Глава 47. Не время (1/2)

Мы были вместе,

Но я всё увидел,

И это было невыносимо.

Ты был моей жизнью,

Но жизнью, далёкой от справедливости.

Было ли глупо любить тебя?

Было ли безрассудно помогать?

Было ли очевидно для остальных,

Что я купилcя на ложь?

Ты никогда не был на моей стороне.

Обманул меня раз, обмани и дважды.

Ты моя гибель или мой рай?

Ты никогда не увидишь меня в слезах,

Сейчас просто не время умирать.

Entropy Zero & Soul Extract — No Time to Die

(Billie Eilish cover)</p>

Просвет и тень. Впереди появилось очередное окно. Просвет. Монолитные стены внезапно будто тряхнуло, и, пошатнувшись, Гарри припал плечом к камню, ощутив даже сквозь плотную ткань рубашки и мантии его холод. Он прикрыл глаза, вслушиваясь в остаточное эхо собственных шагов.

Показалось.

Приоткрыв веки, он рассеянно опустил взгляд на шелковистую, до боли знакомую ткань, зажатую в кулаке, но рука оказалась пуста.

И снова: показалось.

11:37 АМ

— Я могу сообщить ей, но, боюсь, пациентка не согласится принять вас, — точно заготовленной заранее фразой ответила медсестра.

Тедди завозился у Гарри на руках, радостно засопел, и на строгом лице женщины промелькнул намёк на улыбку, тут же исчезнувший в тени напускной строгости.

— Сообщите, пожалуйста, — попросил Гарри и задумчиво посмотрел на ребёнка: — Сообщите, что к ней пришли Гарри Поттер и Тедди Тонкс.

Воспоминание расплывалось перед глазами, точно собранная из чернильных клякс картинка, и вновь собралось, запульсировав болью в виске вместе с тихим восклицанием:

— Это нечестно, Гарри!

— Я просто хотел проведать тебя.

Джинни поджала губы. Её осунувшееся лицо, неровные ногти, которые были обгрызены, что та безуспешно пыталась скрыть, путаясь в длинных рукавах свитера, и поблёкшие волосы, наспех собранные в спутанный пучок на голове, вызывали тревогу. Это был не домашний вид, а, скорее, измученный и утомлённый сражением, о котором он сам немало знал.

— Ты использовал ребёнка, чтобы я не смогла отказать… Где Андромеда?

— Осталась в кафетерии. Как ты? — Гарри запустил ладонь в волосы, нервно их взъерошив, и тут же добавил шёпотом: — Я не знаю, что спросить. Прими мои соболезнова…

— Не надо, — резко остановила она его жестом.

Тедди, сидящий на её кровати, ударил ладошкой по кубикам, что Гарри прихватил с собой, и башенка развалилась. Он восторженно захихикал и вновь принялся за строительство.

— Ты винишь меня в произошедшем?

— Да, может быть… Но не только тебя, — уголки губ скорбно тяготели вниз. — Вся эта чертовщина… О Мерлин! — В чужом голосе было столько подавленного отчаяния, что у Гарри холодок пробежал по спине. — Родители должны были держаться в стороне от всего этого и дальше. Они держались в стороне. Потом вмешались зачем-то… зачем-то влезли во всё это, и посмотри, что из этого вышло… — Джиневра оборвала себя на полуслове.

Её взгляд мазнул по нему и потерялся где-то за окном.

— Считаешь, что, если бы я никогда не подружился с Роном, никогда не переступил порог вашего дома, никогда не сошёлся бы с тобой, — Гарри не сдержал горькую усмешку, — они бы остались в стороне, твои братья остались бы живы и ты не оказалась бы здесь?

— Именно так, — бесцветно ответила она.

Тедди вновь разрушил башню, но на этот раз захныкал.

Гарри повернул налево и оказался в тупике. Коридоры школы водили его кругами, или же он сам вдруг забыл расположение кабинетов — всё выглядело одинаковым, словно он оказался здесь впервые. Серый камень, высокий своды потолков, витражи, свет, мерцающие в нём крупицы пыли — ничего здесь не менялось.

Он резко развернулся и пошёл обратно.

Это был не тот коридор.

Не та комната ему была нужна.

11:49 АМ

— Ты пришёл, чтобы сказать мне это? Невероятно! — Джиневра дёрнулась, будто собиралась вскочить, а затем посмотрела на успокоившегося ребёнка и лишь недовольно поджала губы.

— Я сожалею, что причинил тебе боль…

— А сожалеть ты начал до или после кувырканий в постели с этим нелюдем?! — задушено воскликнула она, подавшись вперёд.

Стул-качалка скрипнул от столь резкого движения.

— Ты даже не отрицаешь, что это было! Если бы ты сожалел, ты бы прекратил это! — тем же тоном заявила она. — Но ты будто ищешь моего благословения. Я не собираюсь одобрять эту связь: она порочна, а ты не хочешь признавать, что запутался и тебе нужна помощь.

Гарри прикрыл раздражённые из-за недосыпа глаза.

— И дело совсем не в том, что Вол… что он мужчина, — добавила она на выдохе, но с каждым словом Гарри всё меньше вслушивался в её слова и всё больше цеплялся за мерный стук настенных часов, звук падающих кубиков, увлечённое бормотание Тедди.

