Бонусная глава (18+) (1/2)

В тот день Альбус отправился в Косой переулок, чтобы решить вопросы с наследством матери. Батильда обещала присмотреть за братом и сестрой, что было излишней мерой, ведь те последнюю неделю не выходили даже за порог дома. Как глава семьи Альбус должен был демонстрировать стойкость – что он и делал, а потому ни на что другое сил у него не оставалось.

Подойдя к зданию Гринготса, Альбус против обыкновения не задрал голову, чтобы полюбоваться его величественным белоснежным силуэтом на фоне синего неба, а сразу вошел в высокие позолоченные двери. В банке им занялся пожилой гоблин по имени Богрод – специалист в вопросах наследного права. Впрочем, Кендра после смерти мужа предусмотрительно составила подробное завещание, проконсультировавшись с Богродом, так что никаких проблем не возникло. Альбус поставил свою косую подпись и тут же стал полноправным владельцем дома в Годриковой впадине, а также получил доступ к семейному сейфу в подземельях Гринготса, золота в котором, как он убедился, оставалось не особенно много. Но Альбус к счастью был уже совершеннолетним, а значит можно было искать работу. Раздумывая о том, куда податься в первую очередь - в планах Альбуса после возвращения из кругосветного путешествия с Дожем было поступление на службу в Министерство - он направился к выходу из банка, ступая по зеркальной мраморной плитке. И по пути стал свидетелем небольшого переполоха – несколько гоблинов в фирменных кафтанах банка пытались что-то объяснить высокому светловолосому мужчине лет сорока, судя по всему иностранцу.

- Spricht hier wirklich niemand Deutsch? Я Ваша не понимать, – вежливо улыбался мужчина. У него было красивое аристократическое лицо из тех, что отлично смотрятся в скульптуре, с прямым носом и четко очерченными губами под полоской аккуратных усов. Его волосы оттенка светлого золота были гладко зачесаны с одной стороны, спускаясь объемными локонами на лоб с другой. На мужчине был классический темно-синий костюм-тройка с серебристым жилетом и ярко-голубым шейным платком. Костюм сидел идеально, подчеркивая стройную фигуру, и дополнялся щегольским зонтом-тростью. Волшебники редко носили зонты, предпочитая использовать водоотталкивающие чары, а посему этот атрибут всегда воспринимался вызывающе излишним. Невольно залюбовавшись мужчиной, вид которого воскрешал в памяти слово элегантность с большой буквы «Э», Альбус замедлил шаг.

- Номер, который Вы назвали, сэр, не существует в нашем отделении, - пытался объяснить один из гоблинов. – Вероятно, Вы перепутали номера своих сейфов из разных отделений.

- Aber das ist meine Nummer, моя банк, verstehen Sie? – настаивал мужчина, наивно хлопая голубыми глазами. Гоблины раздраженно переглянулись. Альбус хотел было подойти и помочь, но его немецкий был в столь плачевном состоянии, что он побоялся, что сделает только хуже, а потому прошел мимо, бросив последний взгляд на красивый мужской профиль. Тот, видимо, почувствовав это, вдруг вскинул глаза (гоблины едва доходили ему до бедер) и взглянул на Альбуса в ответ. Это длилось лишь долю мгновения прежде, чем за Альбусом закрылись позолоченные двери, но тот почувствовал, как замерло в груди сердце. Да, в Годриковой таких не встретишь. Да и в Хогвартсе тоже. Возможно, Альбус просто слишком привык вращаться исключительно в академической среде вместе с престарелыми профессорами и нескладными студентами, такими же как он? Вздохнув, он направился в Дырявый котел, где намеревался перекусить перед тем как взяться за длинный список покупок, составленный накануне.

В баре он занял крошечный столик у дальнего окна, заказав пастуший пирог и самый легкий сидр. Оливер, нынешний владелец бара, принес заказ спустя четверть часа, посетовав на шумную компанию румын, по всей видимости драконоводов, так как у подавляющего большинства отдельные участки кожи были покрыты ожогами различной степени «благовидности». Посочувствовав Оливеру, давно мучимый жаждой Альбус сделал большой глоток холодного освежающего сидра, а в следующий момент входная дверь с тихим перезвоном открылась, впустив в сумрачное помещение немного света, и в бар вошел тот самый немец из банка. Коротко оглядевшись, он заметил Альбуса за его дальним столиком и целенаправленно направился к нему, легко помахивая зонтом-тростью. Альбус пролил на себя сидр, промахнувшись мимо рта.

