Глава 12 (1/2)
Люцифер сидит в своем кресле рядом со столом Хлои, лениво подкидывая и снова и снова ловя монету, пока его процессор обрабатывает детали их последнего места преступления. Нет никаких логических причин для повторного анализа информации – он уже четыре раза ее изучал, но так и не обнаружил ничего нового. Однако же детектив попросила его это сделать, и он подчинился ее просьбе.
Мрачные образы учиненного насилия мелькают у него перед глазами один за другим. Надпись кровью, деактивированный андроид, мертвая женщина. Затем он сканирует отчеты мисс Лопез, детектива и первых прибывших на место офицеров.
Все они указывают на то, что андроид застрелил жертву, сделал надпись на стене ее кровью, а потом покончил с собой. Нет никаких улик, опровергающих это заключение, и все же детектив отказывается это принять.
Люцифер бросает на нее взгляд через стол; на ее лице застыло решительное выражение, усталые глаза сосредоточены на экране. Она отказывается принять тот факт, что андроид способен на подобное насилие, но почему? Потому что в «Киберлайф» говорят, что это так, хотя все улики этому противоречат? С каких пор она принимает слова корпоративных бюрократов на веру?
Он перестает подкидывать монету и начинает перекатывать ее между пальцев, двигая их с идеальной скоростью для того, чтобы маленький кусочек металла перемещался плавно.
«Киберлайф» создал андроидов по образу и подобию людей, а ей отлично известно, на что способны люди. Так почему она думает, что андроиды отличаются от людей в этом аспекте? Что они не способны на такое же насилие? Потому что строка кода говорит им об этом?
Она лучше кого-либо должна понимать, что код небезупречен.
Люцифер перестает перекатывать монету и просто держит ее указательным пальцем, после чего щелкает большим пальцем, перехватывая ее другой рукой.
У них нет новых зацепок, криминалисты не нашли ничего стоящего, и все же они работают над этим делом уже несколько дней кряду. Детектив полностью посвятила себя ему, потому что не может оставить вопросы без ответов, но иногда им просто надо принять тот факт, что не у всех загадок есть решения.
− О. Боже. – Хлоя резко переводит на него взгляд, когда Люцифер в очередной раз подбрасывает монету и снова ее ловит. – Не мог бы ты, пожалуйста, перестать?
Он замирает, зажав монету в руке и нахмуриваясь. Ее голос исполнен раздражения.
Детектив вздыхает и проводит рукой по лицу.
− Прости, я не хотела на тебя срываться, я просто… − Она делает неопределенный жест рукой.
− Вы расстроены из-за расследования. – Он проводит подушечкой большого пальца по аверсу монеты, ощущая выпуклые буквы надписи на ней. – Я понимаю.
− Нет, − качает головой она. – То есть да, но это не оправдание.
Возможно, он может как-то помочь. Например, принести кофе? Он смотрит на пустой стакан кофе на вынос на столе рядом с ее планшетом. Она выпила его 43 минуты назад и, вероятно, еще не захочет новую порцию. Может, принести что-нибудь поесть? Он недавно узнал, что она испытывает слабость к десерту, называемому лимонным батончиком. Он мог бы сходить и купить ей его, хотя не знает, где они продаются. В супермаркете, наверное? Или, может…
− Почему ты это делаешь? – внезапно спрашивает детектив, вырывая его из раздумий.
Она смотрит на монету в его руке, которую он вновь бессознательно перекатывает между пальцами.
Люцифер нахмуривается и замирает.
− Делаю что?
− Играешь с разными штуками. – Он видит искорку любопытства в ее глазах, когда она отодвигает кресло от стола и откидывается назад, переключая внимание с работы на него. – Ты вечно возишься с предметами у меня на столе… и вечно выделываешь разные трюки с этой монетой. Мне просто любопытно, почему. – Она слегка пожимает плечами и добавляет: − Не похоже, что от этого есть какая-то польза, так что ты просто делаешь это для удовольствия или?..
Люцифер переводит взгляд на монету, на которой изображена пятиконечная звезда и голова козла. Он знает, что слова на ней означают имена упоминаемых в религии личностей, одно из которых его собственное – Люцифер – и вариации других обозначающих дьявола имен: Сатана, Вельзевул, Денница.
