Глава 22. Ещё одну ночь (2/2)

— Я на грани, — сдавленно предупредил Гарри.

— Знаю.

Он только успел переступить через одежду, как Том молниеносно поднялся с колен, затащив его в кабинку.

— Рубашка!

— Плевать, — отмахнулся Риддл, вжав его в ребристое стекло стен. Горячая вода ударила мощным потоком, и Гарри захлебнулся, цепляясь за чужие плечи. Губы накрыли в сладостном, затяжном поцелуе, и ему буквально стало нечем дышать. Вода омывала лицо, не позволяя вдохнуть через нос. Задыхаясь, он кусал губы Тома, пытаясь вырваться и получить толику кислорода, но Риддл лишь крепче вжимал его в стеклянную поверхность, в плавном скольжении потираясь членом о его, и лишь глубже проникал языком в рот. На грани обморока от кислородного голодания, сходя с ума от медлительных фрикций, Гарри задрожал, чуть ли не забарахтался в его руках, и хватка исчезла, а он тут же с громким всхлипом вобрал в лёгкие побольше воздуха, дёрнувшись вперёд и вжавшись в Тома.

— Твои покушения… на мою жизнь всё изощреннее, — порывисто прошептал Гарри, дыша через раз.

Дыхание сбилось окончательно, а глаза слегка щипало от воды, и он устало отклонился назад, прислонившись к стене.

Странно улыбнувшись, Том ничего не ответил, лишь коснулся его бёдер и провёл вверх, размазывая остатки спермы, которые вода почти что смыла.

— К-кто? — облизнув губы, Гарри удивлённо уставился вниз, рассматривая белёсые разводы.

— Ты просто кладезь удивительных способностей, — прошелестел Том, притягивая его к себе и, по всей видимости, заметив его оторопелость, мягко добавил: — Или же это я так на тебя влияю, Поттер.

— Как самонадеянно, — мгновенно опомнился Гарри.

Помедлив, он скользнул взглядом по влажному телу.

Близость в некоем понятии вседозволенности ощущалась им впервые, как и удивительная уверенность, граничащая почти что с наглостью. Положив ладонь на чужую грудь, он провёл вниз, задержав на родинке, коснулся косых мышц живота, что сократились, стоило только дотронуться, и обхватил член, сжимая и скользя влажными пальцами по всей длине. Не сводя с Тома цепкого взгляда, он ловил каждый внешний отклик на свои действия — от дрогнувших губ до чуть чаще вздымающейся груди. Реакция была еле заметной, но оттого ещё более желанной.

Изумительно.

— Даже не думай об этом, — Том чуть склонил голову, а странная улыбка, от которой мурашки поползли по коже, столь жуткой та была, тронула его губы, но Гарри не сделал попытки отстраниться, напротив, крепче сжал кулак, ощущая пульсацию плоти.

— Жаль, — искренне признался он.

Отступать Гарри не собирался, а Том, в свою очередь, явно не намеревался исполнять дальнейший список пожеланий.

— Тем не менее мы ещё не закончили, — снисходительно пояснил Риддл.

Он поймал ладонь Гарри, скользнув выше — вдоль влажной ткани, — забрался под рубашку и сдёрнул её с плеч, отчего пуговицы на рукавах оторвались, а брызги попали в глаза. Сморгнув, Гарри незамедлительно обвил шею Тома рукой и сжал волосы, отклоняя в сторону чужую голову и впиваясь губами в мягкую кожу. Слизывая капли воды, Гарри исследовал шею, терзал не прекращая, чередуя поцелуи и укусы. Под ладонью ритмично билось чужое сердце, а ухо щекотало горячее сбивчивое дыхание.

Гарри хотел растоптать его выдержку, проявить главенство…

— Повернись, — резкий и сухой приказ контрастировал с чуткостью пальцев, скользящим по его бокам.

Игры, видимо, закончились.

Усмехнувшись, он мазнул взглядом по напряжённому лицу с расширенными зрачками и трепетавшими крыльями носа. Злость ли? Гарри с театральной медлительностью развернулся, положив обе ладони на холодный, влажный кафель, и слегка прогнулся в пояснице, задев ягодицами возбуждённый член Риддла.

Что ж, может быть это и эффект алкоголя в крови, но робости или какого-то смущения он не ощущал.

А может, всё это осталось там, в ванной на Гриммо?

