Глава 5 (1/2)
Кап-кап-кап.
Кап.
Стоило привыкнуть к прерывистому ритму, как тот сразу же менялся, сбивая с толку и жутко раздражая своей негармоничностью. Зажмурившись, он сосредоточился, возвращаясь к последней мысли, но…
Кап-кап.
Heilige Scheiße!
Вскочив на ноги, он заметался по камере как пойманный в клетку зверь. Здание, в котором размещался штаб Международной Конфедерации, выглядело ветхим лишь с виду. На самом деле каждый пролет, каждый кирпич в нем был укреплен мощными чарами, и потолок, уж конечно, не мог протекать. Пытаясь отвлечься, Геллерт помотал головой и потер сухие, воспаленные от недосыпа глаза. Как глупо. За почти пять лет аврорской карьеры он изучил все их методы вдоль и поперек, и тем не менее на него действовали самые стандартные из них.
Как бы не так!
Вернувшись на кушетку - обстановка в небольшой камере отдавала аскетичностью дешевенькой гостиницы, но простыни и матрас, по крайней мере, были чистыми - он откинулся спиной на стену, выкрашенную в унылый бледно-зеленый цвет, обхватил колени и начал петь, заглушая треклятую капель.
И это сработало. Отнимая поначалу всю его концентрацию, вскоре пение перешло в разряд фоновых процессов, и он смог вернуться к своим неутешительным размышлениям.
Прошло уже полторы, может две недели, а сколько-нибудь удобоваримого плана побега у него так и не появилось. Еще одна немыслимая глупость с его стороны - прорабатывая себе всяческие пути отхода в Нью-Йорке, он почему-то совершенно не озаботился подобным в Базеле и в решающий момент оказался ни к чему не готов. А, впрочем, как к такому подготовиться?
Мелодия того лета, любимая песня Альбуса оборвалась, застряв у него поперек горла.
Альбус…
То, что он сделал, не поддавалось описанию. То, как поступил с Геллертом, не укладывалось в голове. Расстроенные планы, раскрытая маскировка - все это несущественная мелочь по сравнению с тем, что Альбус предал его. ДОБРОВОЛЬНО ВЫДАЛ АВРОРАМ, отлично представляя, ЧТО ждет его в заключении.
Только когда кулак свело острой болью, Геллерт заметил, что со всей силы впечатал его в стену. О, с каким удовольствием он разнес бы ее в кирпичную пыль. Не сказать, чтобы он не пытался - особенно в первую ночь - но камеру окружал магический щит такой силы, что любой проблеск колдовства поглощался им, казалось, уже на уровне интенции в голове Геллерта. Будь у него палочка, уж тогда бы он потягался с Дамблдором в волшебном могуществе, истощив, разорвал бы его чертов щит, но без нее не мог высечь даже искру магии словно какой-нибудь немощный магл!
Да, по части унижения Альбус постарался на славу.
Немногое в его изобилующей злоключениями жизни могло сравниться с мгновением, когда Дамблдор сдал его. Выудил на свет из-под покрова темных вод и швырнул аврорам словно выпотрошенную рыбину. С тем же успехом он мог привязать обнаженного Геллерта к позорному столбу на главной городской площади. Давно, очень давно он не чувствовал себя настолько беспомощным, и никогда - настолько униженным. Альбус публично высмеял его, выставил полным идиотом, и от одного только намека на воспоминание о проблеске триумфа в синих глазах Геллерта начинало трясти.
Ты поплатишься за это, Дамблдор. Клянусь, ты поплатишься...
Кап-кап.
ДА СКОЛЬКО Ж МОЖНО!
Натыкаясь на редкую мебель, он вновь заметался по камере, свистяще отплевываясь отборной немецкой бранью.
Разумеется, он сам виноват. Нечего было распускать сопли и доверять Дамблдору свои секреты. Чего он, собственно, ждал? С чего взял, что Альбус - не такой как все? Почему был уверен, что какие бы разногласия между ними не возникли, эта пропасть все равно не сравнится с той, что отделяет их обоих от остального мира, населенного мелкими, пассивными умишками? Какой грубый просчет! Ставя Альбуса выше всех прочих, Геллерт подсознательно ожидал от него столь же особенного к себе отношения, целиком и полностью полагался на его солидарность. И, честно говоря, был уверен, что у Дамблдора попросту кишка тонка.
О-о-о, глупец! Самой большой, самой роковой ошибкой было недооценивать Альбуса Дамблдора.
