Глава 9. Ломая стены (1/2)
Неудача за неудачей — вот правила игры,</p>
Но разве кто-то обещал, что ты будешь устанавливать их?
Ты свободен настолько, насколько позволяет длина собственной цепи,
Поэтому сделаем ставки: кто же окажется дураком в конце?
Я родился среди руин твоей дешёвой империи,
Испытал удачу и выгравировал своё имя огнём.
Знаю, это место никогда не станет мне домом,
Но наступил тот самый час —
Час, когда я разрушу каменные стены.
Свободный перевод
Ocean Jet — Breaking the Stones</p>
</p>
В кабинете было темно. Кроме проникавшего сквозь плотно задёрнутые шторы лучика света, всё остальное погружалось в синеватый полумрак.
— Наступило время обеда, сэр, — раздался тихий голос Димбла.
Домовик держал в руках небольшой поднос и как-то смущённо поглядывал на Гарри. Хоть Гарри и слова ему не сказал, эльф чувствовал себя виноватым за преждевременное появление Риддла.
— Я сам спущусь, как захочу есть.
— Но… Гарри Поттер не завтракал и не ужинал. Димбл волнуется. Гарри Поттер злится на Димбла? Поэтому не ест приготовленную Димблом пищу?
— Нет, Димбл, я не злюсь, но обедать и правда не хочу. Пока что.
Эльф сокрушённо вздохнул, кивнул, постоял несколько секунд и исчез вместе с подносом. Гарри же вернулся взглядом к открытой книге и перелистнул страницу. Солнечный луч падал поверх плеча, подсвечивая зеленоватый том, что он аккуратно держал в руках.
«Жизнь с легилиментами: следите за своими мыслями».
Книга привлекла его внимание совершенно случайно. Дни тянулись непрерывной чередой, и скука стала одолевать Гарри. Преподавание в школе хоть как-то держало в тонусе: ответы на вопросы, несколько показательных дуэлей, каждодневный полёт по стадиону, разговоры с профессором Флитвиком, чаепитие у Хагрида, дружеские споры с тренером Трюк, постоянные стычки с Риддлом и поиски того по всему Хогвартсу... А теперь он не представлял, как скоротать время в собственном доме, и откровенно недоумевал, чем весь день занимался Риддл.
Ответ был очевиден: чтением, само собой.
Таким образом он очутился в небольшой библиотеке Блэков.
Гарри даже не узнал бы о ней, не обратись он с просьбой к Кричеру. Коллекция оказалась весьма занимательной и обширной. Однако его тут же смутило, что многие полки пустовали. Следы пыли отсутствовали, и он уже было хотел поинтересоваться местоположением пропажи, как Кричер опередил его: «Мис-стер Риддл, — начал тот недовольно, — позаимствовал бесценные сокровища этой семьи в первый же день». Затем эльф отвернулся и пробурчал свои любимые слова про хозяйку, её неодобрение и небрежность хозяина, ко всему, что касается великого рода Блэков.
Даже не поспоришь. Гарри — сама невнимательность.
Он с минуту смотрел на пустые полки и выбирал между тем, пойти ли прямо сейчас к Риддлу и конфисковать все книги — раз берёшь, так возвращай! — или же сделать то, за чем пришёл: выбрать что-нибудь почитать. Под конец Гарри подхватил несколько книг и вернулся в комнату.
У него не было желания будить зверя.
Собственного зверя, естественно.
Каждый день он чувствовал, как с языка хочет сорваться круцио в поиске Риддла. Гарри не злился, даже тревоги не испытывал — он всего лишь желал, чтобы все моральные терзания, которыми Риддл его одарил, были возмещены хотя бы физической мукой, раз кое-кто не может испытывать ничего другого.
И он искренне увлёкся чтением — или попыткой оттянуть неизбежное. К тому же прошло три дня, а «второе я» так и не проявилось. По дороге в Гринготсс он попробовал мысленно уступить, предложив понарошку: «Убьём кого-нибудь?» Тем не менее нутро молчало, точно под заклятием немоты.
