3. Ксюша (2/2)

Антон старается не думать о том, что мама никогда по-настоящему не хвалила его.

***</p>

В торговом центре было шумно, и хоть у Антона сразу начала болеть голова, как только он вошёл туда, ради сестры парень мог потерпеть каких-то три часа. Ксюша искренне радовалась магазинчикам, открытым по всему торговому центру, полкам с игрушками, хотя она и ничего не просила, эскалатору, который поднял её вместе с братом на второй этаж.

Денег в кармане оставалось не так много, но Шастун был рад, что мог потратить последние бумажки на Ксюшку, чтобы она хотя бы раз побыла обычным ребёнком, который пришёл посмотреть мультфильм в кинотеатр.

— Мы можем купить попкорн? — поинтересовалась девочка, кажется, догадываясь о положении старшего. Их семья не была бедной, жила относительно в хорошем районе по сравнению с другими захолустьями города, да и занятия, которые посещала Ксюша, были весьма недешёвыми. Вот только, если Антон пытался спросить немного денег на школьные принадлежности или перекус, ему всегда отказывали. Парень перестал брать у родителей мелочь год назад.

— Да, конечно. Солёный или сырный?

— Сырный, если можно.

— Хорошо, я тогда сейчас пока куплю, а ты сходи в туалет, ручки помой, чтобы зараза какая-нибудь в рот не попала.

Девочка кивнула, убегая. Антон же встал в очередь, которая была не слишком большой, принялся доставать из кармана смятые купюры. Маленький сырный попкорн стоит сто пятьдесят рублей, вроде бы это дохрена для обычной кукурузы, но ничего не поделаешь. Шастун забрал небольшой стаканчик, весь разрисованный мультяшными героями, отошёл к столикам с диванчиками, около которых обычно толпились люди, ожидая сеанс. Парень сразу уткнулся в телефон, буквально через несколько минут понял, что кто-то прожигает его взглядом. Подняв голову, Антон успел подумать «вот чёрт».

— Здравствуйте, Арсений Сергеевич, — попытался беззаботно проговорить Антон, но всё-таки поджал губы. Учитель выглядел не слишком радостно, скорее даже строго — тоненькая полоска на лбу и схмуренные брови говорили об этом. Парень понял, что проебался. Сегодня он просто ушёл из школы, учитывая то, что одним из предметов была долбанная литература с классным руководителем, а сейчас стоит со стаканчиком попкорна в кинотеатре уже давно не в школьной форме.

— Какие люди! — не слишком строго, но при этом и не спокойно проговорил учитель. — Ну-с, молодой человек, почему вас не было на литературе? Я вообще тебя не видел после столовой.

— Мне уйти нужно было.

— Это я понял по отсутствию. А причина какая?

Антон замолк, как рыба. Он не привык говорить что-то в оправдание, а говорить правду тем более. Проще всегда было просто смолчать, в большинстве своём людям надоедает это, и они либо сразу уходят, переводят тему, в крайнем случае Антон может нехило получить за свою молчанку, но он спокойно терпит пощечины и удары. Кажется, Арсений Сергеевич был из более настырного типажа, поэтому не хотел прекращать диалог.

— Ты ответишь мне или как? Что-то случилось?

Ксюша проскользнула мимо группки людей, сразу побежала к брату и протянула ладони к попкорну.

— Смотри, я помыла ручки!

— Вижу, теперь можешь есть. Пойдём ближе к залу, скоро мультик начнётся.

Антон прикусил губу, поднимая взгляд на учителя. Несмотря на то, что он глазел на педагога чуть сверху, Шастун чувствовал себя гораздо ниже его. Он буквально уменьшался из-за его бездонного океана в глазах.

— А вы кто? Тоша вас знает? — прервала паузу девочка. В этот момент Антон вынырнул из своих мыслей и понял, что Арсений Сергеевич уже давно не смотрит на него, присев на корточки около сестры.

— Я его классный руководитель, — тепло улыбнулся мужчина, пожимая ладонь Ксюши. — Можешь звать меня Арсений или Арс.

— Я Ксюша.

Антон слегка фыркнул про себя, почему — сам не знает. Где-то в глубине души скребло чувство, что он тоже хочет называть своего учителя Арсом, но оно было настолько сильно загнано в угол страхами настоящего и прошлого, что Шастун, кажется, совсем не заметил этого.

— У вас это, что ли, семейное — много браслетов носить? — не переставая улыбаться, спросил мужчина, продолжая сидеть на корточках перед девочкой.

Ксюша хихикнула, без страха протянула свои руки, показывая тем самым Арсению браслеты на запястьях. Антон слегка напрягся. Попов рассматривал украшения внимательно, постоянно говоря об очередном с легким трепетом, нахваливая плетёные узоры (все браслеты были кожаные). Шастуну не нравилось, когда его учитель касался кончиками пальцев запястья, двигал браслеты, он же мог увидеть покраснения. Хотя разглядел бы он? Тут рядом куча игровых автоматов, с экрана которых плещутся разнообразные яркие цвета — мало ли, на кожу цвет попал, поэтому она и кажется красной.

— Тебе очень идут эти браслеты, Ксюша, — кивнул Арсений, наконец-то вставая с корточек.

— Спасибо! — искренне улыбнулась девочка. — Мне их сегодня Тоша отдал.

— Хороший старший брат, которому всё-таки следует получить по одному мягкому месту, чтобы он уроки в школе не прогуливал и не опаздывал, — делая акцент на словосочетании, сказал мужчина, вызывая тем самым смех Ксюши. Антон же нахмурился под пристальным взглядом педагога, одновременно почувствовал, как краснеет лицо, и вроде бы ему даже стыдно, хотя сейчас хотелось просто послать Арсения, несмотря на всю его доброту, куда подальше, пойти уже, наконец, в кинозал.

— Ты не сказал, что я отвлекла тебя от занятий, — вдруг протараторила Ксюша. Антон увидел, как Арсений, перестав довольно ухмыляться, перевёл взгляд на девочку.

— Всё нормально, там мало уроков оставалось, — Шастун понял: дело — дрянь. Если Арсений решит, что половина уроков для Антона это достаточно для прогула, он может совсем разозлиться. А по-настоящему злым парень не видел его за два дня знакомства. Нужно как-то уходить от разговора. — Арсений Сергеевич, мы пойдём? Сеанс скоро.

— Предупреждать надо, когда уходишь с уроков, Шастун, — это был первый раз, когда учитель назвал его по фамилии? — Ладно? Идите. Надеюсь, завтра ты не опоздаешь, а сейчас вы хорошо проведёте время.

— Спасибо! — Ксюша была воспитанее Антона, поэтому ответила за брата.

— Знали бы вы, как я надеюсь, что сегодня спокойно посплю и приду в эту вашу школу к восьми тридцати, — тихо проговорил парень, лишь бы его не услышали. Зря надеялся.