Глава 9. Ломая стены (2/2)

Гарри взволнованно встрепенулся и сделал шаг к привидению.

— О ком это вы говорите?

— Об Экриздисе, естественно, — пояснил тот, брезгливо поморщившись, точно само имя было ему ненавистно.

— Не знал, что вы с ним знакомы. Удивительно, — с искренним изумлением восхитился Гарри.

Почти Безголовому Нику столь открытый интерес явно был приятен: он расплылся в самодовольной улыбке и приподнял голову, смотря на Гарри с толикой превосходства.

— К большому сожалению. Как-то я вызвал его на дуэль, но он не принял вызов. Высмеял меня, дескать, слабоват я! Представляешь, я и слабоват? Я был великолепным волшебником, а этот трус просто, — он понизил голос, добавив с тихим смешком, — обделался в панталоны и решил скрыть позор.

Гарри не разделял веселья привидения, но выдавил слабую улыбку и кивнул в ответ.

— Жив, говорят… — вновь запыхтел тот. — Только это и обсуждают в Клубе обезглавленных охотников. Представь, Гарри, я бы материализовался и ожил… А затем снова умер, потому что голова-то отсечена! Ну, почти. А оживать у нас умел только один волшебник, — заговорщицки подмигнул он.

— Тогда… как это возможно?

— Никак! — воскликнул сэр Николас. — Выдумки это, Гарри. Скучно всем стало, видишь ли. Ладно, не буду тебя задерживать. Самому стыдно сплетничать о таком, — развёл он руками, — словно я способствую распространению этого вздора.

Почти Безголовый Ник отсалютовал и плавно поплыл мимо, исчезая за углом. Воистину слухи распространяются быстро, и Гарри удивляло, что никто не узнал о Риддле буквально спустя несколько дней после чудесного восстания из мёртвых.

Покрепче сжав метлу, он быстрым шагом направился к выходу и, не замедляясь ни на секунду, прямо оттуда взмыл в воздух, направляясь на квиддичный стадион.

Ледяной воздух приятно подхватил тело, а воздушные потоки скользили мимо, и он, как это происходило почти всегда, буквально слился с метлой, поднимаясь всё выше.

Опьяняющее ощущение.

Столько мыслей было в голове, столько тем для раздумий, но стоило коснуться небес, как приятная пустота заполнила разум, оставляя только головокружительную эйфорию от полёта. Над трибунами, сквозь кольцо, облетая каждую башню, он то снижался, почти касаясь запорошённой снегом земли, то взмывал вверх, затаив дыхание. Морозный воздух покалывал кожу, забирался под одежду, точно заключая в объятья, а холод пробирал до костей, вызывая успокоительно онемение по всему телу.

Чувство высоты, гладкое на ощупь древко под руками и дыхание мира — всё это поглотило Гарри, заставляя забыть о времени, о заботах, о выборе. И одновременно позволило отпустить всё то скопившееся напряжение, переварить факты, что он так старательно отрицал, и принять решение.

Когда ноги коснулись земли, он сделал пару шагов и замер. Тонкий слой снега еле слышно хрустел под ногами, а горячее дыхание вырывалось облаками пара. Гарри потёр оледеневшими руками лицо и уставился на край поля не в силах отвести взгляда.

Чёрное пятно выделялось на белоснежном покрове. Порывы ветра вздымали полы мантии и спутывали длинные чёрные волосы. Невольно сделав шаг вперёд, Гарри так сильно сжал метлу, что впился в деревянное покрытие ногтями, царапая его.

Экриздис не двигался.

Чёрные глаза ползали по Гарри, застывая по несколько секунд то на лице, то на одежде, то на метле. Губы искривились, и рука, поднявшись, смахнула с лица прядь волос. Длинные, костлявые пальцы были покрыты тёмно-алой субстанцией — подсохшей кровью; и Гарри не смог сбросить наваждение. Перед глазами встала сцена, как колдун копался во внутренностях мракоборца, распределяя чужие органы по ларцам.

Непроизвольно зажмурившись, он почувствовал невесомое прикосновение прохлады к щекам, губам, лбу и резко распахнул глаза в страхе, что чудовище подберётся ближе, пока он не смотрит.

Белые невесомые снежинки кружили в воздухе — пошёл снег.

А на краю стадиона никого не было.

