Глава 11 (1/2)

</p>В тот день с самого утра у него было неспокойно на душе.

- Чего не спишь?

Он резко распахнул глаза, и его недоуменный взгляд уткнулся в ее покрытый пушком и мелкими завитками подсвеченных лунным светом волос затылок.

Каким, интересно, образом она это поняла?

- А ты? - по обыкновению тут же парировал он.

- Проснулась, как только ты перестал храпеть, - не оборачиваясь, хмыкнула Бетти, подтягивая его обернутую вокруг ее талии руку вместе с одеялом повыше, к груди. - Я ж теперь, можно сказать, без этой колыбельной не засыпаю. И соседи, наверное, тоже.

Притянув ее к себе еще чуть крепче, Аберфорт громко фыркнул.

Бетти постоянно над ним подтрунивала, но на нее он будто физически не мог обидеться по-настоящему. Ей было дозволено все - шутить, подзуживать, называть его упрямым козлом, командовать и распоряжаться в Кабаньей голове - даже расчесывать его волосы! Все то, что до зубного скрежета раздражало Аберфорта в других людях, в Бетти он любил особенно. Ведь с ней ему не нужно было притворяться добрее и чутче, чем он был на самом деле. С ней он мог не беспокоиться по поводу сказанного - из всех людей почему-то только Бетти всегда понимала, что именно он хотел сказать, только она не придиралась к каждому его слову.

С Бетти было просто и приятно.

Она никогда не сидела на месте, не умолкала ни на минуту - напевала, когда все темы и местные сплетни были исчерпаны - и Аберфорт с облегчением пользовался удобной возможностью не отвечать или отвечать односложно. Бетти нисколько не смущало говорить за двоих, тогда как он за двоих молчал, и эта гармония со временем стала ему дороже привычного одиночества.

Но сегодня даже приятные звуки ее голоса и соблазнительно-уютное тепло мягкого сонного тела не смогли прогнать глодавшую его как пес кость тревогу.

- Я к себе, - спустя минуту бросил Аберфорт, решительно поднимаясь с кровати и нашаривая брюки на полу рядом.

- Сейчас? - привстав на локте, удивилась Бетти, покосившись на часы. - Брось, Берти. Оставайся до утра. Мэри спит так, что Банши не докричится, а мальчики придут из школы только после обеда. Да и к тому же они наверняка обо всем догадываются. Незачем нам таиться.

- Я не поэтому, - мотнул головой он, натягивая рубашку через голову. - Надо подумать.

- Ну раз так! - протянула Бетти с притворным удивлением. - Случай редкий, так что ты, уж конечно, постарайся.

Ничуть не обидевшись, Аберфорт сунул босые ноги в ботинки, обошел кровать и склонился, чтобы поцеловать ее в мягкую, пахнущую полевыми цветами щеку.

- Не перетрудись! - шлепнув его ниже поясницы на прощание, она с блаженством повалилась обратно на подушки, распластавшись по кровати звездой.

Покинув ее дом, расположенный на противоположном от Кабаньей головы конце Хогсмида, Аберфорт зашагал по пустой, погруженной во мрак улице, и холодный ветер мгновенно сдул с него последние остатки тепла, оголив дурное предчувствие как отлив - обломки корабля.

Аберфорт никогда не был суеверным, не верил, что Судьба, Бог или какой бы то ни было еще Высший разум, существуй он, сподобился бы посылать мелким букашкам-людям какие-то там знаки и сигналы. Но сегодня места себе не находил.

Что-то плохое случится.

Его взбудораженные нервы уловили движение впереди еще до того, как глаза смогли различить бегущую навстречу, низко припав к земле, тень размером с кошку. Замерев, Аберфорт сощурился. Он знал всю местную живность от собак до коров лучше, чем соседей, а этот силуэт был ему незнаком.

На Ингрид не похоже. Да и та сейчас должна быть в лесу на охоте, как обычно.

Спустя мгновение он с облегчением узнал животное.

Куница. Неужто почуяла курятник Бетти?

Но еще через мгновение та, сверкнув нехарактерно зелеными глазами, совершила длинный дугообразный прыжок, в завершении которого на пыльную обочину ступила уже не куница, но высокая зеленоглазая ведьма.

- Э… Перенелла? - опешил Аберфорт. Уж кого-кого, а мадам Фламель в Хогсмиде он ожидал увидеть в последнюю очередь. И это - оставляя без внимания ее совершенно внезапные анимагические способности.

- Прости, если напугала, - кратко кивнула та, пристально оглядывая пустынную улицу, - но в текущей ситуации лучше перестраховаться.

