17. Свидетель (1/2)
— Как же меня укачало, сейчас вырвет… Уже ведь изобрели автомобиль, почему он его не купит? Грёбаная консерва…
Леди Анна самозабвенно, но тихо сокрушалась на родном языке, пиная траву неподалёку от кареты. Впрочем, до слуха Себастьяна всё равно дошло каждое слово, и он не сдержался — фыркнул в кулак, насмешливо глядя на юного господина. Это, в свою очередь, от его взора не ускользнуло — осматривавший до этого лесную дорогу, он гневно перевёл свой взгляд на своего дворецкого, строгостью в голосе пытаясь скрыть собственное замешательство:
— Что смешного она сказала?
— Ничего особенного, — Себастьян убрал с лица ладонь, уже не скрывая своей усмешки, — Просто юная леди в своём времени привыкла ездить на автомобилях… И считает вас консервативным из-за выбора транспортного средства.
— Консервативным?.. — кажется, юного господина последняя фраза задела, и его хитрая, нарочито уверенная улыбка, появившаяся на его лице в следующий момент, была тому подтверждением, — Значит, в её время автомобили вытеснили кареты? Это интересно.
Он усмехнулся, глядя демону за спину — туда, где только что леди Анна высказывала своё недовольство растениям, и развернулся в противоположную сторону, намереваясь сесть обратно в карету.
— Тогда обеспечь ей комфортную поездку, Себастьян. И верни её поскорее.
— Да, мой лорд.
Дворецкий обернулся назад — юной леди уже не было видно. Он в очередной раз тяжело вздохнул из-за этой девчонки: всё-таки она была проблемной во всех отношениях. Начиная с того, что сейчас они остановились именно из-за того, что ей стало плохо, и заканчивая тем, что они взяли леди Анну с собой потому, что оставлять её без присмотра после целенаправленного нападения жнецов было опасно, не говоря уже о том, что она всё ещё казалась подозрительной — пришла из будущего, появилась буквально из ниоткуда, напросилась на работу в поместье, вечно боялась сказать лишнее слово, старалась ни с кем не контактировать, остерегалась всех, — и практически всё это можно было бы списать на обычную трусость, если бы не тот факт, что она зачем-то понадобилась жнецам… И её особенное презрительно-настороженное отношение к Себастьяну, будто она знает его подноготную. Как-то раз ему даже показалось, что она назвала его демоном. Хоть у него и безупречный слух, по какой-то причине он всё ещё сомневается в услышанном…
Себастьян знал, как её найти — судя по всему, ушла та недалеко, да и не собиралась она этого делать, — но это не отменяло того, что его беспокоила её беспечность в таком опасном месте, как лес.
Едва он сделал два шага, как она сама показалась среди деревьев: выглянула из-за высокого куста. За время отсутствия её лицо успело заметно просиять — даже появилась слабая улыбка облегчения, какую он ещё не видел — за то сравнительно долгое время, что она прожила в поместье Фантомхайв, юная леди почти ни разу не улыбнулась.
Но было ещё кое-какое изменение — Себастьян даже не сразу понял, что в ней изменилось, — а это была талия. Она стала немного шире, но этого хватило с лихвой, чтобы позволить девушке свободно дышать.
И как она только умудрилась ослабить корсет в одиночку?..
***</p>
Я прекрасно осознавала, что карета — не спа-салон и не пятизвёздочный отель. Очевидно было, что по комфорту даже до автобуса не дотягивает, что уж говорить о легковых автомобилях. Я знаю, о чём говорю — везде доводилось побывать… Ну или почти везде.
В любом виде транспорта есть свои минусы: в автобусах много незнакомцев, никакого личного пространства и почти всегда воняет, легковые автомобили — очень маленькое помещение, от которого спустя несколько часов в чужой компании начинаешь с ума сходить, самолёты… Хм… Вы что-нибудь слышали о турбулентности?
Но эта чёртова коробочка, к которой привязали лошадей, заслуживает целую книгу о собственном вреде, неудобности и огромнейшей куче минусов! Главный из них — укачивает похуже, чем в любой другой возилке с колёсами, а если дорога ведёт через лес — то есть никакой тебе выложенной дороги, едь по ямам, кочкам, натыкайся на камни и не ной, — то от подпрыгиваний ещё несколько часов после поездки сидеть не сможешь.