Тот действовал безжалостно и без колебаний. Расставил силки, повесил единственную возможную приманку и после методично ждал, пока жертва сама затянет петлю, лишив себя последнего шанса. Не будь Геллерт так невыносимо, так пронизывающе зол, то даже признал бы всю красоту этого простого в своей гениальности плана. Выдай его Альбус, оставив при этом возможность сбежать, и Геллерт бы лично послал ему самую большую коробку лимонных леденцов и открытку с восторженным отзывом. Стыдно признать, но в первую ночь заключения частью себя Геллерт ждал, что Альбус вот-вот появится, чтобы устроить ему грандиозный побег.
Альбус пришел. Но лишь на следующий день и только для того, чтобы, проверив прочность своего щита, с праведно-печальной физиономией посоветовать согласиться на сотрудничество с министерствами.
Давясь пылающей ненавистью, Геллерт послал его к дьяволу.
С тех пор они виделись исключительно на допросах, где Альбус якобы представлял сторону защиты, на деле же усердствуя не меньше авроров, дабы выудить из него как можно больше информации. И зачем? Чтобы унизить еще сильнее? Снискать сомнительную славу среди министерских?
Надеюсь, тебе понравилось выуживать грязное белье перед аврорами, Альбус, ведь они наверняка вытрясли из тебя всю душу, прежде чем допустить к моим допросам. Уж я-то знаю, как работает аврорат.
Впрочем, Альбусу, по-видимому, удалось как-то утаить интимный характер их прошлых отношений, ибо об этом за столько дней никто из авроров не обмолвился ни словом. Куда больше их интересовали возможные сообщники Геллерта в МАКУСА, сеть агентов, возглавляющих очаги сопротивления в Европе, и убийство О’Брайена. На последнее наседали особенно, явно планируя судить Геллерта именно за это, чтобы во время публичных слушаний факт его внедрения в МАКУСА и Международную Конфедерацию фигурировал как можно реже.
Горстка трусливых, вцепившихся в свои кресла ничтожеств.
Гулкое эхо приближающихся шагов заставило его прекратить метания и замереть посреди камеры, гордо выпрямившись, хоть его внешний вид наверняка оставлял желать лучшего несмотря на наличие умывальника. Впрочем, дотошно-аккуратный облик Грейвза уже давно сидел у него в печенках, так что Геллерт распрощался с ним далеко не без удовольствия и мятую рубашку носил почти с гордостью.
Спустя пару мгновений из полумрака за решеткой выплыло важное до зубного скрежета лицо Дерека Азимуса.
- Геллерт Гриндевальд, Вы…
- Будто я не знаю, зачем ты пришел, - насмешливо перебил Геллерт, покосившись за его плечо. - И ты, Клаудия, тоже. Твой чудный парфюм я вряд ли когда-нибудь забуду.
- Марш к стене, Гриндевальд! - выходя из тени, процедила та, угрожающе вскидывая палочку. С тех пор, как на одном из допросов Геллерт окончательно вывел ее из себя, Солер лишилась права физически на них присутствовать, но не права сопровождать узника от камеры и обратно.
На самом деле Геллерт мог гордиться собой. Камеры всех волшебных тюрем были оборудованы решетками, открыть или хотя бы повредить которые было невозможно, не имея при себе волшебную палочку, коей заключенные, разумеется, лишались в первую очередь. В его же случае к решетке добавился еще и всепоглощающий щит Дамблдора, что помимо прочего накладывало определенные ограничения и на самих блюстителей правопорядка. Ибо, так как действие щита автоматически распространялось на любого переступающего его границы волшебника, чтобы вывести Геллерта из камеры требовалось минимум двое: пока один входил внутрь, второй всегда оставался снаружи.
- Может, зайдешь и попробуешь меня заставить? - весело подмигнул Геллерт. О, нет добровольно он не выходил никогда, находя весьма забавным наблюдать, как напрягаются и теряют спесь авроры, попадая под действие щита.
- Тебе еще не надоело? - раздраженно нахмурившись, Дерек вытолкал его наружу практически за шкирку. Проиграв ему однажды в непродолжительном единоборстве, Геллерт не стал сопротивляться, компенсировав это тем, что послал бдящей снаружи Клаудии воздушный поцелуй. Та же, защелкивая на нем наручники, в отместку больно защипнула нежную кожу его запястий.
Затем они втроем отправились в комнату для допроса этажом выше, следуя по тому же маршруту из узких лестниц и коридоров, что и всегда. С тем лишь исключением, что в этот раз в одном из боковых коридоров мелькнуло недоуменное лицо с большими кроличьими глазами. Лицо Абернэти.
