Глава 5 (1/2)

- ГЕЛЛЕРТ! - рванув с кровати, Альбус с размаху рухнул на пол, запутавшись в одеяле, но не почувствовав боли, и на коленях подполз к неподвижному юноше. Обхватив за плечи, осторожно приподнял.

Геллерт был холоден как лед. Незапачканная кровью левая часть его лица имела мертвенно-бледный оттенок, с обескровленных губ срывалось слабое дыхание. Правую половину скрывали прилипшие, насквозь пропитавшиеся алой кровью светлые волосы. Заранее в ужасе от того, что увидит, Альбус дрожащими пальцами смахнул их в сторону.

Глубокие, сочащиеся кровью борозды тянулись от переносицы до самого виска, обнажая белую кость скулы. Бòльшая часть брови отсутствовала. Правая глазница трепетала изорванным веком и зияла пустотой.

О, нет!

Отшатнувшись, Альбус почувствовал, как судорожно сжимается желудок, а к горлу подступает тошнота. Он не знал заклинания, способного снимать плоть такими аккуратными, хирургическими лоскутами, однако мог представить чудовищное хладнокровие того, кто его применил. Но не адскую, невообразимую муку...

Помимо ужасных ран на лице вся спина Геллерта под рубашкой оказалась расчерчена узкими, ветвящимися ожогами от атакующих заклинаний, одно плечо было вывихнуто, а несколько ребер треснули.

Во что же ты влез, Геллерт?!

Но времени на раздумья не было - кровь заливала деревянный пол, растекаясь алым узором по стыкам паркетных досок. Белея с каждой секундой, Геллерт приобретал все большее сходство с бесплотным призраком. Вытекая вместе с кровью и теплом, жизнь на глазах покидала его тело. Не успев осознать, что делает, Альбус вырвал осиновую волшебную палочку из его мертвой хватки и сделал резкий взмах:

- Эпискеи!

Послушная заклинанию кровь исчезла с рубашки и волос. Очищенные раны будто слегка съежились в размерах, не став от этого менее серьезными. Впрочем, у Альбуса не осталось времени и на шок. Закатав рукава, он вскинул палочку снова. Мощные вихри магии взметнулись словно из ниоткуда, бушуя, переполнили его тело и вырвались наружу непрерывными потоками целительной магии. Паника, сомнения и ужас сдвинулись на границы сознания, уступив место чистейшей сосредоточенности. Пробудившаяся от долгого сна магия льнула к Геллерту будто разумное существо, бережно касаясь, обволакивая, желая как можно скорее его исцелить.

Только спустя несколько десятков первоочередных заклинаний - перенести Геллерта на кровать, остановить кровотечение, обработать края раны, ослабить боль, проверить на присутствие следящих чар и проклятий с отложенным эффектом - Альбус, наконец, опустил палочку и отдышался. Во рту пересохло, руки дрожали, а по телу, пропустившему сквозь себя колоссальный объем волшебства, разливалась волна слабости. Стоя на коленях у кровати, Альбус встревоженно вглядывался в восковую маску, которая заменяла сейчас Геллерту лицо, прощупывая слабое биение пульса на холодном запястье. Их золотые метки постепенно бледнели - Альбус надеялся - в ответ на то, что главная опасность миновала. Но оставались еще треснувшие ребра, ожоги, вывих и обильная кровопотеря...

- Геллерт, - позвал он, коснувшись его щеки тыльной стороной ладони. – Потерпи еще немного. Я перенесу нас в Мунго.

- Nein…, - с трудом разлепив сухие белые губы, почти беззвучно простонал тот. – Sie… они… опасно…, - и снова потерял сознание. Слишком был слаб.

Они? Во что же ты ввязался?

Продолжая балансировать на краю паники, Альбус взглянул на его все еще сжатый, хоть волшебной палочки в нем уже не было, правый кулак. Альбус присмотрелся к ней повнимательней – обычно капризная палочка из осины все это время вела себя на удивление смирно, как будто понимала, что ее хозяину нужна помощь. А, может, узнала Альбуса. Он взмахнул ею еще раз, погружая Геллерта в глубокий сон. Не хватало еще, чтобы он очнулся и наделал глупостей.

Затем Альбус поднялся, очистил свою одежду от крови, набросил на плечи мантию и, намеренно избегая мыслей о том, что внезапно вернувшаяся магия может так же внезапно исчезнуть, трансгрессировал прямиком в Косой переулок, пока не закрылась аптека.