- В какой еще ситуации…, - непонимающе нахмурился он. Тревога подскочила в нем как крышка на бурлящем котле. - Вы ищете Альбуса? Он, наверное, в школе. Мы не виделись сегодня.

- Альбус у нас.

То, как она это сказала… Аберфорт не назвал бы себя близким другом Фламелей, но страх, так явно проступивший в глазах шестисотлетней ведьмы, говорил сам за себя. Так что, когда Перенелла протянула ему руку, Аберфорт схватил ее, не раздумывая, и в следующий миг они оказались в неярко освещенной спальне.

Альбус лежал на кровати, обнаженный по пояс. Неподвижный и очень бледный. И будто какой-то… высохший.

Внутренности Аберфорта словно намотало на кулак.

- АЛЬБУС! - он в панике рванул к брату, но пальцы Перенеллы железной хваткой сжались на его предплечье. Она предупредительно помотала головой.

- Он жив.

Лишь теперь Аберфорт заметил Фламеля, хлопочущего над братом, сосредоточенно колдуя и одновременно помешивая зелье в маленьком серебряном котле, и съежившегося у изголовья кровати комком огненных перьев Фоукса, не мигая наблюдающего за каждым действием мага.

Ни тот, ни другой, не обернулись на крик Аберфорта.

- Что с ним? - спросил он упавшим голосом.

- Гриндевальд, - ответила Перенелла без лишних деталей. Да те и не требовались.

Этот… Эта мразь!..

Не существовало подходящих слов, чтобы описать, как сильно он ненавидел этого человека. Крепко сжав кулаки, так что неровно оструганные ногти впились глубоко в мозолистую кожу ладоней, Аберфорт выдавил, едва не рыча от бессильной злобы:

- Как это случилось?

- Насколько нам известно, Гриндевальд взял заложников в Лондоне и шантажировал Министерство, потребовав, чтобы Альбус пришел безоружный.

И Альбус, разумеется, так и поступил. Неисправимая, безмозглая идиотина!

Аберфорт готов был отхлестать Альбуса по лицу, но вместо этого осторожно приблизился к кровати и коснулся его бледной руки. Та была ледяной. Ему даже показалось, что… Но нет, грудь Альбуса вздымалась и опускалась, медленно, как у глубоко спящего.

Опустившись на колени, Аберфорт обхватил ладонь брата своими, чтобы согреть. В последний раз они держались за руки в день, когда Альбус забрал его из Азкабана.

Аберфорт старался по возможности не вспоминать тот непродолжительный и одновременно бесконечно долгий эпизод своей жизни, но будто заякоривающее в реальном мире тепло ладони старшего брата, ведущего его прочь из камеры, помнил особенно живо.

Насилу сглотнув ком в горле, Аберфорт шепотом спросил:

- Что с ним теперь будет?

- Пока еще не берусь судить, - впервые подав голос, вздохнул Фламель, отправляя в полураскрытый рот Альбуса каплю какой-то кроваво-красной микстуры. - Масштаб последствий станет яснее, только когда он очнется. Такого рода проклятья обычно невозможно обратить, к тому же оно было чрезвычайно мощным... Альбусу очень повезло, что Фоукс, судя по всему, принял основной удар на себя, - Николя почтительно кивнул фениксу, а тот сочувственно покосился на Аберфорта. - Признаться, я понятия не имею, как действует магия фениксов. Но так или иначе, если бы не Фоукс, Альбуса уже не было бы с нами.

- Спасибо, - сдавленно прошептал Аберфорт обоим, сжав руку брата, и уронив голову на кровать. Они с Альбусом, слишком разные и слишком упрямые, никогда не были особенно близки, еще даже до смерти родителей и Арианы. Но при мысли о том, что он мог потерять старшего брата, Аберфорта сковывал пронизывающий ужас. С куда меньшим страхом он согласился бы лишиться руки или ноги, да что уж там, головы!

Но не Альбуса. Не последнего члена своей катастрофически уменьшившейся семьи.

Он вскочил на ноги так резко, что едва не ушиб руку Перенеллы, в тот же самый момент потянувшейся, чтобы ласково потрепать его по макушке.

- Куда собрался? - недовольно потирая запястье, успела одернуть его мадам Фламель у порога.

- Я убью его! - ударив кулаком в дверь, кровожадно прорычал Аберфорт, смаргивая красную пелену перед глазами.