Гарри сорвался с места, скользя параллельно земле, и тут же соскочил с метлы на том месте, где видел Экриздиса. Нетронутое снежное покрытие и отсутствие каких-либо следов озадачили. Не могло же ему привидеться?

Он вновь обвёл стадион взглядом, неспешно осматривая трибуны и даже башни, но колдуна нигде не было. Склонившись, Гарри собрал снежок и коснулся им лба, а затем растёр по лицу.

Приятное покалывание сменилось жжением, и, отряхнув руки от снега, он плавно обхватил метлу. Хотелось застыть подобно волшебной фотографии и превратиться в несколько живых, повторяющихся раз за разом мгновений. Никуда не спешащих мгновений. Вечных.

Увы, это была непозволительная роскошь.

Взмывая в воздух, Гарри наполнил лёгкие морозным воздухом, смутно ощущая, как редкие снежинки оседают на ресницах, тают, а затем застывают инеем, и, сделав последний круг, он направился обратно в школу.

Укладывалось ли это видение — скорее уж галлюцинация — в рамки информации о Экриздисе, которой он обязан делиться с Риддлом? Спорный вопрос.

Они поклялись, и всё же он инстинктивно противился этому. Гарри не мог представить себя верным информатором, который подобно раболепному Пожирателю Смерти будет сообщать обо всём.

«Да, мой Лорд, привиделся Экриздис… Что? Как выглядел? Не помню, Повелитель… Что? Нет, умирать в муках не хочу!»

Хмыкнув, Гарри прикусил губу, ощущая себя самым настоящим болваном, иронизирующим насчёт пыток Волдеморта, что вскоре вернёт себе силу и, скорее всего, предастся любимому занятию.

Стряхивая снег с волос, Гарри не сразу заметил, что за ним идут. Чуть поодаль топтался профессор Слизнорт, следуя неуверенными шажками, и явно хотел о чём-то поговорить. Это что-то было несомненно важным и безотлагательным, потому что стоило тому увидеть, как Гарри остановился, он тут же приблизился.

— Гарри, т-ты не ответил на моё письмо, — странно заикаясь начал профессор. — Ты ведь получил письмо, правда?

— Какое письмо? — Гарри возобновил шаг, заставляя Слизнорта последовать за ним.

В почти пустующей школе он был на удивление популярен сегодня.

— Я от-тправил его ещё до каникул, в среду или четверг…

Гарри на ходу перебирал в голове все письма, что получал за это время, а затем вновь остановился, точно громом поражённый.

— В кабинет?

— Да!

Разговор с Дамблдором, Риддл, ром, — он даже не задумывался о том, что делал Том в кабинете. Дьявол кроется в деталях, а Гарри точно болван.

— Что было в письме? — резко спросил он.

— Много чего, Гарри, много чего… — спешно повторил профессор, горестно вздохнув. — Неужели ты потерял его?

— Не совсем, — процедил он, возобновляя шаг. — Если там была важная информация, профессор, вы должны были вручить письмо лично в руки!

Слизнорт вздохнул ещё печальнее и почесал лысую макушку.

— Там было несколько сведений о Томе Риддле, личностная характеристика, — вполголоса пояснил профессор, — исследование насчёт детей, рождённых под влиянием Амортенции, я собственноручно изучал это явление…

— И зачем мне всё это? — в недоумении уставился на него Гарри. Однако, гораздо сильнее удивил поступок Риддла. Зачем ему письмо?

— Я понимаю, Гарри, Том весьма привлекательный… кхм, — кашлянул Слизнорт, а Гарри вновь остановился, — мужчина, и умный, и может быть очаровательным, когда ему нужно. Сейчас особенно. Раньше, разумеется, это было немного странно. Ну, у каждого свои вкусы... — профессор криво усмехнулся. — Знаю, молодым часто нравятся плохие парни или девчонки, не осуждаю, Гарри, но…

К сути!

— Профессор, что вы вообще пытаетесь мне сказать?

Он ничего не понимал. Связь между биографией юного Риддла и сомнительная хвала из уст Слизнорта — нечто между рекомендацией и пламенной речью свахи — была лишена логики.

