Глава 29. Томление (1/2)

Твои слова не могут излечить разбитые сердца,

Но, возможно, они скроют оставленные шрамы.

Я оцепенел и боюсь правды —

Всё это так далеко от совершенства.

Не хочу быть таким,

Но чистое небо над головой навевает меланхолию.

Я постепенно теряю терпение, подавляя свои чувства,

Ни одно из моих достижений и близко не стояло

К тому, о чём я так долго мечтал,

Однако ты того стоишь.

Так что я продолжу слоняться вокруг.

Не хочу обессилить,

И это довольно-таки трудно, когда всем плевать,

Но я останусь поблизости.

Не хочу томиться в ожидании,

Поэтому вернись и вытащи меня отсюда.

Свободный перевод

ENVYYOU — Stick Around

</p>

Гарри хранил молчание, внимательно разглядывая несуществующие пылинки на столе. Том, впрочем, тоже не спешил начинать разговор. И это, надо заметить, весьма напрягало. Молчание было тягостным, будто густым туманом, повисшим в воздухе. Зачем он пожаловал? Гарри как-то слабо верилось в быструю оперативность Кунца и в его способность столь эффективного убеждения.

Сам же он, если и мог представить появление Риддла здесь, то представлял это воссоединение дня через два-три, а может, и через целую неделю. То есть после своевременного освобождения — томиться в ожидании больше этого срока Гарри категорически не желал.

Хоть при Кунце он и кидался довольно-таки смелыми заявлениями и фонтанировал железной уверенностью в себе, но неожиданное появление Риддла выбило его из колеи, вызвав растерянность. Он просто был не готов к предстоящему разговору, да и не знал, с чего тот следует начать.

Прошло слишком мало времени.

Воспроизводя воспоминания, он пытался смотреть на всё со стороны, будто это и вовсе его не касалось, будто всё рассказанное было чей-то историей, никак к нему не относящейся, а он подобно архивариусу подхватывал доверенную ему папку и оставлял её на стеллаже под грифом «Откровения Тома Марволо Риддла».

— Позволь узнать, Пот-тер, — разрезал тишину чужой голос. — Почему, — Риддл подался вперёд, — вопреки заявленному тобой нежеланию принимать посетителей, здесь находился он? — Звучавшее напряжение в нём навевало не самые радужные мысли о состоянии своего обладателя, и это состояние бесспорно задавало тон разговору. Чёткое и одновременно шипящее «т» в его фамилии всегда сопутствовало определённому настрою — Том был зол или, быть может, чем-то расстроен?

Гарри с лёгким удивлением осознал, что он с радостью покопался бы в мозгах Риддла, чтобы понять, как тот мыслит и как чувствует. Как он жил всё это время? Что им двигало во время принятия тех или иных решений — чистая логика или всё же та часть, отвечающая за негатив? Принимал ли он решение в ярости? Или же всегда подавлял её, чтобы трезво оценить ситуацию?

Слишком. Много. Вопросов. Безусловно, чересчур много вопросов крутилось у него в голове, но поражало не это, а то, что из бесконечного списка на первых рядах маячили самые избитые из них. Например, об Эдмунде.

Не заметил ли чего Риддл? А даже если и заметил, то ему вообще не должно быть никакого до этого дела. Записку Гарри ещё не забыл, ощущая, как та обжигает через тонкую ткань подкладки.

И только спустя пару долгих мгновений он удивлённо моргнул, отняв взгляд от стола, и наткнулся на тлеющие угольки раздражения в чужих глазах, тотчас переспросив:

— Заявленному мной нежеланию принимать посетителей?

— Признаюсь, твоё добровольное отшельничество меня даже несколько удивило. Так позволь, Поттер, поинтересоваться вновь: какова причина допущенного исключения? — проигнорировал его вопрос Том, снова откинувшись назад и глянув исподлобья.

Гарри открыл было рот, чтобы переспросить, и тотчас захлопнул, потерев озадаченно подбородок. А он ещё удивлялся, что ни Гермиона, работавшая на пару этажей выше, ни Джинни, — если учесть её вовлечённость — ни Драко не навестили его за весь день. Однако запрет на посещение объяснял всё, кроме главного — почему это запрет был затребован им самим и в какой именно момент он его затребовал?

