Глава 5. Жесты (1/2)

После того, как Ибики предупредил о Какаши, Сакура не могла не волноваться. Хотя в Какаши она не видела ничего, кроме профессионализма и мастерства — и склонности быть жёстким — она знала, что наблюдательные способности Ибики лучше не сбрасывать со счетов. Если он сказал, что Какаши представляет опасность для самого себя, то, скорее всего, он был прав. Это заставило Сакуру погрузиться в изучение АНБУ, проводя каждую ночь за чтением материалов, который ей дали. Но учёбы было недостаточно, чтобы гарантировать, что Какаши останется цел, если Сакура не справится с задачей, да и об остальной команде нужно было беспокоиться. Чем больше она об этом думала, тем больше нервничала.

В последний день первой недели тренировок команды Ро Какаши отдал им первые приказы в качестве новой команды. Он созвал их в середине тренировки, и Сакура, Генма и Тензо собрались в ожидании.

— Хокаге даёт нам немного больше времени, прежде чем мы отправимся на какие-либо миссии, но это не значит, что у нас нет обязанностей в деревне. Один отряд из её личной охраны слёг из-за гриппа, так что сегодня мы будем охранять фронтальную часть башни. Жду вас там в час, — сделав паузу, он обратил внимание на Сакуру. — Ты изучала материалы, которые я тебе дал?

— Да, капитан, — ответила Сакура.

— Хорошо. Я буду проверять тебя на знание языка жестов АНБУ. Будь готова, — оглядев остальных членов команды, он спросил: — Вопросы есть?

Все ответили отрицательно, и Какаши кивнул.

— Хорошо. Вернёмся к работе. Остаток времени будем работать по командам. Сакура, ты со мной. Когда будем спарринговать с Генмой и Тензо, я хочу, чтобы ты понаблюдала, как они сражаются вместе.

Сакура кивнула и поднялась на ноги, потянувшись рукой за плечо, чтобы выхватить меч. Это было важно. Хотя до сих пор они тренировались только как полноценная команда из четырёх человек, в конце концов её собирались отправлять на миссии, на которые Какаши прежде ходил один — миссии, которые, как она предполагала, обычно состояли в убийстве. Это означало, что они были очень опасны. Если она не сможет научиться эффективно сражаться с ним плечом к плечу, это серьёзно повлияет на её способность обеспечивать его безопасность.

Когда две пары начали спарринг, Какаши и Сакура, естественно, держались в обороне, наблюдая за Генмой и Тензо. Те работали вместе, казалось бы, без особых усилий, сериями плавных атак, которые были смертельно опасны, хоть и прекрасны для созерцания. У Сакуры были причины радоваться, что они всё ещё использовали затупленные мечи, поскольку Генма сделал выпад, который должен был бы рассечь её руку, но вместо этого стал сокрушительным ударом. Тензо тем временем продолжал наступать на Какаши.

Именно тогда, когда Генма и Тензо резко поменялись местами, и Тензо вышел из слепой зоны Сакуры, чтобы нанести аккуратный удар по её бедру, Сакура поняла, насколько сложнее сражаться командой из двух человек. Отдавая предпочтение своей больной ноге, она попыталась отразить атаку Тензо, но тот перекувырнулся через Генму и нанёс удар Какаши, а удар Сакуры встретил уже Генма. То, как плавно они перетекали вокруг друг друга, вызывало головокружение. К этому факту добавлялось то, что Сакура пыталась наблюдать за Какаши, чтобы защитить его, как она сделала бы это в полевых условиях, и потому она была полностью перегружена.

Какаши временно сбил Тензо с ног и легко парировал удар Генмы, рявкнув на Сакуру:

— Ты слишком застывшая. Смотри, как они двигаются, — глянув на Тензо и Генму, он приказал: — Атакуйте построением эпсилон.