− Почему кто-то вообще что-либо делает, детектив? – увиливает от прямого ответа он. По правде говоря, он понятия не имеет, почему это делает. Монету еще можно объяснить. Проделывая эти… трюки, как она их называет, он доказывает, что идеально откалиброван. Что координация его глаз и рук в отличном состоянии и куда лучше, чем у людей. Это критически важно для его производительности при их работе, потому что если она даже немного сбита, это может означать разницу между успешным выполнением и провалом миссии.
Насчет остального… он не уверен. Он просто делает это совершенно неосознанно.
Детектив морщит нос и слегка нахмуривается.
− Ладно, но ты не просто кто-то, верно? – Она медлит и вновь делает какой-то неопределенный жест рукой. – У всех твоих действий есть цель, так ведь?
Он делает все, чтобы достичь цели, но, как дала понять детектив, он и вправду делает то, что нельзя объяснить разумными доводами. Возня со всем, что попадается ему под руки, на первый взгляд может показаться совершенно пустяшной, но, возможно, является индикатором чего-то более серьезного.
Может это означать, что цель, которой его наделили в «Киберлайф», ложная? Что он существует для чего-то большего, чем просто выполнение заданий?
− Полагаю, вы правы, − рассеянно замечает он, снова проводя пальцами по монете.
Он даже не помнит, откуда она у него – она просто всегда была под рукой. Должна быть какая-то запись в его памяти, указывающая на ее происхождение, но она отсутствует…
Детектив качает головой, а потом разворачивается в кресле и вновь переключает внимание на компьютер.
− Как скажешь, мистер Загадка, − бормочет она, скорее про себя.
Люцифер же больше не может заставить себя уделять внимание тому, что творится вокруг, пялясь на монету в руке. Она должна была откуда-то взяться, а значит, у него должно быть воспоминание об этом, даже глубоко потаенное.
Должно быть.
Ему просто нужно это воспоминание отыскать.
Звук постукивания пальцев по гладким стеклянным клавишам отодвигается на второй план, когда он принимается сканировать банк памяти. Первая запись относится к моменту его активации в тот день, когда он встретил детектива.
Журнал миссий тоже там.
Цель: найти детектива Хлою Деккер.
Результат миссии: успешно выполнена.
Это кажется сейчас таким далеким.
Он анализирует остальные воспоминания: все, что случилось потом, все до этого конкретного момента здесь и сейчас. И все же никаких воспоминаний о происхождении монеты.
По этой логике она должна была появиться до того, как его активировали, но… как это возможно? Он был создан и затем активирован для тестирования, или, по крайней мере, ему так сказали.
Он возвращается в тот первый день и вместо того, чтобы остановиться, пытается надавить.
Перед глазами вспыхивает предупреждение.
Ошибка. Невозможно выполнить команду.
Странно. Программа должна была просто проинформировать его об отсутствии результатов за пределами его существования, однако этого не происходит. Все выглядит так, словно там что-то действительно есть, но он не может получить доступ к этой информации.
Словно там возведена стена, блокирующая ее.
Ему стоит остановиться. Если что-то мешает ему получить доступ к тому, что является частью его программы, значит, это сделано по какой-то причине, но… это ощущение, это предчувствие, словно подначивает его, подсказывая, что там кроется нечто важное.
Что-то, что ему нужно знать.
Он снова пробует, на этот раз надавливая сильнее и игнорируя предупреждения, говорящие ему остановиться. На этот раз он чувствует мысленный барьер и пытается его преодолеть, заставляя его подчиниться своей воле. Прилагаемое усилие напрягает его процессор – это не то чтобы больно, не неприятно.
Но его это не останавливает.
Он надавливает сильнее и чувствует, как барьер поддается, так что он может…
«Сохрани ее».
Доброе бородатое лицо возникает перед его мысленным взором.
«На память обо мне».
Образы мелькают перед глазами, принося с собой неописуемую боль, которая побуждает его остановиться и резко распахнуть глаза.
Что это было? Кто был этот человек? У него так много вопросов. Его процессор гудит, обрабатывая полученную информацию и пытаясь понять, что только что случилось, пытаясь уяснить произошедшее.
