Глава 13. Любовь стынет в жилах (2/2)
— Наверное, сначала стоит остепениться мне. — Чарли вопросительно оглядел стол и закинул в рот оливку, с удовольствием пережёвывая. — Или мы без очереди?
— Chaque chose en son temps, как говорят во Франции, — загадочно улыбнулась Флёр. — Всему своё время.
— Можно и по очереди, — хохотнул Джордж, — начиная с последних мест. Так что, Гарри? Уж очень хочется погулять на чьей-нибудь свадьбе, — с досадой пожаловался он.
— Тебе мало праздника, ежедневно организованного сыном? — в притворном удивлении спросила Анджелина и шутливо пихнула его вбок. — Могу разбудить, чтобы он устроил тебе знатные гулянки, милый.
За столом послышались смешки.
Рон сидел с каменным лицом, а Гарри не хотел спрашивать о причинах разлада на публике, да и при встрече друзья вели себя как обычно. Он думал, что скорая свадьба — уже решённое дело, однако реакция обоих твердила об обратном. Возможно, не один Гарри притворялся всё это время.
— Наш герой на удивление молчалив сегодня, — снова раздался голос Джорджа, — как и моя младшая сестрёнка. Что-нибудь произошло в раю, а мы не в курсе?
— Джордж! — предупреждающим тоном прогремела миссис Уизли, окинув грозным взглядом, будто это когда-либо помогало.
— Слухами земля полнится. Одни говорят, что ты стал затворником, другие — что тебя стоит спасать, пока знакомый нам директор не прибрал к рукам ценность нации, — подмигнув, шутливо заключил он.
Гарри заметил заинтересованные взгляды остальных, и только Чарли, Билл и Флёр с нескрываемым сочувствием взирали на него, точно на жертву Всевозможных волшебных вредилок. Гарри выпрямился, чуть откинувшись на спинку стула: внутри всё болезненно сжалось, натянулось до предела.
— Спасать меня не стоит, — расслабленно улыбнулся он, — а вот от помощи не откажусь. Если ты прекратишь продавать первокурсникам взрывоопасный товар, — понизил он голос, продолжая улыбаться, — возможно, я смогу сэкономить на подожжённых мантиях и предложить твоей сестре выйти за меня. Если ты не разоришь меня раньше, разумеется, — прищурил он глаза, — ведь из бедного героя так себе ценность нации.
Было заметно, что слова уязвили Джорджа: тот нахмурился и сделал вид, что очень занят, тыкая вилкой в какой-то фрукт.
— В бедноте да не в обиде. — Чарли похлопал его по плечу. — Я буду любить тебя любым, Гарри, даже в дырявых носках.
Попытка разрядить атмосферу не увенчалась успехом, ибо Джордж вновь обратил всё своё внимание на Гарри, вопреки тактичным покашливаниям мистера Уизли:
— Неужели ты пример испуганного жениха? Тянуть два года…
— Это привилегия, что жизнь волшебников продолжительней жизни маглов, — перебила Флёр, — и нам некуда спешить. Так ведь?
— Именно, дорогая! — подхватил мистер Уизли. — Я слышал, что у маглов есть омолаживающий крем. Разве это не своего рода магия?
— Наука, — с улыбкой заметил Гарри, — тоже магия.
— Согласна с Гарри, — подала голос Гермиона. — Маглы полагаются на умственные способности и создают удивительные вещи. Они воспроизводят явления, что сами когда-то считали магией.
— А ещё у них есть оружие и бомбы, — угрюмо заметил Перси. — Интересно, что быстрее: пуля или Протего?
— Разве Протего может остановить пулю? — встрял Невилл.
Гарри хмыкнул, увидев, как загорелись глаза мистера Уизли, и понял — в ближайшие дни тот обязательно поставит эксперимент.
— Так может, Гарри хочет жениться по магловским обычаям и поэтому медлит? — Джордж склонил голову вбок, чуть прищурив глаза.
Это переходило все границы.
— Хватит! — Джинни резко встала, посуда задребезжала, и за столом стало тихо. — Не надо, Джордж, это не р… — она осеклась и, широко раскрыв глаза, скосила взгляд на Гарри.
Он заметил алый румянец на щеках и дрожащие веки; в глазах смешивались ярость и боль, точно она изо всех сил сдерживалась, чтобы не заплакать.