— Я не нуждаюсь в советах, Джинни, и не пришёл к тебе с исповедью, — распахнув глаза, перебил её Гарри и заметил фанатично-лихорадочный блеск в чужих глазах. — Я хотел попросить у тебя прощения и сделал это. Принимать ли мои извинения или нет — дело твоё. И я не жду, что всё между нами наладится за мгновение ока, но мне показалось важным положить этому начало.

— Тебе ладить со своей совестью, Гарри, не мне, — ломко протянула она, коснувшись шеи, точно слова её душили. — И тебе… это не по силам. Совесть всегда будет твоим слабым местом. Сила любви? — Джинни безжизненно хмыкнула. — Неужели ты веришь в эту чушь? Нельзя полюбить монстра. Это неправильно.

В кажущихся сегодня мрачными стенах школы было на удивление светло.

Гарри озадаченно застыл подле окна, щурясь и прикрывая лицо рукой. Перед глазами раскинулся восстановленный мост. Пострадавшая каменная кладка только хранила воспоминания произошедшего, и деревья в отдалении торчали аккуратно срубленными пеньками, а трава вновь поросла поверх разрытой земли стараниями профессора Стебля. Запретный лес поредел, но отсюда этого не было заметно.

Словно ничего и не произошло, и даже трещин не осталось на стенах школы.

Гарри отступил в тень, задумчиво коснувшись губы и потянув за неё.

Где-то он оставил Мантию, но где? Ещё бы вспомнить. Это было утром, безусловно. Пока он таскал коробки туда-сюда. Стоило бы избавиться от этой привычки бросать свои вещи где попало.

Может, Димбла позвать?..

11:56 АМ

— Ты меня не слушаешь или не слышишь, уж не знаю, — покачал головой Гарри. — Сейчас мы говорим только о нас и наших с тобой отношениях, а не о моих отношениях с кем-то.

Джинни замолчала. Её глаза сфокусировались на одной точке, а затем она всхлипнула, еле слышно выдохнув:

— Я не могу… Он всегда стоял между нами. Может, всё началось, когда я доверилась дневнику. Не знаю, Гарри, но эта тень… Даже когда после похорон мы расстались, он стал причиной.

— Мы расстались, потому что я боялся, что Пожиратели доберутся до тебя, — возразил Гарри, пытаясь сохранить спокойствие. — И ты поняла меня.

— Поняла, как поняла и твоё желание оставаться в Хогвартсе после. Я многое понимала, — пожала она плечами. — Но не заметила то, что было на поверхности: эта тень мне не мерещилась. Просто между вами всегда была странная связь.

Гарри сцепил зубы и тяжело выдохнул сквозь них.

— Когда мы встречались, я был с тобой и мыслями тоже. Не было никакого третьего.

— А главную проблему ты не видишь? — её губы дрогнули в подобии усмешки. — Мы с тобой и повстречаться толком не успели. Начали, тут же расстались по соображениям безопасности, потом всё вроде как закончилось, и мы вновь сошлись, но ты… не вернулся. Мы встречались, что-то делали вместе, проводили праздники в кругу семьи, спали вместе, но, сейчас, когда я думаю об этом, то понимаю, что каждый раз я будто отпускала тебя домой… к жене. Словно была в роли вечно ждущей чего-то любовницы.

Гарри вздрогнул.

Он помнил, как возвращался в Хогвартс и шёл к пленнику, чтобы просто проверить Риддла, поизмываться или поддеть парой колких словечек… Но думать в подобном ключе — что он уходил от своей девушки (любовницы) к пленнику (м, мужу?..) — было дико и нелепо.

Бред.

Тогда это был бред.

— …Но ты для меня был не любовником, а парнем, — продолжила Джинни. — И сейчас ничего не изменилось. Я не могу общаться с тобой после всего, — её плечи опустились. — Для меня ничего не изменилось в отношении тебя: я не влюбилась в другого, не остыла к тебе, не потеряла внезапно интерес… Когда шёл сюда, ты хоть подумал о моих чувствах? Нет, конечно. Поэтому повторю в который раз: для меня ничего не изменилось, Гарри. Поэтому это не сработает.

— Я не прошу вернуться к тому, что было между нами раньше, — он вздохнул после короткой паузы и покосился на притихшего в стороне Тедди: тот начал прятать кубики в складках одеяла. — Ещё до того, как мы начали встречаться. Просто хочу понять, возможно ли вообще вернуться к чему-либо после всего. Я не хочу тебя терять, и в своём желании я эгоистичен — не буду даже спорить на этот счёт.

— Всего лишь это? Нет… — она качнула головой. — Действительно. Ты не только в этом законченный эгоист, Гарри. Ты всё испортил. Возможно, это моя вина. Тебе было трудно, ты сломался, а я не заметила и поэтому… не смогла помочь вовремя. Я жалею о многом. О нас, о шансе, что так преждевременно дала тебе. Зачем тебе шанс?! Ты же… Ты же рядом с этим чудовищем!

— Почему всё сводится к Тому? — резко спросил Гарри, не сдержавшись, и Тедди, будто ощутив его раздражение, вновь захныкал.

— Не будем об этом. Не сейчас… не сейчас, — эхом повторила Джинни и поднялась, направившись к ребёнку.