Его критика, конечно же, раздражала её, и это заставляло её деревенеть ещё больше. Она знала, что с ней это происходит, и всё же чувствовала, что не может прекратить это, когда Генма и Тензо возобновили свои атаки, втягивая Какаши обратно в бой. Сакура попыталась следовать приказу Какаши, наблюдать за плавностью их движений и эффективно парировать их, но когда она попробовала выполнить тот же маневр, чтобы поменяться местами с Какаши, она вместо этого натолкнулась на него.

Какаши поймал её левой рукой, парируя удар Генмы правой, но Тензо воспользовался ситуацией, попытавшись выбить из-под них обоих ноги. Сакура упала первой и увлекла за собой Какаши, приземлившись неуклюжей кучей конечностей и мечей.

На краткий момент её тело оказалось полностью поверх тела Какаши, а затем она вскочила, почувствовав жар на лице. Отлично. Упасть на своего капитана — прекрасный способ произвести на него впечатление. Она протянула руку, чтобы помочь ему подняться, но он уже выпрямлялся, нахмурив брови, когда выдавил:

— Ещё раз.

В течение следующих двадцати минут они практиковали это движение, но вместо того, чтобы совершенствоваться в нём, Сакура становилась всё хуже. Каждый раз, когда она неуклюже выполняла движение и врезалась в Какаши, это приводило её в полное смущение, и с каждой неудачей она становилась всё более и более напряжённой.

— Хватит, — наконец прорычал Какаши, его тело напряглось от явного раздражения.

Сакура почувствовала, как в ней поднимается такое же раздражение, вызванное неловкостью от того, что у неё не получилось лучше. Это чувство возросло ещё сильнее, когда Генма посмотрел на Какаши и сказал:

— Я же говорил.

Переводя взгляд с одного на другого, она нахмурилась.

— О чём это ты? Что говорил?

Ни Какаши, ни Генма не ответили, их глаза встретились — взгляд Какаши был таким же свирепым, как и у Генмы. Наконец, с отвращением вздохнув, Какаши вложил свой меч в ножны и сказал:

— Башня Хокаге, в час. Не опаздывайте. Свободны.

Когда он исчез в вихре листьев, Сакура подошла к Генме и сильно толкнула его в грудь.

— Что говорил?

Слегка прищурив глаза, Генма демонстративно отряхнулся, прежде чем ответить:

— Говорил ему, что ты слишком напряжена. И так оно и есть, — потянувшись к футляру на бедре, он вытащил сенбон и сунул его в рот. — Ты должна сходить выпить с нами.

— Опять ты об этом? — Сакура недоверчиво перевела взгляд с Генмы на Тензо, который пожал плечами, а затем снова на Генму. — Да ты зациклился. Выпивкой всё не исправить, — сунув меч в ножны, она развернулась на каблуках и потопала прочь с полигона.

— Исправить! — услышала она крик Генмы позади себя и стиснула зубы.

***</p>

Какаши был доволен, когда прибыл в Башню Хокаге и обнаружил, что его команда уже была на месте и заняла свои позиции. Генма и Тензо когда-то уже несли эту вахту, и он предположил, что они проинформировали Сакуру о деталях, потому что все трое располагались в разных точках внутреннего двора, который окружал главный вход в башню. Ещё одной команде было поручено прикрывать задний вход, так что их единственной заботой были парадные двери.

Пришло время начать проверять Сакуру на знание языка жестов АНБУ. Заняв свою позицию, он поднял руку, чтобы привлечь их внимание, а затем указал на Сакуру, складывая ладонями серию жестов. «Паук. Отчёт. Вход».

Сакура ответила единственным жестом правой руки. «Ясно».

Какаши кивнул. Свободное понимание уникального языка жестов АНБУ было важнейшей частью подготовки любого оперативника. Он надеялся, Сакура поняла, о чём он её просил.

