмотря на то, что иногда она представляла собой упрямую девушку, Том знал, что внутри она может быть разумной, и её чувства иногда брали над ней верх.

Но больше всего ему нравилась тьма внутри неё. Том подозревал, что она не знает об этой своей стороне, но однажды она узнает, и он надеялся, что именно он даст ей небольшой толчок.

В конце концов, она была рядом с ним в течение многих лет, всегда поддерживала его и делала все возможное, чтобы помочь ему, даже когда он не просил её о помощи. Тем не менее, он наслаждался преданностью девушки и был полон решимости вернуть её.