В конце коридора Гарри заметил Слизнорта, и стремительно шагнул в сторону, замерев в тени тяжелого гобелена.

В отличие от остального преподавательского состава, Гораций во время «осады» находился внутри стен — снабжал на пару с мадам Помфри остальных Укрепляющими растворами и Крововосполняющими зельями. И как тот, кто не видел происходящего воочию, заделался самым активным поборником веры во всё самое светлое в этом мире, будто сменив Дамблдора на посту. Гарри его энтузиазма не разделял — не было сил выдавливать улыбку и делать вид, что его воодушевляли чужие речи и смешили совершенно пресные шутки.

— Добрый день, Гарри, — шёпот рядом удивил его, и Гарри опустил взгляд на откуда-то взявшегося Флитвика.

— Профессор, — кивнул он, мысленно усмехнувшись.

Видимо, избегал Слизнорта не он один.

— Ушёл? — тот боязно выглянул.

— Ушёл.

13:17 PМ

— Появиться, снять поддельную мантию, ждать предательства Риддла, обменяться с ним кольцами и свалить восвояси, — повторил в который раз Гарри, уже не скрывая своего раздражения.

— Не восвояси, Гарри, а скрыться внутри стен школы, а затем в Тайной комнате.

Альбус Дамблдор посмотрел на него привычным ожидающим взглядом поверх очков, и Гарри вздохнул:

— Скрыться внутри стен школы, а затем в Тайной комнате.

— Всем всё ясно? — после заминки уточнил тот.

Остальные присутствующие, в том числе и профессора, считавшиеся частью — внимание! — «отряда Дамблдора» сдержанно кивнули, а Гарри передёрнул плечами и склонился над куском глины, над которым вскоре должен был начать колдовать Малфой-старший.

Тёмный артефакт выглядел совершенно обычно: глина как глина. Трудно было поверить, что она сможет не просто воссоздать Дары, но и наградить копию теми же способностями. Пусть и на короткий срок.

За сделанными наблюдениями он упустил момент, когда все покинули зал. Том же и вовсе не присутствовал на «экстренном» совещании.

— Что тебя беспокоит? — раздался совсем рядом голос Дамблдора.

Профессор, в отличие от остальных, остался в зале.

— Вы прекрасно знаете что.

Дамблдор промолчал, а Гарри ещё более раздражённо повёл плечами.

Отсутствие Тома его напрягало. Он хотел встретить его здесь… хотел знать, что с ним всё в порядке, хотел видеть его кивок на вопрос Дамблдора: «Всем всё ясно?» Может быть, поцеловать ещё раз — как знать, сколько времени понадобится, чтобы вымотать Экриздиса? И будет ли другой шанс — вот об этом Гарри старался вообще не думать.

Напрягало ещё и другое: Экриздис не откликнулся на последнее сообщение. Гарри понимал, что сам никак не может с ним связаться, а когда всё начнётся, будет слишком поздно. Да и что в таком случае он мог сделать? Попросить повременить, пока он со всем разберётся? 

— Можем, вам помочь со сборами, Гарри? — предложил Флитвик с робкой улыбкой.

— О нет! — покачал Гарри головой. — Там совсем немного. А если что останется, то всегда можно попросить домовика.

— Хорошо, наверное, покинуть эти стены наконец?..

Тот неловко вскинул брови и тут же опустил голову.

— Я думал, вы продлите больничный, — проигнорировал Гарри намёк.

— Я тоже так думал, но этот год оказался удручающе нестабильным. Дамблдор хочет поскорее вернуться к нормальности… Студентам это нужно.

— Да, — глухо отозвался Гарри и дёрнул уголком губ в намерении на улыбку. — Кстати, спасибо, что не выдали меня Слизнорту, Филиус.

— И вам спасибо, — вернул тот улыбку.

Развернулись они одновременно, но Гарри чувствовал взгляд профессора, когда продолжил путь.

13:25 PМ

— Эта операция абсурдна, — заметил Гарри. — Будто очередное представление… Неужели вам безразлична конечная цель? Зачем вы подыгрываете?

«Или же вы знаете больше меня, сэр?» — тот вопрос, что он так и не задал. Только скосил взгляд на Дамблдора и вернулся глазами к карте Хогвартса.

Нынешний глава мракоборцев чересчур усердствовал с визуализацией передвижения отрядов… Отрядов. Мистер Уизли, старик Дамблдор и кучка профессоров, Мистер Малфой с переодевшимися мракоборцами, сам Гарри и кто там ещё?

Всё это виделось столь… абсурдным — другого слова у него не нашлось.

Дамблдор остановился подле него, поправляя приталенную мантию. Выглядел он хорошо: ещё более помолодевшим. Так и хотелось съязвить в ответ на слова Джинни: любовь всё же творит кое-какие чудеса. Безусловно, о чём бы они ни «договорились» с Гриндевальдом, это пошло профессору на пользу. Казалось, ему даже было стыдно за своё счастье, которое будто изнутри подсвечивало смягчившиеся черты лица.

— И что же ты предлагаешь? — поинтересовался он, словно по привычке потянувшись к бороде.

Гарри промолчал.

Предложений у него не было.