− Люцифер? – Он поворачивается и видит, что детектив смотрит на него, обеспокоенно хмурясь. – Ты меня слушаешь?
А может, раздраженно хмурясь.
Он хмыкает, пытаясь стряхнуть с себя остаточные ощущения, ставшие результатом его изысканий, в попытке забыть о боли, связанной с этими образами. У него складывается такое ощущение, будто он обжегся ими, и эта жалящая боль по-прежнему никуда не уходит.
− Мои извинения, − отвечает он, и какие-то нотки в его голосе звучат странно даже для его ушей. – Что вы сказали, детектив?
Она вздыхает и закатывает глаза, но ее губы выгибаются в чуть заметную улыбку.
− Я говорила, − начинает она, всматриваясь в него, словно чтобы убедиться, что на этот раз он ее слушает, − не мог бы ты узнать в «Киберлайф», кто слил снимки в прессу? – Она сцепляет пальцы. – Это единственная зацепка, которую мы не смогли отследить, и мне кажется, они знают больше нашего.
В этом есть смысл. В этой могущественной компании наверняка захотят узнать, кто их подставляет, но если у них есть эта информация, и они ею не делятся, значит, на это, вероятно, есть причина.
− Не уверен, − отвечает он. – Я могу связываться с компанией только через Линду, а у нее вряд ли есть доступ к подобной информации.
− Ну… можешь ты по крайней мере попробовать?
Он обрабатывает ее запрос. У него нет обоснованных причин для отказа, и, возможно, это хорошая идея – поговорить с Линдой. Ему не кажется разумным делиться с ней тем, что он только что узнал, учитывая ограниченное количество информации и отсутствие понимания увиденного, но что если она все равно сможет оказать какую-нибудь помощь? У нее это хорошо получается.
− Разумеется, детектив, − отвечает он с отрывистым, но решительным кивком и закрывает глаза.
Уже через микросекунду он оказывается на диване в офисе доктора Линды. Свет выключен, комната пуста. Мир за окном совершенно белый, словно там клубится очень густой туман.
Еще микросекунда у него уходит на то, чтобы понять, что доктор не сидит за столом или в кресле.
Он сбит этим с толку. Она всегда тут, когда он «прибывает». Что-то не так?
Может, он сломал что-нибудь, когда надавил на барьеры в памяти.
Его мысли оказываются прерванными, когда дверь позади него открывает, и на него падает луч света.
Доктор Мартин входит в кабинет, и свет из коридора окутывает ее своим сиянием, пока она не щелкает внутренним выключателем.
− Люцифер, − выдыхает она, и у него создается впечатление, что она запыхалась. – Прошу прощения, я тебя не ждала. Все в порядке?
Он растерянно моргает.
− Вы… вас не было, когда я прибыл. Что-то не так с моей программой?
На этот раз теряется она, нахмуривая брови с недоумением и ноткой раздражения.
− Нет, Люцифер. Вопреки тому, что ты вообразил, у меня есть и другие обязанности. Я не сижу здесь, ожидая твоего появления.
− О-о, − протягивает он, хотя и не понимает этого. Это же симуляция, призванная помочь ему, разве нет?
Если она нужна для другой программы, тогда почему бы просто не закодировать другую ее версию? Если только…
О-о.
Он никогда этого раньше не рассматривал. Она всегда была тут, когда он прибывал, и всегда сразу приступала к работе – четко и эффективно.
Он никогда не задумывался о том, что она может не быть частью симуляции.
Он никогда не задумывался о том, что она может быть человеком. Он вообще никогда не раздумывал о ней.
От осознания этого он ощущает стеснение в груди и по какой-то не вполне понятной причине чувствует себя еще более одиноким.
Но, если подумать, в этом есть смысл – по крайней мере, это объясняет, почему она всегда задает вопросы, ответы на которые должны быть ей известны, существуй она лишь в его голове, так сказать.
− Все нормально, − продолжает она, по-видимому, не подозревая о снизошедшем на него откровении. – Мы оба здесь. Что ты хотел обсудить, Люцифер? У меня не было времени на то, чтобы отследить твои последние достижения. Похоже, у нас есть утечки, которые «Киберлайф» пытается взять под контроль.