Череда мурашек пробежала по коже, когда чужие пальцы коснулись поясницы, провели вдоль позвоночника и стиснули затылок, а Том резко вжался бёдрами в его ягодицы, плавно потираясь, чтобы тотчас отстраниться и проникнуть сразу двумя пальцами. Это ощущалось всё ещё несколько необычным, но не болезненным или неприятным. А ловкие и столь же дразнящие манипуляции отзывались сладостным томлением в паху.

— Хочу предупредить, Гарри, — приторным тоном протянул тот, оглаживая его бёдра второй рукой. Внезапно вместе с пальцами его наполнила непонятная субстанция — та холодила и приятно покалывала, и стоило Тому убрать руку, как Гарри буквально ощутил, что из-за её обилия она потекла по ногам. Это явно было не масло.

Он дёрнулся, ощутив странное волнение.

— О чём?.. — голос дрожал.

— Я зол на тебя.

Гарри хотел спросить о причине, но не успел, когда, резко дёрнув за бёдра, Том насадил его на себя, как резиновую перчатку на руку. Вскрикнув, он сжал кулаки и от силы последующего толчка упёрся грудью в кафель. Нутро опалило огнём, а хлюпающий звук распространился эхом по комнате, и даже шум воды его не заглушил.

— Признайся. Признайся, что назло мне стал мракоборцем, — процедил тот, качнувшись назад, и вновь врезался в его тело, грубо засадив до громкого шлепка.

Протяжно застонав, Гарри дёрнулся, хрипло зашипев:

— Чёрт тебя дери, Том! Серьёзно? Сейчас?!

Ответом стал очередной толчок, и Гарри приподнялся на цыпочки. Вода капала с волос, скатываясь по лицу, и он постоянно сглатывал, тяжело выдыхая. Мышцы одеревенели, даря ощущение поломанного манекена, а сильно распирающее чувство стремительно подводило его к грани.

— Я стал мракоборцем, потому сам… сам так захотел!.. А-ах, — просипел он на выдохе, одновременно ощущая, как Риддл вышел из него полностью, сжал ягодицы, раздвигая их шире, и грубо толкнулся внутрь, слишком явственно пройдясь по простате, от чего у Гарри искры из глаз посыпались, а позвоночник прошил электрический импульс. Страшное наказание — не болью, а невыносимым наслаждением.

Ответом ему стал низкий ядовитый смех неверия и очередной толчок, выбивающий весь дух. Опустив голову, Гарри сглотнул — всего нескольких движений хватило, чтобы член опять стоял колом и истекал смазкой. Чувствительность, особо которой он никогда за собой не замечал, превратила его внутренности в один оголённый нерв, а грубость на грани дозволенного, к ужаснейшему и столь же познавательному удивлению, будоражила. Не успел он опомниться, как ноги перестали касаться пола, а чужие пальцы впились в бёдра, удерживая его.

— Ты стал мракоборцем, так как захотел оказаться в эпицентре очередного конца света, — ласково поправил его Риддл и подался глубже, интенсивнее вбиваясь в его тело до звонких ритмичных шлепков.

Вода внезапно стала ледяной, а затем снова горячей, обжигая кожу спины то убийственным холодом, то щадящим теплом.

— И у тебя! — Резкий толчок и последующий за ним собственный натужный стон оглушили его. — Гарри! — Ещё один толчок. — это получилось! — рвано выдохнул Том.

— Никаких неприятностей… у меня-ах…— простонал он, захлёбываясь в этих ощущениях.

Риддл был груб, несдержан и никакой ласки и отдалённо не проявлял в этот раз, а Гарри возбуждался лишь сильнее от его действий, чувствуя себя загнанным в угол.

— Да неужели? — едко шепнул Том и резко подхватил его под животом.

Гарри ощутил своё тело невесомым и удивлённо охнул, когда тот на мгновение выскользнул из него, только чтобы развернуть, словно ягнёнка на вертеле, и вновь толкнуться до упора.

Они оказались лицом к лицу.

Змеиная улыбка растянулась на лице Тома, заставляя Гарри душевно содрогнуться и тем самым сильнее сжать член внутри себя, отчего улыбка превратилась в оскал, а на чужой шее вздулись вены.

— Ты признаёшь это?

— Нет, — Гарри сумбурно мотнул головой, хватаясь за скользкие от воды плечи «инквизитора».