«Это не работает», — безошибочно подсказала интуиция.
— Милая, что случилось?.. — вдруг откуда-то появилась миссис Уизли — Гарри даже не заметил, что та отходила.
— Джинни… — Джордж привстал, но она досадливо мотнула головой, кинула на него последний взгляд и спешно направилась внутрь.
— Гарри, — послышался шёпот Рона, — ты…
«Ты должен с ней поговорить», — эхом пронеслось в голове.
—…должен с ней поговорить, — закончил друг, а Гарри уже стоял на ногах.
— Прошу прощения, — громко заявил он, мазнув взглядом по Джорджу, в глазах которого плескалось сожаление на грани отчаяния. Гарри всё отлично понимал.
Зачем она сделала это?
— Всё будет хорошо, — мягкий тембр Гермионы заставил разжать кулаки, и, грубо кинув салфетку на стол, он направился по тропе к дому.
— Ты с ума сошёл?! — сзади раздался возмущённый голос Молли Уизли, за которым последовала напряжённая речь Чарли:
— Худшее твоё представление, братец.
— Я не мог отказать!
— Имбецил, — резкий тон Рона последнее, что он услышал.
Дверь за спиной закрылась.
Он шёл медленно, плохо понимая, куда идёт и что ему нужно сказать. Зачем требовать время, а затем просить брата разыгрывать спектакль? Гарри не мог найти нужного объяснения, не мог понять, какую цель она преследовала, устроив весь этот цирк за столом.
Потеря нашлась почти сразу — Джинни стояла посередине своей бывшей спальни и явно слышала, как он приблизился.
— Зачем? — сдавленно спросил Гарри.
Она не повернулась.
— Я не хотела этого, — раздался еле слышный шёпот. Плечи задрожали. — Мне нужно было знать… желаешь ли ты того будущего или твои планы изменились…
— И моё публичное заявление стало бы для тебя откровением? — горечь в голосе почти что чувствовалась на кончике языка. — Почему ты просто не спросила? Сама столько раз мне говорила: «Просто поговори со мной, Гарри». Столько раз, Джинни! Да ты весь чёртов год твердила мне эти слова, точно заклинание какое-то!
— Всё дело в тебе, — обернулась она, но головы не подняла, нервно теребя волан платья.
— Конечно во мне! В ком же ещё может быть дело? — язвительно выплюнул он и развёл руками.
— Ты даже не замечаешь, как изменился… Я думала, что это последствия войны и со временем ты оставишь прошлое позади, но дело не в этом, — Джинни уставилась на него. На щеках бежали дорожки слёз, но она не всхлипывала, лишь судорожно облизывала губы. — Намёк, что я люблю тебя только из-за денег… Ты серьёзно, Гарри?
— Я не намекал на это!
— Что моя семья в тебе так заинтересована лишь из-за имени и денег — это ты хотел сказать!
— Я хотел отделаться от Джорджа, — устало пояснил он, потерев веки. — Я никогда так не думал. Рон — мой лучший друг, Джинни… Ты полагаешь, я способен дружить и одновременно думать, что он со мной ради денег? Мы прошли сквозь огонь и воду вместе, мои богатства или их отсутствие здесь вообще ни при чём.
— Сейчас мы говорим не о Роне, — отрезала она. — Дружба дружбой, а наши отношения свяжут нас иными узами, — с каждым словом её речь ускорялась, — мы соединим наши жизни, у нас будут дети. Мы станем одной семьёй в конце концов!
— Мы уже семья… Разве нет?
Сделав к ней шаг, он хотел прикоснуться к щеке и смахнуть скатившуюся слезу, но она отвела руку в сторону, покачав головой.