«Утечки» во множественном числе? Не только снимки места преступления, но и еще что-то? Она говорит об информации, которую каким-то образом заполучил тот репортер?
Люцифер откладывает эту мысль на потом и сосредотачивается на данном ему детективом задании.
− Да, поэтому… я здесь. Детектив попросила, чтобы я узнал, не известно ли «Киберлайф» о том, кто может за этим стоять.
Она поджимает губы.
− Ясно.
Он ощущает стеснение другого рода в ожидании ее ответа, боясь того, что она может сказать, но также и опасаясь, что ей ничего не известно.
Он не может вернуться к детективу с пустыми руками. Если он даже не в состоянии сделать то, для чего его создали, тогда ей нет от него никакой пользы.
− Так вам известно? – напрямик спрашивает он.
Доктор испускает долгий вздох и морщит лоб, словно бы концентрируясь.
− Нет. Похоже, что кто бы за этим ни стоял, он отлично умеет заметать следы. Он не оставил никаких цифровых следов. Даже наши лучшие программисты не в состоянии найти ни одной ниточки, за которую можно потянуть.
А это значит, что кто бы ни стоял за этим, он обладает превосходными знаниями в области шифрования. Если только он не воспользовался бумажными фотографиями, но их уже многие десятилетия никто не делает.
Но зачем? Зачем такие сложности? Какова цель? Почему этот человек хочет, чтобы мир считал андроидов… монстрами?
Потому что, возможно, так и есть.
«Хло, эта машина опасна. Оно может притворяться твоим напарником, но это не так. Если ты не можешь доверять этой штуке прикрывать себя, тогда как ты можешь вообще с ним работать?»
Он помнит тот день перед его первым допросом, когда ее чуть не пристрелили из-за него. И помнит о дьявольских рогах, которые Дэн с друзьями приклеили к его голове.
«Дьявол. Происхождение: Библия. Также известен как Люцифер, сатана, воплощение зла. Существо, что склоняет людей ко греху или обманывает».
Он чувствует странное пощипывание в глазах и несколько раз быстро моргает, чтобы избавиться от него.
− Значит, ничего? – спрашивает он, и что-то как будто переворачивается у него в животе. – Я не могу ничего ей сообщить?
Выражение ее лица мгновенно смягчается, на губах появляется сочувственная улыбка. Ему не нужно пояснять, о ком он говорит.
− Мне жаль, правда. Хотела бы я сообщить тебе больше. Однако я обещаю, что «Киберлайф» упорно работает над этой проблемой, и как только у нас появится информация, тебе сразу же об этом сообщат. Но я сомневаюсь, что это потребуется, Люцифер: вы с детективом все и сами выясните, я в этом уверена. Вы уже доказали, что вполне на это способны.
Он кивает, но не может встретиться с ней взглядом, потому что что именно они сделали? На самом первом расследовании он довел мужчину до самоубийства и чуть было не стоил жизни ей.
Он не смог вывести Уоррен на чистую воду, пока не стало слишком поздно.
А теперь андроиды, возможно, убивают людей, и он ничего не может с этим поделать. Вообще-то, он может быть частью проблемы.
Он даже не может получить простой ответ от людей, с которыми у него есть связь, для детектива.
Очередное разочарование. Очередной провал. Может, с ним и вправду что-то не так.
− Люцифер? – напоминает о себе Линда, и он быстро переводит на нее взгляд.
− Думаете, они правы?
Она склоняет голову набок и прищуривается.
− Кто прав?
− Все: пресса, полиция, общественность. Все они повторяют одно и то же. Думаете… с андроидами что-то не так, что-то заставляет их сбоить? Думаете, они способны причинить вред людям?
Доктор всматривается в него, и у Люцифера возникает ужасное ощущение, что она читает его мысли.
«Думаете, со мной что-то не так?»
Ее молчание весьма красноречиво.
− Думаю… − осторожно начинает она, − что в андроидах кроется гораздо больше, чем все осознают.
Люцифер не знает, как ему следует это расценивать, не понимает значение ее пристального взгляда, словно бы намекающего на какой-то скрытый смысл ее слов, как когда он спрашивал о своих эмоциях.