Том всегда ставил его в одинаковое положение: проблема есть, а решение… где-то там. Чтобы найти его, нужно решить двести головоломок, подслушать пару разговоров, навестить несколько подземелий и, желательно, поковыряться у самого Тома в голове. Наверное, будь Гарри снова лет шестнадцать, он бы ни в чём не усомнился, но сейчас…

Да, несомненно, это был прогресс.

Или же паранойя.

— Я понимаю, что тебя тревожит, — задумчиво кивнул Дамблдор. — Экриздис — довольно-таки странный противник, нежелание Тома воспользоваться более существенной помощью — тоже странное. Но, — тихо заметил профессор, — я уже сооружал препятствие на его пути, в результате чего погибло множество волшебников. И не только. Возможно, больше, чем было суждено… — он опустил взгляд.

— Я бы не назвал эти препятствия существенными, сэр. Вы довольно-таки долго наблюдали и, простите за откровенности, ничего не делали.

Чужие губы зашевелились, и Гарри отдёрнул себя.

Сейчас не время, чтобы снова начинать этот разговор. Возможно, Джинни так же не могла отступиться от Волдеморта, как и он сам не мог прекратить мусолить тему того, что сделал Дамблдор, а чего не сделал.

— В любом случае мы с тобой можем сделать только две вещи,  — продолжил Дамблдор, воспользовавшись его заминкой, — воспрепятствовать происходящему, возможно, ухудшить ситуацию и смириться с сопутствующими потерями или подыграть и посмотреть, что из этого выйдет.

— И тоже смириться с сопутствующими потерями, — усмехнулся Гарри. — Вы решили примкнуть к нему.

— Я решил остаться простым наблюдателем.

— Находясь в самой гуще событий?

Дамблдор слабо улыбнулся, глянув на Гарри исподлобья, и пожал плечами:

— Я директор Хогвартса пока что, и защита школы по-прежнему является моим приоритетом.

— Тогда стоило бы возразить, когда школу выбирали местом для очередной катастрофы.

— Что ж, подобный выбор — ещё одна странность, не правда ли?

Наконец-то.

Дверь в кабинет ЗОТИ послушно открылась, и Гарри бегло глянул на стол. Он оставил часть своих вещей здесь с дозволения Генри Метикулуса — нового преподавателя Защиты. Как только тот появился в школе, так сразу стал преследовать Гарри, чтобы он поделился с ним опытом преподавания.

И каким же опытом Гарри мог с ним поделиться?

Генри был молод… — смешное замечание от человека одного с ним возраста, но Гарри всё чаще чувствовал себя стариком. А вот Генри соответствовал своему возрасту: улыбчив, энергичен, полон надежд на светлое будущее и страха опростоволоситься перед студентами. Поэтому он и напрашивался на разговоры, расспрашивая его о нраве учеников.

Гарри лишь отмахивался. Первогодки обычно были напуганы сильнее самых юных преподавателей. Генри делал вид, что верил ему, но на самом деле, кажется, сомневался. Тем не менее он преподнёс хоть какое-то разнообразие в однообразные будни, наполненные абсолютным ничем.

— А вот и ты, — прошептал Гарри и шагнул к столу.

Мантия-невидимка лежала поверх самой большой коробки.

14:43 PМ

— Ты должен покинуть Хогвартс! Сейчас же! — голос Люциуса Малфоя дребезжал от злости. — Идём. И молись, чтобы каминная сеть ещё была открыта.

— Отец! — возразил ему Драко. — У меня здесь такие же дела, как и у тебя. Я в состоянии сам за себя принимать решения.

— В состоянии он, — ехидно процедил тот. — Ты не в состоянии оценить опасность, которой подвергаешь себя и всех нас!

— В отличие от тебя, — понизил голос Малфой-младший, — у меня панических атак не случается в присутствии Сам-Знаешь-Кого и в ноги я ему не кланяюсь, готовый лизать пол, по которому он ступает!

— Наглый мальчишка!

— Я уже не мальчишка! И тебе пора это принять!

— Ты… ты, — Люциус будто задохнулся от возмущения и раздался глухой стук — явно от удара трости об пол. — Ты разочаровал меня!

— А мне больше и не нужно твоё одобрение. Можешь даже вычеркнуть моё имя из фамильного древа — мне начхать!

Гарри решил появиться и тактично кашлянул, предупреждая об этом прежде, чем завернуть за угол. Оба Малфоя тут же замолчали и оглянулись на него. И на Гермиону, тенью застывшую у Гарри за спиной.

— О, Гарри! Добрый день, — раздался за спиной дружелюбный голос, и Гарри обернулся.

— Прости, что вошёл сюда, не предупредив тебя заранее, — сразу же извинился он.

Генри покачал головой:

— Не стоит извиняться. Я же сам позволил тебе оставить здесь вещи. Сам ещё толком не перенёс сюда ничего своего. Только одежду, а так… люблю, когда просторно и чисто. Без тысячи всяких побрякушек на полках, сундуков в углах и прочей дребедени. И полок тут многовато. Стоило бы снять часть из них — света так будет больше.

А ещё Генри много болтал. Ему даже собеседник в этом плане был не нужен. Для Гарри, который нынче предпочитал больше слушать, чем говорить, это было удобно.

— …Ты тоже не любишь? Не заметил, чтобы у тебя было много вещей.

— Я часть забрал, а часть вот… — скупым жестом обвёл Гарри коробки.