Профессор резко схватил его за руку и подался вперёд. Брови изумлённо взлетели, делая его выражение лица жалостливым и несколько смущённым, и даже лёгкий румянец выступил на щеках. Слизнорт нервно стиснул ладонь Гарри и шёпотом заговорил:

— Я видел вас! В коридоре видел… — шёпот превратился в бормотание, — как вы… как вы… целовались! — наконец выговорил он в отчаянии. — А потом Дамблдор попросил сделать зелье, хоть он и не назвал имени, но я сразу понял для кого оно! Гарри, Риддл изворотливый льстец; он обаятелен, учтив, умеет делать нужные подарки в нужный момент, и когда ты уже полностью им очарован, не замечаешь главного — коварства, — вновь перешёл на шёпот Слизнорт. — Он не испытывает эмоций, но умело пользуется чужими, предугадывает, манипулирует ими и направляет тебя туда, где ты ему нужен. Прошу тебя, будь осторожен!

Гарри помрачнел. Из всей поучительной тирады он зацепился лишь за одну фразу, что вовремя подменила смущение чистой яростью. Стыд — гарантия молчания. Если Слизнорта смущала беседа с ним, то вряд ли он станет свободно распространяться об этом.

— Когда Дамблдор поручил изготовить зелье?

Профессор возмущённо мотнул головой, будто Гарри задавал не те вопросы, а затем нехотя ответил:

— В понедельник. Пойми меня правильно, я долго сомневался, посылать ли тебе письмо… Вручить лично несколько смущает, ведь это довольно-таки щепетильная тема, и я не хотел вмешиваться, — поднял тот руки в смирительном жесте, — ни в коем случае. Но решил, мало ли ты… одумаешься, ну, или хотя бы информация пригодится.

— В понедельник, значит, — хмыкнул он.

Гарри краснел, переминался, робел, рассказывая про влечение, а Дамблдор уже всё знал. Отлично, однако, исполнил роль.

Сжав кулаки, он вновь зашагал по коридору, постепенно ускоряясь, но Слизнорт не отставал.

— Кстати, да, — вдруг сменил тон профессор, — как тебе зелье?

— Вы ничего не перепутали?

— Что? В смысле? — нахмурил тот брови. — Эффект был коротким или слишком длительным, надеюсь, у тебя не начались проблемы с…

— Эффект был противоположным, — холодно перебил Гарри и завернул за угол, тут же замирая как вкопанный.

Около двери в кабинет стоял Дамблдор.

Чинная поза, чуть опущенная голова, внимательный взгляд спокойных глаз.

Гарри охватила нервная дрожь.

— Как это противоположный? — бормотал Слизнорт, видимо, не заметив Дамблдора. — Невозможно! Это проверенное годами средство…

— Гораций.

— Ах, Альбус, я как раз… — он осекся и замолчал, переводя удивлённый взгляд с одного на другого.

— Не мог бы ты нас оставить, — добавил Дамблдор, и тот излишне обрадовался, словно предложение пришлось кстати.

— Надеюсь, мы обсудим это позже, Гарри, — неловко улыбнулся Слизнорт и поспешил удалиться.

Гарри выдохнул, покрепче сжал метлу и размеренным шагом направился к двери.

Войти, взять порох, чётко назвать место и «вуаля» — избежал ненужных разговоров.

Дамблдор отступил на шаг, позволяя пройти, а Гарри, не теряя времени даром, приблизился к камину.

Дверь хлопнула.

— Не сбегай!

Повелительный тон впечатался в спину, и Гарри остановился, медленно оборачиваясь.

— Я хочу поговорить с тобой, — тихо продолжил Дамблдор. — Прошу тебя, не убегай.

— Это выглядит как побег? Экономия времени, не более.

Без толку начинать дискуссию про зелье. Он не собирался кипеть от возмущения, перечислять обиды или изъявлять свою точку зрения. Его мнение полностью безразлично Дамблдору. Гарри — инструмент. Ими пользуются, а не разговаривают.

Профессор сложил руки за спиной, изучающе уставившись на него.

— Как ты себя чувствуешь?

— Не жалуюсь, — Гарри подошёл к столу, временно оставляя там метлу, а затем уселся в своё любимое кресло, вытянув ноги.

— Вы принесли клятву на крови?

— Не вижу смысла отвечать, — насмешливо протянул Гарри, — на риторические вопросы.

Дамблдор обошёл стол, рассматривая стопку разбросанных писем, пустую бутылку, а затем остановился. Стёкла очков сверкнули, отражая свет, а руки отдёрнули рукава.

