Глава 23. Ожидания (2/2)
Тяжёлый вздох, раздавшийся в зловещей тишине кабинета, смог бы поднять даже несуществующую на полках пыль.
Он это сделал, но вместо облегчения ощущал непомерно увеличивающеюся тяжесть на сердце. Если бы только чары определения действовали мгновенно. Тогда… он мог бы использовать их самостоятельно, положить всё обратно и незаметно вернуться в постель. Вернуться в то мирное спокойствие, убаюкивающее быстрее любого сонного зелья. Это были низменные, чарующие здравый смысл желания. Но пути назад не было.
Только вперёд.
Шагнув к выходу, он сразу же замер— в углу застыла непонятная фигура. И Гарри на мгновение почудилось, что из мрака на него взирали алые глаза на фоне бледного нечеловеческого лица, а костлявые пальцы скользили по лысому черепу: «Гарри Поттер… Мальчик, Который Выжил».
Вздрогнув, он моргнул несколько раз и скинул с себя морок. Подобно трофею там висела чёрная, прекрасно узнаваемая мантия в пол. Продолговатая и чем-то даже бесформенная, она замерла тенью и ощущалась инородной здесь — будто заблудившийся дементор.
С тех пор как Волдеморт вернулся, Гарри больше не видел его в этих мантиях-балахонах, точно даже предпочтения в одежде у Риддла несколько изменились: строгий крой, впрочем, такие же простые линии без лишней вычурности, ни одной складки (словно вся ткань была зачарована) и неизменные — это да — серо-чёрные тона. Так зачем же он её хранил? Ностальгия замучила, или же на будущее приберёг? А способен ли Том ностальгировать вообще?
«Ох…»
Гарри не хотел о нём думать сейчас. И не мог.
Стащив вещь с вешалки, он помедлил несколько секунд и надел на себя, ощущая необычный, но столь знакомый запах. Гарри никогда не обращал на это особого внимания, а сейчас даже не мог вспомнить, замечал ли это ранее. Да и когда ему было принюхиваться к Волдеморту?
Причуда какая-то.
Как бы то ни было, настала пора покидать место преступления. И тут начиналась полная импровизация.
Димбл был недоступен: мелкий прохиндей, как называл его Кричер, в своей службе склонялся больше к одной из сторон, или же отданные Риддлом приказы были таковыми, что действия эльфа постоянно упирались в конфликт интересов. Гарри не хотел отказываться от домовика. Он понимал, что не только обидит его, но и сильно расстроит своим решением. Тем не менее с этим надо было что-то делать, и делать в кратчайшие сроки. Кричер же по непонятным причинам не мог сюда пробраться. Получалось, что выход у него только один: воспользоваться порталом в холле — и внешность Риддла могла сыграть ему на руку.
Уменьшив флаконы, Гарри сунул их в карман брюк и на мгновение остановился посреди коридора. Нельзя было медлить, но он всё тянул, ощущая, как адреналин циркулирует в крови вместе с щемящей тоской.
Разозлится ли Том его пропаже или же только исчезновению зелий? А может, и вовсе никак не отреагирует?
Осторожно ступая, Гарри направился к двери. По пути он стёр память змее — не дай Мерлин, если Том решит уничтожить её как сообщницу. А от неё Гарри ничего особенно и не ждал за столь короткий срок, но Том сам подсобил ему, зачем-то оставляя пустую коробку в кабинете. Так что получалось, что это стечение обстоятельств стало его сообщником, а не кобра.
Коснувшись холодных чешуек, он заработал недовольное шипение и острый, как осколок льда, взгляд. Гарри усмехнулся такому отношению к новому хозяину, ведь змея вряд ли понимала, кто сейчас перед ней на самом деле. Опустив руку под пристальным и настороженным вниманием Нагини, он отвернулся и, уже подходя к двери, подманил свою брошенную обувь, увеличив её под размер стопы Тома. А следом вновь застыл, опустив голову.
Может, переждать ещё сорок минут в ванной комнате? Действие зелья пройдёт, и он сможет просто сделать вид на несколько часов, что ничего не произошло… А Риддл вряд ли кинется с утра пораньше в кабинет, тем более в его присутствии. Да. Именно так… Пропажа обнаружится не сразу и, возможно, у него будет ещё немного времени. Совсем капелька, но даже несколько часов перемирия между ними ощущались желанными. Драгоценными.
«Вот только Риддл — чёртов легилимент, а мой разум — открытая книга для него. Пока что…» — тихо пробормотала совесть, будто подначивая идти вперёд. Бежать со всех ног.
Да уж. Гарри просто не мог полагаться на его невнимательность, скорее наоборот, он ожидал, что тот сразу всё поймёт, как только откроет глаза. Все эти противоречивые желания и мысли сводили с ума: одной частичкой души он желал абсолютного провала плана, другой же — успешного выполнения задачи. И вот сейчас, когда был в шаге от желаемого, он опять начал сомневаться, метаться и предаваться рефлексии. «Каков идиот!» — воскликнул бы Снейп, и в этот раз он бы согласился с ним.