Когда его тело качнулось, словно подвешенная в воздухе груша, и он сам насадился на Тома, Гарри беспомощно взмахнул руками и ухватился за его шею, грубо сжав мокрые пряди волос, и откинул голову назад, больно ударившись об стенку затылком. Проникновение стало на порядок глубже, а ощущение — насыщеннее. Риддл без зазрения совести управлял его телом, удерживая в воздухе телекинезом, а руками зафиксировал бёдра, впиваясь пальцами в кожу до болезненных покраснений.

Напряжение стало осязаемым, редкими искрами рассыпаясь в воздухе, а вода стекала по телу и лицу, заставляя зажмуривать глаза и задыхаться в моменты, когда струи вновь перекрывали доступ к кислороду.

— Оборотень мог тебя укусить, — заметил Том и вжал его спиной в стенку, впиваясь губами в шею рядом с подзажившими ранами от когтей оборотня.

— Опасности не было, — прошипел Гарри, одновременно ощущая, как поцелуй превратился в болезненный укус после его слов.

Кожу обожгло, а затем тот вцепился в его плечо, скользя чередой из поцелуев и укусов вдоль ключиц, с каждой лаской ощутимо ускоряясь, отчего Гарри рвано дышал, беспрерывно постанывая, и никак не мог собраться с мыслями:

— Н-никакого риска… М-м… Человеческая форма, ах!

— Всегда есть риск! — прошипел Том, срываясь и вколачивая его в стену до болезненно-сладких судорог внутри.

Гарри задрожал. Наслаждение пульсировало внизу, мученически разливаясь в паху, и он резко дёрнул рукой, проскользнув меж их тел, чтобы коснуться себя. Гортанно застонав, Гарри чуть не кончил от двух движений кулака, но неясный страх упасть заставил снова вцепиться обеими руками в чужие плечи и неудовлетворённо замычать. Сердце колотилось как бешеное; в крови разливался жидкий огонь — смесь из истомы, наслаждения и частичной злости, что прорывалась на поверхность, но тут же перекрывалась экстазом; в голове стоял неясный, но безумно волнующий гул.

Так же отчётливо, как ощущал проникновение пульсирующей плоти в тело, Гарри ощутил вторжение в свой разум. Оно было странным: острым как лезвие и ласковым как дуновение ветра, одновременно глубоким и поверхностным, точно Том смотрел его глазами, считывал воспоминания, как только они рождались, и разделял их. И Гарри потянулся в ответ. Он не понимал, что делает, лишь обхватил тонкую, ведущую к Тому нить, и шагнул вперёд, ощущая, как погружается в нечто тесное, горячее, ритмично сжимающееся вокруг.

Чёрт!

— Ха… — выдохнул он с протяжным стоном, прямо ему в губы, а в следующий миг они сплелись языками.

Слишком близкое соприкосновение, чрезмерно глубокое, — танцующая подобно пламени ласка, а не поцелуй. Риддл вылизывал его рот, и Гарри, ощущая медово-пряный вкус зелья, ловил его язык и жадно вбирал в рот, смыкая губы и посасывая, как минутами ранее делал Том чуть ниже.

Температура воды снова упала, но ему было так жарко, что даже ледниковое озеро не показалось бы излишне холодным. Внутри творилось сущее безумие. Видеть себя чужими глазами, ощущать Тома внутри собственного тела и то, как это чувствует Риддл в то же самое время, просто сводило с ума. Гарри даже не осознал собственного положения, пока не увидел это через призму чужих воспоминаний: почти что горизонтально, заведя руку за голову и упираясь ей в стекло дверцы при каждом движении тела, удерживаемый силой Тома, он словно возлежал на чём-то невидимом и раскачивался. Волосы влажными прядями прилипли ко лбу и щекам, лицо, окрашенное лихорадочным румянцем, тёмно-зелёные, почти что чёрные глаза, подёрнутые дымкой экстаза, искусанные губы постоянно приоткрывались, испуская отрывистые и бессвязные, громкие и задушенные стоны, — всё это явилось ему столь ясно, облечённое в возбуждение Тома, что внутри зародилось внезапное смущение от развратности собственного лица. Однако же он не мог закрыть глаза — те ему не принадлежали — и лишь скользил жадным взглядом ниже — к груди, откуда-то покрытой тройкой засосов, к животу, украшенному ещё четвёркой и к тому же заляпанному собственной смазкой. На мгновение даже показалось, что это очередная порция спермы.

Гарри сглотнул, хрипло застонав… Или это был Том?