— Тебе-то что? — машинально спросил Гарри, пытаясь припомнить каждую из своих недолговременных бесед со стражей. Если он, конечно, ещё в своём уме, то ничего такого и в помине не было, а значит, постарался кто-то извне. Вывод напрашивался сам, но Риддл явно не изображал перед ним безмерное изумление. — А как же всё кончено, помехи, препятствия и прочая чушь?

Гарри дёрнулся, словно опомнившись, и мигом понял, что объединяет разные темы и звучит при этом едва ли не обиженно. Но сказанного не воротишь.

— Как ты себя чувствуешь? — невозмутимо спросил тот, а Гарри не мог понять, интересовался ли Риддл его здоровьем взаправду или это был тонкий намёк на то, в своём ли он уме.

— Лучше не бывает. Однако повторюсь: какое тебе дело, Том? — Записка в кармане в буквальном смысле жглась. Гарри понимал, что это субъективные ощущения, но желание бросить её на стол и потребовать объяснений не угасло после осознания, наоборот, оно разгорелось с новой силой. Однако поступать, точно обманутый любовник, он не намеревался.

— Никаких побочных эффектов?

— Никаких, — раздражённо отозвался он.

— Никакой повышенной сонливости, головных болей или нехватки кислорода? — спокойно продолжал справляться Том, будто составляя анкету.

— Всё просто отлично, — отчеканил Гарри.

— Каковы твои ощущения собственных эмоций?

— Ты стараешься вывести меня из себя?

Риддл вздохнул. Он неспешно стянул перчатки и положил их на стол, а следом резко протянул ладонь, выжидающе уставившись.

— Что?..

— Руку дай.

— Я не собираюсь за ручки с тобой держаться, — весело заметил он, пытаясь заглушить бушующую внутри злобу. Гарри не понимал, что это — искренняя забота или какой-то анализ? Риддл сощурился, резко воспроизведя движение. — А ты у нас ещё и колдомедик? Может, и в квиддич играешь?

— Очень остроумно, — безэмоционально отозвался Том. — Прекрати ёрничать и дай мне свою ладонь.

Гарри вздохнул, опустив взгляд на его руку, прежде чем неуверенно протянуть свою. Том вцепился в него, скользнув двумя пальцами к запястью, и замер, прикрыв глаза. Он сосредоточенно хмурился, а Гарри, напротив, расслабленно скользил взглядом по чужому лицу, пользуясь тем, что за ним не наблюдают.

— Ну и каков вердикт? Я умираю, доктор? — протянул он, стоило Риддлу разжать пальцы, прежде бегло пробежавшись ими вдоль вен, отчего Гарри непроизвольно содрогнулся.

— Даже жаль, что после всех совершённых тобой глупостей нет никаких побочных эффектов, — промолвил Риддл вполголоса. — А раз их нет, то позволь и мне повторить вопрос: почему здесь крутился помощник Офелии, да ещё и в таком… — Том задумчиво обвёл комнату взглядом, точно подыскивая нужный термин, — осчастливленном состоянии?

Раз интересовался, значит не застал никоим образом их внезапного рандеву с Эдмундом — и слава Мерлину. Некоторые допросные состояли из двух смежных помещений, отделённых магическим барьером, который полностью стирал чужое присутствие за стеной — от запаха до звуков — и позволял следить за процессом со стороны. Вот только такие комнаты использовали в особо важных случаях, например, когда допрашивали Амбридж — из того, что Гарри знал. И даже присутствовал на одном таком допросе в качестве пострадавшего после окончания войны. Вряд ли его самого стали бы помещать в подобную, хотя до конца отбросить вариант, что, возможно, Кингсли захотел бы присутствовать, он не мог.

Гарри бегло глянул на стену — однако на глаз определить существование двойного пространства было невозможно — и скорбно вздохнул. Он не желал обесценивать случившееся, включая лобзание с Эдмундом в ряды совершённых им ошибок, но произошедшее было весьма опрометчивым поступком и могло аукнуться обоим.

— Хотел проверить, как я тут устроился, и тебя не пропустили, Том? — размеренно спросил Гарри, растягивая гласные в напускном удивлении. — Такую распрекрасную записку настрочил, небось кучу времени угробил, подбирая вычурные слова, а под конец не смог удержаться… Может, истосковался весь?