Когда люди начали заходить в башню Хокаге и выходить из неё, Сакура стала жестами описывать каждого посетителя, демонстрируя, что она действительно поняла команду Какаши. Это была утомительная, скучная работа, но при этом хорошая проверка её навыков. Какаши часто приходилось поднимать руки и исправлять её жестами — например, когда она использовала жест «ананас», чтобы описать чьи-то топорщащиеся волосы, — но, тем не менее, он был доволен прогрессом, которого она достигла за неделю. Генма, возможно, был прав насчёт того, что она слишком много училась, но, по крайней мере, это было плодотворно.

Эта мысль вернула его к тому, о чём твердил Генма. Он не ошибся — утренняя тренировка доказала, что Сакура становилась всё более и более напряжённой, и из-за этого страдало её владение мечом. Неужели Генма был прав в своём предположении? Неужели то, что она насладится отдыхом, что-то изменит? Дополнительные тренировки, определённо, не казались решением, да и не сработали, учитывая, что в настоящее время она выглядела так, словно у неё был стержень в позвоночнике.

Генма, очевидно, решил немного повеселиться, потому что в следующий раз, когда она описала кого-то, он начал сыпать ответами. Когда она показала жестами «Старик. Красная рубашка. Хромой», чтобы описать пожилого мужчину, который явно припадал на левую ногу, Генма ответил ей жестом, имитирующим поникший пенис. Какаши услышал от неё отчётливое раздражённое цоканье и быстро сделал жест, напоминающий ей хранить молчание. В конце концов, в этом и состоял смысл упражнения.

Так продолжалось некоторое время, Генма вставлял саркастические исправления и неприличные жесты после каждого описания Сакуры. Какаши сперва позволял это, любопытствуя, заставит ли её расслабиться капля юмора, но время шло, и это лишь усилило её напряжение. Жесты Сакуры стали резкими и дёрганными, а тело застыло ещё больше, чем раньше.

Когда она случайно использовала жест «красотка» вместо «женщина», чтобы описать кого-то, заходящего в здание, Генма быстро сделал жест «ого», а затем «лесбиянка», необоснованно указывая на Сакуру.

Это, казалось, разозлило Сакуру ещё сильнее, она сердито замахала руками, указав сначала на Генму, а затем сложила: «Позади. С. Рюкзак».

Какаши понятия не имел, что она пыталась сообщить, и, похоже, он был не один такой. Даже под своей лисьей маской Генма излучал любопытство, когда наклонил к ней голову и показал: «Что?»

Её жесты становились всё более беспорядочными, поскольку её недовольство явно росло, и на этот раз Сакура сложила: «Сзади. С. Ранец».

Когда Генма в ответ лишь повторил его вопрос, она потеряла контроль над собой и закричала: «ЗАСРАНЕЦ!» Её голос эхом отразился от окружающих зданий.

От Тензо отчётливо донёсся кашель, а от Генмы — смешок. Какаши встревожило то, что даже уголки его губ немного приподнялись, когда он понял, что Сакура пыталась подобрать жесты для слова «засранец» в попытке оскорбить Генму. От явно разгневанной Сакуры исходил сдавленный рычащий звук. Она, очевидно, не находила это таким смешным, как остальные.

Резко выдохнув и сказав себе, что не сдерживает смех, Какаши снова сделал жест сохранять тишину, а затем сложил «упражнение окончено». Очевидно, в этот день учиться больше не выйдет — ему следовало остановить выходки Генмы раньше.

Всю оставшуюся смену они стояли навытяжку и просто наблюдали за башней, а Какаши размышлял о своей команде. Если конкретнее, он думал о Сакуре и о том, что сказал Генма. Возможно, он был прав. Она, казалось, не могла расслабиться самостоятельно, и проблема лишь усугублялась по мере того, как она всё больше расстраивалась из-за отсутствия прогресса. Правда, не было никакой гарантии, что идея Генмы сходить выпить будет ей чем-то полезна, но на данный момент нужно было делать хоть что-то, и Какаши был в растерянности. Он был не слишком хорошо подготовлен для решения межличностных проблем внутри команды — в этом вопросе ему оставалось надеяться на Генму.

Когда смена закончилась, Какаши собрал их и голосом, не терпящим возражений, объявил:

— Мы идём в бар.

