Часть 1. Лето в Годриковой впадине. Глава 1 (2/2)

— Да, тетя, Альбус точно такой, каким ты его описывала. Очень одаренный… для выпускника Хогвартса, конечно, — Гриндевальд одарил его премилой улыбочкой, от которой рука Альбуса сама потянулась к палочке. — Мы точно поладим.

— Замечательно! Я так и знала, что вы вдвоем найдете, чем заняться, — ликовала Батильда, предпочитая не замечать очевидное ехидство в голосе племянника.

Альбус выдавил из себя вежливую улыбку. Руки чесались поставить красавчика на место, но если он покажет, что уязвлен, значит, победа останется за Гриндевальдом. Вместо этого он придвинул к себе блюдце, поблагодарив Батильду за угощение, вкуса которого не почувствовал. И с этих пор тщательно следил, чтобы его разума не коснулась и тень чужого сознания. Но Гриндевальд больше не предпринимал попыток, судя по всему, то ли потеряв интерес к его мыслям, то ли опасаясь ответной атаки. Едва ли у него взыграла совесть.

За пирогом беседа потекла оживленнее. Батильда рассказывала о том, как идут дела с учебником по истории магии для школьников, который сейчас проходил последний этап редактирования, а Гриндевальд внезапно продемонстрировал умение поддерживать разговор по-человечески, но Альбус все равно старался на него не смотреть, опасаясь не сдержать гнев. Он вяло ковырял пирог, обращаясь по большей части к Батильде, а та в свою очередь предпринимала все новые и новые попытки сдвинуть акцент со своей персоны.

— Альбус недавно удостоился премии Варнавы Финкли за расширение методов использования щитовых чар, — вещала ведьма с такой гордостью, будто это Альбус был ее племянником. — Один из самых молодых премиантов!

— Поразительно, — в голосе Гриндевальда впервые не слышалось насмешки, отчего Альбус забыл о своем намерении и перевел на него взгляд. Тот глядел на него заинтересованно, водя кончиком пера, выуженного из волос, по контуру алых губ… До Альбуса вдруг дошло, что, если Гриндевальд с самого начала подслушивал его мысли, то значит слышал и то, как именно Альбус оценивал его внешность.

В этот раз он побледнел, чувствуя, как скручивается в тугой узел желудок. Никто не знал о его предпочтениях — ни Элфиас, ни семья, и даже сам Альбус все еще не до конца разобрался, как к этому относиться. Осознав однажды, что движущиеся изображения на свитках, которые ходили по рукам в спальне для мальчиков в башне Гриффиндора, не вызывают в нем отклика, пока некоторым образом (мысленно, конечно) не заменить одно из действующих лиц, Альбус решил, что разберется с этим позже. Тем более что в школе у него не было времени на отношения. Или, по крайней мере, он убеждал себя в этом.

Но теперь, так глупо раскрыть свой секрет совершенно незнакомому человеку… Да еще и какому человеку!

Он из вежливости пробыл у Батильды еще полчаса, ставшие для него настоящей пыткой, а затем поспешил домой, сославшись на то, что брат с сестрой остались без присмотра. Батильда не хотела его отпускать, но имя Арианы производило на нее магический эффект. Гриндевальд на прощание вновь протянул ему руку, и Альбусу пришлось пересилить себя, чтобы кратко пожать ее, скользнув по лицу юноши безразличным, как ему хотелось бы верить, взглядом.

В дверях Батильда придержала его за локоть.

— Альбус, дорогой, все в порядке? Ты какой-то бледный. На Геллерта ты уж не обращай внимания, — ее лоб пересекла морщинка, а голос опустился до виноватого полушепота. — Это он для вида такой грубиян, но на самом деле очень воспитанный, одаренный мальчик. В семье у него не все ладно, а тут еще и исключение из школы, сам понимаешь.

— Понимаю, — солгал Альбус, которому было решительно все равно, что там у Гриндевальдов в семье. — Но мне, правда, пора домой.

— Не забудь, что обещал дать знать, когда можно будет навестить Ариану! — напомнила Батильда уже ему в спину.

Все время, пока Альбус шел к своему дому, он чувствовал спиной ее обеспокоенный взгляд. Велика была вероятность, что мисс Бэгшот сделает племяннику выговор за нахальное поведение, вот только Альбусу от этого не легче. Дома Аберфорт, до этого демонстрировавший полное отсутствие интереса к родственнику Батильды, накинулся на него с расспросами, на которые Альбус только покачал головой, скрывшись в спальне и даже не осведомившись о сестре. Его лимит на общение был исчерпан.