В мгновение ока Том вместе со стулом придвинулся ближе к столу. Опираясь локтями на поверхность, он заинтересованно склонил голову:

— Покажи-ка эту записку. — И Риддл вновь протянул руку, словно ни секунды не сомневаясь в том, что он её сохранил. Гарри мысленно чертыхнулся. Первоначально смятый листок был помещён в карман брюк, а впоследствии до такой степени перечитан, раз за разом распрямлён, что чернила кое-где расплылись, а бумага стала потёртой, едва ли не изорванной.

— Я её выбросил… — Не успел он ничего добавить, как листок выпорхнул из кармана, тотчас приземлившись в чужую ладонь. Гарри резко протянул руку, но Том с усмешкой на устах отклонился назад и молниеносно поднялся, отступая на несколько шагов. Развернув записку, тот бегло пробежался глазами по строкам. Выраженное на лице веселье сменилось скептицизмом, скептицизм — раздражением, а раздражение опять весельем. Том покрутил записку, точно непонятную штуковину, и вновь прошёлся взглядом по строчкам, пока у Гарри число вопросов только возрастало.

— Ты превратился в помеху, Поттер, — выраженно начал Том. — На своём пути я всегда устранял препятствия, а ты превратился в ещё одно. Одно из многих, — он усмехнулся, оторвав взгляд от записки и посмотрев на Гарри, отчего тот недовольно поёжился. Что это? Издёвка? — Ты спрашивал меня в тот вечер о принятом решении: я хотел устранить тебя, избрав новый путь, но ты слишком своеволен и непредсказуем — вот с этим я соглашусь, — кивнул Риддл. — Как ты сказал, нам с тобой не по пути. Всё кончено, — почти беззвучно заключил он. Гарри с удивлением осознал, что не может распознать — правда это или ложь, так как речь Риддла не имела адресанта, скорее всего. — В некоторых делах он всё такой же профан, — задумчиво прибавил он и небрежно швырнул листок на стол, будто потеряв весь интерес. Сделав шаг ближе, Том окинул его немигающим взглядом, и Гарри напрягся — дыхание спёрло.

— Так почему ты здесь? Тебе ведь не докладывали, что я… — Гарри запнулся, схватив бумажку и сжав её в кулаке, следом сунув обратно. Он вернулся мыслями на десять минут назад, когда Эдмунд краснел и мялся перед ним, как и он сейчас. Ужасное и наиглупейшее чувство. Не то чтобы Гарри робел, просто ситуация ощущалась какой-то абсурдной. — Что я хотел тебя видеть? Мол, — процедил он сквозь зубы, — собираюсь преследовать?

Том оперся бедром о край стола, поглядывая на него сверху вниз и тем самым нервируя ещё больше. Новообретённое самообладание, видимо, не выдержало испытания временем, или это воздействие Риддла — вот оно поистине плохое влияние.

— Мне лишь сообщили, что я должен выдать твой труп и по крайней мере позволить тебя похоронить, — отчеканил тот. — Мисс Грейнджер была весьма убедительна в своих взысканиях. Настолько, что её еле удалось утихомирить. Поразительная дерзость, не находишь? Совсем страх потеряли, — с беглой улыбкой заключил Том. — Хотя твоя группа поддержки всегда была очень шумной, Поттер.

Гермиона?

Стоп, по порядку…

— Что с Экриздисом и Дарами? — надежда застать врасплох угасла мгновенно. Не застал. — Ты ведь знаешь, где камень?.. — продолжил Гарри.

Местоположение пропавшего Дара пришло к нему среди прочей информации. Одна лишь дедукция, лишённая неопровержимых доказательств. Дедукция, которая задействовала свежую, но всё ещё скудную информацию о Томе и предоставила некоторые эпизоды из собственной жизни в новом свете… И раз камень мог быть замечен треклятым Грейбеком, что мешало ему быть увиденным змеиным оком самого Тёмного Лорда? Возможно, тот знал заранее, что Гарри появится вместе с артефактом. Хотел ли просто вернуть его, восстановив кольцо, или за этим стояли иные, более грандиозные замыслы — он пока ещё не знал.

