Глава 4. Вольный зверь (2/2)
— Ты бы мог перенести его в спальню?
— Димбл может, сэр! — Важно кивнул домовик и тут же аппарировал вместе с Томом.
Гарри поднялся, подошёл к стеллажам и достал небольшую склянку. Быстрые, уверенные действия. Сейчас он был сосредоточен как никогда.
Спешным шагом, иногда переходя на бег, он спустился и замер около комнаты Риддла, боясь, что тот уже мог очнуться. Сейчас чувство стыда было первым в списке испытываемых им эмоций. Стыдился Гарри не физической близости, а того, что применял непростительное раз за разом; а ещё боялся, что Том мог заметить, сколь сильно это понравилось.
«Не понравилось!» — твёрдо уверил себя Гарри. Но то, что за последний год он не брезговал непростительным, было неоспоримой истиной.
В комнате царил полумрак, но Риддл выделялся на фоне кровати необычайной бледностью. Димбл стоял чуть поодаль и просто смотрел на него, покачиваясь в нетерпении.
— Можешь идти. Спасибо, — выдавил из себя улыбку Гарри, подходя к кровати. — Минутку, — вдруг опомнился он, — почему дверь в комнату пленника была не заперта?
Димбл дёрнулся и замялся.
Неужели домовик отслеживал передвижения Гарри по дому и открыл дверь до того, как он успел дойти?
— Димбл? — напряжённо повторил он, но эльф смущённо, если это можно так назвать, улыбнулся и тут же исчез.
Было в нём что-то схожее с Добби. Возможно, между ними и правда существовала какая-то родственная связь, о чём стоило бы спросить в следующий раз.
Тихий стон отвлёк Гарри, и он в неверии уставился на Риддла. Разве не этого он хотел? Тогда почему же чувствует лишь тревогу?
Откупорив склянку, Гарри сел на край кровати и склонился над бессознательным телом. Чуть приподняв голову, он поднёс зелье к губам и аккуратно влил. Том сглотнул, и сразу же получил новую порцию. Укрепляющий раствор должен помочь. Зелье было изготовлено собственными руками, с безграничным усердием, и результат оказался весьма удовлетворительным.
Оставляя пустой флакон на тумбочке, он вздрогнул, когда Риддл что-то бессвязно пробормотал и повернулся набок, ткнувшись головой ему в живот. Неуверенно протянув руку, Гарри запутал пальцы в тёмных прядях, неспешно, даже боязливо поглаживая.
— М-м-м, — послышалось, и он застыл.
Том не проснулся.
Так прошёл час. Час тишины и достаточно времени, чтобы подумать. Разобрав по деталям все те странности, что происходили внутри, Гарри пришёл к неутешительному выводу: помимо влечения и магической силы, с ним явно что-то было не так.
Может поначалу он и думал, что это последствие войны — всё-таки не каждый ребёнок становится целью тёмного волшебника с самого рождения — то теперь проблема обозначила себя во всей красе. Или он сходил с ума, или что-то менялось.
Конечно, Гарри имел свои слабости, и наслаждаться муками врага не казалось чем-то из ряда вон выходящим... И всё-таки испытанную радость от чужой боли нормальной не назовёшь. А творящийся кавардак в голове — тем более.
Гарри понимал утешительную радость от мести, но не от жестокого садизма. Зверским, извращённым насилием могли наслаждаться только… Кто?
Не успел он сформулировать мысль, как Риддл вновь застонал и обхватил его руками, словно подушку. Еле касаясь, Гарри провёл ладонью ниже и стал легонько поглаживать затылок.
Да что вообще нормального в его жизни?
Вот именно — ничего.
Увидь кто их сейчас — подумали бы, что это чей-нибудь боггарт. Да он и сам не верил в происходящее: больше, чем недавний акт в лаборатории, Гарри смущали нынешние действия. Зачем он продолжает сидеть здесь, словно заботясь о больном друге? Продолжает касаться, гладить?
«Это чувство вины», — склонил он голову, посматривая на Риддла сверху вниз.
Правильно.
Гарри потерял контроль. Из-за этого пострадал человек и плевать, что Риддл не заслуживает милости или заботы. Да он вообще ничего не заслуживает!