***</p>

Ночь он провел в тщетных попытках успокоиться. В одном Батильда была права — это знакомство действительно отвлекло его от горестных мыслей о матери. Одному Мерлину известно, что сделает такой человек как Геллерт Гриндевальд с тайной, которая может сломать Альбусу жизнь. Несмотря на то, что британское магическое законодательство не предусматривало никаких мер в отношении людей с его предпочтениями, существовали негласные правила, по которым Альбус, узнай общество о его вкусах, будет отлучен от нормальной светской жизни и лишен большинства возможностей и связей в магическом мире. Останется только взять псевдоним и строчить статьи в научные журналы. А что будет с Аберфортом в школе? Эти и тысячи других тревожных мыслей терзали его до самого утра, пока, вконец измученный, он не провалился в беспокойный сон.

Около девяти Аберфорт с присущим ему отсутствием такта разбудил его, заявив, что они с Арианой решили устроить пикник у реки. Не в состоянии удивляться желанию сестры покинуть дом и не отрывая голову от подушки, Альбус пообещал, что присоединится к ним позже, и тут же снова уснул.

Следующим, что посмело нарушить его сон, стал луч солнечного света, вонзившийся точно в его сомкнутые веки. Даже в полудреме Альбус усомнился, что подобное возможно — солнце вставало с другой стороны дома, а он не мог проспать до вечера. Тем не менее, солнечный луч все еще с завидным упорством прожигал его веки вопреки всем законам природы, и движимый сонной утренней злостью Альбус резко сел, смахнув с лица длинные пряди.

— Утро доброе, — послышался насмешливый голос, и в распахнутом настежь окне Альбус обнаружил довольную физиономию Гриндевальда, без зазрения совести направляющего пучок света из палочки прямиком ему в лицо. Стоило взглянуть в смеющиеся голубые глаза, и воспоминания о прошлом вечере нахлынули на Альбуса, угрожая снова утопить в тревоге. Только теперь помимо страха за свое будущее Альбус ощутил волну кипящего гнева, стремительно поднимающуюся из глубин души словно молоко в разогретой кастрюле. Мгновение — и в его руке очутилась палочка, а не ожидавшего подобной резвости Гриндевальда отшвырнуло прочь, закружив в рваном вихре.

И тут Альбус увидел, что метлы у него нет. С трудом справившись с вихрем, который отнес его к раскидистому вязу, растущему на заднем дворе, юноша стабилизировал положение своего тела, свободно парящего в воздухе подобно призраку, и как ни в чем не бывало подлетел к окну спальни Альбуса снова, оттолкнувшись от узловатых ветвей. Облокотившись на деревянную раму, он без видимых усилий завис так, что из-за спины виднелись его босые грязные ступни.

Ужаснувшись, Альбус скорее втащил его в комнату, позабыв о злости.

— Ты что делаешь? Это же опасно! — он быстро догадался, что полет Гриндевальд сделал возможным, изменив силу гравитации для своего тела. Способ очевидный и далеко не самый оригинальный, но ужасно рискованный. — Сколько волшебников опытнее тебя улетали так высоко, что теряли сознание и падали!

— Значит не такие они и опытные, — высокомерно пожал плечами Гриндевальд, с любопытством оглядывая Альбуса с головы до ног. Сегодня на юноше снова была только рубашка без мантии или хотя бы жилета, а также брюки, небрежно закатанные до колен, но Альбус внезапно ощутил себя до нелепости глупо в длинной ночной сорочке. Почему-то ему казалось, что Гриндевальд сорочек не носит. Это и надменность юноши заставили Альбуса вспылить.

— В таком случае советую продолжить эксперименты где-нибудь еще, в этот раз повыше, — от всей души посоветовал Альбус, мановением палочки собирая длинные волосы в низкий хвост и приманивая к себе теплый бордовый халат. Пока он спешно завязывал пояс, Гриндевальд, явно не собиравшийся следовать его совету, переключил внимание на рабочий стол у окна, точнее на кипу свитков и записей на нем. Вчера у Альбуса не хватило сил все это убрать.

— Что тут у нас? Любовные письма? — он приманил к себе ближайший свиток и с любопытством пробежался по первым строчкам. — Эссе о применении драконьей крови? Серьезно? Ты занимаешься такой скукой? — он небрежно отбросил свиток в сторону и разочарованно покачал головой. — Еще бы начал разрабатывать новую улучшенную модель котла. Hol dich der Teufel, а я-то думал, что свет британской молодежи после школы займется чем-нибудь интереснее алхимии.

— Нельзя так просто вламываться в чужие дома, читать чужие записи и обвинять автора в отсутствии оригинальности! — доведенный до белого каления Альбус перешел на крик, чего даже упрямому, своевольному Аберфорту редко удавалось добиться. Его палочка снова угрожающе нацелилась на незваного гостя. — И уж точно нельзя читать чужие мысли, когда вздумается!