— Иногда мне кажется, что я тебя не знаю. Не знаю, что тебя взаправду связывает с Вол… с ним. Даже сейчас, когда уйдёшь отсюда, ты вернёшься домой, — и он будет там. А потом всё начнётся с начала. Ты должен понимать! Я больше года думала, что война закончилась и наступило мирное время. Думала, что ужасы уже позади, распланировала свою жизнь с нуля: ты, свадьбы, квиддич, путешествия, семейные обеды, встречи с друзьями… А потом ты исчез, не физически, нет, но я перестала чувствовать тебя. В каждую нашу встречу твои мысли были заняты чем-то иным, я даже стала подозревать… что ты, возможно, остыл ко мне. Наши отношения начались так сумбурно, негласно, мы даже не говорили об этом, просто сошлись, — её голос дрогнул, а пальцы сжались, комкая ткань юбки. Она вскинула блуждающий взгляд, сбивчиво зашептав: — Ещё хуже было думать, что ты влюбился в другую и поэтому не вылезаешь из Хогвартса. «Работа, работа, работа!» — всё, что я слышала от тебя. Я не верила. Ты профессор ЗОТИ, а не Министр магии, и мы оба отлично знаем школьное расписание. Возможно, решила я, ему легче в Хогвартсе переживать этот сложный период… Всё прояснится. А потом ты стал вести себя ещё более странно…
— Ты ждала, когда мы дойдём до точки, чтобы излить все накопленные переживания? — вскинул Гарри брови. — Я не понимаю. Ты всегда могла связаться со мной, я пытался уделять тебе каждые выходные…
— Ох, конечно! — перебила Джинни, разочарованно поморщившись. — Мы с тобой пара, а внимание я получала по предварительной записи, словно ещё одна твоя ученица! А потом ты и трахать стал меня по собственному расписанию: то сходишь с ума, аппарируя в спальню посреди ночи, то ссылаешься на усталость и отворачиваешься к стенке!
Гарри прикрыл глаза на мгновение — каждое слово, точно пощёчина.
— А теперь что? — сипло выдавила Джинни. — Наши жизни снова в опасности. Да лучше бы ты просто остыл ко мне, чем это… Мне страшно за твоё будущее, за своё, за семью… Мы уже потеряли Фреда, сколько ещё близких похороним, пока он жив? Я не могу, понимаешь? Это выше меня… Гарри! — надтреснутым голосом воскликнула она, будто только что осознала. — Этот монстр жив… Ну неужели ты не понимаешь?!
Гарри сунул руки в карманы джинсов, прислонившись плечом к шкафу. Тягучее напряжение внутри только нарастало, а тупая, еле заметная боль помогала сохранять хладнокровие.
— Считаешь, что я не понимаю? Я понял всё ещё давно и жил с этим больше года, так что не надо тыкать меня носом в это дерьмо, будто Альбус повесил задачку на тебя, а я просто мимо проходил. — Возможно, прозвучало слишком резковато, но её истерика стала действовать на нервы. — Ты сказала, тебе всё объяснили.
— Объяснили, — задушено просипела она. — Но это не значит, что я могу принять!
Он склонил голову, пристально рассматривая её:
— Ты, Джиневра, сейчас пытаешься обвинить меня в том, что он жив? Что, по-твоему, я должен сделать? Убить его, когда приду домой? Задушить и закопать на заднем дворе? Или, может, использовать какой-нибудь странный маховик, отправиться в прошлое и стереть с лица земли? — не повышая тона, безучастно перебирал он варианты. — Попросить эльфа отравить его? Перерезать горло, когда уснёт? Выбирай что.
Её лицо приобрело землистый цвет, а губы вздрагивали с каждым вопросом.
— Ничего не устраивает? — утомлённо вздохнул Гарри. — Ты сама себе противоречишь.
— Это я противоречу? — в изумлении распахнула она заплаканные глаза, а затем, понизив голос почти до шёпота, быстро забормотала: — Он твой враг, но ты терпишь его у себя дома. Он ненавидел тебя, покушался на твою жизнь, пытал тебя, убил тебя! Он уничтожал, убивал, сделал тебя сиротой, а ты мило с ним беседовал, завтракал, сидя рядом, словно вы… — запнувшись, она судорожно вздохнула и досадливо сморщила нос.
— Кто? — повысил он голос, небрежным жестом предлагая ей продолжить. — Ну же, произнеси это. Словно кто мы друг другу?
— Как только освободишь его, ты подпишешь всем нам смертный приговор, — сдавленно всхлипнула она, опустившись на кровать, будто ноги не держали. — Гарри, ты не можешь этого сделать…
На ум пришла совсем бредовая мысль.
— Не знаю, что рассказал тебе Альбус, — покачал он головой, — но теоретически он уже свободен.
В глазах Джинни отразился почти что животный страх, — и это вызвало безрадостный смешок.