Убрав руку, Гарри усмехнулся. Спустив ноги, он медленно переместился в сторону и соскользнул с кровати, тут же обернувшись. Риддл перевернулся на другой бок, продолжая пребывать в беспамятстве.
Нужно было уходить, но прежде…
«Эвиктуро», — взмахнул он палочкой и наблюдал, как чёрный комплект одежды светлеет, а на нём проявляются розовые формы.
Только так. Он наслаждался такой маленькой пакостью, которая взбесит Риддла, но не причинит ни капли физического вреда. Не стоит об этом забывать. Никогда, он никогда не будет наслаждаться чужой болью, как Пожиратели Смерти или сам Тёмный Лорд.
Около двери Гарри вновь глянул на кровать. Пижама с сердечками, которой даже Долорес Амбридж позавидовала бы, странно смотрелась и вызывала неконтролируемый приступ смеха.
Шагнув за порог, он прикрыл дверь и наложил запирающие чары. А затем, подумав пару секунд, убрал их. Какой смысл шалить, если Риддл не покажется на его глазах в таком виде?
Потом снова запер.
Что, если тот затаил пару крупиц магии?
Верить было нельзя: ложь и правда в чужом исполнении были неотличимы. Поэтому просто необходимы магические ограничители.
Улыбка погасла. В теле всё ещё чувствовалась слабость, о которой он полностью забыл со всей этой беготнёй. Появилась целая куча новых проблем: на зелье нельзя положиться, внутри него что-то поселилось, и Гарри…
«Чёрт! — пнув край какой-то декоративной вазы, серию которых Димбл поместил по всему дому, Гарри почувствовал, как кровь отлила от лица. — Я обслужил его, стоял на коленях и отсасывал, словно…»
«Тебе это нравилось», — саркастический смешок в глубине вызвал ярость.
— Молчи! — прошипел Гарри.
«Нравилось унижаться перед врагом. Ты стал умолять его, чтобы он позволил тебе…»
— Заткнись, заткнись, заткнись! — бормотал он, ускоряя шаг.
Только не снова.
Он разговаривал сам с собой или с внутренним голосом и, наверное, выглядел полным безумцем со стороны. Мысли принадлежали ему, но одновременно ощущались инородными. С этим надо что-то делать. Возможно, это какой-то магический паразит. Стоило ли просить Дамблдора проштудировать его разум?
Осознание того, что при первых же сложностях он сразу бежит к профессору, стало неприятным сюрпризом, но другого выхода не было. Как обычно. Когда в тайну посвящено такое маленькое количество людей, запас кандидатов в помощники явно ограничен.
Однако же с этим можно повременить.
***</p>
Азкабан</p> Долиш стоял на краю и наблюдал за бурным волнением моря. На острове всегда было мрачно, туманно, уныло, и отсутствие дементоров не улучшило обстановку.
— Пятый был найден вчера, — зазвучал ровный голос, но Джон не обернулся.
— Почему сообщила об этом только сейчас?
— Тела были обнаружены не сразу…
— Тюрьма переполнена мракоборцами, заключённые мрут как мухи, и никто ничего не знает, — заключил Долиш. — Стоит пересмотреть квалификацию?
— Я отправила письмо сразу же, — возразила Касса Флокс.
— Сразу после пятого тела, — поправил он и повернулся наконец, сложив руки за спиной.
Вся эта ситуация была очень некстати. Не то чтобы Джона Долиша беспокоила жизнь или смерть заключённых в Азкабане преступников, но интуиция буквально вопила: плохо, всё очень плохо. Министр Шеклболт поручил это дело ему. Оплошать снова было непозволительной роскошью, а тут вновь творится чёрт-те что…
— Долиш, нам нужно сотрудничать, а не разбираться кто прав, а кто виноват, — угрюмо заявила Флокс. — Это точно не дементоры: узников пытали физически. — Она на секунду замолчала, словно припоминая что-то, и продолжила: — Будь Тёмный Лорд жив, я бы предположила, что он замешан или же Пожиратели…
— Часть Пожирателей ещё скрывается, — перебил Долиш. — Мы не можем утверждать, что они непричастны.