Из-за маски лица Генмы не было видно, но Какаши услышал в его голосе усмешку, когда он ответил:

— Давно, блин, пора.

Сакура, как обычно, казалась зажатой, когда стала отвечать:

— Мне нужно позаниматься, чтобы…

— Это приказ, Паук, — грубо прервал её Какаши. — Ты берёшь отгул на вечер, — он сделал паузу, но когда ни у кого из его команды больше не нашлось аргументов, он продолжил: — Идите домой и переоденьтесь. Встретимся в баре через час.

Хлопнув в ладоши, Генма объявил:

— Вам всем лучше приготовиться. Я собираюсь надеть свои штаны для возлияний.

— То есть… любые свои штаны? — спросил Тензо.

Закатив глаза и радуясь, что его маска АНБУ скрывает это, Какаши повернулся к Сакуре и быстро показал два жеста.

— Вот это «засранец», — сказал он, скрывая своё веселье, когда она застыла от удивления. Обращаясь ко всем, он сказал: — Свободны.

***</p>

Ровно через час Сакура вошла в бар и остановилась у входа, собираясь с мыслями. Никому из них не требовалось спрашивать Какаши, в какой бар идти — в то время как в Конохе их было много, лишь одному покровительствовало большинство элитных шиноби. Поскольку на фасаде у него была лишь простая вывеска с надписью «БАР», так они это заведение и называли. Когда шиноби предлагал другому шиноби встретиться с ним в баре, они шли именно сюда.

Осматривая помещение, она заметила, что на неё устремлены взгляды — какие-то с тревогой, другие с явным интересом. В конце концов, может у неё и была репутация, но она также была привлекательной женщиной, а некоторые мужчины были слишком глупы, чтобы понимать, когда у них не было шанса. А шансов с Сакурой не было ни у кого — по крайней мере, сегодня вечером.

Сегодня вечером у неё был приказ.

Заметив Тензо и Генму за притаившимся в дальнем углу столиком, Сакура подошла и скользнула на один из пустых стульев.

— Милый наряд, — протянул Генма, глядя на неё почти так же, как и некоторые шиноби в баре.

Сакура нахмурилась. И Генма, и Тензо явились в стандартной экипировке джоунинов — тёмно-синих штанах и кофтах с красными завитками на рукавах, хоть оба и оставили свои жилеты дома. Понимая, что ей, вероятно, следовало одеться так же, она боролась с желанием нервно пригладить простой сарафан ягодного цвета, который был на ней. Она даже завила кончики доходивших до плеч волос, чем обычно не утруждалась. Она решила, что если действительно собирается выйти в люди хоть раз, то должна надеть что-нибудь интересное, но теперь чувствовала себя попросту глупо.

— Заткнись, Генма, — язвительно сказала она.

— Он правда ничего не может с этим поделать, — предположил Тензо. — У него базовая биологическая реакция на любую юбку в радиусе километра.

Генма наклонился через стол, обращаясь к ней голосом, который она определённо не посчитала сексуальным:

— Позволишь купить тебе выпить?

Сакура прищурилась, глядя на него.

— Сейчас на моём теле спрятаны минимум два паука, и ещё три — в волосах, — солгала она.

Генма ответил лишь звуком отвращения, скорчив гримасу и оттолкнувшись от стола так, словно хотел увеличить расстояние между ними.

— Мне определённо нужно выпить, если я собираюсь справиться с этим мысленным образом.

Мимо левого бока Сакуры протянулась худая рука в перчатке без пальцев и поставила на стол две бутылки саке, в то время как вторая поставила рядом с ней четыре чашки. Сакура повернулась и увидела своего капитана, одетого в выцветшую синюю джоунинскую форму; его левый глаз прикрывал хитай-ате, отчего волосы приобрели вид, бросающий вызов гравитации сильнее, чем обычно. Она уже собиралась поинтересоваться, много ли он услышал, когда его единственный видимый глаз сфокусировался на ней, и он спросил: