Глава 22. Локи. (2/2)

— Очень хорошо, спасибо, - ей не нужно было знать о моих кошмарах. Затем – потому что я не мог удержаться – я добавил: - Я тронут вашей заботой.

— Давай просто скажем, что я инвестировала в твое будущее, - ответила она, - Я потратила время и усилия, чтобы поставить тебя на ноги. Не заставляй меня снова тебя усыплять.

— Я не буду. Я клянусь в этом, - сказал я со всей искренностью, на которую был способен. Я был сильнее ее, быстрее, с большим боевым опытом. Ее усиленный артефактом удар прошлой ночью был нанесен, когда я отвлекся –

Твое горло, она схватила тебя за горло, она знает твои слабые места. –

Да. Она знает. И она, не колеблясь, воспользовалась бы этими слабыми местами, если бы увидела необходимость.

Но... она была добра ко мне. Это было достойно определенного уровня уважения.

Она протянула одну руку – достаточно медленно, чтобы у меня было достаточно времени, чтобы пошевелиться, если я захочу, – и взяла меня за подбородок. Я позволил ей поворачивать мое лицо из стороны в сторону, пока она изучала меня.

Я терпел ее прикосновения. Я хотел убежать; я хотел отдернуть ее руку. Я был прикован к месту своей неспособностью отреагировать.

— Синяки уменьшаются, - заметила она, - Ты быстро исцеляешься.

— По-видимому, так.

Она отпустила меня и вышла из моего личного пространства. Ее взгляд смягчился. Знала ли она о моем внутреннем конфликте? Видела ли она мою слабость? Конечно, она видела. Я должен быть для нее открытой книгой.

Новая волна стыда захлестнула меня. Позор, что мидгардка заботилась обо мне, позор, что она так хорошо понимала мои слабости, что смогла их использовать. Кем я стал? Опозоренный сын мертвого мира –

— Локи?

Ее нежный голос прервал мою спираль размышлений. Я с трудом сглотнул. Все, что я чувствовал, было слишком близко к поверхности, но я не мог оттолкнуть это, как раньше.

Я уставился на нее. Не могу говорить. Не могу сформулировать ни одной из мыслей, переполняющих мой мозг.

— Расслабься, - тихо сказала она, - Здесь ты в безопасности. Ты знаешь это, верно?

Я кивнул. Это был резкий, отрывистый кивок, но это было все, что я мог сделать. Я так отчаянно хотел попросить ее о дружбе, но я этого не заслуживал. И я сомневался, что она так легко подружится со мной. Что-то подобное нужно было бы заслужить.

То, что она предлагала мне до сих пор, было обязанностью заботиться, не более того.

— Хорошо, - её медленный кивок сказал мне, что она мне не поверила. Я себе не поверил. Безопасность была концепцией, которая долгое время не была частью моей жизни, и я изо всех сил пытался даже вспомнить, каково это, - Как насчет того, чтобы попробовать некоторые из моих упражнений тайцзицюань перед завтраком?

Я снова кивнул, затем, наконец, смог найти свой язык.

— У нас было нечто подобное на Асгарде. Способ сосредоточить разум.

— Похоже, тебе не помешало бы немного сосредоточиться. И это даст мне шанс увидеть, какие движения у тебя остались после вчерашнего столкновения со Стивеном. Ты хромаешь сегодня утром.

— Я в порядке, - сказал я, скрывая свое удивление. Я не заметил хромоты. У меня болело колено, это правда, но походка казалась нормальной.

— Кто из нас проходил курс физиотерапии?

— Норны, спасите от сверхуспевающих, - проворчал я. Возможно, мне это показалось, но мне показалось, что часть моего стыда – моего внутреннего конфликта – исчезла, когда я поговорил с ней, - Есть ли что-нибудь, чего ты не умеешь делать?

Она подмигнула.

— Когда я что-нибудь найду, я дам тебе знать.

~~~</p>

</p>

Она подвела меня к двери, которая открывалась в большую, просторную комнату. Я уже знал, что Святилище действует по законам, отличным от законов физики, но если бы я этого не знал, одна эта комната привела меня домой.

Потолок был намного выше, чем позволяла планировка здания, с длинными окнами, установленными на каждой стене. Пылинки танцевали в широких лучах солнечного света. Здесь был запах, запах, который заставил мои ноздри раздуваться от восхищения: - теплое, мягкое дерево; слабый запах ароматизированного пота; что-то более эфемерное… Я дотянулся своими магическими чувствами, когда мой нос отказал.

Удовольствие от победы. Комфорт привычных процедур. Тепло и принятие без ожиданий.

— Это додзе, - сказала она, плавно ступая по полу, - Стивен построил его для меня через пару дней после того, как привез меня сюда.

— Сколько времени это заняло? - спросил я, думая о том, как была создана моя каюта. Магия Стрэнджа или Святилища? Или, как я начинал подозревать, одно дополняло и подпитывало другое?

Она пожала плечами.

— Две минуты? Три? Он просто заставил меня взяться за ручку двери и подумать о том, какое помещение я хотела.

— Мне оно нравится, - просто сказал я.

— Держись за эту мысль. В конечном итоге ты можешь передумать.

~~~

Последующие полчаса были неожиданно напряженными. Движения, которыми Наташа руководила мной, имели более чем мимолетное сходство с теми, которым учили мои старые наставники, и в этом заключалась проблема – мое обучение требовало, чтобы я двигался определенным образом, который не обязательно соответствовал тому, что мне показывали.

— Ты должен научиться расслабляться, - сказала она после первых десяти минут.