- А, мистер Дамблдор! – приветливо улыбнулась миссис Личдом, снимая ситечком облака лиловой лягушачьей икры с поверхности большого пузатого аквариума и распределяя их по мелким банкам. – Давненько не получала от Вас совы с заказом. Вам как обычно?

- Отчасти, - кратко ответил Альбус, протягивая ей тетрадный лист, на котором тут же возник длинный список необходимых ингредиентов. Помимо необходимого он включил в него и несколько совершенно лишних ингредиентов, чтобы лишь опытный зельевар смог догадаться, какие именно зелья он собирается приготовить. По той же причине он не приобрел уже готовые зелья. Альбус не знал, кто такие «они», но знал Геллерта и степень серьезности конфликта, в который тот потенциально мог вовлечься.

- Сейчас-сейчас, - деловито протянула миссис Личдом, откладывая ситечко в сторону и надевая пенсне, болтавшееся у нее на груди на золотой цепочке, и пробежалась взглядом по списку. - Хм, толченные жемчужницы почти уже закончились, может не хватить на унцию. Зато последняя партия сангвисорбы диво как хороша! Минутку.

И, читая вслух, чтобы ничего не пропустить, она закружила по аптеке, не глядя, махая палочкой в сторону нужных полок, банок и ящичков, а вслед за ней причудливой свитой увивались пучки трав, конвертики порошков, связки перьев, склянки с желчью, сушеные насекомые и прочие-прочие ингредиенты зелий. Альбус наблюдал за всем этим, мучительно подсчитывая, хватит ли ему той суммы, которую он с четверть часа назад обменял на магическую валюту в Гринготсе. Это были все его магловские сбережения, не считая пары мелких монет, но Геллерту для лечения требовались сильнодействующие зелья со сложным и весьма дорогостоящим составом. И в этот момент Альбус впервые пожалел, что переписал на Аберфорта и свою долю наследства.

В аптеке пахло застоявшейся аквариумной водой и многоликой смесью трав, навевающей воспоминания о засухе в середине лета, от полок у дальней стены тянуло тошнотворным душком формалина, а на фоне всего этого Альбус улавливал металлический запах драконьей крови. Все здесь было знакомо и вызвало бы в душе тягостно-приятную ностальгию, если б мысли Альбуса сейчас не кружили у кровати в другой части Лондона подобно обеспокоенным птицам над гнездом, к которому подбирается голодный уличный кот.

- Один галлеон, восемь сиклей и пять кнатов, - взглянув на зачарованные счеты, подвела итог миссис Личдом.

Покинув аптеку с бумажным свертком в руках, Альбус еле слышно выдохнул, пряча в карман горсть бронзовых монет. Денег хватило почти впритык. А на улице меж тем окончательно стемнело, но черный бархат ночи расцвел пятнами теплого оранжевого света – это парили в воздухе светильники из вырезанных тыкв и турнепса внушительных размеров, а между ними, весело жужжа и посверкивая разноцветными крыльями, носились феи и бросались крошечными горстями искр в прохожих. Несмотря на то, что близились часы закрытия, Косой переулок был наводнен волшебниками всех возрастов и мастей. На белоснежных мраморных ступенях банка толпились возмущенные гоблины, пытаясь объяснить высокому колдуну в причудливой мантии-пончо, что его безразлично жующая травинку лама должна остаться на улице. Несколько мальчишек толпились у лавки «Все для квиддича», разглядывая новенькую Ласточку-1900 и пачкая носами витринное стекло, а у магазинчика котлов громко спорили две молодые ведьмы:

- Ну а что такого? Маглы и сами наряжаются на Хэллоуин, – упорствовала одна из них, одетая в бахромчатое платье с вышивкой из мерцающего бисера. На ее остроконечной шляпе в уютном гнездышке из паутины сидел живой тарантул.

- Да, но Хэллоуин завтра! – пыталась вразумить ее подруга, чей наряд уступал в оригинальности по всем пунктам. – А сегодня еще нельзя выходить к маглам в таком виде!

- Ой, да ты просто мне завидуешь!