— Камень у тебя, — констатировал Гарри, отметив промелькнувшее одобрение в чужих глазах, тут же сменившееся раздражением. — Экриздис придёт за тобой, — добавил он, постучав пальцами по столу. — А затем наведается в школу. Альбус знает, так ведь? Если оценить сложность изъятья каждого артефакта, то получается эдак пятьдесят на пятьдесят с незначительным отклонением в сторону Дамблдора. Полагаю, ты следующий, Том, — заключил Гарри. — Не буду интересоваться, где ты его припрятал, мало ли…

— Это тебя больше не касается, — грубо перебил Том.

— Касается. Клятва обязывает тебя отвечать и отвечать всегда… — он оборвал себя на полуслове, с горечью уставившись на Риддла.

Ну разумеется.

— Требования исполнены, Гарри, — поддакнул его мыслям Риддл.

И клятва на крови ныне не более, чем бесполезный осколок стекла.

— Значит, ты забрал всё, как Кунц и сказал…

— Не тронув никого и пальцем, — кивнул он, протянув руку и дотронувшись до его волос. — Однако, если воспоминания вернулись, ты должен понять, что твой близкий круг и без этого в безопасности.

— Я не всё вспомнил, — отметил Гарри, недовольно мотнув головой, когда чужие пальцы коснулись затылка и зарылись в волосы. — Отто Кунц наложил запрет на визиты?

— Полагаю, что так.

— И он же создал записку… — Тем не менее было одно «но»: — Что за новый путь? Записка, быть может, и фальшивка, однако упоминание основано на чём-то, что ты ему рассказывал, Том. Что же это за новый путь, который ты выбрал для меня?

— Это всего лишь набор бессвязных слов, — Том слегка потянул за пряди, вынуждая его запрокинуть голову. Гарри вновь сглотнул, схлёстываясь с потемневшим взглядом. — Что испытал, прочтя это?

— Ты не лжёшь, — констатировал Гарри. — Но недоговариваешь, как обычно. — Он вырвался из хватки и настороженно глянул на Риддла. — Надеюсь, ты не присвоил клочок моих волос для какого-нибудь зелья.

— Ты тоже стал недоговаривать, — с лёгкой улыбкой заметил Том. — И твоих волос на моей подушке теперь полно, если ты понимаешь, о чём я.

Гарри насмешливо фыркнул, моментально ощутив, как будоражащие кровь воспоминания пронеслись перед глазами. Пронизанные внезапной тоской и непонятной грустью они стали приятной отдушиной, а также — постоянным, болезненным напоминанием о том, как всё могло бы быть… И о том, как всё неизменно портится, стоит только взойти солнцу над горизонтом. А портят всё они сами — то Риддл, то он собственноручно.

Гарри сморгнул, отрешённо промолвив:

— Записка и ложь — безрассудный способ… и зыбкий. Не понимаю, чего он хотел добиться. Он же твой подчинённый? Ваша связь для меня ещё довольно-таки расплывчата. Если, конечно, ты сам не заявлял, что не собираешься больше со мной видеться. Говорил?

— По некоторым… причинам мне нужно было отлучиться, и в моё отсутствие он бы спрятал тебя подальше, — равнодушно прокомментировал Том, следом усмехнувшись и покачав головой, словно вся эта ситуация нисколько его не заботила. — Если бы не штурм отеля мисс Грейнджер и необычным дуэтом из Уизли и Малфоя, его усилия увенчались бы успехом. По крайней мере, на первое время. Что он тебе сообщил?

Джинни… Нет, Рон?.. Рон, Драко и Гермиона? Информация слеплялась в малопонятный кашеобразный комок, а Гарри вновь ощущал себя полнейшим идиотом. Что вообще происходило всё то время, пока он помирал со скуки, маясь в четырёх стенах?

— Так новость о нашем расставании настолько тебя огорчила, что ты решил утешиться с помощью рыжего сопляка?

— Эдмунда, — машинально поправил его Гарри, пытаясь связать одно с другим: записку, запрет на посещения… Но всё упиралось в самоуправство Кунца и необъяснимое желание отгородить — желание несомненно несогласованное с Риддлом. — Расставание, — внезапно хмыкнул он, вперив взгляд в Тома. — Так говоришь, будто бы мы встречались.

— Расставание — это всего лишь пребывание в разлуке, Поттер. Желаешь встречаться со мной? — по слогам поинтересовался Риддл, вскинув брови.