Осажденный город (2/2)
Позиция защитников города была несравненно выигрышнее. Они оставались на стенах, без суеты и паники. Сверху вниз стрелять было куда сподручнее, чем снизу вверх. И осажденные не стеснялись использовать свое преимущество, давили огнем врагов.
Пусть в ночной тьме только один из десяти свинцовых шариков, выпущенных со стен, находил цель, но ополченцы вели огонь, не зная усталости, и все больше теней падало, и больше не поднималось, сливаясь с черной землей.
Наконец враги дрогнули и, позорно бросая своих погибших, торопливо откатились назад в темноту, на безопасное расстояние, куда не долетали пули, выпущенные со стен. Наступление захлебнулось.
Весь остаток ночи Эйнас бурлил, как, наверное, еще никогда за всю свою многовековую историю, в которой случались и сражения против древних дарийских королей, посягавших на независимость портового города, и битвы с пиратскими флотилиями. Время перевалило уже давно за полночь, честным обывателям давно уже полагалось видеть девятый сон, но по узким старинным улочкам, идущим то вверх, то вниз, по мощенным темно-красным кирпичом площадям до сих пор слонялись толпы радостных, возбужденных, громкоголосых людей, многие из которых с ног до головы были обвешаны оружием.
Темнота была им не помехой, они несли с собой факелы, чтобы в темноте не споткнуться, не наступить в грязь или не свалиться с крутой каменной лестницы, одной из тех, что соединяли улицы верхнего и нижнего яруса.
Время от времени кто-то от избытка чувств затевал стрельбу в воздух, ничуть не озабоченный возможным недовольством той части горожан, которые слишком ценили свой ночной покой. Настолько, что даже этой тревожной ночью плотно позакрывали двери и окна, полные решимости выспаться, невзирая на важные и драматические события, происходящие снаружи.
Не спали и крестьяне из окрестных сел и деревень, но по другим причинам. Многие из них ночевали прямо на улицах и площадях. Тут и там, разложенные на мостовой, пылали костры, сложенные из всякого подручного материала, возле которых коротали ночь те, которым некуда было больше идти.
Немудрено, ведь Эйнас был переполнен. Вот уже много дней ни за какие деньги нельзя было найти комнату в харчевне. Да что там, комнату. Даже снять угол или найти спальное место в одной из конюшен или чьем-то амбаре, как раньше делали бедняки, стало невозможной задачей. Город оказался набит до отказа обитателями окрестных сел и приезжими из близких или отдаленных мест Пандари. С начала войны кого только не заносило сюда по морю или по суше.
Жмущиеся друг к другу возле костра люди с надеждой говорили о том, что если Ренизи проявит свое божественное милосердие, то скоро все закончится и можно будет вернуться к своим собственным домам.
А на стенах города все также несли вахту ополченцы. Да, врагов отбросили подальше от Эйнаса и вероятность того, что итарки, после нынешней неудачи, немедленно бросятся в повторную атаку, была невелика. Однако нельзя было ослаблять бдительность — эта долгая ночь еще не закончилась и враги оставались где-то неподалеку.
Но у костров ли, в домах или на стенах, одно имя переходило из уст в уста. Его с гордостью и надеждой повторяли и охранники на стенах, и, еще не отошедшие после ночного боя ополченцы, и простые горожане. Тарес. На его полководческие таланты и военную удачу жители Эйнаса, с самого момента появления его в городе, полагались едва ли не больше, чем на крепкие ворота и высокие городские стены. И, как показала эта ночь, не зря.