Флокс развела руками и с явным сарказмом заявила:
— Чего ради им проникать в тюрьму, где их ждут с распростёртыми объятьями, к слову, и пытать бывших соратников? Они безумны, но не до такой же степени, Джон.
— Разузнать расположение сомнительных исследований своего лидера, например, — нахмурился он.
С каждой секундой напряжение возрастало, а положение дел ухудшалось. Ему придётся задержаться в Азкабане, что не могло радовать никак.
— Дементоров тоже не видно, они остались в старых пещерах… А сейчас исчезли. Полностью. Мы проверяем узников каждый час и отправили патруль осматривать территорию вокруг.
— Глупости! Я знаю на что ты намекаешь и не собираюсь верить возмутительным слухам.
— Слухи, — хмыкнула Флокс, примостившись на каменной скамье. — Этот остров проклят, а в Министерстве до сих пор скрывают информацию о найденных здесь вещах. Что-то хуже дементоров, — еле слышно заключила она и вздохнула. — Даже не начинай, Джон. Я не верю в страшилки, и нет, удручающая обстановка не повлияла на разумность моих суждений. Просто ты не видел тел.
— Да, не видел. Почему мы медлим и здесь?
Флокс замерла, а затем спешно поднялась. Она нервничала, и это показалось непривычным. Железная Леди, Касса Эмеральда Флокс, была напугана видом покойников.
— Раз ты настаиваешь, — её голос дрогнул, но ирония всё же просочилась.
Они шли долго, и у Долиша появилась возможность в деталях рассмотреть все изменения, что произошли с тюрьмой после войны. Ничего значительного, но одновременно поменялось всё. Рассуждать, заслуживают ли преступники более человечного подхода, Джон не хотел, ведь в тюрьме были не только приспешники Волдеморта, но и обычные провинившиеся волшебники, чьё пребывание здесь было ограниченно по времени.
— Пришли, — холодный тон Флокс заставил вздрогнуть. Долиш так задумался, что не заметил, как они оказались в небольшой комнате. — Я бы не хотела вновь на это смотреть, — почти шёпотом добавила она и отвернулась. — Там, за дверью. Лежат по очереди смерти; тела сохранены в таком состоянии, в каком их обнаружили. Их осматривал целитель, но ему стало плохо и… — Касса запнулась и пожала плечами, мол, сам всё увидишь.
Такое предварительное знакомство заставило нервничать и самого Долиша. Проведя рукой по лицу и смахнув лёгкую нервозность, он открыл дверь и шагнул внутрь.
Пять столов — пять тел, накрытых чёрной тканью.
Ничем, кроме типичной влажности Азкабана, здесь не пахло.
Сделав первый шаг, Джон вновь ощутил неуверенность и, сцепив зубы, чётким, почти военным шагом приблизился к первому столу. Стянув ткань, он замер в оцепенении. К горлу подступила тошнота, но он сглотнул и отвёл взгляд на несколько секунд.
Джон Долиш был не из пугливых и уж точно не боялся вида крови или ранений после всего-то, но желудок позорно скрутился в узел, а волосы на голове зашевелились от ужаса. Сжав кулак, он кашлянул пару раз и вновь посмотрел на тело.
Эйвери-младший. Почти не узнать. Джон и не узнал, если бы не табличка. Лицо превратилось в месиво. Хотя нет, не то определение. Лицо было очень старательно обезображено, или как говорили маглы: с хирургической точностью.
Нос, уши, губы — всё это срезали. Равномерные, почти симметричные разрезы уродовали щёки, западали в глазницы, в которых не оказалось глаз, и рассекали бровь почти до линии роста волос. Мазнув взглядом вниз, Джон сглотнул: по телу чередовались отсутствующие участки кожи и порезы, что, повинуясь какому-то странному ритму, складывались в узор. Кадык выдернули; ключицы сломаны и выгнуты наружу; зона пупка разрезана и зашита; гениталии отсутствовали, как и некоторые пальцы на руках и ногах — убийца оставил лишь указательные пальцы, обрубив все остальные.
Не выдержав, Джон резко натянул ткань обратно и отошёл назад. Желания осматривать второе тело у него не было. Впрочем, вариантов — тоже.