Он же не ко мне идет! Не ко мне же?

- Entschuldigung, ist es deins? – мужчина вынул из кармана брюк маленькую записную книжку в потертом бордовом переплете и с карточкой от шоколадной лягушки вместо закладки. Покраснев как рак, Альбус поспешно выхватил книжицу из его рук, затолкав ее в мантию.

Шоколадная лягушка? Просто замечательно. Ну хоть не фантик от карамелек-свистулек.

- Danke, - сдавленно поблагодарил он, не в силах поднять взгляд выше гладко выбритого подбородка мужчины.

- Oh, Sie sprechen Deutsch! – обрадовался немец,без приглашения усаживаясь напротив и вешая зонт на спинку стула. - So schön die Muttersprache zu hören!

- Извините, но я… Ich nicht ... Ich sprechen… spreche nicht gut Deutsch, - с трудом выдавил из себя Альбус, вконец смутившись.

- Ничего страшного, я уверен, что мы прекрасно поймем друг друга, - ответил вдруг немец на чистейшем английском, ослепительно улыбнувшись. Альбус уронил челюсть.

- Так Вы знаете английский! – не сдержался он, и в его голосе против воли прозвучал укор. – Тогда зачем мучили бедных гоблинов?

- Мне было скучно, - беспечно пожал плечами мужчина, и Альбус почему-то сразу поверил, что это правда. Тот выглядел именно как человек, развлекающийся тем, что дурачит другим головы. Было что-то коварное в уголках его губ и в глубине голубых глаз.

Может он и меня дурачит? Откуда у него моя книжка? Неужели я правда ее выронил? А если нет, как он мог украсть ее? Ведь он даже близко не подходил.

- Мне пришлось заглянуть в книжку, чтобы узнать, кому ее возвращать, - меж тем добавил немец. – Рад познакомиться, мистер Дамблдор. Меня зовут Геллерт Гриндевальд.

Он протянул Альбусу руку через стол. Тот заметил перстень со странно сверкнувшим камнем, когда осторожно пожал ее.

- Вы не из Лондона, мистер Гриндевальд? – поинтересовался Альбус, только чтобы поддержать беседу. Ему все сильнее начинало казаться, что он стал целью какого-то мошенничества. А ведь точно! Он же буквально только что получил наследство!

В этот момент все – почти неземная красота мужчины, непринужденность его манер и нелепость, послужившая поводом для их знакомства - все это показалось Альбуса ПО-НАСТОЯЩЕМУ подозрительным. Он даже подумал было уйти, но был слишком голоден, да к тому же уже заплатил за обед.

- Нет, хоть и живу в Англии уже порядочное время, - махнув Оливеру, мистер Гриндевальд заказал себе пинту светлого пива. – А в Лондоне я по делу.

- Судя по всему никак не связанному с финансами? – удивляясь своей внезапной наглости, сыронизировал Альбус, с которого постепенно начала сходить краснота. Раскусив причину, какой бы ушлой та ни была, внезапной заинтересованности в нем такого статного, зрелого мужчины, он почувствовал некоторое облегчение.

- А Вы весьма проницательны, - хитро сощурился немец, забирая высокий бокал с шапкой пены с подноса Оливера (в этот раз тот явно поторопился принести заказ). – Да, я здесь, чтобы навестить старого друга и отдать давний долг.

Прозвучало это двусмысленно и несколько зловеще. Альбус заерзал на стуле, внезапно вспомнив, что пролил на себя сидр, и бросил на колени салфетку, не решившись применять магию. Вдруг мужчина неправильно поймет его, если он вдруг выхватит палочку посреди разговора?

- Что ж, это хорошо, - ответил Альбус невпопад, скользя взглядом за спину немца. В баре было много посетителей, но как назло все были заняты в своих компаниях, и никто ни разу не взглянул в сторону Альбуса (на то он и выбрал этот столик!). Даже Оливер не поглядывал на них на случай, если его незваный сотрапезник тоже захочет заказать обед.

