Осажденный город (1/2)

Сгорало небо в пламени заката,

А ноги жгла холодная трава.

Н. Самойленко

Никто давно уже не пытался вести организованные залпы. Да это и было невозможно, защитники города просто не слышали друг друга в грохоте выстрелов, не видели в черных клубах порохового дыма. Но каждый стрелял так часто, как мог и так быстро, как получалось перезаряжать мушкеты и пистолеты.

Наступающие, подсвеченные рваными отблесками закрепленных на стене факелов, казались темными, призрачными тенями. Это тени то и дело выныривали из тьмы, клубящейся у подножия стен. Но, хотя они двигались с пугающей быстротой и шедшая о них слава придавала им зловещий, почти мистический ореол, заставляющее сердце того или другого ополченца тревожно сжиматься, тем не менее, нападающие были уязвимы и смертны.

Основные волны врагов наступали, как и ожидалось, со стороны главных ворот. С трех других сторон город был защищен морем и коварными скалами.

Их тактика, очевидная тем, кто организовал оборону города — под покровом ночной темноты преодолеть простреливаемое пространство перед городскими стенами, чтобы подложить пороховые заряды под уязвимые участки оборонительных укреплений, в первую очередь под главные городские ворота. А потом, когда взрыв проломит проход, бросить против городского ополчения главную ударную силу — кавалерию.

И уж тогда никто и ничто не встанет на их пути. Городское ополчение, деморализованное и потерявшее волю к борьбе, разбежится и Эйнас падет.

Так думали враги. Но просчитались.

Защитники города стояли насмерть. Кроме того, они как будто знали заранее, как и когда состоится атака. Их главным союзником стал свет. Свет факелов и многочисленных костров, разложенных прямо на стене, помогал вовремя заметить идущих на приступ. А если даже они не видели врагов, то стреляли по наитию.

А те, в свою очередь, пытались как можно быстрее достигнуть городской стены. У них не было ни времени, ни возможности на бегу отстреливаться в ответ.