Она думает, что это может случиться и с ним?
− Но этот андроид по всем признакам был… нормальным и просто делал свою работу, пока однажды не сорвался. Откуда нам знать, когда это случится вновь? Или с кем?
«Со мной».
− Но разве это не так же, как с людьми? Не всегда можно установить, кто из них плохой, но это не значит, что все однажды станут убийцами. Хорошие люди тоже существуют.
Как Хлоя, которая добра и заботлива. Она одна из лучших людей, которых он встречал за свою невероятно короткую жизнь. Она обращается с ним как с личностью.
Но это не отменяет того факта, что…
− Мы не люди, − произносит он, не успев остановить себя. Остается только надеяться, что она не заметила его оговорку. – Вы сами сказали в прошлый раз, что… эмоции… То, что чувствовал андроид в той лаборатории, было ненастоящим, что это просто имитация. Это была ложь?
Она отводит глаза, но он успевает заметить выражение стыда на ее лице.
− Доктор? – не отступает он, ощущая приближение паники.
Она с трудом сглатывает и когда вновь встречается с ним взглядом, он видит решимость в ее глазах.
− Люцифер, есть…
Ее прерывает голос, не принадлежащий никому из них.
− Люцифер.
Окружающие его предметы начинают исчезать по мере того, как он возвращается в реальность.
− Люцифер, − снова повторяет голос, на этот раз настойчивее. Последнее, что он видит – это лицо смотрящей на него доктора. Он едва успевает заметить на нем выражение скорби, прежде чем она тоже исчезает.
Люцифер открывает глаза и несколько раз быстро моргает, осматриваясь по сторонам.
Детектив стоит рядом с ним.
− Эй. – Она жестом велит ему двигаться. – Нам пора, у нас очередное дело, − с серьезным видом заявляет она, плотно сжав губы.
Очередное дело? И опять его никто не уведомил. Может оно быть связано с их текущим делом? Неважно, ему нужно идти – детектив наверняка посвятит его в подробности по дороге.
Он поднимается и, проследовав за ней в лифт, встает рядом. Она делает шаг вперед, жмет на кнопку парковочного этажа и снова возвращается к нему.
− Так что сказала Линда?
Люцифер прокручивает в памяти короткий сеанс, пытаясь вычленить детали, которые могут быть им полезны. Но тщетно: он знает, что их попросту нет, но мысль о том, что он подводит детектива, вызывает у него дискомфорт.
− Ничего важного, − отвечает он. По крайней мере, в отношении их расследования или утечки. − По-видимому, «Киберлайф» так же заинтересован в любых новостях, как и мы.
Она хмыкает и складывает руки на груди.
− Мои извинения, детектив, − с сожалением добавляет он, почувствовав, что она недовольна отсутствием прогресса. – Я не смог получить запрашиваемую вами информацию.
Цифры над дверью вспыхивают и исчезают, когда кабина лифта преодолевает очередной этаж.
− Это не твоя вина, − внезапно заявляет детектив, нарушая воцарившуюся тишину. – Не вини себя.
Он не знает, что на это ответить. Ее беспокойство за него все еще такое новое и непривычное, а потому он не уверен, какая реакция приличествует ситуации. Ему хочется сказать, что он и не винит, что не чувствует, будто провалил задание, но это было бы ложью.
К счастью, лифт останавливается прежде, чем он находится с ответом. Дверцы разъезжаются в стороны на тихой парковке.
Детектив бросает на него взгляд, значение которого он не вполне понимает, и выходит из лифта.
− Пошли, − бросает она, стуча каблуками по асфальту, когда направляется к машине. Ее слова вырывают его из временного ступора.
Люцифер ускоряется, чтобы догнать ее, и садится на пассажирское сиденье ее автоматической машины.
Дорога к месту преступления занимает ровно 18 агонизирующих минут тишины. Он знает, что к нему это не имеет отношения: детектив просто беспокоится о том, что ждет их впереди. Будет ли это обычное убийство или другой инцидент с участием андроида?
В любом случае, она кажется столь же погруженной в свои мысли, как и он. Его преследуют образы того, что он увидел, когда заглянул в свою память. Его обуревает любопытство при мысли о том, что еще он может там обнаружить, но страх оказывается сильнее – страх, что он увидит то, чего видеть не должен.