- Ну а Вы, мистер Дамблдор? – отхлебнув пиво так, что на светлых усах чудесным образом не осталось пены, спросил Гриндевальд, словно не замечая возникшей неловкости. - В банке я случайно услышал, как тот гоблин говорил о наследстве. Что-то случилось?

- Моя мать умерла две недели назад, - сухо процедил Альбус, пронзив мужчину ледяным взглядом.

Вот оно. Вот он и заговорил о своей настоящей цели знакомства. Мерзавец.

- Мне очень жаль, - играл Гриндевальд потрясающе, в голубых глазах разлилось такое искреннее сочувствие, что Альбус против воли немного оттаял. Длинные пальцы мужчины, скользнув по отполированной годами поверхности стола, легко накрыли руку Альбуса, так и не притронувшуюся к вилке. Тот так опешил, что несколько секунд молча смотрел на губы немца, мягко изогнувшиеся в теплой, сочувствующей улыбке, и только затем резко поднялся, вырвав свою руку, и, так и не сказав ни слова, стремительно вышел вон.

Гриндевальд нагнал его в соседней подворотне, примкнув к его шагу с такой легкостью, будто они прогуливались вместе уже не первый час. Схватив двумя пальцами рукав мантии Альбуса, немец попытался его затормозить.

- Прошу, постой! Знаю, я позволил себе лишнего, но ты был такой…, - он замолк на мгновение, подбирая слово. – Одинокий. Поверь, я действительно искренне сожалею о трагедии, постигшей твою семью.

- Трагедии?! – вспылил Альбус, снова вырывая свою руку. Другая резко выхватила палочку. – Да что Вы вообще можете знать обо мне?!

Выражение на лице Гриндевальда оставалось все таким же мягким и ласковым. Он медленно повел рукой, которую Альбус оттолкнул, и мокрое пятно от сидра на его брюках мгновенно высохло.

- Я знаю о тебе все, Альбус, ведь мы знакомы уже почти тридцать лет.

Отлично. Похоже, его угораздило наткнуться на умалишенного. Причем такого, который владеет первомагией на уровне, что Альбусу пока еще даже не снился. Он сглотнул, крепче сжав палочку.

- Это невозможно, мне нет еще восемнадцати.

- О, я знаю, твой день рождения четвертого августа, - улыбнулся Гриндевальд, слегка склонив голову, отчего светлая прядь упала на лоб. Палочку он не вытаскивал, руки держал на виду, хоть от этого, зная его навыки, было не легче. – Твоя сестра испечет тебе твой любимый лимонный пирог со взбитыми сливками, как всегда делала твоя мать. Батильда подарит книги, разумеется. А Аберфорт безделушку, на которую копил карманные деньги почти целый семестр.

- Что? – осипнув, Альбус отшатнулся на дрожащих ногах. Откуда Гриндевальд все это знает?

- Твой Патронус – феникс, и в палочке у тебя перо феникса, - между тем продолжал мужчина, медленно сокращая расстояние между ними. Он говорил тихо и ласково, но у Альбуса по спине пробежал холодок. – Ты любишь лимонные леденцы, мечтаешь отрастить бороду, чтобы выглядеть взрослее, а в постели, - немец подошел совсем близко, - предпочитаешь мужчин.

В этот раз Альбус не смог выдавить из себя ни слова. Только вздрогнул, врезавшись спиной в кирпичную стену. Палочка дрожала в его руках, мысли в голове обернулись стайкой испуганных птиц. Никто не знал о последнем. Ни его семья, ни Дож. Никто.

- Кто Вы? – его голос звенел от волнения, в горле пересохло. Мужчина отточенным жестом откинул упавшую на лицо прядь в сторону и улыбнулся.