Я мечтаю, чтобы она развалилась прямо сейчас, как картонная декорация, лишь бы больше не испытывать этих мучений, а дальше хоть трава не расти — пущай волки загрызут… Хотя с Себастьяном даже этого не выйдет.
И вот что возмущает — этим мужланам можно, а мне нельзя даже дышать нормально? Сиэль, конечно, морщится, когда мы в очередной раз натыкаемся на неровность, и ругает Себастьяна, который в этот раз вёл карету, но он не страдает также, как я! У меня каждый раз в глазах темнеет от тряски, от каждой кочки дыхание останавливается на секунду — в буквальном смысле, к сожалению. Я готова лично преклонить колено перед той женщиной, что может, не жалуясь, выдержать эту адскую пытку, а потом забрать её в свой мир. Полечиться. Я вот ношу корсет всего-то около месяца, а лечить надо уже… Всё!
— Леди Анна, вам нездоровится?
— Чё?
Мне захотелось издевательски улыбнуться, когда он в очередной раз нахмурился моему русскому, но желание опустошить желудок, на который и так давит злосчастный корсет, было сильнее.
Я прижала руки ко рту и прикрыла глаза. Может, если я сделаю вид, что Сиэля тут нет, и Себастьян не ведёт карету снаружи, и вообще я не в карете, а на пляже… На надувном матрасе, скажем, и его слегка покачивают волны, и на мне не корсет, а просто немного тесный слитный купальник… Не помогает.
— Себастьян, — Сиэль куда-то постучал, — Останови карету.
Я открыла глаза только когда дверь приоткрылась. Чувство тошноты, словно жвачка, прилипло к горлу, ещё сильнее затрудняя моё дыхание — казалось, что от слишком сильного вдоха меня вывернет наизнанку, — и не прошло даже после того, как Себастьян помог мне выбраться из этого филиала девятого круга ада.
И излияние своих чувств кузнечику не помогло — тварь даже не посочувствовала моему горю, и я одним махоньким пинком по траве вынудила его свалить. Пусть будет таким бесчувственным где-нибудь в другом месте.
Противное желание проблеваться не проходило, повергая меня в тоску и отчаяние — скоро ведь надо было обратно садиться и ехать дальше. С такими условиями здесь я до двадцати не доживу, если не выберусь… А может и до четырнадцати. Если ко мне хоть какой-то комфорт не вернётся. А эти сучары мне его не отдадут, так что решение одно — создавать его самостоятельно, а потом отбиваться всеми правдами и неправдами от покусителей.
Припомнив напоследок «добрую» Мейлин, затянувшую мне этот корсет по самое не хочу, я шмыгнула в лес, пока эти болтуны не опомнились, и спряталась за кустарник.
Надо залезть под платье…
Так, что с этой хренью вообще делать?.. А, стоп… Ага! Нет. А так?
Фух, не зря училась руки за сценой сцеплять — до этих верёвок ещё поди дотянись!
Это божественное облегчение. Только завязать обратно его я не смогу…
По возвращении я застала одного Себастьяна, вцепившегося взглядом в моё тело — на секунду тошнота вернулась с утроенной силой. Я могла бы даже подумать, что он на меня накладывает заклятие на немедленное опустошение желудка, но всё прошло без потерь: мне стоило лишь сесть обратно в карету и избавиться от этого пронизывающего насквозь, неприятного, мерзкого, неприличного липкого взгляда.
Остаток дороги прошёл на удивление спокойно, хотя и не беспроблемно, конечно. Но главное, что меня теперь волновало не выживание, а скука.
Как, вот как Сиэль часами может сидеть тут без всего, трястись в этой малёхонькой кибитке? Здесь даже книгу не почитаешь, вздремнуть тоже не получится, музыка… Какая музыка? Зарядку на телефоне надо беречь, а то кто знает, на сколько я здесь застряла, а оркестр в поездку, увы, не возьмёшь! И с Сиэлем не поговорить — в первую очередь потому, что он вряд ли сам захочет говорить. Да и не о чем. И отношения далеко не те…
Оставалось только смотреть в окошко.