— Ну прости, я так привык это делать в последнее время, что почти себя не контролирую, — Гриндевальд засунул палочку в задний карман брюк, помахав пустыми ладонями. Между тем раскаяния в его голосе не ощущалось вовсе. — Ты сам виноват, что не скрыл их получше. К тому же после восторженных рассказов Батильды мне действительно стало интересно, что ты за человек. И что подумаешь обо мне.

— Если вчерашних подслушанных мыслей тебе не хватило, я добавлю еще, — с палочки Альбуса угрожающе сорвался сноп искр, одна из которых прожгла на рубашке Гриндевальда маленькую дырочку. Лениво проводив ее взглядом, юноша понимающе улыбнулся.

— К слову, ты далеко не первый мужчина, который так на меня реагирует, так что можешь не волноваться, этим меня не удивить.

Альбус все-таки пальнул в него Конфундусом.

Но не успел пожалеть о своем импульсивном, необдуманном и попросту бесчестном поступке. С неведомой, невозможной скоростью палочка Гриндевальда снова оказалась у него в руке, отразив заклятие перед самым носом хозяина. И не просто отразив — перенаправленное заклинание обернулось вдруг магическими путами, которые демонстративно замерли над Альбусом пылающим лассо. Альбус никогда еще не видел подобной техники, и шестеренки его академического ума тут же завертелись в привычном рабочем темпе, подгоняемые научным азартом.

— Боюсь, как бы ты ни был хорош в трансфигурации, зельях и далее по школьному списку, лучший ученик и староста Хогвартса, но в дуэльном искусстве мне нет равных, — заносчиво ухмыльнулся Гриндевальд, ловко прокрутив палочку в длинных пальцах. Магическое лассо тут же исчезло. — Поверь, это не пустые слова. Ты же помнишь, за что меня исключили?

— За внучку декана, — огрызнулся Альбус, но палочку немного опустил.

— Не, за это меня высекли, — беспечно отмахнулся тот.

Ужасно гордишься собой, да?

— Видимо, недостаточно, — выдохнул Альбус, успокаиваясь и впуская в свой разум первую лишенную эмоциональной окраски мысль — а что, собственно, Гриндевальду от него нужно? — Зачем ты пришел? Чего бы там ни хотела Батильда, дружба у нас вряд ли получится.

— Почему? — вскинул светлые брови тот, кажется, искренне недоумевая. — Я, в общем и целом, собирался уже уезжать через пару дней, но решил задержаться.

— Что же изменило твое решение? — внутренне напрягся Альбус. Сейчас он узнает истинные намерения этого малоприятного человека.

— Ты, — просто сказал юноша и снова улыбнулся. Ослепительно.

— Я не влетаю к людям в окна, и из меня, похоже, весьма посредственный дуэлянт, — Альбус только сейчас понял, насколько оскорбительным для него оказался их краткий поединок. Ведь в дуэльном клубе Хогвартса его имя не сходило с верхушки списка участников. — Чем же таким я заинтересовал иностранного гостя?

— А я думал, ты — умник, сразу догадаешься, — фыркнул Гриндевальд, не в силах, видимо, не язвить. — Ты колдовал вчера без палочки, хоть и махал ею для отвода глаз, но я-то не слышал заклинания в твоих мыслях.

Отпираться не было смысла. Альбус с запозданием осознал, что случайно открыл вчера племяннику Батильды не один, а сразу два своих главных секрета. Замечательно. Просто прекрасно.

Альбус позволил себе самое крепкое, самое грязное ругательство из словарного запаса Аберфорта. Гриндевальд звонко присвистнул, и в его глазах впервые мелькнула тень уважения.

— Слушай, да не злись ты так. Возможно, мои манеры слишком грубы для глаз и ушей английского джентльмена, но я, честно, постараюсь больше тебя не выводить. Я хочу уметь так же как ты, я имею в виду, колдовать без палочки, — голубые глаза загорелись знакомой Альбусу как никому другому жаждой знаний. — Учебников ведь нет. Я пробовал когда-то научиться сам, но ничего не вышло. А в сражении это было бы решающим превосходством, понимаешь?

— Это то, чем я должен заплатить за молчание? — осведомился Альбус сухо, сразу решив расставить все точки над «i».

— Молчание? — не сразу догадавшись, Гриндевальд закатил глаза. — А, ты все об этом! Scheiβe! Да мне абсолютно без разницы, на кого у тебя встает. Я думал, у вас в Англии с этим проще, разве нет?

— Если тебя это действительно не волнует, давай больше не будем поднимать эту тему, — прикрыв глаза, Альбус устало потер переносицу. Слишком много самых разных по интенсивности и спектру эмоций для одного утра.

— Так ты меня научишь? — обрадовался юноша.

— Хорошо, — вздохнул Альбус, сдаваясь.

Лицо Гриндевальда озарилось восторгом.

— Прекрасно! Начнем прямо сейчас!