15. Шахматы (1/2)
Угх, снова я не могу заснуть. Как раздражает. Днём я вялая, сонливая, очень плохо и медленно соображаю, шестерёнки еле-еле крутятся, отчего я второпях могу наделать кучу ошибок в задании, от еды тошнит, но при этом жрать постоянно хочется, настроение вечно ужасное, мучаюсь тревожными мыслями и чувством вины, прогресса в учёбе никакого нет. Если ночью и засыпаю, то где-то под утро. Сон либо беспокойный и поверхностный, либо мучительный и с кошмарными сновидениями (в основном о том, что я опять пробиваю кому-то голову тяжёлым предметом, или голову пробивают мне), но я в любом случае вскакиваю с постели каждый час с бешено бьющимся сердцем и затруднённым дыханием, в последний момент успеваю сдержать в себе испуганный крик. Даже иногда жалею об этом, хочется завопить, разбудить кого-нибудь, внимания получить немного…
Почти неделя учёбы прошла — я будто бы начала лучше понимать всех обитателей поместья, но всё ещё с трудом могу связать несколько слов в предложение, если вообще эти слова могу подобрать, а оттого и общения не удостаиваюсь. Мой максимум — это перекинуться дежурными фразами с Мейлин да постоянно с Себастьяном учиться, учиться и ещё раз учиться.
Надоело. Надоело мне это всё. На контакт выйти просто не получается, не выходит: нет времени, нет сил, нет навыков, зато есть страх — страх быть непонятой или понятой, но неправильно, страх отказа, страх снова опозориться глупой выходкой, страх-страх-страх-страх-страх… Страх высасывает из меня силы, из-за отсутствия сил все дела делаются медленнее, а новые навыки осваиваются хуже, из-за отсутствия сил, навыков и времени появляется страх, страх выса— ну, думаю, суть ясна: я в аду! Прохожу через все круги в порядке очереди, а потом ещё разочек и ещё, и ещё… И так как сил нет, то и придумать, что с этим делать, я тоже не могу.
Ладно, чёрт с ним… Хватит мне упиваться своей хандрой, надо поспать хотя бы немножко. Может быть, я смогу заснуть, если немного освежусь? Свежий, холодный ночной воздух, может быть, сможет выдуть из меня все чувства, чтобы я наконец смогла заснуть?
Я еле-еле встала, наощупь из-за привычного потемнения в глазах подошла к окну, раздвинула шторы… Едва ли пробившиеся из-за горизонта первые лучики солнца освещали полусумеречное небо и портили всё настроение.
Как так?! Я что, всю ночь не спала? Захотелось то ли расплакаться, то ли злобно топнуть ногой и поджать губы в обиде на мир. С этой смесью эмоций все остальные мысли из головы будто ветром сдуло; я в порыве желания хоть как-то себя развлечь, раз уж попытка заснуть провалилась с таким громким треском, вышла из комнаты, не заботясь о том, что меня может кто-то услышать, хлопнула дверью и пошла по своим делам.
И только выйдя на улицу, я поняла, что зря не подумала о том, чтобы надеть платье, хотя бы даже проигнорировав корсет, просто чтобы немного укрыться от холода. Конечно, сейчас август, поэтому я не должна заболеть, но всё равно… Ай, к чёрту! Освежиться же хотела, вот тебе и свежесть, получите и распишитесь!
Прогулка проходила тупо и без всякого удовольствия: я, как истинная бунтарка, старалась ходить не по мощёным дорожкам, а по травке, не стесняясь время от времени эту самую травку от скуки пинать, сминать и подминать. Смотрела я только себе под ноги, любоваться природой не было настроения, в голову лезли одни только гадкие мысли, не достойные даже упоминания, и, кажется, я совсем потеряла бдительность, потому что заметила Финни, только подойдя к нему на достаточно близкое расстояние. Судя по его шокированному виду, меня он видеть тоже не ожидал и вообще не был рад:
— Л-леди А-анна… Что вы здесь делаете? В таком виде и в такое время…
Виде? Ох, кажется, действительно стоило надеть платье. Мне-то нормально, приличная вроде ночнушка, длинная, а местные представители мужского пола помрут, если увидят. Остальные-то ладно, сами, дураки, виноваты будут, а вот Финни как-то жалко. Милый же мальчик.