— Чёрт возьми! — прошипел Гарри, ощущая волну злости на всех: на себя, на Тома, на Нагини и даже на не виноватого в его хроническом дебилизме профессора. И решительно потянул за ручку.
Однако дверь не поддалась.
Он ясно помнил, как открывал её, когда покидал номер — беззвучно и легко. Сейчас же та даже не дрогнула под напором.
— Алохомора.
Простой взмах, и нулевой результат.
На гладкой поверхности кроме ручки не было никаких видимых замков — ничего, что указывало бы на способ запечатывания входа. Гарри в неверии провёл рукой по краям дверного проёма, ощущая лёгкую вибрацию магии, из-за которой кожу покалывало. Выходило, что Риддл намеренно запер их. Заранее или же… ночью?
Нахмурившись, он злобно скривился, ощущая неподвластную ярость:
— Сезам откройся!
Силовая волна заклятия прошлась рябью по двери и исчезла без какого-либо видимого результата. Ту не разнесло по щепкам, и ожидаемого прохода не открылось. От заклокотавшей внутри злости воздух потяжелел. Он буквально затрясся от ненависти к неодушевлённому предмету, который отказывался выполнять его пожелания и не выпускал из треклятого номера, словно пленника. А после Гарри резко выдохнул в попытке успокоиться.
Однозначно, облик Риддла влиял на его эмоции.
Вряд ли Бомбарда сработает, напротив, отрикошетит прямо по нему. По всей видимости, это были запирающие и щитовые чары одновременно, не заточенные на идентификацию хозяина. Гарри сам комбинировал нечто подобное на уроках, но не смог бы применить на целой комнате. И оставалось лишь признать: он оказался заперт в магическом бункере.
— Кричер… — еле слышно прошептал Гарри, тут же выругавшись сквозь зубы.
Без толку.
— К дьяволу… Димбл!
Он развернулся на месте, всматриваясь в полумрак комнаты в томительном ожидании.
— Димбл! — повторил Гарри еле слышно.
Домовик должен был появиться… У него просто обязан быть доступ! Да кто вообще может остановить трансгрессию эльфов?!
— Всё это, конечно, занимательно, Гарри, но ты не сможешь покинуть номер, — низкий спокойный голос откликнулся внутри не столько удивлением или же испугом, сколько раздражением. Огромным, зловещим комком ярости.
Гарри резко крутанулся, переведя взгляд на остановившегося в проёме Риддла, и процедил:
— Ты не можешь держать меня здесь, — собственный голос, как полная копия тембра Риддла, резанул слух: дрожащий под влиянием эмоций, он сорвался на шипение.
Это было до жути странно. Хорошо, что он не видел себя со стороны. Том же, напротив, окинул его внимательным взглядом, скользя от лица к полам мантии, и странно хмыкнул.
— Дай подумать, — в притворной озадаченности склонил тот голову. — Я могу делать с тобой всё, что захочу. Нахальный воришка пробрался в сердце моего дома и стащил кое-что… Как думаешь, Пот-тер, должен ли я его покарать?
— Ты знал, — процедил он скорее самому себе, дрожа от злости и неверия.
— Не сказал бы, — нейтрально отмахнулся он. — Было ровно тридцать три процента, что ты решишь встать посреди ночи и просто сбежать. Ещё тридцать три, что попытаешься извлечь выгоду из нахождения здесь и постараешься добыть желаемое, а последние тридцать три, что ты просто проспишь до рассвета, и у нас будет шикарный утренний секс. Должен заметить, последний вариант мне милее, и я решил перестраховаться от твоей глупости, Поттер.
— А оставшийся процент?
— Что откажешь мне и решишь остаться дома, — еле различимые насмешливые огоньки затаились на дне глаз.
— У тебя всегда было эго размером с Хогвартс?
— Дар убеждения особенно строптивых — всегда, малыш.
Гарри недовольно цокнул языком. Ему не нравилось это обращение, но оно сигнализировало о другом: Риддл явно не был зол. Хорошо это или плохо, он ещё не решил.
— Так ты не спал?
— Спал. Но твои громкие ругательства под дверью разбудят даже соседей. Которых, к слову, у нас нет. Можешь и кричать, и звать на помощь — толку ноль. Я уже говорил.
— И что теперь? — осторожно поинтересовался он.
Можно было, конечно, разбить окно и прыгнуть, а в полёте аппарировать… но существовал риск не только разоблачения, но и превращения в лепёшку в случае неудачной трансгрессии. И, скорее всего, окна тоже были защищены таким же барьером.