Вот и до Лиама дошел черед.
От Геллерта пытались скрыть - поэтому ему и стало это известно - тот факт, что абсолютно все сотрудники американского аврората были подвергнуты тщательному допросу на предмет пособничества Гриндевальду. Геллерт и тут мог быть собой доволен - ни единая душа в МАКУСА или за его пределами не догадывалась о том, кто скрывался под личностью грозного Персиваля Грейвза. Да и что кто-то вообще под ней скрывался. Геллерт обманул их всех.
Досадно лишь, что его блестящий криминальный гений сработал в том числе и против него самого. Авроры хоть и не блистали умом, но вполне себе догадались сохранить его задержание в тайне, и, следовательно, никто из людей Геллерта не пытался его вызволить. Едва ли они вообще подозревали, что их лидеру нужна помощь - Геллерт часто неделями пропадал неизвестно где, оставляя все дела на Лизу Вуд или на Багрова. К тому же каждая из разбросанных по Европе ячеек являлась автономной и самодостаточной и почти никак не была связана с остальными. И продолжила бы функционировать какое-то время и без контроля со стороны высшего руководства. Так что, пока Геллерт куковал в аврорских застенках без возможности сбежать или хотя бы дать знать о себе, его дело продолжало жить, и все благополучно шло своим чередом.
Да, Геллерт мог гордиться собой.
В ставшей уже почти родной комнате для допроса вопреки всеобщему заблуждению было светло и тепло, но в остальном она почти не отличалась от его камеры - тот же квадрат пространства, минимум мебели, та же бледно-зеленая краска на стенах. Не было лишь блокирующего магию щита.
Вместо него был Альбус. Высокий, одетый в приталенный костюм цвета индиго, контрастирующий с заостренной рыжей бородкой и коротким хвостом собранных на затылке волос - ни дать ни взять начинающий юрист - он стоял у узкого стола, рассеянно тарабаня кончиками пальцев какую-то мелодию и выглядя при этом - на фоне обычной усталости от трудов праведных - будто бы слегка приободрившимся.
Чему это ты радуешься, Дамблдор?
Оставив Клаудию снаружи, Дерек подтолкнул Геллерта к стулу в центре комнаты, и тот развалился в нем настолько вальяжно, насколько позволили цепи, тут же ожившие и приковавшие его руки к подлокотникам. Это было намеренное излишество - скованные запястья не помешали бы Геллерту использовать первомагию, зато два вооруженных и подготовленных волшебника - еще как! Но уговорить авроров упразднить эту бессмысленную процедуру Альбусу не удалось. А может он и не особенно старался - в его бескорыстную доброту и гуманность Геллерт больше не верил.
- Добрый день, - поздоровался Дамблдор с ними обоими, пока Азимус усаживался за стол подле него и настраивал металлический, напоминающий формой пухлую пудреницу записывающий прибор. Ярко-синие глаза внимательно просветили Геллерта с ног до головы. - Как ты себя чувствуешь?
О, не притворяйся, что тебя это волнует.
- Чудесно, - сдув спутанную прядь со лба, сардонически отозвался Геллерт, испепеляя взглядом в ответ. - Здесь почти санаторий. Отличная еда, вежливый персонал. Только процедуры подкачали, - он дернул запястьями, со звяканьем натягивая цепи, и запоздало вспомнил, что уже шутил так.
Чтоб тебя, повторяюсь.
- В таком случае можно начинать, - пропустив его юмор мимо ушей, деловито кивнул Азимус, стукнув палочкой по прибору. - Мистер Гриндевальд, в сегодняшней беседе я хотел бы вернуться к теме Вашего перевоплощения в мистера Грейвза.
Опять? Все никак не можете поверить, что вас обманули с помощью обычного оборотного зелья? Ну, не совсем обычного, конечно.
Геллерт ничего не ответил, соизволив лишь надменно изогнуть бровь. За полторы недели его поочередно допросили все авроры из группы. Кто-то, как Дерек, пошел уже по второму кругу, но Геллерт не собирался упрощать жизнь никому из них.
Этим уже успешно занимается Альбус.
- Нет никаких сомнений, что для того, чтобы выдавать себя за Персиваля Грейвза, Вы на постоянной основе употребляли оборотное зелье, - продолжал Азимус отчетливо и громко, стараясь для записи, в то время как Альбус обошел стол и сел на стул рядом с ним, принявшись складывать кончики пальцев на стариковский манер. - Однако при задержании у Вас не было найдено фляги или какой-либо другой подходящей емкости. Вы можете объяснить, каким образом принимали очередную дозу оборотного зелья?