***</p>
— Сиэль! Как я рад, что ты приехал!
Сома вскинул руки, намереваясь кинуться на Сиэля с приветственными объятиями, да только дворецкие с обеих сторон помешали: Агни схватил его за талию со спины, в то время как Себастьян, увидев, что сам Сиэль к такому повороту ещё не готов, притянул его к себе за плечи, увеличивая расстояние между «друзьями».
— Держите себя в руках, — с упрёком сказал Сиэль, причём ощущение было, будто он обращается ко всем участникам действа сразу; он не глядя скинул с себя руки Себастьяна и направился на второй этаж квартиры.
— И-извини, Сиэль… — Сома, кажется, в очередной раз оказался на грани слёз: выпяченная нижняя губа то и дело подрагивала, глаза наполнились влагой.
Меня эта сцена оставила в глубоком недоумении. В моём мире взаимоотношения Сомы и Сиэля после потери памяти последнего меня совсем не удивляли, но сейчас, когда мы оказались в городском имении Фантомхайв, я осознала, что раз Сиэль не помнит Сому, то должен как минимум удивиться тому, что тот что-то делает в его жилище.
Неловко помахав рукой Агни, который, успокаивая не замечавшего меня в упор принца, смотрел на меня, как на привидение, я также засеменила наверх.
Перед тем, как скрыться с Сиэлем в спальне, Себастьян указал мне комнату, в которой буду проживать я, а также обозначил время чаепития и тот факт, что помогать с переодеванием на этот раз придётся ему. Честно говоря, меня уже тошнит от того факта, что я не могу сама снять эту тяжёлую одежду, будто на мне не платье, а рыцарские латы; если представится возможность надеть, наконец, что-нибудь действительно подобающее вместо того, чтобы постоянно делать себе поблажки в виде ослабленного корсета, я обязательно ей воспользуюсь, как бы кто там не кричал о том, что я леди.
Сейчас трогать меня, конечно, никто не собирался. Переодеться в домашнее платье было бы круто, но Себастьян зациклен на Сиэле (я представила, что Себастьян каждое утро помогает ему с одеждой, и мне стало жаль бедного мальчика — он же каждый божий день этого противного терпит в огромных дозах), а посему меня должны были оставить в покое до вечера. Надеюсь, ему не придётся объяснять, что зубы я могу и сама почистить, как это пыталась провернуть Мейлин…
В комнате даже зацепиться было не за что — кровать, шкаф, тумбочка, стул, стол… Из деталей разве что пара свеч да нетронутая постель. Я могла бы попытаться подремать, но внутренние ощущения подсказывали, что сна я ни в одном глазу в ближайшее время не увижу. В общем, было очень скучно, я и получаса не усидела в, как мне казалось ещё в карете, блаженном спокойствии и вышла в коридор в поисках чего-нибудь увлекательного. Книги, например…
Маленькая загвоздка — я забыла свой словарь дом… В поместье! Придётся читать как есть, не понимая доброй половины слов.
К слову об этом, ещё месяц назад я не понимала гораздо больше. Не уж то в условиях полного погружения можно так быстро выучить…
— Анна! Ты тоже приехала?!
Я привыкла к тому, что меня называют полным именем, однако сейчас без такого привычного «леди» меня покоробило моё же прозвание. Я обернулась в небольшом замешательстве, глядя на Сому: выглядел он сейчас гораздо менее энергичным, чем в нашу первую встречу, словно о чём-то волновался; это выдавала и неловкость движений в приветственном помахивании рукой.
— Здравствуй. Да.
Я смущённо поджала губы: хотелось что-нибудь добавить, — прозвучавшая реплика ощущалась как рапорт. Однако мне нечего было сказать. Сконфуженность Сомы добавляла напряжения. Чем дольше мы будем молчать, тем хуже я буду себя чувствовать.
Надо что-нибудь придумать…
— Хочешь сыграть? — нерешительно предложила я, схватившись за подол платья, — Мне… Эм… Скучно.
Я не уверена, что поступила правильно, сделав ему подобное предложение. А вдруг по этикету нельзя? А вдруг он занят? А вдруг я ему неприятна? Вон как странно себя ведёт…