Глава 4. Обезоруживание (1/2)

Металлический лязг сталкивающихся мечей эхом разносился по поляне третьего тренировочного полигона, нарушая безмятежность спокойного утра. Прошла неделя с тех пор, как Какаши сказали, что Сакура теперь часть его команды — неделя, которую он полностью посвятил тренировкам. Команда Ро скоро должна была вернуться к службе, так что впереди было много работы. В дополнение ко всем материалам, которые Какаши дал Сакуре для изучения — формации атаки и защиты, книге языка жестов АНБУ, всегда полезной Книги Бинго — они занимались физической подготовкой каждое утро с шести до двенадцати.

Этим утром основное внимание было уделено бою на мечах. Тензо и Генма вели бесконечный спарринг двух равных партнёров, знающих все сильные и слабые стороны друг друга. Время от времени Генма бросал колкости в сторону Тензо, на что Тензо отвечал оскорблением, произносимым в его обычной невозмутимой манере. Казалось, они развлекались.

О Какаши и Сакуре сказать то же самое нельзя было.

Утро клонилось к полудню, солнце становилось всё ярче, и Какаши начинал потеть от жары и напряжения. Он позволил команде отказаться от масок на сегодняшней тренировке, в результате чего ему приходилось откидывать мокрые от пота волосы с единственного открытого глаза. Поскольку Сакура всё ещё изучала тонкости использования меча, спарринг с ней не был достаточно сложной задачей, требующей от него раскрыть Шаринган — и, возможно, она никогда не будет достаточно хороша, если судить по сегодняшнему дню.

Сакура, что неудивительно, позволяла своему темпераменту взять над ней верх.

Их мечи столкнулись, когда Какаши метнулся ближе к ней. Сакуре удалось вовремя поднять меч, чтобы блокировать первые два его удара, но он заставил её поднять меч выше, и его третий удар смог вывести её из равновесия, оставив полностью открытой для атаки. Он указал на её ошибку, опустив меч и ударив её плоской стороной клинка по ноге. Сильно. Сакура выругалась напряжённым от едва сдерживаемого гнева голосом.

В тот день она получила много таких корректирующих ударов, и Какаши знал, что потом ей будет больно, если уже не было. Какаши обучался искусству владения мечом таким же образом. Боль была отличным мотиватором. Он помнил, как злили его эти уроки, и чувствовал к ней некоторое сочувствие — но недостаточно сочувствия, чтобы остановиться.

Когда Какаши нанёс очередной удар после её оплошности, Сакура зарычала и бросилась на него, дико размахивая мечом. Спокойно парировав её атаку, Какаши безжалостно обезоружил её, а затем присел и выбил из-под неё ноги. Она тяжело приземлилась на спину, задыхаясь, когда из лёгких вышибло воздух; меч со звоном упал на землю рядом с ней. Когда она закашлялась и сердито начала подниматься, Какаши вытянул ногу и упёрся той ей в плечо, толкая её обратно вниз.

— Какого чёрта? — выплюнула она, когда её спина снова ударилась о землю.

— Не утруждайся вставать, пока не успокоишься, — спокойно сказал Какаши, хотя это не делало его тон менее приказным. — Тебе нужно держать себя в руках.

Сакура открыла рот, и Какаши не нужен был Шаринган, чтобы увидеть, что она явно формирует бранное слово, но ей удалось остановить себя, сжав губы в тонкую линию. «Хорошо», — подумал он.

Тензо и Генма остановились, чтобы посмотреть битву характеров, и Сакура уставилась на них и требовательно спросила:

— На что, чёрт возьми, вы смотрите?

«Менее хорошо», — добавил он про себя.

Повернувшись к ней спиной, Какаши вложил меч в ножны и подошёл к тому месту, где команда оставила бутылки с водой. Схватив свою, он повернулся спиной к отряду и стянул матерчатую маску, чтобы сделать глоток. Он вернул её на место, услышав, как Сакура, наконец, оторвалась от земли, а затем подошла к нему, немного резким движением хватая собственную бутылку. Она не была спокойна полностью, но была спокойнее. Прогресс.

— Я удивлён, что ты ученица Ибики. Не похоже, — задумчиво произнёс Какаши, зная, что это разозлит её. То, что она успокаивалась, не означало, что он не собирался давить на неё. Если она не сможет научиться контролировать себя, то станет помехой на миссиях.

