Глава семнадцатая или Сейшу Инуи (1/2)
Резко торможу, вставая на переднее колесо. С ужасом открываю сначала правый глаз, а потом левый, осознавая, что я наконец-то добрался до дома. О чём только думал Риндо, доверяя мне свой байк?
В городе я ехал с приемлемой скоростью, не разгоняясь и соблюдая правила дорожного движения, которые помнил. Боялся всё задеть едущие впереди и по бокам автомобили. Включал вовремя поворотники, молясь всем немыслимым Богам, чтобы под колеса мне какой-нибудь долбоёб не бросился. И вот спустя каких-то тридцать минут я доехал до своего дома. На поезде пришлось бы добираться час.
Выключаю двигатель, ставя мотоцикл на подножку. Снимаю шлем, морщась от солнца. Выдыхаю, расслабляя плечи, и перевожу взгляд на дом, который мне уже нужно прекратить считать своим. Занавески на окнах задёрнуты, как я их и оставлял два дня назад, в пятницу. Дверь явно закрыта на ключ, которого у меня с собой не было. Навряд ли Инуи дожидается меня дома.
Слезаю с мотоцикла и ставлю его на сигнализацию. Зачёсываю чёлку назад дрожащими пальцами, вспоминая, что запасной ключ я прятал под одним из кирпичей, сложенных за гаражом. Обхожу гараж, аккуратно приподнимая каждый кирпич.
«Да где же он?»
— Ты что делаешь? — раздаётся у меня над головой уставший голос Сейшу.
Замираю, ощущая себя каким-то воришкой, которого поймали за кражей чего-то существеннее, чем сраные кирпичи.
— Ищу ключ, — нервно отвечаю я, выпрямляясь. — Думал, что ты уехал.
— Я прождал тебя всю ночь.
— Зачем? — внутри меня теплится надежда, что Сейшу одумался, решив попросить у меня прощения.
Вот только Инуи смотрит на меня отчуждённо, как на провинившегося ребёнка, которого ему навязали. Он никогда так на меня не смотрел.
Между нами всё кончено.
— Волновался, — Инуи быстро берёт себя в руки. Хмурится. — У тебя рубашка просвечивает, ты знал? Всё видно, — звучит как упрёк.
— И что? — сжимаю пальцами шлем, карябая ногтями чёрный пластик.
— Где ты был?
— А тебя ебёт? — слова вырываются раньше, чем я успеваю их обдумать.
Инуи отводит взгляд, и его плечи опускаются. На нём моя одежда: чёрная просторная рубаха и домашние серые штаны. Это раздражает. Наверное, его волосы пахнут моим шампунем. На лице блестит мазь от ушибов, а на носу наклеен лейкопластырь.
Бесит.
— Я соберу вещи и перееду уже завтра, — говорю я и мысленно считаю до десяти, желая успокоиться.
— Так быстро? — снова хмурится Сейшу.
— Сам же сказал, что мне нужно съехать, — уголок его губ нервно дёргается, — так чего тянуть?
Делаю шаг. Тяжёлый и, казалось, бессмысленный. За ним ещё один. И так шаг за шагом, пока я не поравнялся с Инуи, что стоял на подъездной дорожке. В нос остро бьёт запах ментола. Хочется взять Сейшу за руку и притянуть к себе, сжимая его в своих объятиях пока кости не раскрошатся.
— Присмотришь за Зузу? — прошу я.
Сейшу кивает, а внутри меня всё скручивается в узел.
Захожу в дом, сбрасывая у порога обувь. Шлем кладу на тумбу, как и ключи. Зузу бежит по лестнице, протяжно мяукая. Ругается.
— Как ты, Зузу? — спрашиваю я хрипло, поднимая кота и целуя его в морщинистый лоб. — Наверное, волновался обо мне?
Оглядываю комнату, подмечая, что Инуи спал на диване. Не убрал одеяло и подушку обратно в одну из спален. Его белый плащ висел на вешалке рядом с моей курткой и ветровкой.
— Совсем исхудал, — качаю я головой, поднимаясь по лестнице, — бедняга.
Слышу, как Сейшу закрыл входную дверь, пройдя на кухню. Почему он здесь? Говорил же, что поедет к Коко утром. Вытираю пальцами набежавшие на глаза слёзы, замирая на последней ступеньке. Зузу пытается вырваться, растянувшись на моих руках.
«Плакса», — фыркаю я про себя, опуская Зузу на пол.
Перешагиваю через кота, открывая дверь в комнату. Тяну створку шкафа на себя. Одежды у меня меньше, чем несколько лет назад. Сначала решаю переодеться, доставая чёрную плотную рубашку и узкие джинсы.
«Широ может выглядеть как угодно, но не Хяку»
Снимаю рубашку Риндо, шипя от боли, пронзившей мою спину и руки. Почему я сначала делаю, а потом уже думаю? Эластичный бинт затягиваю на груди до скрипа, что дышать почти невозможно, цепляясь за отражение Сейшу в зеркале, стоявшего на пороге у двери. Собираю волосы в хвост. Осторожно надеваю рубашку.
— С кем ты подрался? — спрашивает Инуи, подходя ближе. Поправляет ворот рубашки, продолжая смотреть в моё посеревшее лицо в отражении зеркала. Проводит ладонями по моим плечам, мягко сжимая.
— С Набутаки Осанаем, — тихо.
Ощущаю жар его ладоней сквозь одежду. И каждое прикосновение для меня, как ядовитое клеймо.
— Кто это?
— Глава восьмого поколения «Мобёус», — горло сковало невидимой рукой, щекоча связки. — А ещё я ударил Ханагаки.
— Зачем? — спрашивает Сейшу, хмурясь.
Я думал, что знаю ответ на этот вопрос.
«Ханагаки виноват, — убеждал я себя, — из-за него Инуи меня бросил».
Но, чёрт возьми, это же было не так. Принцесса ни в чем не виновата, ведь это я сам разрушил своё будущее, решив попросить помощи у Сейшу.
— Не знаю, — вру я, — хотелось выместить злость.
— На Ханагаки? — Инуи резко разворачивает меня лицом к себе. Смотрит недовольно, впиваясь пальцами в мои плечи, не рассчитывая силы.
— А давно ты поборник слабых, Сейшу? — спрашиваю я, кривя губы. — Он же тебя бесит.
— Это не так, — почему он защищает Принцессу?
— Будущие изменилось, — говорю я, смотря в глаза любимого и не находя в них привычной сердцу теплоты, — ты стал полицейским, представляешь?
— Что? — хмурится он, разжимая пальцы. — Полицейским?
— Ага, — горько усмехаюсь, качая головой, — работаешь в отделе по борьбе с наркотиками. И выглядишь совсем по-другому, таким взрослым и уставшим, — провожу большим пальцем по его обожженной щеке. — «Токийской Свастики» больше не существует.
— А Коко? — взволнованно. — Он жив? Нам удалось его спасти? А Хинату?