— Мадам, - сказал я с оскорбленным достоинством, - я провел большую часть своей жизни, намотанный туже, чем пружина. Слово ”расслабиться ” едва ли есть в моем словаре.

— Тогда мы будем делать это каждый день, - ответила она, - Это поможет твоей координации, приведет в тонус твои мышцы и, может быть – только может быть – вытащит это шило из твоей задницы.

— Подожди, что? Ты называешь меня встревоженным?

— Ты только что сказал, что слова ”расслабиться’ не было в твоем произношении. Когда я закончу с тобой, ты узнаешь все виды других слов. Приготовление пищи, уборка, мытье посуды...

Я подавил стон.

— Ты была сержантом-инструктором в прошлой жизни?

— О, милый. В этой я сержант по строевой подготовке.

~~~

Мышцы в моей спине болели. Мышцы моих ног болели. Мышцы моих рук болели. Когда мы возвращались на кухню, появились новые боли; я не знал о хромоте, которую заметила Насташа раньше, но теперь я знал. Может быть, я потерял часть своей асгардской выносливости вместе со своей долгой жизнью? Либо так, либо я не настолько оправился от истощающих последствий воскрешения, как надеялся. На данный момент я считал оба варианта одинаково вероятными.

Я хотел опуститься на стул за столом. Неприступный взгляд Наташи заставил меня заколебаться.

— Завтрак не приготовится сам по себе, - сказала она.

— Я не соглашался на этот график!

— Ты думаешь, это то, что ты можешь выбрать? - она казалась удивленной.

— Сержант-инструктор, - пробормотал я себе под нос, направляясь к холодильнику, - Тогда подойди и наблюдай за мной, женщина. Я понятия не имею, что я готовлю.

Она хихикнула и поплыла за мной.

— Каша. Красиво и просто.

Я жаловался на протяжении всего процесса, но это было больше для того, чтобы сдержаться, чем из-за какого-либо реального раздражения, и по блеску в ее глазах я подумал, что она поняла. Мне скорее понравился этот опыт. В жизни (или во второй жизни), которая стала чрезмерно сложной, в приготовлении пищи была простота, которую я оценил.

Стрэндж забрел на кухню, когда я доставал миски из шкафа.

— Доброе утро, - сказал он, - Пахнет вкусно.

— Каша а-ля Локи, - сказала Наташа. Она вытаскивала столовые приборы из ящика. Они делились всей своей едой? Я не был новичком в организации общественного питания, хотя часто предпочитал обедать в одиночестве.

В последнее время я слишком много времени проводил сам по себе. Небольшая компания – даже компания, которая на самом деле не хотела, чтобы я был здесь, – это лучше, чем ничего.

Я почувствовал на себе взгляд Стрэнджа. Когда я оторвал взгляд от расставления мисок на столе, он отвел взгляд.

Это был слабый розовый румянец на его щеках? Конечно, не что иное, как цвет после сна. Должно быть, он, спотыкаясь, поднялся прямо с кровати на кухню.

Когда я попытался встретиться с ним взглядом, они ускользнули от моих. Интересно.

Дома, оказалось, Стрэндж предпочитал повседневную мидгардскую одежду своему волшебному снаряжению. Он предпочитал темные цвета – черные брюки, мягкую темно-синюю футболку и темно-серый кардиган. Они были бесформенными, без намека на стиль или изюминку. Конечно, роль Верховного Чародея была той, для которой внешний вид был важен?

Но человек, усаживающийся в кресло, не был Верховным Чародеем. Не всемогущий архиманипулятор, хранитель знаний. Этим утром он был... просто человеком.

— Ванда присоединится к нам? Что случилось? - спросил я, неся большую кастрюлю к столу, пока остальные занимали свои места. Я начал разливать кашу по тарелкам.

Они обменялись взглядом. Наконец, Стрэндж заговорил.

— Ванда проводит большую часть своего времени в Камар-Тадже, - объяснил он, - Ей многому предстоит научиться. Мы готовим достаточно еды, чтоб хватило и на неё, но мы не ожидаем, что она будет на каждом приеме пищи.

Он чего-то не договаривал, в этом я был уверен. Вчера вечером я спросил, не оскорбляет ли ее мое присутствие; мне не дали прямого ответа, что означало, что то, что я задал, на самом деле было сложным вопросом. Я отложил это на потом.

— Она там ученица? - спросил я.

— Хмм.

— Я многому мог бы ее научить–

— Нет.

Я знал, что он откажется от моего предложения, и быстро, но я буду настаивать. Я должен был найти способ быть полезным, если у меня была хоть какая-то надежда начать здесь новую жизнь.

— Разумеется, под строгим наблюдением, - продолжил я, занимая одно из свободных мест, - Подумайте об этом – наши магические способности пересекаются, то, что вы, мидгардцы, считаете ментальной магией, - у асгардцев не было таких различий – была только энергия, воля и намерение. Ваша воля направляла энергию. Ваше намерение формировало её.

— Нет.

— Нас обоих коснулся Камень Разума, Стрэндж.

Он посмотрел на меня долгим, задумчивым взглядом, наконец, встретившись со мной глазами. За этим взглядом было что-то, что он пытался скрыть…

Он моргнул и отвел взгляд. Момент был упущен.

— Я думаю, это решать Ванде, - сказал он, - Но если она согласится на это, тогда я, безусловно, буду контролировать.

Наташа похлопала нас обоих по рукам.

— Сначала поешьте, - сказала она, - Поговорим позже. Холодная каша - это грустная каша.

Я снова встретился взглядом со Стрендж, встретил его усмешку своей и обнаружил – всего на мгновение – что-то неожиданно теплое.