Сакура прищурила глаза, глядя на него, но её голос был лишь слегка раздражённым, когда она спросила:

— Что ты знаешь об Ибики-сенсее?

Задумчиво хмыкнув, Какаши позволил вопросу повисеть в воздухе мгновение, прежде чем ответил:

— Я знаю, что он не из тех, кто теряет контроль. — Когда Сакура не ответила, он повернулся и посмотрел на неё: — Почему он не научил тебя этому?

Её зелёные глаза посуровели.

— Он научил.

Его брови слегка приподнялись.

— Хочешь сказать, раньше ты была хуже, чем сейчас?

Она долго смотрела на него, не отвечая, а затем поставила бутылку с водой и вернулась туда, где они спарринговали. Подобрав свой меч, она встала в защитную стойку и посмотрела на него, выжидающе нахмурившись.

Бросив бутылку, Какаши выхватил собственный меч и повернулся к ней лицом. Теперь она казалась немного более сосредоточенной. Возможно, упоминание её наставника напомнило ей о том, чему она у него научилась, или, может, она просто разозлилась, что он намекнул, что Ибики учил её неэффективно, и хотела доказать, что он ошибается.

Какаши вскоре узнал, что, хотя Сакура, возможно, и казалась более спокойной, она достигла этого спокойствия, сосредоточив весь свой гнев в решимости вывести его из себя. Это стало видно не сразу — она просто отбивалась немного сильнее, чем раньше, её меч сверкал на солнце в танце с его мечом. Но затем ей удалось сделать успешный финт, который заставил его блокировать удар справа, в то время как она нанесла удар слева — сильный удар плоской стороной клинка по внешней стороне его бедра, точно такой же, как те, которые он наносил ей.

Какаши отстранился, игнорируя боль в ноге, и прищурил на неё открытый глаз. Она одарила его злой ухмылкой и вернулась в исходную позицию. Готовый взять верх, Какаши перенёс вес на носки, а затем метнулся к ней для новой атаки.

Он слышал, что Тензо и Генма снова прекратили спарринг и тихо переговаривались друг с другом возле бутылок с водой. Сакура усилила свои способности, так что Какаши испытывал несколько большее давление — и когда она едва не поймала его в очередной дешёвый приём, он нахмурился, раздражённо стиснув зубы, потому что Генма, поддразнивая, крикнул:

— Осторожно, капитан, едва обошлось.

Пока Сакура преследовала его, Какаши позволил себе отступить в оборону, блокируя каждую из её атак, в то время как его взгляд блуждал между её движущимися ногами, её разящим мечом и пронзительным взглядом. Она поймала его взгляд, а затем её глаза метнулись влево. Он немедленно переместился, чтобы предотвратить атаку с этого направления, но тут её лезвие соприкоснулось с его правым бедром.

Дерьмо. Он поверить не мог, что купился на это.

Его затопило раздражение — хотя он не был уверен, на себя или на неё, — и, не задумываясь, он снова перешёл в наступление, открыв Шаринган. Сакура отступила под натиском, не в силах противостоять превосходящему её мечнику, который мог видеть её движения почти до того, как она их делала. Вскоре она была обезоружена и снова лежала на спине, крепко удерживаемая острием его меча.

— Ну, чёрт возьми, капитан, нечестно использовать свой магический глаз, — протянул стоящий в сторонке Генма. От Тензо донёсся тихий смех.

Не сводя с Сакуры глаз, Какаши увидел, как на её лице промелькнула любопытная эмоция, и у неё вырвался звук «пффф». Она пыталась не рассмеяться — очевидно, её очень забавляло, что она заставила его потерять самообладание. Со всё ещё открытым левым глазом он смог в мельчайших деталях разглядеть, как сверкали её глаза, и как здоровый румянец окрашивал её щёки.

Внезапно почувствовав себя неловко, Какаши отвернулся.

— Смена партнёров. Генма, ты со мной.

Генма бросил бутылку и схватился за меч, бормоча:

— Я должен был знать, что заплачу за это.