Резкая перемена насторожила, и он всё чаще обращался к себе в попытке растормошить силу Риддла, вывести её на диалог. Это выглядело безумнее, чем постоянный шёпот, ведь теперь он и правда общался сам с собой.
А сегодня утром Димбл доставил весточку от Дамблдора. Гарри не стал распечатывать конверт, отложив в сторону — тот, подобно ядовитой гадине, отравлял его размеренное существование и даже аппетит портил. Последующие часы он бесцельно пытался вчитаться в советы по сожительству с легилиментами, но каждые пять минут невольно возвращался взглядом к светлому пятну на столе.
Точно так же, как несколько дней назад он возвращался взглядом к тому самому креслу.
Глубоко внутри перемешивались разные чувства, не позволяя сосредоточиться ни на чём другом, кроме волнующих воспоминаний. И влияние это было липким и приставучим, пока он не уничтожил предмет мебели заклинанием.
Вздохнув, Гарри дочитал страницу и подманил конверт.
Лучше покончить с этим побыстрее.
С одной стороны, сильнее разочароваться в профессоре он уже неспособен, с другой — странное безразличие постепенно овладевало им, и страх очередных новостей казался нелепым.
Ещё одна привычка.
Зря, конечно, сомневался.
«Гарри, веришь или нет, но я сожалею, что тебя это коснулось. А то, что ты узнал всё вот так, печалит меня ещё больше.
Годы пронеслись незаметно, и ты уже стал совсем взрослым. Перенесённые страдания отточили характер, и всё же ты, мой мальчик, имеешь доброе сердце, несокрушимый дух и задатки мудрости. Поэтому должен понимать: жизнь не чёрно-белая картинка, а мы не герои или злодеи, просто некоторым из нас суждено менять этот мир, а другим — жить в нём.
Я, как никто иной, желаю для тебя тихой жизни, но, к сожалению для некоторых или к счастью для прочих, ты рождён менять судьбы. Все мы имеем секреты, не правда ли?
Из-за страха или же стыда, возможно, ради выживания, но мы, Гарри, всегда находим, что можно скрыть, а что просто необходимо держать втайне. Я не буду просить прощения, просто не имею права на это, а также не смею упрекать, если твоё разочарование во мне переросло в неприязнь; но могу лишь лелеять надежду, что ты поймёшь, как тебе стоит поступить и когда сделать это. Даже в эти самые секунды ты продолжаешь менять судьбы волшебников, Гарри.
Это тяжкое бремя, но только ты способен вынести его».
Скомкав листок в руке, он прикрыл глаза и мрачно улыбнулся. «Сожалею… Доброе сердце… Должен понимать… Не имею права… Могу надеяться… Меняешь судьбы… Только ты способен», — в мыслях Гарри от слова к слову протягивались прозрачные нити — паучьи нити, нацеленные связать по рукам и ногам и подложить его под Риддла, и чем скорее, тем лучше.
«…Даже в эти самые секунды», — означало, что он слишком медлил с принятием решения. А это, несомненно, разочаровывало величайшего Альбуса Дамблдора. Гарри должен понимать, что иметь секреты — это нормально. Нормально для всех остальных, имелось в виду.
Всё-таки разочарованию нет предела.
Подкинув превратившееся в бумажный шарик письмо, он прищурился и метнул им в печь, тут же поджигая. Бумага воспламенилась, а Гарри с мстительным удовольствием наблюдал, как огонь пожирает наглядную пропаганду, которой он питался долгие годы и даже не давился.
— Гарри Поттер, сэр?
Он обвёл комнату взглядом, тотчас замечая топчущегося на месте эльфа.
— Я всё ещё не хочу есть, — отмахнулся Гарри, переключая внимание на скорченные под действием огня остатки бумаги.
— Мистер Риддл попросил передать Гарри Поттеру это, — спешно пояснил домовик и протянул что-то похожее на книжку. — Димблу что-нибудь передать мистеру Риддлу?
— Нет, спасибо, — озадаченно откликнулся он, скользя пальцами по кожаной обложке.
Не книга — тетрадь.
Гарри медленно развязал тонкий кожаный шнурок и раскрыл на середине, перелистывая пустые страницы. Слишком знакомый вид был у тетради или же, как он смел предполагать, дневника.
Подманив стол вместе с пером и чернилами, Гарри подложил под посылку Риддла книгу и перелистнул на первую страницу. Усмехнувшись краем губ, он испытал дежавю в момент, когда перо коснулось бумаги, а оставленные им буквы стали впитываться.
«Меня зовут Гарри Поттер».
Несколько секунд ничего не происходило, а затем чернила размазались и зашевелились: буквы переставлялись, исчезали, переворачивались и расплывались — это было не совсем так, как он помнил.
«Привет, Гарри Поттер. Меня зовут Том Риддл. Как тебе мой подарок?»
Даже не видя Тома, он чувствовал его насмешливый взгляд за спиной и невольно оглянулся, не в силах сдержать улыбку.
«Подумываю вот, не выбросить ли мне его в унитаз…»
«Не ранее, чем выполнишь обещанное и расскажешь».
Помрачнев, он вздохнул и откинулся на спинку кресла. В своём желании игнорировать будущее Гарри совсем забыл о более невинной стороне их договора.
«Протеевы чары?» — написал он, вновь макнув перо в чернила.
«Не пытайся сменить тему, Гарри».
«У меня рука устанет писать, — отозвался он и тряхнул рукой, точно Риддл мог видеть это. — Ты так свободно пользуешься магией, Том, что, возможно, тебе без надобности оставшиеся силы?»
«Какое длинное предложение. Рука не отнялась? Тогда прошу опустить формальности».
В принципе ничего секретного в этой информации не было. Его больше волновали последствия. Например: «Гарри, попытайся снова вселиться в жертву и узнать, где находится Экриздис».
Он устроился поудобнее и кратко изложил сон или видение, опуская все испытанные эмоции и болезненные ощущения. Даже в сокращённом виде сведения заняли полтора листа. Буквы застыли и не двигались, пока вовсе не растворились.
Тетрадь молчала, а Гарри нервничал.
В этот миг он испытывал желание спуститься к Риддлу и напрямую спросить, что тот думал обо всём этом, но не мог не вспоминать слова: «…Если решишься и придёшь ко мне…» Каждый раз они вертелись в голове, и Гарри мысленно отступал от двери в подсознательном страхе, что фраза имеет тайную подоплёку, и вход в комнату будет автоматически означать согласие. Вместе с тем внутри шевелилось смятение, подозрительная жажда, что он затыкал, всё сильнее желая использовать на Риддле парочку непростительных.
«Мне это не нравится», — наконец-то появилась фраза.
«Я рассказал как мог!» — возмущённо поставил он точку восклицательного знака, буквально дырявя концом пера бумагу.
Кратко, чётко, даже имя странного дементора упомянул… Что ему не нравится?
«Мне не нравится, Гарри, что ты попытался установить контакт. Смело и глупо, как обычно. Хорошо хоть не назвался. Ты ведь не представился, правда?»
Рука дрогнула, и он стиснул зубы.
«Уж извини, что не смог быстро сориентироваться, иначе бы обязательно блестяще сыграл недоумение перед потрошащим меня колдуном».
«Ты не говорил своего имени?»
«Конечно нет!»
«Что-нибудь ещё видел до этого или после?»
Рука замерла. Слишком открытый вопрос, а ответ может быть излишне личным. Он видел многое, но смущали именно те грёзы, что включали Риддла.
«Мне рассказать свои сны с раннего детства? Уточни».
Он ждал, что Риддл станет иронизировать насчёт его несообразительности.
«Все».
Нет!
«Ты серьёзно? Мне бумаги не хватит!»
«Есть что скрывать?»
Вздохнув, Гарри отложил перо и недовольно нахмурился, гипнотизируя взглядом вопрос. Буквы расплылись и сформировали следующую фразу: «Ладно, не пугайся так, не нужны мне твои сопливые фантазии, Поттер. Были ли ещё видения каких-либо событий?»
Он хотел отбросить тетрадь, но рука машинально макнула перо и начала писать.
«Возможное гадание по чаинкам. Больше похоже на смесь ощущений, — пальцы одеревенели, он не мог правильно перенести воспоминания на бумагу. — Там были мы. Первые слова были: «Что меня всё это не касается». Потом: «Чтобы я не смел вмешиваться во что-то». А последними…»
Вздохнув, Гарри попытался отвести руку от бумаги, но перо продолжало тыкаться, оставляя пятна от чернил.
«Какие последние слова, Гарри?»
Он опустил вторую ладонь на запястье и не смог сдвинуть, а чернила уже ложились поверх бумаги, складываясь во фразу: «Что я свожу тебя с ума».
«Бесценная информация, несомненно, — казалось, строки могли передавать настроение, и сейчас Том откровенно издевался над ним. — Ты с ума меня сводишь с того самого момента, как появился на свет, Поттер. А смущаешься, точно рассказал большой секрет».
«Я не смущаюсь! — вспыхнул он. — Просто пытался вспомнить детали. Это было настолько неинтересно, что я не придал этому значения».
«Возможно, это настолько неинтересно, что ты упустил всё важное, уцепившись за абсурдные детали. Проще проникнуть в твою голову при случае», — Гарри даже подскочил на месте.
«Я не позволю!»
«Стоило включить подобный запрет в клятву, Гарри, или же овладеть, наконец, окклюменцией».
Вскочив, он откинул дневник и злобно уставился на него. А затем неторопливо склонился и криво написал: «Я не позволю тебе проникать в мой разум!»
«Как не позволял проникать в твоё тело?»
Щёки запылали, и он резко захлопнул тетрадку, придавив её книгой, словно та имела собственную волю и могла вновь открыться. У Гарри было много вопросов, он даже список составил, но общение с Риддлом дольше нескольких минут было сродни сдаче экзамена по зельеварению.
Каждый разговор — поединок. Изнурительный, бескровный, чаще всего неравный. Казалось, Риддл высасывал из него не только магическую, но и жизненную силу, а он подобно мотыльку продолжал лететь на смертельный зов огня.
Прежде чем успел осознать, Гарри уже стоял около камина. Стоял с летучим порохом в одной руке и последним подарком Драко — в другой.
Ему нужно было прочистить голову, сменить окружение, взглянуть на всё с точки птичьего полёта или же, что подходило больше, драконьего.
— Кабинет преподавателя Защиты от Тёмных искусств, Хогвартс, — чётко проговорил Гарри, бросая порох под ноги.
Вышел он уже из камина в своём — бывшем, скорее всего, — кабинете. Прошло меньше недели, а казалось, что целая вечность разделяла его с прошлым. На столе всё ещё стояла пустая бутылка смородинного рома, а в воздухе витал еле заметный запах палёной кожи — результат розыгрыша Рона. Он прошёлся по кабинету, застыл около двери, внимательно прислушиваясь, и выскользнул в коридор.
— Гарри!
Чуть ли не навернувшись на ровном месте, Гарри обернулся: Почти Безголовый Ник, важно заложив руки за спину, стоял за спиной.
— Доброго дня, сэр Николас, — перевёл он дыхание.
— Собрался на стадион?
— Возможно…
Он не имел ни малейшего желания сейчас с кем-либо общаться, даже со всегда доброжелательно расположенным к нему привидением.
— Ты почти не появляешься в школе и многое пропустил! Тут такое случилось! — затарахтел Почти Безголовый Ник, активно жестикулируя. — Такое!
— Что же случилось, сэр Николас? — любезно поинтересовался Гарри, поглядывая по сторонам.
С Ником ещё ладно, а вот встреча с кем-либо из профессоров стала бы катастрофой.
— Представляешь, сплетничают, что привидение обрело физическую форму! А я им говорю: невозможно и точка! Как этот безумный скряга мог ожить? Он мёртв почти столько же, сколько и я!