— Понимаю, — расплылся тот в улыбке.

Понимает ли на самом деле?

Гарри столько раз за последние две недели слышал это «понимаю», что хотелось наложить заклинание табу на это слово.

15:15 PМ

— Рон… Рон, послушай меня…

— Ты с ума сошёл, папа? Что ты здесь забыл? Мы даже с Перси не успели ещё проститься, а ты уже решил влезть в непонятную заварушку, чтобы что? Сэкономить нам на похоронах? — друг перешёл на крик.

— Это не то, о чём ты подумал… — вздохнул мистер Уизли.

— Не то? Я что, слепой, по-твоему? Или считаешь меня дураком?! Я видел тебя с этим бородатым… замом!

Будь ситуация другой, это, наверное, было бы даже забавно. Отец Драко ругал сына, Рон ругал своего отца…

Рон.

Рона он не ждал. Он ему ничего не сообщил. Гермиона сжала ладонь Гарри, напрягаясь. Впрочем, Драко не был доволен и её присутствием рядом, только подтверждая догадки Гарри о том, что у него были свои резоны присутствовать здесь. «Тебе здесь не место», — заявил тот сразу же. «Как и тебе!» — огрызнулась подруга в привычной манере. «У меня приказ от Дамблдора, а у тебя какое оправдание?» —  вскинул он брови, насмешливо осклабившись. «Разве вы не все вместе проникли в один отель в поисках некогда исчезнувшего друга, то бишь меня?» — как бы между прочим поинтересовался Гарри, и оба недовольно поджали губы.

Казалось, он стал для них неким раздвижным мостом — тем, кто способен их объединить. Пусть и на короткий промежуток времени, пока различия вновь не дадут о себе знать. То, что он в какой-то момент смог понять Малфоя, а тот — его, не означало, что это распространяется на остальных друзей. Гермиона просто была более лояльна.

С Роном же провернуть это было сложнее.

Гарри вздохнул.

Они всего-то хотели добраться до конца коридора и затаиться в том же женском туалете. Сигнала ещё не было, а присутствие подруги он не хотел афишировать.

— Мама ждёт дома… — рыкнул Рон и, судя по шороху ткани и шагам, пошёл сам и потянул за собой отца.

— К сожалению, я не могу последовать за тобой, сынок. У меня есть обязательства…

— Какие ещё, к чёрту, обязательства?! — взревел друг. — Ты опять позволяешь этому старому хрычу втянуть нашу семью в какое-то дерьмо! Он использует тебя, как использовал Гарри!

— Дамблдор здесь ни при чём, — возразил Артур.

Друг его не слушал:

— Хватит с меня! Хватит с нас! Ну сколько можно, пап? Сколько, а?!

Гермиона еле слышно выдохнула. Хватка стала стальной, и Гарри успокаивающе погладил её ладонь.

Он жалел, что втянул её, что сам стал тем, кто опять рисковал её благополучием, чтобы развязать себе руки в случае нужды.

— Всё хорошо, — шепнула она ему на ухо, будто поняв, о чём Гарри думает.

Драко следом прошелестел:

— Уходим.

Уйти тихо не получилось. Стоило развернуться, как перед ними возник Сэвидж.

И что за манера тайком подкрадываться?

Гарри бездумно подхватил коробку и пошёл из кабинета, а затем вернулся — смысла таскать на себе лишний вес не было. Он освободил её, переложив вещи в другую, и вышел снова. Он мог бы переправить все свои пожитки магией, но ему нравился сам процесс. Нравилось складывать, перебирать вещи, вспоминать, аккуратно запечатывать, переставлять, переносить...

Всё это умиротворяло.

Казалось, он провёл не так уж и много времени в качестве профессора, да и не тяготел никогда к этой профессии, ставшей его временным прикрытием, но сейчас все те мгновения отзывались теплом. Они порождали светлую тоску в опустевшем нутре.

А тоска была уже чем-то значительным, за что можно было зацепиться вне четырёх стен квартиры.

15:31 PМ

— Мордред, Поттер! — воскликнул Сэвидж, расхаживая из стороны в сторону. — Ваша троица… — он резко остановился, окинув строгим взглядом притихшую Гермиону, разозлённого Рона и его, пребывающего в странном состоянии отрешения. — Вашей тройке что, мёдом здесь намазано?

Драко же стоял чуть в отдалении и смотрел в окно. Он сделал вид, что ничего об этом не знал — адаптировался под ситуацию. Всё же с отцом у него было куда больше общего, чем он хотел признавать теперь.

Вопрос явно был адресован Гарри, но вклинился Рон:

— Вы втянули моего отца и мою девушку и ожидаете, что я останусь в стороне? Нет уж! Не бывать этому! Эта образина напала на мой дом, по её вине погиб мой брат, мои близкие в опасности, и…

— А что, вас зовут Артур Уизли или вы, юноша, стали его тенью, чтобы следовать за отцом? Ваш отец, к слову, служащий Министерства магии, как, впрочем, и мисс Грейнджер, и мистер Поттер.

— И это развязывает вам руки, что ли? Ещё скажите, что обучение здесь даёт вам на пару с Дамблдором право впутывать всех нас во всякое дерьмо из года в год! Вы не можете распоряжаться нашими жизнями! — повысил голос Рон, угрожающе шагнув вперёд.