Том, точно опередив его намерения, криво усмехнулся и покачал головой:
— Не стоит рисковать. Верни зелья, Гарри, и пойдём спать. У меня наконец-то выдался один-единственный свободный день, и я просто хочу отдохнуть, — он сделал шаг к нему и протянул руку, шевельнув пальцами в требовательном жесте.
— Ты собираешься спать с самим собой? Всё-таки нарциссизм присутствует, — усмехнулся он, сделав шаг назад. — И ты не зол? Не считаешь, что я предал тебя?
Риддл опять загонял его в угол, и в отличие от эпизода в душе это было неприятное ощущение.
— Гарри, — предупреждение в голосе звонким эхом ударилось об стены, — всё это не имеет никакого смысла.
— Как и твои загадки, Том, — парировал он. — Показываешь мне отражение желаемого, а после отнимаешь, назидательно поучая, что всему своё время, всему своя цена. Может это не ты, а Альбус под оборотным зельем? Решил сменить профессора на посту? Потому что меня всё это задолбало, если ты ещё не понял. Я предупредил тебя, что не собираюсь быть жертвой твоего переменчивого настроения и избирательных дозировок информации!
— Поэтому, — с небрежным спокойствием начал Том, — я и решил запереть дверь. Ты сам же раскрыл свои намерения, хоть так старательно пудрил мне мозги весь вечер. И за это я хочу тебя похвалить. Это был интересный план, и тебя отделял всего один шаг от успеха, — ровным голосом вещал тот, словно они о погоде говорили. — Однако глупо начинать действовать, если ты не проверил, возможно ли покинуть номер, а затем не изобрёл запасной план побега.
Прищурившись, Гарри сжал крепче палочку, и Том вскинул брови:
— Хочешь сражаться?
— Твоя похвала мне без надобности…
Едко улыбнувшись, Гарри молниеносно достал уменьшенный фиал из кармашка, увеличил его за долю секунды, заметив размытое движение со стороны, а затем стремительно вылил содержимое в рот, чуть не подавившись.
Эффект от зелья он прочувствует на собственной шкуре — что может быть быстрее?
— Мордред тебя дери, Поттер!
Риддл моментально оказался близко и выдернул у него флакон: внутри осталась одна четвёртая часть зелья. Том злобно оскалился, тряхнув полупустой склянкой в руке, а потом встряхнул самого Гарри.
— Я получил желаемое, — размеренно протянул он, ощущая странный привкус на губах.
Зелье оказалось излишне приторным — словно жидкая карамель.
— Твоя безрассудная храбрость — просто венец идиотизма! — раздражённо шикнул Риддл.
— Назови ещё гриффиндурком, — прошелестел Гарри, смакуя странный вкус на губах.
Перед глазами всё замерцало, а в груди разливалось приятное тепло, которое с каждой секундой становилось всё горячее, пока не обожгло внутренности адским пламенем. Немеющая боль сковала мышцы, и он судорожно выдохнул, резко подняв взгляд на Тома.
— Что это?..
— Не волнуйся, не умрёшь, — сдерживаемая ярость в чужом голосе проскальзывала резкими нотками.
Содрогнувшись, Гарри упёрся ладонями в грудь Риддла и выдохнул. Внезапно он ощутил, как вокруг оборачиваются путы, и вздрогнул, мотнув головой и подняв непонимающий взгляд на Тома.
— Прости, Поттер, я не могу рисковать.
— Рисковать? — просипел он, ощущая, как тепло в груди утихает, а с ним и нечто иное.
Мир вдруг начал терять краски. Казалось, всё вокруг померкло, и постепенно стало каким-то пресным. А после и вовсе почернело.
Он перестал видеть.
— Том?!
— Не паникуй! Сейчас слепота пройдёт.
И зрение тотчас восстановилось, а Гарри моргнул, впиваясь взглядом в лицо напротив.
— Всё будет хорошо, — еле слышно шепнул Риддл, притянув его к себе, а путы лишь сильнее впились в кожу через ткань мантии.
— Так говоришь, будто я умираю, — невесело усмехнулся он, дёрнув конечностями.
Тягучая, как мёд, ярость, что разливалась по жилам, постепенно исчезла. Радость от полученного результата, — возможно, и не полного успеха, но он всё-таки сделал по-своему! — тоже заплескалась внутри и мгновенно померкла. А следом все чувства смешались в жуткую какофонию, от которой хотелось забиться в дальний угол комнаты и тихо скулить. Часто моргая, Гарри ощутил, что его куда-то несли, а потом плавно опустили.
На кровать.
— Наверное, сей процесс можно расценить как некое подобие эмоциональной смерти. Получил ли ты нужные тебе ответы, Гарри? Получил желаемое? — размеренно спросил Том откуда-то издалека.
Гарри замотал головой, силясь уцепиться за остатки ощущений внутри. Те тлели, точно выгоревшие угольки, и он пытался как-то собрать воедино всё это, ощутить хоть что-нибудь. Но ничего не осталось.
Он превратился в пустую оболочку.