Его ноги крепко обхватили чужие бёдра, смыкаясь за поясницей Риддла, а тот притянул его к себе и поддался навстречу. Резкие, рваные толчки распространялись эхом, что, ударяясь об стены, возвращалось какофонией из хлюпающих звуков, хлёстких ударов кожи о кожу, хрипловатых стонов и других — низких, гортанных.

Том резко вышел из него, чтобы тотчас заполнить жаркую пустоту полностью и впиться в губы, скользя языком вдоль языка и, казалось, проникая в глотку… Или это вода опять не давала дышать? Гарри не понимал уже, где его губы, а где чужие, и кусал их, чувствуя, лёгкую боль, столь же приятную, как и распирающее ощущение внутри, как и сокращающийся жар вокруг… Сумасшествие.

Тягучий темп мгновенно перешёл в бешеный — Том сорвался, вдавливая его в невидимую преграду под спиной, отчего та прогибалась, или это он терял контроль над силой? Гарри ощутил, что падает, и в тот же момент был подхвачен вновь. Сердце ухнуло и забилось быстрее, и опять же он не понимал чьё — своё или чужое. Оба стучали в унисон, как и двигались тела. Одно мгновение, один вздох, одно жадное соитие губ в очередном ненасытном поцелуе и влажное сплетение языков, точно змей, и он остро ощутил чувственную, пульсирующую истому — грань. Гарри инстинктивно сжался вокруг него, изгибаясь в пояснице от острого наслаждения, пронзившего спазмами и тело, и разум.

— Дьявол! — рыкнул Риддл в его губы, нещадно прикусив нижнюю.

Гарри ощутил привкус крови на языке и заполняющую нутро сперму; не только его, но и собственную — они кончили одновременно.

Блаженная нега разливалась по телу, а ощущение заполненности откликалось немного необычными, тянущими нотками, но и столь же приятными. Зарываясь пальцами в мокрые пряди, Гарри приковал Тома к себе, медлительно-лениво целуя в губы, казалось, целую вечность. Он чувствовал себя застрявшим в каком-то пустынном месте меж реальностью и фантазией: тело жило остаточным наслаждением, а разум всё ещё содрогался.

Риддл не спеша вышел из него, и Гарри невольно застонал, остро чувствуя, как чужая сперма вытекает из него — это необычное ощущение было слишком пошлым, но вместо брезгливости новая волна желания пробежалась мурашками по коже, и рядом раздался тихий смех. Том всё ещё считывал его воспоминания, пронизанные мыслями и желаниями.

— Укатаешь старика, — насмешливо прошептал он, аккуратно опуская его на ноги.

Когда невидимая магическая опора исчезла, Гарри пошатнулся и чуть не спустился по стенке вниз — тело стало ватным, а ноги дрожали от напряжения.

Риддл крепко обхватил его за талию, удерживая на месте, и подманил непонятный пузырёк.

— Что-то ты слишком подвижен для старика, — просипел он, откашлявшись.

Теперь Гарри в полной мере ощущал последствия грубости, которой так наслаждался. Казалось, по нему «Хогвартс-экспресс» проехался: болезненно ныли мышцы всего тела и даже рёбра, а Тому было хоть бы хны.

— Что это? — указал он подбородком, потому что сил поднять руку не осталось.

— Мыло. Ты же хотел помыться, — размеренно ответил Том.

Гарри открыл рот, чтобы возразить, но когда чужие ладони заскользили по телу, тщательно намыливая, он тут же захлопнул его, млея от этих беглых, ласковых прикосновений пальцев. В воздухе повис приятный тёплый аромат, и он прикрыл глаза, постепенно осознавая всю нестандартность ситуации.

— Ты ведёшь себя странно, — непринуждённо заметил Гарри, когда Том смывал очередную порцию мыла с его тела.

— Разве? Мне нужно было бросить тебя здесь и отправиться спать? — спокойно поинтересовался он, а Гарри не видел лица, так как прислонился спиной к чужой груди, буквально навалившись всем телом.

— Нет, но... гм. Это всегда… так? — аккуратно поинтересовался он и следом добавил, пояснив на всякий случай: — Так насыщено то есть. Это ведь была легилименция.

— Разве ты раньше не ощущал? — Том скользил мыльными пальцами вдоль груди, задевая соски, и Гарри вздрогнул. — Когда улавливал мои воспоминания и эмоции, а я твои?

— Смешное сравнение, — медленно протянул Гарри. — Тогда всё было иначе и вообще не связано никак с… с этим.