Присутствие Гермионы лишь ухудшило ситуацию. Он разозлился и на неё в том числе и теперь избегал смотреть в ту сторону.

— Это я попросил Гермиону присутствовать, — подал голос Гарри, тоже сделав шаг вперёд. — И просил ничего тебе не говорить.

Рон посмотрел на него. Глаза широко распахнулись, словно он не ожидал этого. Точно это был удар под дых.

— Это моя вина, что она здесь.

Сэвидж недовольно покосился на каждого.

— Безрассудство у вас в крови, Поттер. Вам не хватает дисциплины и…

— Прекратите, — поднял он взгляд. — Я тоже имею право действовать по собственному усмотрению, — сделал он ударение на этом словосочетании и заметил, как глава помрачнел.

— С вами, Поттер, мы разберёмся позже. Сейчас не время и не место.

Его взгляд упал на лежащую на столе коробку, и Гарри понял, что было спрятано там: копия Мантии-невидимки. Значит, все приготовления были завершены, осталось только ждать… Ждать, ждать и ждать, что следующим, на кого он наткнётся, будет Том, а не… Эдмунд, к примеру. Этот день был и без того странным, на пути ему попались почти все профессора, парочка мракоборцев… незнакомые лица, даже те, кого он не ожидал здесь встретить — Драко с мнимым приказом и Рон, вцепившийся в отца. Но Тома не было, а Экриздис так и не ответил.

Тишина нервировала Гарри — заставляла скрипеть зубами, растирать запястья, спускаться в Тайную комнату, гипнотизировать взглядом такой же молчащий, как и сфера, дневник, и снова подниматься в школу.

Почему Том даже не заглянул?..

Гарри изнывал.

— Сейчас я открою камин, — проинформировал всех дружно Сэвидж, — и вы двое, — перевёл он взгляд с Рона на Гермиону, — вернётесь в Министерство…

Договорить тот не успел.

Воздух задрожал. Стены Хогвартса тряхнуло, а затем снова, и снова, и снова — это был мерный, ужасающий ритм. Словно невидимая рука гиганта стучала в столь же гигантский барабан, а ударная волна разбивалась о школу.

Патронус Кингсли секундой позже ворвался сквозь стену.

Началось. 

Всё ещё безымянная сова перескакивала с балкона на балкон, пока Гарри её не заметил. Птица постучала клювом в стекло, и, оставив коробку на полу, он распахнул створки.

— Прости-прости, — коснулся Гарри её головы, поглаживая мягкие перья.

Столь скорого ответа он не ожидал. Сова же, взмахнув крыльями, скинула ему в ладони письмо.

Конверт скрипнул, зашуршала бумага.

«Мистер Поттер,

Цель этого письма проинформировать вас в очередной раз, что в прошение вам отказано, и напомнить, что размер штрафа соответствует нарушению и прописан в соответствующем пункте законодательства. Также напомнить, что слушание отменено в связи с новыми обстоятельствами. Возобновления дела не предвидится до новых указаний.

С уважением,

Секретарь Министра магии Великобритании, Пьеро Дутти.

P.S. Мистер Поттер, прошу вас, прекратите слать жалобы! У меня и без ваших капризов работы выше головы! Вас не будут судить. Не будут, и точка!»

Он скривился, вчитываясь в строчки раз за разом.

Судить не будут? Штраф достаточен? Хватит капризничать?

Ах ну да… Интересно, сколько они готовы простить ему в связи «с новыми обстоятельствами»?

16:12 PМ

Впереди маячил Дамблдор.

Мантия развевалась за его спиной, когда он вышагивал вперёд, к узкой прорехе в барьере, и сдерживал норовящих втиснуться туда дементоров. Его Патронус взлетал и пикировал на них, а он почти играючи, если бы не напряжённая линия плеч и вытянутая струной спина, удерживал позиции. Гарри видел всех остальных, рассредоточенных по периметру: Синистра выглядела выдохшейся, Стебель мелькнула и исчезла, устремившись куда-то в противоположную сторону, где, как Гарри заметил, образовалась очередная дыра.

Дементоров было слишком много.

Такого количество не было даже во время осады Волдемортом.

Взгляд упал на профессора Флитвика, которого перемещала МакГонагалл. Тот порывался встать и снова падал на невидимые воздушные носилки. Видимо, Дамблдор латал его дыру.

А самого Гарри сюда не звали. По идеи было рано, но он места себе не находил, и сейчас… видя всё это, думал, что, быть может, он ошибся: таких представлений не бывает. Всё оказалось серьёзнее, чем выглядело на карте, на словах; серьёзнее, чем обрисовал Дамблдор.

Чёрт!

Очередной взрыв, будто от Бомбарды, прогремел совсем рядом. Заклинанием снесло часть стены, и, оступившись, Гарри упал на землю, глотнув пыли и оглохнув на мгновение. Вот, что создавало дыры: клочки земли горели, словно туда ударило метеоритом, а непонятная чёрная жижа булькала, подобно лаве. Поднимаясь, он ощущал привкус гари на языке. Всё вокруг необычайно быстро стихло. Всё ещё оглушённый взрывом, он сделал шаг и снова споткнулся обо что-то. В воздухе застыла дымовая завеса, столь знакомая ему, будто он уже видел это раньше, будто участвовал в происходящем когда-то…

Может, не в реальности, но во сне.