Следующий стол порадовал нетронутым лицом, что принадлежало Мальсиберу-старшему. Только ниже всё оказалось гораздо хуже, чем у Эйвери. Джон просто не представлял, как это можно было вынести, вытерпеть издевательства, находясь в сознании, а Мальсибер, бесспорно, был жив и в своём уме, пока это происходило. Сглотнув, он спешно прикрыл тело.
Оставшаяся тройка уже не так сильно впечатлила. Судя по всему, лёгкое состояние шока помогло реагировать менее остро, но сомнений не осталось: постарался один и тот же человек.
Назвать это пыткой — сильно приуменьшить. Тела использовали словно холст, а раны стали мазками, пятнами, заменили краски — такое ощущение создалось у Долиша. Кто-то словно создавал из них извращённые произведения искусства.
— Ну, что ты думаешь? — резкий, чуть ироничный или же огорчённый (Джон так и не смог расшифровать) вопрос обрушился плитой, стоило выйти за дверь.
— Это не Пожиратели…
— Только в обморок не упади, Джон, — хмыкнула Флокс и отделилась от стены. — Можешь считать меня безумной или суеверной, но я верю сплетням.
— Чушь, — неуверенно буркнул Долиш.
— Тогда кто это сделал? Кто смог проникнуть в Азкабан, незаметно похитить узника, сотворить такое и вернуть в камеру?
— Чушь, — повторил Джон непреклонно.
Дверь распахнулась, и в него чуть не врезался человек.
— Ещё… — шумно выдохнул незваный гость и, заметив наконец Долиша, выпрямился. — Добро пожаловать, сэр!
Совсем ещё юный мракоборец замялся и перевёл взгляд на Флокс.
— Что случилось?
— Ещё одно тело обнаружили. Оникс Протт. Обвинён в нападении на магла и должен был выйти через год и три месяца, — затараторил молодой человек, а затем шумно выдохнул. На нём лица не было.
— Чушь, говоришь?.. — в голосе Флокс зазвучала угроза.
Долиш поёжился. Интуиция была права: он вляпался во что-то мерзкое. Везение вновь отвернулось.
— Показывай, — мрачно сказала Касса, и мальчишка выбежал за дверь. На пороге она остановилась и вопросительно глянула на него: — Идёшь или коленки дрожат?
Ничего не ответив, Джон прошёл мимо и направился следом за юным мракоборцем.
— Я обходил камеры, всё было хорошо. Спокойно. Я только успел обрадоваться, что в мою смену… — Он замялся и подпрыгнул на месте, когда чуть не врезался в косяк. — Ой, простите! Так вот. И тут последняя камера, а там он… Это... это, — парень обернулся на Джона и смутился, — труп, в общем. Час назад Протт был жив и даже огрызался, что еда не понравилась! Таракана нашёл. Какой таракан? Их кормят теперь лучше, чем в Министерстве… Так о чём я? — заозирался нервный проводник. — Ну, я нашёл Густава, он сказал найти вас, а теперь…
— Мы осмотрим место. Ты молодец, — закончила Флокс с лёгкой улыбкой.
Парнишка зарделся, видимо, интерпретировав по-своему выражение Кассы, а Джон сразу понял: она раздражена этим нескончаемым и шумным потоком слов.
Серость стен создавала безликость, а дорога виделась нескончаемым лабиринтом. Впереди замаячили две фигуры, и Джон с облегчением выдохнул. Не нравилась ему тюрьма, никогда не нравилась.
Мракоборцы на страже громко переговаривались, совсем не стесняясь, что их могут услышать.
— Кровь стынет в жилах от одного вида…
— Неужели это правда? — голос понизился, но Джон всё равно услышал: — Он ходит через проходы в стенах и утаскивает бедолаг с собой.
— Бедолаг? Они преступники…
— Что тут у вас? — прервала их Флокс.
Парочка сразу замолчала и отошла: один вправо, другой влево от прохода.
Касса открыла дверь и прошла внутрь. Джон не стал отставать и шагнул следом.
Обычная серость камеры была разбавлена сюрреалистической картиной ровно по центру. Вытянув руки и ноги в стороны, левитировало тело. Несомненно, волшебник был мёртв: из него торчало по меньшей мере тридцать лезвий сломанных мечей. Сломанных, ибо все они не имели рукояток.