- Твой будущий супруг, узнаешь? – он показал перстень на своей руке, и в этот раз округлившиеся глаза Альбуса заметили, что сам камень в кольце прозрачный, а мерцает ничто иное как маленький лепесток Губрайтова огня. Точно такой же, какой он подарил королеве русалок на коронацию. Тихо охнув, Альбус начал медленно сползать по стене. Гриндевальд заботливо придержал его за локоть, и когда он приблизился, Альбус ощутил аромат табака, бергамота, цитрусовых и что-то будоражаще-резкое, грозовое. – Знаю, все это сбивает с толку и пугает, но на деле ситуация максимально проста. Я воспользовался маховиком времени.

Гриндевальд вытянул золотую цепочку с песочными часами из-за ворота рубашки. Альбус маховики никогда не видел, но читал их описание. С трудом переведя взгляд на мужчину, он спросил:

- Вы правда из будущего?

- Да, я с радостью позволил бы тебе прочесть мои мысли, чтобы ты мне поверил, но тогда ты увидишь слишком много, что может неисправимо повлиять на ход вещей, - покачал головой немец. - Боюсь, мое появление уже его изменит, хоть, как я надеюсь, в немного лучшую сторону.

Альбус умолк, переваривая услышанное. В пальцах Гриндевальда тем временем появилась, будто возникнув из воздуха, длинная светлая волшебная палочка. Не успел Альбус моргнуть, как тот сделал несколько четких взмахов, и на переулок, в котором они находились, опустились защитные и дезиллюминационные чары. Такие мощные, что волосы Альбуса всколыхнуло волной магии. Спустя мгновение он понял, что сидит на широкой удобной скамье с витыми коваными подлокотниками. Немец присел рядом.

- Так нам будет намного удобнее беседовать, - подмигнул мужчина, и Альбуса вдруг бросило в жар, так как до него дошел, наконец, смысл слова «супруг». – Давай, спроси меня о чем-нибудь, что я не должен знать. Я чувствую, что ты все еще мне не веришь.

- Но ведь маховики времени незаконно использовать в личных целях, - заливаясь краской, пролепетал Альбус, слишком смущаясь озвучить свой главный повод для сомнения.

- Брак между двумя мужчинами тоже незаконен, но как видишь, - Гриндевальд ловко шевельнул пальцами как магловский фокусник или карточный шулер, еще раз демонстрируя перстень. – Ну же, спрашивай меня о чем угодно.

И Альбус спросил. Он задавал один вопрос за другим, и Гриндевальд на все отвечал верно, начиная с имен его родственников и друзей и заканчивая родинками на теле (последнее смущало безумно). Немец знал о нем, кажется, абсолютно все, все его смелые мечты и постыдные поступки, знал, когда и как Альбус понял, что его привлекает мужское тело, как познакомился с русалками, как получил приглашение от Николаса Фламеля.

Единственным логичным объяснением его осведомленности было то, которое Гриндевальд и предоставил, однако Альбус все равно никак не мог поверить, что он может быть интересен в этом смысле такому мужчине как Гриндевальд. Тот, похоже, знал его настолько, что понял его сомнения без слов.

- Что ж, он предупреждал, что тебя будет непросто убедить, - немец нырнул рукой во внутренний карман пиджака.

- Кто?

- Ты, - весело фыркнул тот, протягивая Альбусу фотографию. – Будущий ты.

Фотография эта была куда четче, чем те, к которым привык Альбус, а еще… запечатленные на ней фигуры двигались как живые! Там был Гриндевальд, точная копия того, что сидел сейчас рядом с Альбусом, а еще другой мужчина, сидящий в кресле. Высокий, с длинными рыжими волосами и густой, но аккуратной бородой. Его синие глаза смеялись, наблюдая за тем, как Гриндевальд, дурачась, выглядывает из-за спинки кресла, корча рожицы. Кажется, это должна была быть стандартная портретная фотография пары, но двумерный Гриндевальд явно не мог долго оставаться на одном месте, то опираясь на кресло локтями, то присаживаясь на подлокотник, то и вовсе исчезая за контуром фотографии на несколько секунд. В конце концов, рыжебородый не выдержал и, резко потянув немца за руку, опрокинул его к себе на колени поперек кресла и поцеловал. Только теперь довольно ухмыляющийся Гриндевальд замер, утонув пальцами в длинных рыжих прядях. Альбус тут же вернул фотографию владельцу, словно она ударила его током.