Проходящий мимо них Альбус успел заметить, как тарантул раздраженно закатил все восемь глаз. В другой ситуации все это показалось бы ему забавным, и он бы с удовольствием побродил по Косому переулку, жадно впитывая взглядом эти нелепые сценки из волшебной жизни, любуясь праздничными витринами и вдыхая сладкие ароматы патоки, яблок в карамели и жареного арахиса. Но сейчас все это словно происходило в параллельном, призрачном мире. А может он сам стал призраком? Протискиваясь между не обращающими на него никакого внимания прохожими, он устремился туда, где за знакомой с детства кирпичной кладкой прятался Дырявый котел. Купив на последние деньги котелок наваристого мясного супа и бутылку красного вина, он трансгрессировал домой.

За тот час, что он отсутствовал, Геллерт, похоже, не шевельнул и мускулом, и эта мертвенная неподвижность перепугала Альбуса до смерти.

- Геллерт! – он подбежал к кровати, напрочь забыв о том, что сам же погрузил юношу в крепкий сон. Но, хоть его грудь вздымалась едва заметно, Геллерт был однозначно жив. Отложив покупки в сторону, Альбус вытащил из кармана мантии тоненькую книжицу по оказанию первой медицинской помощи, которую стащил с полки во «Флориш и Блоттс», разумеется, оставив взамен необходимое количество монет. Найдя нужное заклинание, он вправил вывих, залечил трещины в ребрах и снял образовавшийся отек. Затем осторожно приподнял голову Геллерта, заставив его проглотить несколько ложек вина, закутал в одеяло и плед, наколдовал столько магических свечей, сколько смог, и достал со дна чемодана котел, книгу зелий и прочие необходимые для зельеварения предметы.

Ближе к рассвету Геллерт застонал и заметался в кровати, так что Альбусу пришлось успокаивать его заклинанием. К этому времени его сосредоточенность почти сошла на нет, и даже самая простенькая магия давалась с огромным трудом, и это при том, что наступила самая ответственная стадия приготовления сложнейшего кроветворного зелья. Упрямо гоня прочь усталость, страх и сомнения в собственных силах, Альбус потер сухие глаза и внимательно перечитал строку:

«Добавить половину унции толченного корневища сангвисорбы и помешивать зелье на слабеющем огне до приобретения им насыщенно-красного цвета, избегая образования завихрений на поверхности.

Примечание: в случае образования завихрений приготовленное зелье употреблять не рекомендуется ввиду его высокой токсичности».

Одно неверное движение, и зелье вместо того, чтобы помочь Геллерту, добьет его. То же самое касалось почти всех зелий, которые Альбусу еще предстояло сварить. Он снова потер глаза и обернулся на юношу, чья бледная кожа приобрела здоровый оттенок – но лишь благодаря теплому магическому свету. Прошло полтора месяца с тех пор, как Альбус в последний раз видел эти красивые, почти совершенные черты, и теперь они были чудовищно изуродованы. Настолько, что нетронутая левая половина лица казалась жестокой насмешкой. Нет, у Альбуса нет права на ошибку. Спустя четверть часа он закупорил пробкой склянку с кроваво-красным зельем, очистил котел и перелистнул книгу на страницу с рецептом для приготовления настойки из экстракта бадьяна.

***</p>

Закончив к тому времени, когда обычно уходил на работу, он без сил рухнул на стул, уронив лицо в ладони. Бадьян практически на глазах залечил ожоги на спине Геллерта, а вот рана на лице была слишком глубокой, к тому же для регенерации мышечных тканей помимо зелья требовалось активное вовлечение сложных целительных заклинаний. Конечно, если продолжить регулярно обрабатывать рану бадьяном, и мышцы, и кожный покров восстановятся так, что не останется ни шрама. Вот только никакому зелью, никакому заклинанию не под силу вернуть утраченный глаз.

“Но, - подумал измотанный бесконечной, полной страха и тревоги ночью, Альбус, глядя на аккуратную повязку, скрывающую жуткую рану, - по крайней мере… по крайней мере Геллерт жив…”

Тут он не выдержал. Его плечи дрогнули и затряслись, по щекам заструились горячие слезы. Сперва он лишился родителей, не уберег Ариану, а теперь едва не потерял и Геллерта! Одно дело злиться на него, прогнать прочь, зная, что он где-то там, живой и неугомонный, и совсем другое – увидеть его искалеченное тело, почувствовать ослабевающий пульс и допустить саму мысль, что его не станет...

Нет, это невыносимо!

Громко вздохнув, Геллерт зашевелился на кровати. Смахнув слезы, Альбус в два шага оказался подле него, заботливо придержав его взметнувшуюся к бинтам руку.