По металлу стекала кровь и капала вниз, но из-за чар левитации она застывала на полпути, формируя клетку из алых нитей. Голова Протта была запрокинута, а из разрезанного рта торчало очередное лезвие. Стойкий, тяжёлый запах крови и грязи буквально въедался в кожу.
Бегло глянув на Флокс, Долиш протянул руку и коснулся угловатого плеча. Она вздрогнула от прикосновения и отвернулась.
— Джон, это серьёзно, понимаешь? Что мне делать? Сунуть по мракоборцу в каждую камеру и ждать? — сбивчиво шептала она. — В Азкабане небезопасно. Нужно перевозить заключённых…
— Невозможно, — отчеканил он.
Только не сейчас. У Министра и так некоторые проблемы, связанные с беглыми Пожирателями, а теперь это. Перевозить сотни опасных колдунов. Даже речи быть не может.
— Что ты предлагаешь? Ждать, пока всех истребят и преподнесут на блюдечке? Устроим тогда музей Азкабана: каждая камера — экспонат с опасным волшебником, порезанным на лоскуты!
— В тюрьме появился посторонний, — тихо сказал Джон и поёжился от собственных слов.
Само собой, он был в курсе слухов. Как в таком мрачном, гибельном месте могло обойтись без своего рода страшилок и баек для заключённых? Но заядлых злодеев не должны пугать примитивные сказки на ночь.
Рассказывали, что в Азкабане есть целая сеть туннелей и тайных комнат, где в своё время были найдены тысячи тел и костей маглов. Замученных, обескровленных или опустошённых дементорами. Конечно, никто до конца не знает всей правды, ибо Министерство решило не раскрывать увиденное. Туннели остались выдумкой. По сей день никто не видел и не нашёл хоть одного прохода, иначе это стало бы серьёзным недочётом в безопасности тюрьмы.
А байки на этом не заканчивались. Заключённые твердили, будто бы видели призрака — сумасшедшего колдуна, владевшего островом. Показывался он ночами в виде тени, что брела по коридорам Азкабана и тащила за собой очередную жертву, чтобы тут же скрыться за стеной. Только вот до сего момента ни один из узников не пропадал, а волшебник был уже несколько веков как мёртв.
Другие же твердили, что туннели может открыть только сам хозяин острова, собственно, Экриздис. А все остальные, что попытаются туда попасть, найдут только отчаяние и смерть.
Зловеще, но такие легенды были по душе скучающим преступникам.
Джон также знал слух про поющую леди. Дескать, из одной камеры можно было видеть призрак девы на краю обрыва. Она пела и звала своего мужа — почившего моряка в руках безумца-колдуна. Юная волшебница в поисках супруга отправилась на остров и стала игрушкой Экриздиса, а потом сбросилась с утёса в море. Но опять же, это не было доказано и нигде не числилось как исторический факт.
Узники были уверены, если прервать песню призрака, она утащит за собой наглеца на самое дно. С одной стороны, в любом трагичном месте со столь жутковатой историей можно придумать тысячи таких историй: часть будет правда, часть — абсолютной выдумкой; с другой — он прекрасно знал, что несколько лет назад и Тайная комната в Хогвартсе была легендой, а потом превратилась в ужасающую реальность.
— Ты слушаешь?
Джон развернулся. Пока он пребывал в задумчивости, они успели выйти из камеры.
— Да… Прости.
— Ты собираешься ждать, пока всех истребят и примутся за мракоборцев? — ворчливо спросила Флокс, уперев руки в бока.
— Я не собираюсь ждать, Касса. Если есть посторонний — мы его поймаем. Ну не призрак же творит такое, — невесело усмехнулся Джон.
— Не призрак, — кивнула она и прищурила глаза.
— Нет, не начинай!
Долиш отвернулся, пытаясь уйти от щекотливой темы, но Касса схватила его за руку и повернула к себе.
— Что, если он всё это время был жив и находился где-то под Азкабаном?
— Такое просто невозможно, — отмахнулся Долиш и попытался высвободить руку, но не смог. На то хватка у Железной Леди — «железная».
— Как невозможно было возрождение Тёмного Лорда? — с насмешкой поинтересовалась она.