— Ты зол, я понимаю. Ситуация не из простых. Вся твоя жизнь — череда горестных событий, но нам не избежать принятия трудных решений…

— Ох, прошу вас, — резко перебил он, — не надо описывать мне мою же жизнь, или я чего-то не знаю? Возможно, Гарри Поттер — это вы? — он в притворном разочаровании цокнул языком. — Нет? Как жаль!

— Я…

— Вырастили меня? Наблюдали, как я взрослел, переполненный смелостью, задатками мудрости и добротой. Да-да, — вновь вклинился он осклабившись. — Переходите к сути, Альбус.

Дамблдор слегка нахмурил брови, но на лице застыла всё та же невозмутимость.

— У нас нет времени, Гарри. Четверть мракоборцев, может быть, уже и больше, была истреблена. Число узников сократилось на треть. В какой-то момент Экриздиса перестали интересовать заключённые…

— Дело в магии, Альбус, — отстранённо пояснил Гарри, потирая пальцами узоры татуировки на запястье.

— Что? — проскользнувшее удивление в голосе вызвало смешок. Наверное, это был первый раз, когда он услышал вопросительные нотки, и на этот вопрос у Дамблдора не нашлось ответа.

— Тесный контакт с дементорами, растянутый на длительные периоды времени, способен влиять на магию. Собственно, зачем Экриздису второсортный продукт, когда вы заполонили тюрьму первоклассными деликатесами?

Дамблдор молчал, и Гарри отвлёкся от созерцания татуировки, отыскав лицо профессора. С задумчивым выражением тот не сводил настороженного взгляда.

— Хочешь сказать, что он поглощает магию своих жертв? — озадаченно спросил он.

— Именно это я и сказал.

— Но это невозможно. Магию нельзя отбирать и коллекционировать тоже. — И, видимо, заметив красноречивый взгляд Гарри, добавил: — Размещение силы в другого волшебника и её последующая передача — прорыв. Единичный случай.

— Как и существование проклятого артефакта, способного высасывать и скапливать магическую силу, Альбус. Уникальный, — улыбнулся он, — случай.

Дамблдор внезапно сделал несколько шагов, приближаясь и пристально вглядываясь в Гарри.

— Времени могло быть больше, а жертв — меньше, если бы вы приняли меры.

— Так или иначе, Гарри, Том сейчас нам необходим. Но , не обладая магией, то есть... без своей силы он не станет действовать. Даже говорить откажется.

— Поэтому я должен позволить ему забрать силу, ведь вы ни за что не допустите возрождения Тёмного Лорда и повторения истории с крестражами, — учтиво заключил Гарри, чуть прищурив глаза.

Дамблдор коснулся бороды, странным — несколько гнетущим или даже унылым — взглядом осматривая Гарри. Что-то заставляло профессора нервничать, и это не могло не радовать.

— Ты должен понимать, если бы я мог справиться самостоятельно — сделал бы это. Будь в пределах возможностей Министерства устранить угрозу, Кингсли не обратился бы ко мне. Речь не только о тебе или мне, или Томе, речь о сотнях жертв и нашем долге перед ними.

Демонстративно хлопнув по подлокотникам, Гарри откинулся назад с беззвучным смешком.

Неужели старик до сих пор думает, что это сработает?

— Нет, Альбус. Я ничего не должен понимать, осознавать, думать и меньше всего делать. По крайней мере, не должен вам. Вы правы, у меня, может, и доброе сердце, но вот терпение явно не безгранично. Если я и верну силу Риддлу, то исключительно исходя из собственных интересов, а не потому, что это кому-то выгодно. Не стоит так сильно волноваться, — он ловко поднялся, — мы немного разошлись с Томом во мнениях насчёт способа передачи. Однако скоро солдатики будут на поле боя, — шутливо поклонился Гарри, вскинув театрально-восторженный взгляд, — служить во благо Дамб… волшебников. И всей магической Британии, а то и мира.

Подманив метлу, он резко подхватил её и направился к камину.

— Постой, Гарри, — тревожный тон за спиной не остановил, а лишь подтолкнул вперёд, — мы не договорили!

— Мне больше нечего сказать, — Гарри сжал в кулаке горстку пороха. — Удачи, Альбус.

Необычная бледность на лице профессора слегка удивила. Тот взволнованно тянул руку, точно хотел схватить Гарри, отчаянно удержать, но куда сильнее нудных трепыханий Дамблдора его интересовало письмо Слизнорта и причина, по которой Риддл стащил его.

— Гриммо, 12!