Знакомые голубоватые огоньки замелькали, просвечивая сквозь плотный туман. Более уверенно шагнув вперёд, он посмотрел под ноги, и полог тишины растворился — звуки ударили по нему с силой взрыва: где-то грохотало, разносилось эхо слов заклинаний, звучали отданные приказы и прорезались крики, звенел купол под напором магических снарядов…

Он знал заранее, кого сейчас увидит. И увидел Кингсли, а вот мистера Малфоя не было рядом, как в том сне… Почему?

Ответа не нашлось. Как и времени на раздумья. Потому что сейчас… вот прямо сейчас мимо него должен был пробежать мистер Уизли. Он и пробежал, но тоже один. Без Рона. А ещё Артур ничего ему не сказал и будто даже не увидел.

Тут же захотелось хлопнуть себя по лбу, коря за рассеянность в подобный момент: конечно же, его не увидели — на нём была надета копия Мантии. Без неё Гарри не рискнул бы появиться здесь раньше времени.

Взгляд вновь наткнулся на Альбуса Дамблдора, чья фигура то появлялась, то исчезала, скрытая облаком пыли и чёрного дыма. Профессор отступал, и, как по сигналу, за его спиной оказался кентавр. Флоренц подхватил профессора Флитвика, успевшего вновь занять своё место в обороне, и под прикрытием Минервы направился вглубь. Та сразу же вернулась, оставшись подле Дамблдора.

Сердце тревожно сжалось.

Гарри вскинул взгляд и посмотрел на купол. Он знал… знал, что сейчас должно было произойти.

Секунда.

Купол сверкнул.

Вторая.

Он окончательно исчез.

Третья.

Синеватые всполохи рассеялись полупрозрачной паутиной.

Дементоры сплотились. Их рёв, подхваченный гулом ветра, морозом опустился на землю, туша немногие вспыхнувшие пожары, рассеивая дым и накатывая ознобом. Гарри будто ледяной водой окатили, и он резко пришёл в себя, осознавая, что это не сон, что всё это происходит в реальности. Прямо здесь и сейчас.

Он отступил на шаг.

Что-то шло совсем не так. И одновременно всё было до ужаса правдоподобно — если Экриздис наблюдал за ними, то знал: они сдают позиции. Они проигрывают, а значит… можно наступать.

Пятясь, Гарри заметил Рона. Вместе с Гермионой тот стоял на ступеньках, и необычная гримаса горя застыла на измождённых лицах, но Гарри не успел сделать и шага к друзьям, как ощутил это вытягивающее радость присутствие: слева на него нёсся дементор.

Заклинанием Патронуса он воспользовался почти инстинктивно и застыл. Вместо привычного оленя на врага, извиваясь и шипя, понёсся Окками. Чья меньшая и более миролюбивая копия сейчас посапывала в Тайной комнате, далеко от всей этой заварушки. А это означало… что это означало вообще?

Гарри сглотнул и коснулся поддельной мантии на плечах, осознавая, что та сползла, раскрывая его местоположение.

Именно в этот момент Патронус Дамблдора нарезал круг и исчез. Сигнал. Следовало подобраться ближе к профессору. Прямо сейчас.

Спускаться в Тайную комнату не хотелось категорически.

Время, проведённое там, превратилось для него в нечто между сном и пыткой. После всего и особенно пятерых отказов в слушании он даже не понимал зачем оставался там так долго: наверное, всё ещё пытался прийти в себя, переваривал, вспоминал… ждал. Ждал какого-то чуда.

Впрочем, возвращаться на Гриммо тоже не было желания, пусть Кричер и бранился, а Димбл грустил… Эльф теперь ступал за старым ворчуном, а тому, по крайней мере, не было так одиноко — если домовикам вообще может быть одиноко. Гарри полагал, что вполне может быть. Особенно, если он не собирался возвращаться туда. По крайней мере, не в ближайшее время.

Гарри снял небольшую квартиру в Косом переулке и даже не изолировал её от шума. Ему нравилось там всё: от раннего скрипа ставней, когда лавочники открывались, до возможности спускаться, занимать столик чайной напротив, заказывать чашку чая или кофе и просто наблюдать за проходящими мимо людьми. Нравилось выходить вечером на балкон и снова смотреть, как неспешным поток течёт река из людей и как те же лавочники закрывают магазины, а везде зажигаются вечерние огни.

Казалось, что ничего не изменилось, но изменилось всё.

Мир сходил с ума, и Гарри вместе с ним.

— Вот ты где… — застали его врасплох около женского туалета.

Он уже жалел, что не отправился домой сразу же, а решил забрать как можно больше вещей с собой.

16:35 PМ

— Репело Инимикум, — донеслось совсем рядом и купол сверкнул искрами света, формируясь. — Протего максима, — он разрастался, оттесняя назад дементоров. — Фианто Дури, — защита ярко засветилась и тотчас стала прозрачной.

Гарри хотел обернуться, но ему не позволили. Руки обхватили талию и прижали к себе. Еле заметный аромат древесины и чего-то терпкого отчего-то пробился даже сквозь едкий запах гари и дал ему возможность перевести дух.