— Это другое, — устало пробормотал он, без энтузиазма дёргая рукой.
— Да-да, в Министерстве долго отмахивались от фактов, от самого имени и даже попытались всё скрыть, и вот что вышло. А Экриздис — полный безумец, хочу тебе напомнить!
— Хочешь сказать, что Волдеморт был пушистым, разумным и…
— Не сравнивай, Джон!
— И не собирался. Ты напугана.
— Я не напугана, я в ужасе, — прошипела она и судорожно вздохнула. — Тёмные ритуалы, что он проводил здесь, горы трупов — всё это для чего? Мы вообще ничего не знаем о магии, которую Экриздис использовал, даже сам факт смерти нигде не значится. Одни лишь предположения: защита пала, поэтому нашли остров. Что если он заманил сюда таким образом? Теперь в Азкабане сотни волшебников… Отличное сырьё! — яростно изрекла она и отпустила Долиша.
— Он убивал моряков-маглов, при чём тут волшебники?
Джон пытался держать себя в руках, говорить спокойно и уверенно, но не мог унять дрожь в руках, и пальцы постоянно вздрагивали.
За долгое время службы Долиш научился отлично контролировать эмоции, но сейчас он был встревожен не столько самим происходящим, сколько состоянием Кассы. Он её уважал и прекрасно знал о сдержанном, объективном, хладнокровном характере Железной Леди. Но в данный момент она была на грани паники, а в глазах плескался животный страх. Это само по себе являлось тревожным сигналом.
— Ты такой упёртый, — вздохнула Флокс и небрежно провела рукой по волосам, взъерошив их.
— Я привык верить доказательствам!
— Доказательств смерти Экриздиса у тебя нет, но есть пять… нет, уже шесть трупов.
— Это не доказывает мистическое оживление векового колдуна, который вдруг решил истреблять таких же тёмных волшебников. Что он делал веками под тюрьмой? Крестиком вышивал?
Флокс злобно уставилась на него, но ответить ничего не успела. Раздался душераздирающий крик. Казалось, перепонки лопнут от этого пронзительного визга.
Подскочив на месте, Джон резко обернулся, а Касса, не медля ни секунды, бегом кинулась на звук. Выругавшись сквозь зубы, он помчался за ней и сразу же налетел со спины: Флокс застыла, точно каменное изваяние, и не двигалась.
Он сделал шаг в сторону и посмотрел вперёд. В паре метров замерла та парочка, что дежурила около камеры. Немигающие, мутные взгляды были направлены куда-то в сторону, и ему пришлось сделать ещё несколько шагов, чтобы заметить объект столь пристального внимания.
Джон не смог сдержать тошноту и закрыл лицо рукой. Рвотные позывы становились всё сильнее. Он попятился и еле успел отойти, прежде чем содержимое желудка оказалось на полу. Спина покрылась холодным потом, а дрожь пробежала по телу.
Прошептав очищающее заклятие, Долиш сделал глубокий вдох и неуверенно подошёл к Кассе. Она так и стояла: не сдвинувшись ни на сантиметр.
— Слушайте сюда! — Тихий голос показался слишком громким в абсолютной тишине, и парочка, словно очнувшись от транса, в унисон повернулась к нему. — Ходить только парами, распределить узников тоже по двое на камеру, даже самых опасных. Если, конечно, они дорожат жизнью. Объявляю чрезвычайное положение.
— Да, сэр, — в один голос ответили мракоборцы. Кинув последний взгляд в угол, они резко развернулись, чуть не столкнувшись друг с другом, и трусцой отправились выполнять приказ.
Долиш хотел не смотреть, хотел закрыть глаза и сделать вид, что там никого нет… Совсем ещё зеленый. Выпустился недавно и был полон решимости служить. Теперь, когда Тёмный Лорд в прошлом и должно наступить мирное время. Мирным же оно оказалось только в мечтах да на словах.
Парнишка, что от силы полчаса назад сопровождал их к камере, сломанной фигуркой завис под потолком.
«Я обходил камеры, всё было хорошо. Спокойно…» — вспомнилось, и Джон потёр переносицу двумя пальцами. Перед глазами плыли круги — остаточная картинка всё не исчезала.