- Мог бы, - криво ухмыльнулся Геллерт, с интересом разглядывая потолок. - Но не хочу.
- В таком случае, - невозмутимо повторился тот, выуживая из кармана знакомый Геллерту до мельчайших царапин и выбоин портсигар Грейвза. - Может, хотите закурить?
Значит, расследование сдвинулось-таки с мертвой точки. Scheiße, Albus!
- Догадался, наконец? - насилу удержав беспечную ухмылку на лице, обратился он к Дамблдору с таким видом, словно давно уже ждал, когда тот разгадает его трюк. Азимус при этом был демонстративно проигнорирован. - Ну и как тебе идея?
- Очень хитроумно, - кивнул Альбус, вынимая сигарету необычного зеленоватого оттенка и с интересом прокручивая ее в пальцах. - Я бы даже сказал - гениально. Человека, то и дело прикладывающегося к фляге, рано или поздно заподозрили бы, но заядлого курильщика - никогда. Вот только я не до конца разобрал состав, - сощурившись, он поднес сигарету к самому носу, коротко вдохнув. - Гвоздика нужна, чтобы перекрыть специфический запах, желчь броненосца - для увеличения продолжительности эффекта, но я все никак не определю компонент, позволяющий зелью сохранять свои свойства после высушивания.
Не такой уж ты и умник, Староста?
- Оставлю это тебе в качестве зарядки для ума, - злорадствуя, премило оскалился Геллерт.
- Гений Вы или нет, мистер Гриндевальд, - едко перебил его Дерек, напоминая о своем присутствии, - но уж точно не в зельеварении. Кто создал для Вас эту формулу?
- Совсем не верите в мои способности? - картинно расстроился он, с тихим звяканьем цепей закидывая ногу на ногу. Неожиданно для самого себя на допросах ему было куда спокойнее, чем в камере. Здесь его ждало какое-никакое движение ума и тела, тогда как там царило бездействие, а мысли замыкались на жалком клочке пространства, ограниченного решеткой и стенами. - Что, подняли мои школьные оценки?
- Это ни к чему, - тот повел рукой в сторону соседа. - Мистер Дамблдор предоставил нам более чем всестороннюю оценку Ваших навыков и умений.
Ах, вот как?
У Геллерта возникло острое желание еще раз подправить Дамблдоров нос. Казалось, за столько дней он должен был смириться с предательством Альбуса, принять его как данность - не в первый, в конце концов, раз его предают - но все внутри по-прежнему вскипало от злости при одном лишь взгляде на это спокойное, убежденное в своей правоте лицо.
Если я буду тонуть, то утяну тебя за собой, будь уверен.
- Едва ли мистер Дамблдор перечислил все, в чем я хорош, - недвусмысленно усмехнулся он, мстительно покосившись на Альбуса. Тот, однако, и бровью не повел, зато лицо Дерека вдруг перекосило болезненной судорогой.
А, так ты посвятил Азимуса в нашу маленькую тайну? Вот почему он теперь вечно такой напряженный, наверное, еле выносит твое соседство. Уже сказал тебе, как ты ему противен?
- Так или иначе, ты не смог бы создать подобное, Геллерт, - невозмутимо возвращаясь к вышеупомянутой теме, рассуждал Альбус таким тоном, будто выступал с докладом на очередном съезде плешивых алхимиков. - Вероятно, идея спрятать оборотное зелье в сигаретах действительно принадлежит тебе, но модификация зелья сама по себе слишком неординарная. Кто-то помог тебе, и нам важно знать, не создает ли этот человек еще какое-нибудь оружие, более опасное чем оборотное зелье в табаке.
Так тебя волнует оружие?
- Что-то настолько же опасное, как твой замечательный щит, которым бравые авроры эффектно выкашивают гражданских? - с гаденькой ухмылкой предположил Геллерт, не преминув затронуть больную тему. Что ты на это скажешь, святоша? - Уж, извини, но пусть я и застрелил одного лживого, наживающегося на чужих бедах политика, убивать беззащитных маглов как свиней в загоне совсем не в моем стиле. Это скорее к вам с друзьями-аврорами.
- А ты был и рад, когда авроры в кои-то веки ошиблись и сделали за тебя всю грязную работу, - помрачнел Альбус, подрастеряв праведный запал.
То-то же.