***</p>

Несколько часов спустя Сакура поморщилась от боли в натруженных и ушибленных мышцах, когда встала со стула в своей любимой лапшичной, схватив пакет с едой, которую только что купила. После утренней тренировки с мечом и безжалостных исправлений Какаши всё её тело болело. Конечно, у неё имелись способы исцелить себя, но это казалось пустой тратой чакры на синяки, которые легко заживут сами по себе. Она просто примет горячую ванну позже и будет надеяться, что завтра всё это не слишком её замедлит.

Забравшись на крыши, Сакура побежала через весь город в сторону правительственного сектора Конохи. Добравшись до штаб-квартиры отдела пыток и допросов АНБУ, она спустилась вниз и обменялась кивком с часовым у двери, прежде чем пройти через неё. Она в течение многих лет была постоянным посетителем здания — в частности, четвёртого подвального этажа. Именно там обычно можно было найти Ибики. Несколько раз в месяц она заходила и приносила ему еду, зная, что он часто забывал поесть, когда бывал занят.

Пройдя через несколько дверей, три контрольно-пропускных пункта и четыре лестничных пролёта, Сакура быстро прошла по коридору и постучала в дверь без опознавательных знаков. Услышав приглушённое «заходи», она открыла дверь и вошла.

Ибики поднял взгляд от своего стола — его покрытое шрамами лицо было усталым. Но выражение его лица немного прояснилось, когда он увидел её, а в глазах загорелись шутливые искорки, когда он сказал:

— Ну и ну, не новая ли это заноза в заднице АНБУ?

— Заткнитесь, сенсей, — легко ответила Сакура, садясь на стул перед его столом и ставя еду на свободное место. Её отношения с Ибики всегда были странной смесью неуважения и почтения. Она не хотела, чтобы было по-другому — и хотя Ибики любил наговорить ей всякого дерьма, она подозревала, что он тоже не хотел бы ничего изменить.

— Осторожнее, или я скажу твоему капитану наказать тебя, — сказал он с кривой ухмылкой. Всякий раз, когда Ибики старался улыбнуться, он всегда выглядел как человек, пытающийся сделать что-то, чего никогда раньше не делал. Это была одна из любимых Сакурой черт в нём, хотя она никогда бы не сказала ему об этом — это могло вынудить его прекратить это делать, а такое и так бывало достаточно редко.

— Слишком поздно, — пробормотала она, слегка нахмурившись, открывая пакет и раздавая им еду.

Ибики открыл коробку, которую она ему протянула, расколол палочки для еды и достал огромную горсть лапши. Он некоторое время жевал и, проглотив, спросил:

— Хатаке достаёт тебя?

— Ага, — Сакура лишь ковырялась в своей еде, хмуро глядя на неё, словно та была капитаном, ставшим её головной болью. — В чём вообще его проблема? — спросила она, бросив на Ибики взгляд. У него наверняка было гораздо больше информации о Какаши, чем у неё.

Ибики хмыкнул и, достав ещё лапши, стал задумчиво жевать. Сакура не давила на него, зная, что никакое давление не заставит Морино Ибики заговорить до того, как он будет готов. Наконец, он проглотил и спросил:

— Много ты о нём знаешь?

Отказавшись от еды, Сакура вздохнула и поставила свою коробку обратно на стол.

— Я знаю, что он жёсткий человек. Знаю, что у него есть Шаринган, хоть он и не Учиха, что действительно странно, — нахмурившись, она на мгновение задумалась. — Я знаю то, что написано о нём в Книге Бинго — Копирующий Нинздя, знает более тысячи дзюцу. В остальном он в значительной степени загадка.

Задумчиво промычав, Ибики откинулся на спинку кресла.

— Ты слишком молода, чтобы знать это, но у него репутация хуже, чем у тебя. «Убийца друзей Какаши». Единственный выживший член своей первой команды, — слегка нахмурившись, он добавил: — Вообще-то у вас много общего, Чёрная Вдова, — сказал Ибики сардоническим тоном, вполне иллюстрирующим, как он относился к таким прозвищам.

Сакура нахмурилась в ответ, обдумывая то, что он сказал. Не подумав, она выпалила:

— Так почему же он не… — оборвав себя, она покраснела от смущения.

Ибики поднял бровь, глядя на неё и явно забавляясь.

— Почему он не — что? Такой же злобный, как ты?

Сакура состроила раздражение на лице.

— Я собиралась сказать: «в таком же раздрае, как я», — призналась она.