Том усмехнулся, коснувшись рукой горла и слегка сжал, отчего Гарри на секунду затаил дыхание.

— Почему же не связано? Твои эмоции и воспоминания были столь сильны, что они управляли телом и доставляли физическую боль. Сейчас же это было наслаждение. Единственное различие наблюдается в методе, — его пальцы разжались и мягко погладили засос судя по болезненному зуду.

— Разве не произойдёт внутренний конфликт от обоюдного считывания?

— Конфликт возможен. Однако считывание кратковременной памяти — пустяк, — безразлично поведал тот, ведя ладонью вдоль спины. — Гармония, Гарри. Эти воспоминания только формируются, они самые насыщенные и самые легкодоступные, ведь разум ещё не успел их защитить.

— Где подвох, Том? — еле слышно выдохнул Гарри, бегло повернув голову, но тут же заткнулся, когда мыльные пальцы скользнули меж его ягодиц и проникли внутрь, а сперма вновь потекла по ногам. Гарри даже пошевелиться не мог и только дёрнулся, запротестовав: — Это обязательно? И я сам… способен!

— Мало ли места не останется, — прошептал Том, опаляя шею горячим дыханием и полностью игнорируя все возражения.

— Где? — удивлённо переспросил он.

Вода остановилась, и прохладный воздух прикоснулся к коже, порождая табун мурашек.

— Внутри тебя, — просто ответил Том, вытаскивая его из душа, точно мешок с картофелем. — У нас в запасе ещё два раза, а может, и полноценных три.

И как это понимать? Гарри еле пальцами шевелил. Он не разумел, отчего такая усталость, но тело ощущалось обмяклым, грузным и неповоротливым.

— У меня нет сил, — просипел он.

— Тебе и не нужно быть особенно инициативным. Я сделаю всё сам.

Метнув красноречивый взгляд, Гарри с театральной экзальтированностью поинтересовался:

— А мне просто ноги задрать для твоего удобства? — И недобро осклабился, сам же себе ответив: — Нет. Ты упустил шанс, так и не забрав свою магию обратно.

— Почему же упустил? Она благополучно вернулась домой.

Когда?!

Никаких особенных ощущений Гарри не испытал. Нет, то есть всё было особенным и необычным… Но он превосходно помнил, как протекала передача магической силы, и был уверен, что сейчас ничего схожего не произошло.

— Невозможно, — покачал он головой, опираясь боком об раковину, и ощутил поток горячего воздуха, что тут же подсушил влажное тело. Гарри насупился: — Или возможно?

Может, в океане эмоций и телесного наслаждения он просто пропустил момент?

— И сколько ты прихватил?

Когда Гарри поднял вопросительный взгляд, Риддл уже был полуодет в простые хлопчатые штаны, что застёгивал на бёдрах со скучающим видом.

— Около одной десятой части от остатка.

— Почему не всё?

— Какое внезапное рвение и желание сотрудничать, — с ласковой усмешкой протянул он. — Если ты беспокоишься о своей тёмной стороне, то тебе ничего не угрожает. Пока что.

Голоса он не слышал, что, с одной стороны, волновало не меньше, с другой, снижало риск созревания магической бомбы внутри него. Как бы то ни было, а сейчас Гарри скорее не понимал, почему Том медлит, откусывая по кусочку от пирога, когда в первый раз проглотил половину.

— Тебе трудно усваивать её? — задумчиво поинтересовался он, подманив близлежащий предмет одежды.

В алых глазах промелькнуло нечто непонятное, и Том спокойно кивнул в ответ:

— Требуется время после превышения… неких лимитов.

Как он и думал. Возможно, дело было в перенасыщении и даже в риске магического выброса, как случилось в парке.

Держась за раковину, Гарри кое-как натянул нижнее бельё, кряхтя не хуже Кричера, а когда распрямился, то ощутил опору рядом.

— Мог бы и не одеваться, — шепнул Риддл.

— Говорил, что не будешь возиться со мной, и как это называется? — проигнорировал он, указав на руки, которые оплелись вокруг сжимающим кольцом, чуть ли не приподнимая его в воздух.

Том хмыкнул и отнял руки в примирительном жесте, но стоило Гарри сделать шаг, как он чуть не запутался в ногах и не навернулся на скользком полу.

— Я не вожусь с тобой, просто не горю желанием объяснять Кингсли наличие голого Избранного у себя в номере с проломленным черепом. Моя скандальная репутация этого не переживёт, — расплылся он в той же плотоядной улыбке.

Гарри криво ухмыльнулся в ответ, представляя эту красочную картину. А затем позволил себя поддержать за талию, но, когда Риддл хотел подхватить его на руки, он резко отстранился, мотнув головой.

— Я способен идти самостоятельно, — твёрдо заявил Гарри и поспешно добавил: — Опираясь на тебя, разумеется.

— Разумеется, — вторил ему Том, а на дне взгляда плясали насмешливые огоньки.

Однако уже спустя десять шагов Гарри почувствовал себя безногой черепахой, катающейся на панцире, а Том закатил глаза:

— Похоже, это тебе семьдесят четыре года, Поттер. Где вся юношеская энергичность?

Гарри недовольно фыркнул в ответ, кое-как шагнув вперёд. Следом он покачнулся, накренился, точно поясница перестала гнуться, а затем тяжко вздохнул и метнул недовольный взгляд. Как будто это он отымел себя до полуобморочного состояния.

Том резко остановился:

— Так, мне это надоело. Не хочешь на руках, пойдёшь так.

И Гарри снова завис в воздухе, буквально левитируя вперёд.

Хорошо хоть вертикально.

— Том!

— Гарри.

Тот невозмутимо шёл рядом, и Гарри сделал вид, что тоже шагает по воздуху, благо это было легче, чем плестись по полу. По дороге он зацепился взглядом за змею. Её ребристая чешуя сверкала в полумраке. Вторая версия Нагини дремала, но не спала — об этом говорили полуприкрытые веки.

Успела ли она всё запомнить?

— Семьдесят четыре года, — внезапно пробормотал он, окинув Тома внимательно взглядом, а тот вернул ему такой же. — Ты учился вместе с Ваблатски?

— Она сообщила тебе свой возраст? — притворно удивился Риддл. — Надо же.

Его дёрнуло в воздухе, когда они зашли в спальню, а после развернуло, и он буквально опрокинулся на прохладную простынь.

— Так ведь? — приподнявшись на локтях, настойчиво поинтересовался Гарри.

Сейчас, когда дурман в голове немного развеялся, он отлично понимал, что тогда мог продвинуться дальше поверхностных воспоминаний и получить столь необходимые ответы; но было ещё и другое осознание — происходило всё это с дозволения Риддла. Гарри мог ориентироваться в чужом разуме, потому что тот так решил, а не потому, что он перешагнул ментальный блок, и стоило зародиться одному лишь намерению ступить на запретную территорию, как последствия не заставили бы себя ждать. Весьма плачевные, скорее всего, последствия.

Альбус предлагал ему повторить внедрение в сознание Риддла. Знал ли он о влиянии сил Тома или же нет — Гарри понятия не имел, однако недавняя попытка Дамблдора проникнуть в его голову вкупе с предостережением Риддла приобретала несколько иную подоплёку: раз самому в крепость не проникнуть, можно было шпионить за врагом через разум самого Гарри. Весьма удобно. Впрочем, ничего нового в этом не было. Но на что рассчитывал профессор?

Гарри встряхнул головой, избавляясь от изображения обеспокоенного Дамблдора.

Том молчал. Он задумчиво смотрел в окно и не предпринимал никаких действий, а затем внезапно заговорил вполголоса:

— Офелия была студенткой факультета Рейвенкло: одной из лучших. Она всегда тянулась к славе своей семьи, но одновременно не желала иметь с ней ничего общего — в этом мы с ней были похожи. Она считала свой дар проклятием и пыталась от него избавиться, я же — кое-что приобрести. И ни одному из нас этого не удалось.

— Эмоции.

— Эмоции.

— Но она не стала Пожирателем?

Гарри увидел вместо Тома клубок из ниток и стал тянуть за конец в желании узнать как можно больше, пока тот не успел оборвать его. Он поспешно задал следующий вопрос:

— Ты не предлагал, или же она сама отказалась?

— Как ты уже понял, не стала, — спокойно ответил Риддл, переводя взгляд с окна на него.

— А Йа Джоу?

Хмыкнув, Том упёрся коленом на кровать и медленно продвинулся вперёд, нависая над ним:

— Ты задаёшь опасные вопросы, Гарри, — он придавил его своим весом к постели и хлопнул по бедру.

Шумно выдохнув, Гарри обречённо глянул по сторонам.

— Мне надоело играть в шарады.

— Всё в твоей памяти, — Том мягко прикоснулся губами к подбородку, а затем к скуле.

— Я никогда не отличался усидчивостью и терпением.

— Что ж, тогда тебе придётся постараться. И птичка мне напела о поразительных успехах, превышающих даже мои… Чему, конечно, я не поверил. Сам понимаешь, Поттер, блистательнее меня только я, — сощурил он глаза, но блуждающая на губах улыбка не давала усомниться в чужом озорстве. — Так что тебе придётся доказать это. Ничего не достаётся просто так, ты знаешь об этом больше других. А теперь давай спать.

Том медленно скатился с него и растянулся рядом, подобно сытому питону, а Гарри потёр слипающиеся от усталости глаза, на мгновение невольно ощутив крохотную толику разочарования, что, видимо, как-то отразилось у него на лице и не осталось незамеченным.

— Как я говорил однажды, не собираюсь трахать твоё бессознательное тело, — безапелляционно заявил он, отворачиваясь.

Гарри сверлил чужую спину с минуту. И вот она — очередная версия Риддла, выбивающая его из колеи.

— Ты принял какое-то решение? — как бы между прочим поинтересовался Гарри, замечая, как чужие плечи напряглись.

— Поттер, сегодня был тяжёлый день. Ты устал, я устал… Спи, — послышался тихий вздох, а в голосе — нотки утомления.

— Я не хочу зависеть и далее от твоего настроения, — упрямо заявил Гарри.

— Ты сам сказал, что мой мир тебе не понравился.

— А ты сказал, чтобы я играл в любовь с Эдмундом.

— Маглорождённый помощник Офелии? — задумчиво спросил Том, медленно обернувшись.

Они столкнулись нос к носу, и Гарри улыбнулся, подметив внезапную мрачность.

— Так ты знал.

— В тот самый момент, когда ты самоотверженно защитил его грудью, — недобро усмехнулся Том, прищурив глаза. — И как поживает юный вуайерист?

Теперь уже Гарри нахмурился. Поведение Эдмунда приобретало чёткие истоки. Если он мог их видеть… Но как? Ваблатски отлучилась или…

— Возможно, Офелия и кажется тебе заботливой и доброй, но она может быть столь же жестокой, — флегматично пояснил Том.

«Не смей пользоваться этим, чтобы унять свою боль…» — Гарри подумал о грозном предупреждении ещё тогда. Мягкосердечие Ваблатски не ставило под вопрос существование железного стержня и решимости делать то, что необходимо, у провидицы. И хоть он понимал, что ничего, кроме симпатии к Эдмунду, не испытывает и не будет, но это показалось слишком жестоким по отношению к тому.

— Хотела разбить его иллюзии? — еле слышно спросил Гарри.

— Некоторые чувства так и остаются безответными, — Том коснулся его щеки, скользнув пальцем вдоль скулы, обрисовал линию челюсти и мазнул по губам. — Лучше выдернуть с корнем, чем разбираться с последствиями разбитого сердца.

— Это намёк? — Гарри поймал его руку, сжав до боли и вцепился взглядом в затухающие угольки.

— Жизненный опыт, — Том вздохнул, точно этот разговор его утомил вне меры.

— И у тебя он весьма богатый в сфере невзаимной любви, — едко заметил Гарри, переплетая пальцы с его и крепко сжимая.

— Он у меня весьма богатый во всех сферах, — Том притянул их ладони к лицу и, не сводя взгляда с Гарри, поцеловал. По коже пробежали мурашки, а сердце ёкнуло. — Мне придётся применять сонные чары, чтобы ты уснул наконец? — осторожно поинтересовался он.

— Лучше бытовые чары, — хмыкнул Гарри и, заметив вопросительный взгляд, невинно пояснил: — Я забыл зубы почистить.

Риддл откинул голову на подушку, тихо рассмеявшись.

— Можешь доковылять до ванной, а когда ты вернёшься, Поттер, я уже успею заснуть, — в тон ему ответил тот.

— Кстати… это из-за передачи силы я становлюсь неповоротливым бегемотом?

— Лишь небольшая усталость, не перегибай палку, — в голосе проявился скепсис.

— Разве не странно, что в этот раз я ничего не почувствовал? — озадаченно заметил Гарри.

В ответ раздался тяжкий вздох.

— Почему бы нам не обсудить это завтра?

— Потому что завтра я могу проснуться один, — спокойно ответил он. — Ты собираешься что-нибудь делать с Экриздисом? Я знаю, что оставил тебе выбор…

— Поттер, ты невыносим, — простонал Том, поворачиваясь к нему спиной. Выдержав небольшую паузу, он добавил: — Пока Экриздис заперт в Азкабане, до него не добраться.

— Это как тысячелетние поиски Тайной комнаты, — задумчиво заметил Гарри.

— Именно. Никаких видений?

— Никаких.

— Возможно, барьер мешает твоим внутренним антеннам настроиться на колдуна, — успокаивающе добавил он.

— Меня не расстраивает отсутствие кровавых видений, — невозмутимо возразил Гарри, — просто обуревает плохое предчувствие: ему явно нужен воскрешающий камень и куча магической силы, чтобы наполнить артефакт. Я искал вещицу в библиотеке Блэков, но ничего похожего так и не нашёл.

— У Экриздиса было много собственных изобретений, о которых стало известно лишь после его смерти, — Том вновь повернулся.

Гарри заметил затуманенный дымкой сонливости взгляд и глубокие синяки под глазами и вздохнул. Пора было закругляться, только вот с каждым вопросом его усталость медленно испарялась.

— Раз уж ты стал мракоборцем по собственному желанию, — усмехнулся Том, — наведайся в Отдел тайн. В семьдесят шестом ряду, двенадцатая полка — скрытая полка — там есть одна увлекательная книжка: «Костяная комната и перечень непростительных артефактов».

— Даже не буду спрашивать, откуда ты это знаешь. — Гарри чуть пододвинулся к нему и с наигранным возмущением спросил: — Хочешь, чтобы я в первую же неделю работы нарушил правила?

— Ты всегда нарушал все правила, — Том иронично приподнял брови, а следом зевнул, прикрыв глаза.

Ему нравилась эта расслабленная беседа, столь похожая на ту ночь, но игнорировать чужое состояние он не мог.

— Сдаюсь и разрешаю тебе спать, — улыбнулся Гарри, чуть приподнявшись на локтях, и глянул в окно.

Вдали над недавно открытом колесом обозрения искрились в небе фейерверки.

— С Новым годом, Том.

Удивительно, что оба праздника они провели вместе.

— Гмх, — промычал что-то непонятное тот, вновь переворачиваясь на другой бок.

Интересно, сколько дней он не спал, что казался таким крайне безобидным и полностью потерявшим бдительность?

Том буквально повернулся к нему спиной, по всей видимости не чувствуя никакой опасности. Гарри даже провёл рукой вдоль лопаток и позвонков, ожидая напороться на какой-либо щит или невидимую преграду, возможный артефакт, что укусит его подобно змее. Но Риддл лишь шевельнул плечом, словно ему было щекотно, и Гарри отнял ладонь.

Удивительная беспечность для того, кто пытался уничтожить годовалого ребёнка как возможную угрозу.

Уронив голову на подушку, он беззвучно хмыкнул.

«И я проявлю милосердие — позволю тебе выкрикивать моё имя, когда ты будешь содрогаться, доподлинно зная, кто этому поспособствовал», — забавно было вспоминать и ласкать взглядом затылок мирно отдыхающего под боком Тома, одновременно вращая в памяти своё имя, — Гарри Поттер — брошенное им в первую же ночь. Возможно, он тогда и думал кучу глупостей и даже умолял, но имени не выкрикивал.

Глупая, но всё же маленькая победа.

Гарри кое-как натянул на себя одеяло и, убаюканный еле слышными хлопающими взрывами фейерверков, медленно терял связь с реальностью. Сознание утопало в сонливой ленце, хоть мыслей в голове роилось много, но каждая из них, раскрученная засыпающим разумом, лишь больше подталкивала к пропасти забытья.

Странно было оказаться здесь, в полумраке чужой спальни, слышать ровное дыхание Риддла и чувствовать необычайное умиротворение. Может, он всё-таки напился вдрызг у себя в кабинете и всё это лишь галлюцинация?

Определённо нет.

Когда Гарри на мгновение приоткрыл глаза, проваливаясь в не ясно какой по счёту сон, ему показалось, что Риддл встал и куда-то вышел. Это могло быть лишь ощущением одурманенного сном мозга, но, когда он повернулся на другой бок и вновь мазнул заспанными глазами, Том опять оказался рядом. И лишь тогда, уткнувшись лицом ему меж лопаток, Гарри провалился в блаженный крепкий сон.