- Геллерт, - встретив его полусонный, потерянный взгляд, он постарался ободряюще улыбнуться. – Как ты себя чувствуешь?

- Ал? – единственный голубой глаз вращался, разглядывая потолок. Бурые разводы с него исчезли еще после первого визита Дерека, и взгляду было не за что зацепиться на безупречно белой поверхности, так что он вперился обратно в Альбуса. – Что я…

- Где-нибудь болит? Хочешь чего-нибудь? Воды? – засуетился тот, больше всего на свете страшась того момента, когда Геллерт вспомнит о случившемся. Он помог ему приподнять голову и поднес стакан к бледным губам. – Вот, выпей.

Послушно сделав несколько глотков, Геллерт попытался отодвинуть стакан от лица, но промахнулся и, нахмурившись, уставился на свою правую руку. Внутренне сжавшись, Альбус отнес воду на стол и вынул из ящика ложку и тарелку. Снял крышку с котелка с супом.

- Альбус, - позвал его изменившийся, надтреснутый голос. – Дай мне мою волшебную палочку.

- Я, правда, считаю, что тебе стоит отдохнуть, Геллерт, - мягко отозвался он, наполняя трясущуюся тарелку бульоном.

- Альбус, - в тоне появилось что-то зловещее. - Дай. Мне. Мою. Палочку.

- Геллерт, пожалуйста!.. – обернувшись, он с ужасом обнаружил, что тот остервенело срывает с себя пропитавшуюся зельем повязку. Рванувшему к нему Альбусу не составило труда перехватить его запястья. – Не надо!

- ДАЙ МНЕ ПАЛОЧКУ! – хрипел Геллерт, не в силах вырваться из хватки. Часть ослабленных бинтов съехала, обнажив розово-красную плоть под слоем маслянистого восстанавливающего зелья и жуткую черную щель пустой глазницы. – Я ХОЧУ УВИДЕТЬ!

- Не надо! - умолял Альбус сквозь слезы, ненавидя себя за то, что приходится применять силу. Он вжал юношу обратно в подушки, чтобы тот не навредил себе. – Ты себя поранишь!

- ДАЙ ЕЕ МНЕ! ДАЙ МНЕ ПАЛОЧКУ! – задыхаясь, кричал тот, вырываясь с неистовостью пойманного зверя, пока вдруг не обмяк, потеряв сознание. Вместо того, чтобы побледнеть, его и без того белая кожа приобрела зеленоватый оттенок, губы застыли на середине крика. Воспользовавшись минутным затишьем, Альбус поправил бинты, смочив их новой порцией зелья и сбрызнув бадьяном, и накапал в полураскрытый рот кроваво-красную кроветворную настойку. Затем аккуратно сложил руки Геллерта на животе, накрыв сверху своими ладонями. И приготовился к новому приступу ярости, мысленно перебирая подходящие успокаивающие заклинания на крайний случай.

Очнувшись, Геллерт, однако, не продолжил буйствовать. Быть может, у него просто не осталось на это сил. Он лишь долго смотрел куда-то сквозь Альбуса, не шевелясь и не моргая. Затем его кадык резко дернулся.

- Его… Ал, его… правда, больше нет?

От слабой, жалобной надежды в его голосе, что все совсем не так плохо, у Альбуса защемило сердце, и он разрыдался бы на месте, если б не дал себе слово держаться ради Геллерта.

- Все будет хорошо, ты поправишься, - стиснув его холодные ладони, горячо обещал он, глотая слезы. – Я что-нибудь придумаю. Все наладится.

Едва ли поверив ему, Геллерт перевел взгляд на потолок, поджав губы и позволив тихим слезам свободно скатываться по щеке, исчезая в подушке у уха. Альбуса, напротив, всего трясло от еле сдерживаемых рыданий, и он попытался вновь заняться супом, но Геллерт отказался от еды. Как и от всего, что ни предлагал Альбус. Холодное отчаяние заполнило комнату.

Так продолжаться не могло.

- Что случилось, Геллерт? Как это произошло? – спросил Альбус, готовый на все, лишь бы взгляд голубого глаза перестал быть таким стеклянно-пустым. Его собственные слезы высохли, оставив соленые дорожки, стянувшие кожу в уголках глаз.

Геллерт услышал его лишь со второго раза и ответил далеко не сразу.

- Я был там, Альбус, - разлепив губы, тихо произнес он, все еще глядя в потолок. Лишь слегка нахмурился. – Я пробрался в Архив русских мракоборцев.