Юный мракоборец. Из него словно все кости извлекли или раздробили до пыли, чтобы сложить тело, завязать конечности вокруг, будто оформляя какой-то презент. Только череп оставили и то, кожа ближе к челюсти свисала, а рот был открыт и, казалось, на лице решили увековечить выражение безысходности.
Ужасающая жестокость с целью построить странный конструкт из плоти.
Очередной рвотный позыв заставил Долиша отвернуться.
— Седьмое доказательство, — прошептала Флокс и, пошатнувшись, посмотрела на него — Сколько ещё нужно, Джон?
Он молчал. Втягивал спёртый воздух через нос и молчал. Сил смотреть дальше не было, но и не смотреть Джон не мог. Здесь будто повис тот крик — звук скорби, страха и бессилия. Стены давили, сжимались вокруг мрачной клеткой.
— Я сообщу Министру, — глухо откликнулся он наконец.
Неловкий шаг назад. Терять контроль категорически нельзя, как и вмешивать личные чувства. Он видел мальчишку пару раз на курсах, но даже имени не знал; тем не менее, придётся сообщать родным. Лично.
— Джон?!
— М? — Долиш поднял голову и потёр лицо.
«Успокойся… Успокойся!» — повторял он про себя.
Жаль с собой не было фляжки с огненным виски.
— Нам надо покинуть тюрьму!
— Прошу тебя, успокойся…
Говорил ли он себе или ей, Долиш не знал.
— Это не чрезвычайная ситуация! Мы заперты в клетке со зверем, мы в его логове! Он сожрёт нас одного за другим, — словно в бреду бормотала Касса. Зрачки были расширены, лоб покрылся испариной.
— Нас не хватит, чтобы безопасно переправить заключённых. Начнётся хаос…
— Ох, Мерлин! Услышь же меня, Долиш! — перебила она, взмахнув руками и расхаживая из стороны в сторону. — Если мы здесь останемся, будем обречены!
Всё он слышал, только вариантов было очень мало. Узников значительно прибавилось: весь последний год мракоборцы трудились не покладая рук, чтобы отлавливать Пожирателей. Нет сомнений, что некоторые были опасней других, но в погоне многие из союзников погибли под очередным убивающим заклятием.
Перевозку стольких опасных личностей нужно организовывать долго и тщательно, задействовать почти весь отдел, и потом… Куда их перевозить? В Нурменгард?
Нет. Определённо нужно всё уладить изнутри.
— Я не узнаю тебя, Касса. Передо мной сейчас стоит дрожащая школьница, а не элитный боец, — спокойно возразил он, пытаясь звучать уверенно.
Она прищурилась и скрестила руки на груди. Чего Флокс не терпела, так это обвинений в слабости или несостоятельности. Ещё в школьные годы она бросалась на любого, кто посмел бы назвать её беспомощной. Отец Кассы был маглом, тренером по боксу, как она рассказывала с каким-то упоением и гордостью. Тогда её и прозвали Флокс Железные Кулаки, а когда она выросла, то прозвище мутировало в Железную Леди.
Понятное дело, Джон рисковал получить по лицу или в живот, но всё же злость — идеальный враг страха.
— Ты поддалась панике, собираешь посеять её среди остальных? — продолжал Долиш, чуть повысив тон. — Может нам вообще оставить здесь заключённых и покинуть остров? Или же отпустить их, пусть бегут. Ведь какую опасность представляют сотни тёмных волшебников, преступников и убийц в сравнении с вековой мумией, которую мы даже не видели?!
— Глупец, — выпалила Флокс и развернулась, чтобы уйти.
— Эй! Стой, — нагнал её Долиш, всё ещё рискуя получить кулаком в челюсть.
— Упрямый осёл!
— Передвигаемся по парам, — напомнил он.
— Иди в задницу к дементору, — буркнула она, а Джон с удовлетворением заметил, что часть холоднокровия Касса всё-таки восстановила.
— Мы уже в ней, — невесело хмыкнул он.
Да уж. То, что начиналось как обычное расследование странных смертей, превратилось в сущий кошмар; а Джон хоть и пытался себя успокоить, заверить, что решение правильное, на самом деле опасался, как бы Азкабан не стал не только тюрьмой, но ещё и братской могилой.