- В кои-то веки? Альбус-Альбус, давай-ка вспомним, - снисходительно покачал головой он, начиная разочаровываться в Дамблдоре уже даже не как в друге, а как в достойном оппоненте. - Авроры жестоко убили маглов на вокзале Сент-Панкрас, не я. Авроры, - он театрально кивнул в сторону Азимуса, угрюмо скрестившего руки на груди, - не я, довели Роберта Вуда до сумасшествия, а потом «случайно» убили во время облавы, заметая следы. Авроры по всему миру каждый день ущемляют волшебников, таких как я, в праве на свободу слова и в прочих правах. На насилие вы отвечаете еще большим насилием, постоянно изобретаете новые способы сдерживания, запугивания и уничтожения, - он вновь с издевкой вернул взгляд на Альбуса, дабы брошенный камень не пролетел мимо цели. - Так чем же вы лучше меня, господа? Я хотя бы делал то, что делал, в защиту простых волшебников, а вы? Для таких как О’Брайен?
- Это Министерство защищает волшебников, а не ты, Гриндевальд! - ожидаемо вспыхнул Азимус, и Геллерт картинно расхохотался.
Не допрос, а детский лепет, честное слово! Впрочем, сейчас они, скорее всего, лишь набирают материал для суда. Настоящее веселье начнется потом. Интересно, хватит ли Альбусу духу остаться на пытки?
У него даже возникло нездоровое желание приблизить этот момент - лишь бы поглядеть, как ярый противник всякого насилия, пацифист-Дамблдор будет оправдываться перед самим собой.
- И все-таки вернемся к вопросу об оборотном зелье, - перебивая его смех, сказал тот. - Его автор, похоже, обладает редким талантом, и...
А, все никак не успокоишься, Дамблдор? Не можешь смириться с тем, что кто-то умнее тебя?
- О, он был уникален! Таких умов я никогда не встречал, - оскалился Геллерт, со злорадным удовольствием отметив, как поджались тонкие губы Альбуса. - Что такое? Неприятно осознавать, что кто-то тебя обставил, не правда ли?
- Значит, был уникален, - проницательно глядя на него, медленно произнес Альбус.
Геллерт прикусил язык.
Да чтоб тебя, Дамблдор! Сукин ты сын!
Взмахом руки тот выудил из стопки документов на столе какую-то папку. Раскрыл, пролистал до нужной страницы и проследовал указательным пальцем вниз по какому-то списку.
- Посмотрим. Спорыш, шкура бумсланга, сушеные златоглазки… А вот и желчь броненосца. И еще… сахар? Видимо, использовался для стабилизации, - чуть порозовев от волнения, Альбус нетерпеливо перелистнул страницу. - Ага. Малый волшебный сублиматор.
- Пожалуйста, поясните, мистер Дамблдор, - пытаясь подавить удивление в голосе, попросил оживившийся Азимус, придвигая записывающий прибор к нему поближе.
Пожалуйста, идите на***, мистер Дамблдор!
- Я уже давно ознакомился со списком улик, найденных в том убежище вуддитов, - удовлетворенно пробегаясь по списку еще раз, отозвался Альбус, - но не сразу сопоставил имеющиеся в нем ингредиенты с составом оборотного зелья, тем более, что тот был сильно модифицирован. Теперь же я уверен, что его автором является мистер Вуд. Ныне покойный, что, учитывая нестабильное состояние его психики, весьма на руку мистеру Гриндевальду. Как, кстати, и неожиданное предательство одного из вуддитов, кажется, некоего Билла? Подозреваю, что в действительности именно Геллерт анонимно сообщил аврорам координаты укрытия вуддитов. Разумеется, уже после того, как получил рабочую формулу зелья.
Цепи на руках Геллерта накалились. Впрочем, сейчас он был готов вцепиться Альбусу в глотку и безо всякой магии.
Так и было. Опасаясь, что Вуд волей или неволей выдаст его секрет, Геллерт подкинул аврорам необходимую информацию - оставалось лишь сделать Багрова гарантом того, что Вуд не переживет облаву. И вуаля! Этой смертью он не только устранил вечно сующего нос не в свое дело Билла, но и обеспечил себя преданностью Лизы. Та не успокоится, пока не отомстит аврорам за убийство братца.
Но лишь до тех пор, пока не узнает правду.
- Интересно, много ли людей останется с тобой, когда они узнают, что ты в любой момент можешь пустить их в расход? - подумав, похоже, о том же самом, съехидничал Азимус, но Геллерт на него даже не взглянул. Тонкая, самодовольная улыбка Альбуса уязвляла куда сильнее.