- Ну, теперь веришь? – посмеиваясь, немец спрятал ее обратно в пиджак. Альбус молча кивнул, глядя на свои руки на коленях, нервно стискивающие складки мантии. Это нормально, что его возбудил вид целующихся мужчин, одним из которых ко всему прочему, кажется, был он сам? Но как бы там ни было, он не мог не признать, что тот, другой мужчина на фотографии с Гриндевальдом выглядел весьма впечатляюще, ничуть не теряясь на фоне последнего, наоборот, гармонично его дополняя (что казалось невозможным, ведь Гриндевальд уже был совершенством). Не то что долговязый Альбус с совсем не мужественным узким подбородком и длинным носом.

Что ж, всего каких-то тридцать лет осталось потерпеть, ведь так?

- А когда мы с Вами встретимся? – спросил Альбус, все еще не поднимая взгляд. Он прекрасно понимал, как жалко звучит этот вопрос, но не мог не спросить.

- Скоро, - ухмыльнулся Гриндевальд, мягко отняв его руку от колена и поднеся тыльной стороной к своей щеке, явно наслаждаясь этим прикосновением. Альбус застыл. – И называй меня, пожалуйста, по имени. Мне нравится, как ты его произносишь. Ну же, прошу.

- Ге… Геллерт, - заикаясь, выдавил Альбус, не в силах оторвать глаза от губ, невесомо скользящих по костяшкам его пальцев.

- Да, вот так, - немец сощурил голубые глаза, словно сытый довольный кот. Затем вздохнул, обдав кожу Альбуса горячим дыханием. – А теперь, если позволишь, я хотел бы рассказать тебе, зачем я здесь. И прошу, выслушай меня до конца, даже если мои слова покажутся странными и даже неуместными.

Еще более странным, чем то, уже произошло?

Впрочем, Альбус слушал бы его в любом случае, по крайней мере, пока мужчина держал его руку в своей. Он согласно кивнул.

- Ты действительно скоро встретишь местного меня, - на лице Гриндевальда появилось виноватое выражение, будто он говорил о какой-то постыдной болезни. – И я сразу предупреждаю, чтобы ты не обманывался, молодой я – та еще скотина. Не верь ему, как минимум ничему из того, что он скажет про судьбу и предназначение. Не позволяй манипулировать собой, не давай играться своими чувствами. Вообще лучше ему не давай! – злобно добавил Гриндевальд, сжав его ладонь крепче. – Он опасен. Запомни это хорошенько!

- Я… я не понимаю, - честно признался ошарашенный Альбус.

- Скоро поймешь, - горестно вздохнул мужчина, переворачивая его руку и нежно целуя в центр ладони. Оцепеневший Альбус начал чувствовать тесноту в брюках. – Собственно поэтому я здесь. Мы с моим Альбусом подарили друг другу на минувшее Рождество возможность кое-что исправить в прошлом. Так что он дал свое согласие, если это тебя волнует.

- Согласие на что? – шепнул Альбус еле слышно, откуда-то заранее зная ответ.

Голубые глаза мужчины – Альбус вдруг заметил, что правый на пару оттенков темнее – проникновенно на него взглянули.

- Я бы хотел, чтобы твой первый раз был таким, какого ты заслуживаешь. Чтобы тебе не пришлось много лет ждать любовника, который будет заботиться о тебе, а не о себе. Чтобы ты знал, что достоин быть любимым больше, чем кто бы то ни было.

Этот взгляд, эти слова обжигали, и Альбусу захотелось сбежать от этой чужой, но желанной страсти, но он не посмел отнять руку, только отвел взгляд, постаравшись, чтобы волосы скрыли багровеющее лицо.

- Но ведь Вы любите не меня, а его.

- Я люблю тебя, Альбус, любого тебя. С бородой или без, юного и неопытного или зрелого и…, - мужчина придвинулся ближе, все еще не выпуская его руку из-под своих губ. – Но в любом случае решать тебе. Я не стану заставлять, я понимаю, что ты меня впервые видишь и наверняка не испытываешь никакого влечения, и…

- Неправда! – едва ли не оскорбленно перебил его Альбус, и от очередного притока крови к голове в ушах зазвенело. Мужчина снова сощурился как кот.