- Ты что?! – от шока Альбус осип. За прошедшую ночь он перебрал великое множество самых диких вариантов, но всей его фантазии не хватило, чтобы выдумать подобное. – Геллерт?! Что ты… как ты…

- Это оказалось не так уж трудно. Пожалуй, даже слишком легко... Проклятье! - в голубом глазу вспышкой молнии сверкнул гнев, и, нахмурившись еще сильнее, Геллерт стиснул зубы. - Я должен был догадаться! Они наверняка выявили во мне чужака в тот самый момент, как я вошел в крепость. Они позволили мне проникнуть в Архив, чтобы понять, что я там ищу, а как только узнали, тут же схватили. Альбус, я такой идиот!

Его кулаки сжались, и Альбусу пришлось выпустить их из своих ладоней. Слабо ударив по кровати, Гриндевальд разразился сложным немецким ругательством. Что ж, по крайней мере, злость (направленная не на повязку) была многим лучше уныния.

- А что… было потом?

- Потом, - на бледное лицо Геллерта будто упала тень, хоть из окна светило, разгораясь все ярче, утреннее солнце. Его кулаки разжались, но тело напряглось. – Потом был допрос. На самом деле мне повезло. Они решили, что я – чей-то шпион, а потому не стали использовать сыворотку правды, ведь агенты обычно пьют к ней противоядие. Так что я смог многое утаить, но их легилимент…, - Геллерт скривился как от боли и снова позеленел. – Хренов виртуоз. Я почти… еще бы чуть-чуть, и я…

- Тише-тише, - Альбус осторожно коснулся его плеча. Он не понаслышке знал, как мастерски Гриндевальд владеет окклюменцией, а чем сильнее барьер, тем больнее, когда его ломают. И если Геллерт говорит, что не сломался, выходит, эту муку ему пришлось терпеть долгое-долгое время. Помимо ужаса и неверия в произошедшее Альбуса поневоле охватила неподдельная гордость за юношу. – Как же ты выбрался?

- Первомагия, - с облегчением вздохнул Геллерт, будто ждал разрешения сменить тему. В его голосе даже зазвучали знакомые хвастливые нотки. – Этого они явно не ожидали. К тому моменту они уже знали мое имя, и это был лишь вопрос времени, когда они поймут, что я сам по себе, что никто за мной не стоит, а значит, можно не бояться применять и более жесткие методы допроса. Так что я выждал подходящий момент, вернул палочку и сбежал.

- Ох, - только и вырвалось у Альбуса, не заметившего, как сильно от волнения он стиснул плечо Геллерта. Погрузившись в кошмарные воспоминания, тот тоже этого не замечал.

- Пробраться в крепость было легко, но выбраться оттуда… Снова поднялась тревога, и там было столько ловушек... И мракоборцы... Они как волки, Альбус! Не знаю, сколько их было. Мне кажется, я даже убил одного... Обвалил потолок подземелья, хотел затопить все водой... Когда я выбрался, то сразу же трансгрессировал, но они прилипли ко мне как репей. Я пытался оторваться, Альбус, даже не помню, сколько раз, но он, этот легилимент, вцепился в меня и сделал что-то, и когда я прыгнул в следующий раз..., - его голос сорвался.

Тут Альбус вспомнил, что именно может нанести такие аккуратные, будто оставленные скальпелем раны.

- Тебя расщепило, - тихо догадался он. Геллерт смог лишь кивнуть, подтверждая его догадку.

Да, задумка мракоборца была проста, но действенна, ведь ничего так не сбивает концентрацию, как отсутствующий кусок плоти. И тот факт, что Геллерт сумел сбежать будучи в таком состоянии, поражал до глубины души.

Оставалась лишь одна загвоздка, не дававшая Альбусу покоя.

- Но если ты был в России, Геллерт, как ты сумел трансгрессировать в Лондон? Ведь это невозможно, с ранами или без. На такие расстояния может перенести только портал. Как ты это сделал?

Казалось, сам Геллерт об этом до сих пор не задумывался.

- Я... я не знаю, - его взгляд стал беспомощным, когда он в очередной раз мысленно вернулся в болезненные события вчерашнего дня. Бескровные губы задрожали. - Было темно и так больно, и... и я..., - он снова взглянул на правую руку, туда, где раньше горело золото метки. Альбуса осенило.