— Он… всё ещё у тебя дома?.. — еле слышно спросила она, вытирая рукой щеки.
— Конечно, — кивнул Гарри, — ведь мы любовники. Так ведь мыслит твоя очаровательная головка? — криво усмехнулся он, замечая, как страх превращается в потрясение, а затем в брезгливость.
— Это не ты, — пробормотала она сипло. — ОН что-то с тобой сделал…
— Никто со мной ничего не делал. Это был сарказм, если ты не поняла, — безразлично пояснил, Гарри. — Но я устал извиняться за непонятно что, Джинни.
— Идиот! — резко вскочила она. — Это был не сарказм, и это ты ничего не понимаешь… Просто не видишь! — схватив подушку, она сжала её в руках, а затем как-то по-детски запустила ею в стенку.
Терпение было на исходе.
— Что я должен понимать и видеть? Что ты вообразила себе какие-то фантазии, а потом поверила в них? Ты настолько напугана, что просто не можешь мыслить здраво, — процедил он.
— А почему не напуган ты, Гарри?! — сорвалась она на крик. — Потому что чувствуешь себя в безопасности рядом с ним! Вот почему! — её голос понизился, но ярости в нём только прибавилось. — Я не идиотка. Можешь говорить что хочешь, пытаться убеждать меня, да и себя обманывать, но я прекрасно помню то утро, помню выражение на твоём лице. Ты хотел его защитить! Защитить от меня!
— Это не так, — прошипел он, отделяясь от шкафа. — Я хотел сохранить секрет, а не его.
— И поэтому держал его за ручку, будто вы влюблены? — рассмеялась она, снова осев на кровать. Слёзы брызнули из глаз, и Джинни стала гневно растирать щёки.
Вспыхнув, Гарри сделал глубокий вдох, удерживая внутри бурлящую ярость и противоречия, ибо она была права: всего на мгновение, но он добровольно сжал ладонь Тома.
— Молчишь, — устало прошептала она, прикрыв глаза. — Я хотела сделать вид, что ничего не произошло, что мне всё это показалось, но не могу выкинуть из головы. Думала, пройдёт ещё немножко времени, — и всё нормализуется, а потом поняла: времени вечно будет мало, так как всё изменилось. Я не понимаю тебя, не понимаю, как ты мог… сблизиться с этим монстром настолько, что… — ей словно не хватало воздуха. Сжав шею, Джинни всхлипнула и качнулась, уткнувшись на мгновение в колени. — Это неправильные чувства, извращённые, Гарри, — еле слышно шептала она, — ради своего блага, пожалуйста, прекрати ваши отношения… Даже если ты меня больше не любишь, не люби его… Гарри, не будь глупцом, не обманывайся, — хриплый голос срывался на каждом слове; она захлёбывалась слезами, а он не мог ничего с этим поделать.
— Нам стоит поговорить, когда ты успокоишься…
Позади раздался грохот, привлекая внимание. Рон стоял на пороге, в ногах валялась разбитая тарелка с помятыми пирожными.
—…От Джорджа, — прохрипел друг, смотря шальными глазами. — Это извинение от Джорджа…
Джинни потрясённо всхлипнула.
— Ты всё с-слышал?
— Я… — Рон переводил взгляд с него на Джинни, а затем запустил руки в волосы, потянув за них, и тихо завыл.
Они стояли в тишине: было слышно тиканье часов, сбивчивое дыхание Рона, шмыганье Джинни. А затем всё произошло слишком быстро.
Шаг — и Рон оказался рядом с Гарри. Боль обожгла скулу, и он отлетел к шкафу, вписываясь спиной в металлическую ручку. Всё тело пронзили отголоски дневной боли, смешиваясь с разливающейся по спине мышечной судорогой.
— Не нужно! — повысила тон Джинни, подскочив на месте.
Гарри не успел ничего сказать, даже подняться, как тот схватил его за грудки, рванул вверх, будто мешок с соломой, и вновь с силой вжал в шкаф. Ручка прошлась по тому же месту — казалось, она дырку в спине проделала.
— Как ты посмел?! — рычал он.
— Рон! — Джинни схватила его за руку в попытке оттащить, а Гарри смахнул с глаз прядь волос и посмотрел на него. Саднящая боль обжигала скулу, заставляя морщиться. Если бы не зелье Флёр, ему было бы в разы хуже.
