Глава 11. Размышления (1/2)

— Неплохая попытка. А теперь ещё раз.

Сакура поднялась с земли, не обращая внимания на боль в том месте, где оцарапала колено. В нескольких метрах от неё с кунаем в руке стояла ухмыляющаяся Анко.

Сакура нахмурилась, надувшись.

— Но вы быстрее меня, Анко-сенсей.

— Скорость — это ещё не всё. Как и сила. А теперь перестань ныть и нападай на меня.

Сакура стиснула зубы, обеими руками сжимая кунай, а затем бросилась на сенсея, пытаясь сделать финт слева, а затем атаковать её справа. Анко легко отразила атаку собственным кунаем, но не отбросила Сакуру назад, как в прошлый раз, позволив ей подпрыгивать и извиваться в попытках парировать её удары.

Начиная раздражаться, Сакура рванулась вперёд и дико рубанула, открывшись. Ей удалось сделать короткий разрез на кофте Анко прямо перед тем, как кулак той врезался ей в живот, снова сбив с ног.

Сакура тяжело приземлилась на спину, задыхаясь и морщась от боли. Анко, однако, улыбалась, глядя на разрез на своей кофте.

— Неплохо, Сакура.

— Но вы… сбили меня… с ног, — сказала Сакура между затруднёнными вдохами. Наконец, набрав полную грудь воздуха, она продолжила: — Будь это настоящая схватка, я была бы мертва.

Анко протянула Сакуре руку.

— И будь это настоящая схватка, ты могла бы ранить меня, прежде чем я убила бы тебя. Если единственный выбор, который у тебя остался, — это смерть, тогда хотя бы убедись, что твой враг пожалеет о том, что связался с тобой, — её зубы сверкнули в хищной усмешке.

Сакура взяла Анко за руку и поднялась с её помощью на ноги.

— Но как вы собираетесь сражаться за деревню, если вы мертвы?

У Анко всё ещё был этот лукавый оскал, когда она открыла рот, чтобы ответить, но лишь ахнула, когда из середины её груди вырвался меч. На её лице отразился шок, дрожащая рука потянулась к окровавленному лезвию, будто она не могла поверить, что оно там. Кровь потекла вниз по груди Анко, она рухнула на колени, соскользнула с меча и упала лицом вперёд.

Сакура могла лишь в ужасе смотреть, как показалась слегка согнутая фигура Саске — он направил на неё свой меч и огрызнулся:

— Если снова придёшь за мной, я покажу тебе, какое я чудовище.

Сакура резко села на кровати: её сердце бешено колотилось в груди, а пальцы вцепились в простыни. Тяжело дыша, она дико озиралась по сторонам, отчасти ожидая увидеть стоящего в комнате Саске с мечом в руках и готовящегося убить её. Но всё, что она увидела, — это свою скромную спальню.

Сакура судорожно выдохнула. Сон с Анко всегда казался таким же реальным, как и те, которые она видела о смерти Наруто. Но когда Анко была убита Саске и Орочимару, Сакуры рядом не было — она узнала об этом позже, когда команда АНБУ принесла домой тело Анко, покрытое змеиными укусами и ранами от меча. И то, что Саске сказал во сне Сакуре — это то, что он сказал ей, когда убил Наруто, а не когда убил Анко.

Однако мозг Сакуры всё это не заботило. Реальность никогда не мешала ему сочетать старые воспоминания о тренировках с воображаемыми сценами смерти Анко, или склеивая воспоминания о поедании рамена с Наруто с моментом, когда когтистая рука Саске пронзила его грудь.

Тряхнув головой в попытке выбросить из неё мысли, Сакура потянулась к часам на прикроватном столике, отметив, что было ещё целых полчаса, прежде чем её будильник должен был зазвонить. Снова вздохнув, она выключила будильник, а затем выскользнула из кровати и потянулась, безуспешно пытаясь избавиться от размышлений о своих погибших товарищах по команде. Это было бесполезно: когда её дни начинались с подобных снов, она, как правило, целиком проводила их с призраками прошлого, преследующими её повсюду, напоминая обо всём, что она потеряла.

Сакура приступила к утренней рутине: движения были машинальными, пока размышления её обратились к прошлому вечеру. Воспоминания о посиделках с командой Ро было достаточно, чтобы, наконец, выбросить мысли об Анко и Наруто из головы.