— Оу… — На лицо как всегда наползла нервная противненькая улыбочка, — Я-я вышла гулять! Не думала— не думала, что встречу… Встречу кого-то здесь.
— Я думаю, вам стоит зайти…
— Я погуляю ещё немного… — резко оборвала его я, но и он оказался настойчивым:
— Вдруг вы простудитесь… И мистер Себастьян будет недоволен…
— Пожалуйста!
Большие, блестящие и миленькие глазки, как у котика, я, конечно, строить не стала, однако моей искренности вполне хватило (чего и следовало ожидать от Финни). Не думаю, что он в принципе был настроен на то, чтобы настаивать, вот Себастьян меня бы уже за шкирку утащил… Фи, об этой демонической твари сейчас почему-то вообще не хочется думать, хотя обычно я с радостью мысленно пинаю его.
Вообще ни о чём думать не хочется. Да и не можется, честно говоря — я всю ночь не могла заснуть, развлекала себя мыслями, теперь даже на это нет сил… Вместо этого я занималась поистине интеллектуальным занятием — ходила да пинала камешки, куда улетит — туда и пойду, чтобы снова пнуть и пойти за ним. Очень быстро все доступные на этом участке камни потерялись, и стояние на ногах потеряло какой-либо смысл. Я присела на первое показавшееся мне чистым место — очень надеюсь, что в итоге оно так и окажется чистым, сорочка белая, марать жопу не хочется, всё-таки мне потом надо будет вернуться и попытаться поспать хоть сколько-нибудь… Уроки Себастьяна без необходимого количества сна становятся невыносимыми, и я боюсь, что если я не буду спать вообще, со мной произойдёт катастрофа…
Кстати о слугах: Финни куда-то запропастился, хотя я ушла не очень-то далеко от него, хотя бы макушка должна быть видна. Работает в другом месте или решил не мельтешить? Что ж, всё равно не хочу, чтобы кто-либо видел меня в таком замученном виде. В таком состоянии хочется больше времени проводить наедине с собой, к тому же не то что бы я в данный момент могла вообще общаться с кем-то даже невербаль…
— Леди Анна! — Я вздрогнула, готовая подпрыгнуть на месте, но вовремя себя успокоила, опознав голос Финни.
Твою мать! Нельзя же так пугать! Я такими темпами вообще не засну никогда! Я что, вышла сюда, чтобы мои последние нервные клетки слопали окончательно?! Я сейчас же скажу е— он что, принес мне молоко?..
— Я принёс вам теплого молока с медом, чтобы вы смогли заснуть.
Что…
Что, по мне так хорошо видно? У меня действительно на лбу написано, что я чувствую и чем мучаюсь, да? И, видимо, эти надписи не отражаются в зеркале… Жаль, могло бы помочь как-нибудь.
— Э-э-э, оно сейчас остынет! — пробубнил Финни, увидев, как подозрительно я на него смотрю. Я вернулась в реальность и приняла стакан из его рук:
— Спаси-и-ибо-о-о, — ошалело протянула я, пялясь на ещё горячую белую жидкость у меня в руках. А потом он накинул на меня что-то тяжёлое и немного колючее — плед? — и ушёл, говоря мне ещё что-то неразборчивое вслед.
Я медленно и вдумчиво выпила заботливо разогретый для меня напиток. Осознание происходящего всё не хотело наступать, а от в буквальном смысле разлившемся по нутру тепла меня приятно повело. Вау, оно работает…
Подумаю обо всём потом.
***</p>
Подъём дался мне очень тяжело: веки были тяжёлыми, словно на ресницы подвесили гирьки, голова гудела, будто мне на голову надели кастрюлю и долго стучали по ней поварёшкой, а лицо горело, словно у меня температура. Я плохо и медленно реагировала на внешние раздражители, и, кажется, Мейлин это напрягало: иногда приходилось окликать меня по несколько раз, чтобы я среагировала на неё. Словом, её реакция не была удивительна.
В желудке была пустота, но есть всё равно не хотелось, а потому ела я медленно, при этом стараясь как можно скорее проглотить всё то, что попало мне в рот. Подташнивало меня буквально от всего, что находилось на столе, поэтому каждый раз перед тем, как засунуть что-нибудь в себя, я долго думала, от чего именно на тарелке меня сейчас тошнит меньше всего. Я же должна хоть сколько-то съесть, верно? Перспектива упасть в голодный обморок меня совсем не воодушевляет…
О предстоящих занятиях я до последнего старалась не думать: по причине невероятной усталости и заторможенности мышления одно представление того, что мне придётся умственно работать, вводило меня в тоску и тревогу.