- Вот это вряд ли. Прости, Аберфорт, но Гриндевальд тебе не по зубам. К тому же ты понятия не имеешь, где его искать, - безжалостно отрезвила та, и дверь перед ним безапелляционно захлопнулась. И прежде, чем Аберфорт нецензурно возразил, продолжила. - Но ты прав. Этому необходимо срочно положить конец. Раз Гриндевальд попытался убить Альбуса, он не остановится ни перед чем, чтобы закончить начатое. Такие как он просто не умеют проигрывать. Так что у нас нет другого выбора, - говоря это, она обращалась уже не к Аберфорту, но к стоящему к ней спиной мужу, и у первого создалось впечатление, будто возобновился многие годы назад прерванный разговор. - Я помню, что обещала тебе, но, клянусь, я сделаю это! С твоим одобрением или без него!

Аберфорт не имел никакого представления, о чем зашла речь, но вперился в лысеватый затылок Фламеля ровно с тем же пылким отчаянием.

Николя молчал некоторое время, продолжая помешивать зелье, распространяющее по комнате горький аромат трав и толченых скарабеев - запах, который ни с чем не спутаешь. Затем положил серебряный ковш на специальную подставку и обернулся, решительный и непоколебимый.

Жуткий.

Сделав шаг назад, Перенелла предупредительно материализовала в пальцах палочку:

- Никки, пожалуйста! Мы не можем потерять еще и…

- У тебя есть все, что нужно? - холодно блеснув линзами очков в золотой оправе, спросил он.

С заметным облегчением она кивнула. И добавила:

- Да! - будто боялась, что он передумает. - Могу начать прямо сейчас!

Вернувшись обратно к зелью, Фламель бесстрастно изрек:

- Начинай.

***</p>

- Это что, ЕГО волос?! - охнул Аберфорт спустя пять минут, когда они с мадам Фламель поднялись в ее оранжерею и выкопали небольшой, обтянутый подозрительной толстой кожей сундучок из клумбы с зубастой геранью. В сундуке оказались: пучок перьев и высушенных птичьих лап, кости и пара черепов мелких животных, вытянутый футляр, моток вонючей, явно пропитанной чем-то бечевки и пара неказистых кукол, сплетенных из нее же. И светлый золотистый волос, который Перенелла ловко наматывала на шею одной из них. - Но откуда он у Вас?

- Я храню его уже много лет, - туманно усмехнулась та, завязывая кончики волоса и выдвигая секретный ящичек из-под дна сундука. В нем, ударяясь друг о друга, как галька зашелестели маленькие пуговки, бусины, камушки и бисер. Пораздумав с минуту, ведьма выбрала два - синий и голубой. - Как раз для подобного случая.

- О.

- Не волнуйся, все твои волосы при тебе, - вставив камушки между нитями в голову куклы на манер глаз, насмешливо хмыкнула Перенелла, заметив, как он опасливо запустил пятерню в свою нечесанную гриву. А затем резко посуровела. - Это темная магия, Аберфорт. По-настоящему темная. Я обучилась ей во время нашего с Никки путешествия в Новый свет пару веков назад, чтобы уметь исцелять вызванные ею увечья. Или, по крайней мере, частично обращать нанесенный вред. Это очень древняя магия, по большей части аффективная, а потому невероятно «въедливая». Но, самое главное, так как после мы с Никки искоренили это учение отовсюду, где только смогли, помимо меня в мире остались, пожалуй, сущие единицы сведущих в ней магов. А, значит, Гриндевальд не сумеет спастись. Не в этот раз, - ее зеленые глаза полыхнули как у кошки. - Он поплатится за то, что сделал! Но только, Аберфорт… Альбус ни в коем случае не должен об этом знать. Ни слова.

- Уж я-то точно не скажу! - фыркнул тот, тут же злорадно поинтересовавшись. - А как Гриндевальд умрет?

- Быстро. Но не настолько, чтобы не успеть это осознать.

Глядя, как она с явной осторожностью достает из вытянутого футляра длинную толстую иглу, похожую на портняжное шило, Аберфорт подумал, что давненько не слышал ничего приятнее.

- Не знаю, как Альбуса, а меня это вполне устраивает.

- Вот и славно, - хмыкнула мадам Фламель и, гортанно запев что-то на незнакомом языке, без лишних прелюдий с размаху воткнула иглу аккурат между голубым и синим глазами.

***</p>

Foals - 10,000 Feet</p>

Так мягко.

Каждый его шаг по пружинящей земле заставлял густой молочно-белый туман слегка расступаться, оголяя сочные стебли трав. Но, стоило отнять подошву, и тот тут же стекался обратно, не позволяя оставить и малейший отпечаток.