Она была так взбешена, когда Рюки, её бывший, оскорбил её в баре, и не была в восторге, когда Какаши остановил её от того, чтобы ударить его. Вернувшись домой, она выполнила одну из своих дыхательных практик и, наконец, успокоилась. Но она поняла кое-что интересное — на самом деле она была гораздо менее сердита, чем обычно.

Конечно, она была в ярости, когда Рюки оскорбил её, и думала, что взорвётся, когда Какаши вытащил её на улицу. Но что-то в том, как спокойно он и остальные члены команды Ро разговаривали с ней, прорвалось сквозь её гнев и уменьшило его. К тому времени, как она добралась домой, вместо полноценной ярости она чувствовала лишь закипающую обиду на Рюки. И даже её было относительно легко изгнать с помощью нескольких глубоких вдохов и напоминаний о том, что она может уничтожить этого мудака в любое время, когда захочет, пускай и не станет, потому что не хочет навлекать на себя неприятности.

Однако ни мысли о прошлом, ни мысли о бывшем парне прямо сейчас не помогали ей, поэтому Сакура изо всех сил старалась игнорировать их, потратив некоторое время на по-прежнему тщетные попытки воспроизвести печать Цунаде. Однако через полчаса она сдалась и сосредоточилась на подготовке к утренней тренировке. К тому времени, как она побежала к третьему тренировочному полигону, до начала их командной тренировки оставалось всего пятнадцать минут, и она прибыла как раз вовремя, так как появился Какаши и начал инструктировать их.

Но по мере того, как тянулось утро, Сакуре было трудно удержаться от всех этих раздумий, и это повлияло на её навыки во время тренировки с мечом: она заработала несколько ударов плоской стороной клинка Какаши, когда тот поправлял её. К её удивлению, он не сердился на неё, а скорее казался ещё более отчуждённым, чем обычно.

Был один момент, когда она и Какаши сражались против Генмы и Тензо, пытаясь отработать ещё один приём для двоих, похожий на построение эпсилон, который они уже освоили. Сакура сделала неверный шаг и врезалась в Какаши, отчего они оба свалились на землю. Неловко уклоняясь, чтобы скрыть смущённый румянец на щеках, Сакура слезла с него. Она ожидала, что он будет ругать её, но он лишь поднялся и, не сказав ни слова, вернулся к борьбе.

Она не могла не задаться вопросом, почему он ведёт себя так странно. Была ли это реакция на предыдущий вечер? Она, конечно, показала свою плохую сторону, выйдя из себя подобным образом — но Какаши уже много раз видел, как она выходила из себя, так почему сейчас это имело значение? Или это было потому, что на этот раз объектом её гнева был её бывший парень? Он осуждал её за то, что в её жизни была такая драма?

Сакура нахмурилась. В любом случае, не то чтобы её жизнь вне работы была его делом. Если у него были какие-то личные сложности с ней, это его проблема. Ей всё равно.

По крайней мере, так она говорила себе — вплоть до того момента, когда столкнулась с ним, и он поймал её и поставил на ноги без единого комментария. Её пульс участился, когда по телу пробежала волна раздражения, и она была вынуждена признать, что её действительно беспокоила эта его проклятая отчуждённость.

Остаток тренировки Сакура провела в состоянии лёгкого раздражения, но ей удалось держать себя достаточно свободно, чтобы избежать новых ошибок, и они с Какаши сражались вместе достойно, хотя и молча. Время от времени она замечала, как Генма и Тензо поглядывают друг на друга, но списала это на то, что они сражались как одна команда, и больше не думала об этом.

В полдень Какаши объявил тренировку оконченной и собрал их вместе.

— У нас очередная миссия. Хокаге нужно, чтобы мы позаботились о группе ниндзя-отступников, скрывающихся прямо за границами Страны Огня. Действовать нужно быстро, поэтому мы выдвигаемся сегодня вечером. Мне нужно, чтобы все вы были у ворот не позднее восьми. Возьмите с собой стандартное снаряжение, подходящее для одной ночи в полевых условиях.

— Это миссия по захвату или уничтожению? — спросил Генма, вытаскивая из футляра на бедре сенбон и зажимая его в зубах.

Какаши серьёзно посмотрел на Генму и ответил:

— Эта группа уже убила команду джоунинов, которая попыталась их захватить, — взглянув на каждого из них по очереди, он закончил: — Мы пленных брать не будем.