Не подумайте, что у меня это в первый раз, вообще ни разу нет: так было последние несколько дней, как раз с тех пор, как нормальный сон пропал. Просто сегодня всё это было особенно явственно.
А к Себастьяну всё равно пришлось пойти. Всё равно, уверена, не пойди я к нему — и он пойдёт ко мне.
— Леди Анна…
— А! Да! Да? Что?
Кажется, не успели мы начать занятие, а я уже заснула. Да что это со мной… Стоп, почему я лежу?
— Где я? Что произошло?
— Вы заснули прямо во время занятия. У вас сильный жар. Отдохните. Мейлин подаст вам обед прямо в постель.
— Ну класс… — проворчала я с явно слышимым сарказмом, зарываясь под одеяло.
Здорово, просто круто. Сейчас я посплю, а ночью спать опять не смогу, плавали, знаем, весь режим к чёрту полетит. А хотя… Разве не уже?
***</p>
— Приветики, Ань, ты как? Ой, кстати, я тебя не разбудила?
— Привет. Сама знаешь, хреново.
— Хи-хи-хи, — всё ей «хи-хи» да «ха-ха», а вот у меня из-за прерванного сна ощущение, будто меня пыльным мешком по голове ударили.
— И да, разбудила! — с укоризной оповестила я подругу, буркнув ей это прямо в микрофон.
— Эй, я хотела… Ну… Как бы это сказать… Отблагодарить тебя за сорванную контрольную!
— Я не специально заснула. Я за-бо-ле-ла, — уже менее заспанно и более раздражённо проворчала я.
— Я знаю. Ну, я зайду. Ты всё равно не спишь. У меня эклеры.
— Заходи.
— Через десять минут буду.
— Давай.
Я сбросила звонок и приняла вертикальное положение. Раздражает… На кой интересоваться, разбудила ли меня, если в итоге даже не извиняешься?
Но эклеры. У неё эклеры. Хотя бы впустить её можно.
Я лениво подошла к зеркалу, намереваясь навести если не красоту, то хотя бы какое-то подобие порядка. Снимать пижаму и переодеваться во что-то более подобающее ни сил, ни желания не было, оставалось только расчесаться. Как раз когда я распутала все свои колтуны, чудесным образом появившиеся за жалкие три часа сна, в дверь позвонили.
Вот чёрт, даже чайник поставить не успела…
— Приве-е-ет! — радостно протянула незваная гостья, отдав мне эклеры, что, кстати, было очень вовремя, ведь через секунду она запнулась об порог и чуть было не растянулась на полу, если бы не схватилась за одиноко висевший у порога пуховик.
— Лиза, блин, оторвёшь ведь крючок!
— Чего ты сегодня такая злюка? Я могла бы упасть!
— Ничего страшного, куртка толстая, смягчила бы падение.
— Ну-у-у почему ты так меня не люби-и-ишь, — Лиза наигранно захныкала, одновременно снимая одежду и сапоги.
— Идем уже, я чайник поставлю, — обыденным голосом позвала я её к столу, словно меня сейчас бы не попытались обвинить во всех смертных грехах, если бы я не перевела тему.
Зайдя на кухню, у меня появилось странное ощущение, словно я давно уже здесь не была. Но-о… Я же сегодня здесь завтракала, в обстановке ничего не поменялось, даже забытая на столе чашка так и осталась там же, где была… Игры разума какие-то, забудем об этом пока.
На полуавтомате налила чай по нашим с Лизой предпочтениям, если, конечно, это вообще может соответствовать нашим с ней желаниям: лично меня пакетированный чай никогда не радовал, но заваривать в чайничке новый не было ни нашего с ней терпения, ни моих сил. В конце концов, можно и перебиться разочек этим несчастным пакетом на двоих.
— …А потом я украла у неё из-под носа свою контрольную.
Ой, кажется, я что-то пропустила. Буду надеяться, что это не что-то важное.
Взглядом дав ей понять, что я её историю выслушала, я поставила две чашки с горячим напитком на стол и сама устроилась по другую сторону стола. Лиза внезапно чуть привстала и начала тянуться через весь стол к сахарнице, словно делала растяжку.