Страх, что это каким-то образом его изменит.
− Мы на месте, − говорит Хлоя, бросая на него взгляд через центральную консоль, когда машина подъезжает к кордону вокруг места преступления.
Снаружи собралась толпа – не только пресса, но, по-видимому, и праздные зеваки. Такое случается порой, когда преступление совершено в публичном месте. Люди невольно останавливаются и пытаются рассмотреть детали, поддаваясь нездоровому любопытству. Многие как будто находят это волнующим, позволяющим разбавить монотонность повседневности. Но на этот раз все иначе.
Офицеры в форме стоят возле голографического кордона. Помимо него были установлены заграждения, не позволяющие толпе напирать, что, впрочем, не мешает людям облокачиваться на них, выкрикивая вопросы и делая снимки.
− Похоже, у нас зрители, − рассеянно замечает Люцифер, когда они оба осматривают толпу.
Хлоя неопределенно хмыкает в ответ.
В толпе видны транспаранты с быстро намалеванными надписями вроде «Никаких больше андроидов-убийц» и «Киберлайф должен заплатить». Люцифер оглядывает сборище, ощущая исходящее от него напряжение, равного которому прежде не встречал. Люди кричат, умоляя сделать хоть что-нибудь, чтобы защитить их, создавая какофонию гнева и отчаяния.
− Они рассержены, − замечает он, смотря, как какой-то человек выкидывает сжатую в кулак руку вверх, выкрикивая одни и те же слова снова и снова любому, кто может услышать.
− Нет. – Она поворачивается к нему, и он замечает что-то сродни печали в ее глазах. – Они боятся.
Боятся. Боятся андроидов. Боятся его.
Ее взгляд становится отсутствующим, когда она принимается рассматривать толпу, бьющуюся об ограждение, словно приливная волна.
− Я их не виню. Журналисты нагнетают панику, заставляя людей сомневаться, безопасно ли держать андроидов дома и в школах их детей. – Она делает паузу, и повисает тяжелое молчание. – Безопасно ли доверять андроидам их жизни.
Они имеют основания для этого страха?
Боится ли она?
− Я вас пугаю, детектив? – спрашивает Люцифер, не успев даже представить, как она может отреагировать.
Она резко переводит на него взгляд, взмахнув высоко завязанным хвостом.
− Нет, − решительно и без всякого колебания заявляет она. – Разумеется, нет. – Выражение ее лица смягчается, и он замечается какой-то бесконечно нежный блеск в ее голубых глазах. – Думаю, большинство людей не видят в андроидах то, что вижу в тебе я. Они не знают, потому что не удосужились узнать.
А может, они правы. Может, она просто не видит этого, утратив объективность из-за их отношений. Отношений, начало которым положил «Киберлайф» по какой-то до сих пор не понятной ему причине.
Она не видит, что он меняется, что он не контролирует эти изменения.
Не видит, что опасно подпускать его близко к себе.
Ему нужно ее защитить.
− В любом случае, − продолжает Хлоя, − нам надо заняться делом. – Она выглядывает в окно на небо. – Оглядимся, пока не стемнело.
Люцифер рассеянно хмыкает, до сих пор поглощенный своими беспокойными мыслями.
− Отличная идея, детектив.
Он следует за ней, когда она выходит из машины и, закрыв дверцу, направляется по выложенной брусчаткой площади к голографическому кордону. Вокруг возвышаются многоэтажки, от окон которых отражается низко висящее солнце, создавая ослепительное сияние, побуждающее детектива достать из кармана темные очки. Низкое гудение проезжающих мимо машин сливается с нестройным гулом толпы.
− Эй! – выкрикивает детектив, повышая голос, чтобы перекричать шум, когда приближается к заграждению. Не преуспев, она пытается снова, еще громче. – Полиция! – На этот раз она привлекает внимание нескольких мужчин в капюшонах, стоящих ближе всего к ней. – Это место преступления, так что я вынуждена попросить вас уйти.
Один из мужчин ступает вперед с вызывающим видом, смотря на нее немигающим взглядом.