Лицо Рона побагровело, ноздри вздувались, а челюсть слегка выдвинулась, — это выражение было выгравировано у него в памяти. Именно таким он был в ярости, именно таким — каждый раз, когда они ссорились. Вспыльчивым, не желающим слушать, следующим только инстинктам.
Ещё один удар оставил привкус крови во рту.
— Молчишь, да ещё и лыбишься?! Кретин!
— Рон, прошу тебя… Остановись! Иначе я свяжу тебя, — прошипела она, доставая палочку.
— Не смей, Джинни… Он… Он! — Рон встряхнул его, а Гарри положил ладони на кулаки, сжимающие свитер.
— Рон, — собственный голос казался чужим, — отпусти меня.
— Ты… изменял? — прохрипел он. — Изменял моей сестре всё это время?! С каким-то мужиком?
— Это не так! — сдавленно воскликнула Джинни, но тот даже не слушал её.
Приблизив лицо настолько, что они буквально столкнулись лбами, он пробормотал:
— Отвечай! О каких отношениях шла речь?!
Он мог бы всё рассказать, мог сейчас предложить присесть и поведать о Волдеморте, ведь, по сути, это уже не строжайшая тайна. Разумеется, раскрывать информацию о воскрешении Риддла слишком опасно. Даже сейчас.
Гарри имел всего несколько секунд, чтобы выбрать лучший из двух наихудших вариантов. Он разрывался. Возобновление угрозы Волдеморта, несомненно, потрясёт всех больше, чем неприятная, да, но более ординарная новость об их расставании. Даже под давлением паники Джинни это прекрасно понимала, поэтому сейчас дрожала, сглатывала слёзы, но продолжала молчать.
— Джинни права, — голос даже не дрогнул. — Мы решили расстаться, — поднял он немигающий взгляд. — Это не её вина. Всё из-за моих наклонностей, — Гарри внутренне чертыхнулся, чувствуя, что ложь и правда перемешались в дьявольский клубок и сдавили горло. — Я предпочитаю мужчин, Рон.
Горько усмехнувшись, Гарри перевёл взгляд с посеревшего лица Рона на её скорбную гримасу. В карих заплаканных глазах было смятение, а губы беззвучно прошептали: «Спасибо».
Кулаки на свитере медленно разжались и опустились скомканную ткань; Гарри покачнулся, ухватившись за ту самую ручку. Спина адски болела, словно мечом насквозь проткнули.
— Передайте мои извинения, — хрипло попросил он, отойдя от шкафа.
— Гарри… — Джинни сделала шаг вперёд, но Рон схватил её за руку и рывком удержал рядом с собой. Играя желваками, тот хмурился, но хранил молчание.
— Джинни, — вполголоса позвал он, остановившись на пороге, — я не собираюсь противостоять ему. Не в этот раз, — покачал он головой, печально улыбнувшись.
— Ты сошёл с ума… — выдавила она из себя. В её глазах отразилось полное непонимание.
Всё было сказано.
— О чём говорит этот ублюдок? — послышался гортанный голос Рона.
Сбивчивую речь Джиневры Гарри уже не разобрал, но был уверен — она ничего не скажет про Риддла.
Стоило ли оно того?
Его порушенная, как карточный домик, жизнь — цена, что он заплатил за несколько недель душевного спокойствия для Уизли. Сейчас это казалось смехотворным. Цена была явно завышена.
Гарри не стал оборачиваться. Он знал: сейчас всё намного серьёзней, чем их обычные ссоры. Возможно, ярость Рона была приумножена сторонними раздражителями, например, неприятностями с Гермионой, о которых Гарри ничего не знал. Но всё куда сложнее.
Нужно было поговорить с Гермионой. Гарри даже не сомневался в её рассудительности и правильном восприятии ситуации, не на эмоциональном уровне, хватило бы и логического. Хотя… Какая тут логика?
Каждый шаг давался на удивление легко. Он больше не сомневался, но и не злился, даже горечь растворилась, оставляя за собой пустоту. Гарри не заметил, как оказался в гостиной, машинально сжал порох, а в следующий момент уже покинул Нору. Возможно, надолго.
Просто ужасный сочельник.