— Ты появился раньше времени и уже успел изваляться в грязи, — шепнул Том и крепче прижался со спины. — Стоило бы догадаться.

— А ты за весь день и вовсе не нашёл нужным появиться.

У них было минут пять, может, чуть больше — купол вновь стал содрогаться под натиском дементоров и тех странных снарядов, вспыхивающих всполохами пламени в момент удара о щитовые чары. Казалось, Гарри даже увидел Экриздиса в отдалении. Его бледное, подобно маске, лицо выглядело пятном в обрамлении извивающихся как змеи волос.

Он был ему отвратителен как человек, как волшебник, и… в то же время было в нём нечто прекрасное. Гарри никак не мог объяснить себе это — почему их встреча отпечаталась внутри, почему он поддался ему, почему разрывался между принятием и отвержением. Экриздис был подобен неточному движению палочки или некорректному прононсу заклинания: внутри него будто закралась какая-то ошибка. Именно она отрезвляла Гарри и отталкивала его после изначального притяжения. Что и произошло в кабинете.

— Злишься? — спросил Том.

Не время сомневаться.

— Скорее удивлён.

— Я тоже поражён до глубины души: ты почти идеально следовал плану. Даже встал там, где я крестик нарисовал.

Вместо того чтобы разбавить напряжение, его насмешливая интонация взволновала Гарри пуще любой трагичной. Пусть сейчас, посреди творящегося хаоса и разрушения, ему было на удивление спокойно. Будто то, что Том пришёл, могло исправить всё и решить нависшую над ними угрозу в виде тучи дементоров. По сути, так и должно было случиться, тем не менее всегда мешалось какое-то «но».

Дамблдор застыл чуть поодаль. Он окинул их нечитаемым взглядом и отвернулся к барьеру. Уже ставшее привычным за эти несколько дней чувство тревоги укрепилось и не хотело отпускать Гарри.

Выпутавшись из чужих объятий, он заглянул в алые глаза.

— Что теперь? — «Где кольцо?» — Он видел?..

— Полагаю, что так: ты весьма эффектно появился и обтёр мантией все углы, — усмехнулся Том, скосив взгляд на висящий на его руке поддельный артефакт. А в следующий момент улыбка потускнела и окончательно исчезла. — Я хочу попросить тебя кое о чём. 

— Мне нет до этого никакого дела, — отмахнулся Гарри.

Гермиона опередила его, встала на пути и упёрла руки в бока.

— Ну что?

— Мне не верится, Гарри.

У него вырвался смешок.

— Это твои проблемы, Гермиона. Какая-то идиотская формальность должна что-то значить для меня? Ничего не значащая, и… — он задохнулся, вцепившись в коробку пальцами. — Зачем ты искала меня? Лишь для этого?

— Да. Лишь для этого. Все уже ушли. Там будем только мы, но ты даже местом не интересовался. Никого не спрашивал. Как так можно? Дамблдор…

— Тише, — покачал он головой и, обойдя её, направился к нужному умывальнику. — Мне плевать, что сейчас думает Дамблдор и какими советами на мой счёт напичкал тебя.

— Он ничего не говорил. Просто предложил позвать тебя, когда все уйдут. Драко тоже ждёт.

— Что ж, веселого вам времяпрепровождения. Можете станцевать, если хотите.

Новый смешок оказался очень горьким на вкус.

— Откройся, — сразу же прошипел он.

— Я подожду тебя здесь, — тихо ответила она.

— Не жди. Я всё равно не пойду.

16:39 PМ

— Не считаешь, что о таком нужно было раньше просить? — прошипел Гарри, а затем прикрыл глаза, глубоко вдохнул и выдохнул. — Почему сейчас, Том? Почему ты не явился раньше? У тебя было целое утро, половина дня… Ты мог сделать это ночью, в конце концов!

— День оказался чересчур коротким. Прости.

— Простить. Всего-то, — он хмыкнул и уставился на мешанину из камней, травы и земли под ногами.

Хотелось что-то пнуть.

— Послушай меня, — Риддл склонился к нему, и была в его голосе затаившаяся мольба, в ответ на которую язык не повернулся съязвить.

Гарри внезапно стало всё равно, что они оказались у всех на виду; ему было совершенно наплевать, что подумают на этот счёт бывшие «коллеги», что подумают друзья, пусть уже осведомлённые, но не видящие их вместе; Гарри было абсолютно безразлично, что подумает его, можно сказать, начальник, застывший на мгновение соляным столбом, и мистер Уизли, едва не свернувший шею в попытке разглядеть их... Он просто хотел, чтобы время застыло, а тревоги оказались напрасными. Хотел, чтобы всё это вновь превратилось в обычный ночной кошмар, после которого он бы вновь проснулся в чужих объятьях. И Том бы спросил: «Тебе постоянно снятся кошмары?» И он бы ответил что-то вроде: «Благодаря тебе они мне обеспечены до конца жизни».

— Мы мыслим по-разному. Ты думаешь, что я никогда не ошибаюсь, но это весьма далеко от правды. Утром мне казалось, я обойдусь и без этого.

— Почему ты не забрал всё?

— А ты сам-то как думаешь?

Слабая улыбка тронула чужие губы, а Гарри в ответ лишь поджал свои.

Он понимал… ещё как понимал. И понимал также, что Том сейчас был странным.