Так странно.

Ступая сквозь туман, упоенно касаясь кончиками пальцев склоненных колосьев и стеблей, Альбус впервые задумался о том, как долго уже идет. И насколько бесконечен этот устремляющийся в туманный горизонт луг. Что это вообще за место…

Где я?

Едва эта мысль коснулась его сознания, как впереди в зеленом море трав мелькнула тропа, а свет, льющийся с затянутого неба, будто стал менее рассеянным.

Хмм.

Завертев головой, Альбус не нашел ни одного ориентира, ни одной детали, которая намекнула бы, где он находится. Местность была не то что незнакома ему, но будто лишена всякой индивидуальности. Впрочем, потерянным Альбус себя не ощущал. Скорее, ему было любопытно.

Интересно, я здесь один?

Стоило выйти на тропинку, и он почти сразу же заметил словно соткавшуюся из тумана фигуру, идущую ему навстречу. Хоть одиночество не пугало его, встретить другого человека было приятно, так что Альбус ускорил шаг.

Вскоре он разглядел в силуэте молодую женщину, легкое белое платье и стянутые лентой волосы которой мягко развевались на ветру. Вскинув руку, Альбус поприветствовал ее.

Она дружелюбно помахала в ответ.

- Здравствуйте! - когда между ними осталось несколько шагов, улыбнулся он. - А Вы не подскажете, где мы наход…, - и, сделав еще шаг по инерции, застыл, будто пораженный заклинанием паралича.

В детстве ее каштановые волосы были тронуты рыжиной куда меньше, чем у братьев, а сейчас стали даже еще темнее, но большие серые глаза обволокли Альбуса прежней нежностью. В них больше не было страха, робости или вины - только радость, свет и бесконечная любовь. Она была совсем взрослая, но в остальном все та же.

Милая Ариана.

Его ноги подкосились, и Альбус рухнул на колени, сдавленно застонав.

Она опустилась рядом, аккуратно подоткнув подол платья, и, протянув руку, ласково коснулась его щеки.

- Ты так похож на отца с этой бородой.

От звука ее голоса, родного, но почти забытого что-то в Альбусе сломалось. Задыхаясь, он крепче прижал ее ладонь к своему лицу.

- Прости… пожалуйста, прости… я так виноват!..

- Мой глупый старший братец, - с доброй укоризной покачала головой Ариана. - Неужели ты правда думал, что я виню тебя в чем-то? Любого из вас? Если кто и виноват, то я сама. Я так хотела помочь, хоть раз быть полезной!.. И если уж на то пошло, - подцепив прибившуюся к платью травинку, она подула на нее, и та обернулась крошечным зеленым колибри, зависшим в воздухе между ними, - ни о чем не жалею.

Как же чудесно было видеть ее такой! Знать, что магия для нее больше не проклятье, не самый страшный кошмар, но нечто столь же естественное, что и дыхание. Взрослая и уверенная. Ариана была именно такой, какой и должна была быть, и, отпустив ее руку, Альбус спешно утер глаза:

- Все равно. Я обязан был заботиться о тебе, но вместо этого думал только о себе самом. Я должен был…

- Нет, не должен, - неожиданно твердо возразила она. - Ты сам был ребенком. Неопытным, влюбленным мальчишкой, на которого слишком рано свалились совсем не детские испытания. Чем это справедливее того, что случилось со мной? Нет, я никогда не винила тебя, Альбус. Ни тогда, ни тем более сейчас.

Протяжно вздохнув, он склонился перед ней, обхватив ее талию и уткнувшись лицом в ее колени.

- О, Ариана… ты, правда, в порядке?

- Правда, - весело шепнула она, с материнской лаской потрепав его макушку. - Здесь у меня все замечательно. И я рада, что теперь у меня есть возможность сказать, как сильно я горжусь тобой. Тем, каким серьезным, важным профессором ты стал.

- Ой, да брось! - приглушенно отозвался он, почувствовав, как губы сами собой расплываются в широкой счастливой улыбке. Он успел забыть, но в детстве, еще до инцидента, именно Ариана, обладая необычайной живостью характера, шутила в семье чаще всех.

Так они и сидели, не двигаясь - лишь пальцы Арианы играючи перебирали его рыжие пряди - и молча наслаждаясь вновь обретенным обществом друг друга. Альбусу давно не было так хорошо и спокойно. Разве что Хогвартс давал похожее ощущение, но здесь все было даже…

Тут мысли Альбуса вернулись к тому, с чего начали.

- А где мы вообще?