Все они хором ответили ему: «Есть, капитан». Он отпустил их, и Сакура, ни на кого не взглянув, пошла домой собирать вещи. Даже миссия по поиску и уничтожению была чем-то, чего можно было ожидать с нетерпением, если это было способом вытянуть Сакуру из её мыслей.

***</p>

Какаши сдержал вздох, наблюдая, как его отряд разбегается, чтобы совершить все необходимые перед миссией приготовления. Вместо того, чтобы последовать за ними, он позволил себе слегка ссутулиться, запрыгнул на верхушку одного из деревянных пней, усеивавших ландшафт, и уселся там, скрестив ноги.

Он намеревался вытащить свой томик «Ича Ича» и немного почитать, прежде чем идти готовиться к миссии, но обнаружил, что вместо этого держит книгу и рассеянно смотрит в пространство, пока его мысли метались. Он не мог перестать думать о том, что прошлым вечером сказали Генма и Тензо.

«Думаю, она ему нравится».

«Ага. И думаю, он ей тоже нравится».

Они оба говорили так непринуждённо, но этими двумя предложениями отправили Какаши в штопор. Конечно, сперва он попытался опровергнуть эту идею, отвергнув её как глупую и детскую — «ему нравится Сакура». Звучало так, словно ему было двенадцать.

Но он не мог отрицать, что в ту секунду, когда эта мысль появилась в его голове, ранее не поддающийся определению дискомфорт, который он чувствовал рядом с Сакурой, внезапно обрёл смысл. Не говоря уже о том, как он разозлился, когда она рассказала ему о гадких вещах, которые сказал её бывший парень, и о том, как Какаши, не задумываясь, вернулся в бар и угрожал этому человеку. Конечно, не настолько откровенно, чтобы навлечь на себя неприятности, но он был близок к черте. Это было настолько не в его характере, что ему пришлось усомниться, а не был ли он пьян, но в тот вечер он выпил всего пару чашек саке в течение нескольких часов. Это было вполне в пределах его возможностей: пить и при этом сохранять контроль над собой.

Итак, что ещё имело смысл? Он просто защищал Сакуру, потому что она была его товарищем по команде? Его медиком? Его… другом?

Какаши раздосадованно вздохнул и ущипнул себя за переносицу, опершись локтями на колени и зажмурив глаза. Он услышал как на соседний пень кто-то приземлился и, не поднимая глаз, проворчал:

— Уйди, Генма.

— Нет ничего страшного в том, что она тебе нравится, — буднично сказал Генма, щёлкая зубами по сенбону. — По крайней мере, не должно быть.

— Уйди, Генма, — повторил Какаши, раскрыв оба глаза в раздражении и посмотрев в сторону Генмы, прежде чем вспомнил, что Шаринган нужно закрыть. — Это последнее, о чём нам нужно говорить перед миссией.

— Просто пригласи её на свидание или ещё что. Думаю, она тебе подойдёт, — ответил Генма, продолжая, как будто не слышал ничего из того, что сказал Какаши.

Это предложение настолько разозлило Какаши, что он, наконец, заглотил наживку, чего, конечно же, и хотел Генма.

— Она моя подчинённая! Она слишком молода! Она… Чёрт возьми, Генма, я не буду говорить об этом! — выдавил Какаши, с ужасом чувствуя, как к его щекам приливает жар, и невероятно благодарный, что маска скрывает это.

Выглядя довольным, что добился от него такой реакции, Генма с вызовом ответил:

— Ей двадцать пять. Для ниндзя просто древность. Кроме того, ты будешь не первым капитаном, который связался с одним из своих товарищей по команде, и не последним.

— Просто прекрати. Я не стану говорить об этом, потому что этого не будет, — но пока Какаши активно отрицал что-то Генме, его мысленный взор показал ему захваченный Шаринганом момент: разъярённая Сакура с пылающими зелёными глазами. Это был первый раз, когда он увидел её, в ту ночь в больнице, когда она исцелила его.

Был ли он уже тогда заинтересован?

Генма спокойно наблюдал за ним, словно мог видеть происходящую в голове Какаши войну. Наконец, он сказал:

— Ты можешь продолжать отрицать это, дружище, но это не перестанет быть правдой. Поверь мне.

Какаши покачал головой:

— Пойду подготовлюсь к миссии.

— Просто поговори с ней, — сказал Генма нехарактерно мягким голосом, но Какаши уже встал и исчез в вихре листьев.