Глава 27 (1) (2/2)

Я тогда опустился между ее ног и без колебаний развел их для себя, касаясь губами нежных складок, облаченных в нежное кружево. А когда прикоснулся губами к самому заветному, обхватил оба прекрасных полушария, сжал их, ласкал, целовал.

Не раздумывая, Алессандра тогда просто обхватила меня ногами и прижалась к моему прессу, нуждаясь в трении. Ей так же, как и мне, хотелось наслаждения и разрядки. И я усадил ее себе на колени, опустившись в кресло, меня сильно бросило в жар. Насколько она была прекрасна, когда опускалась на мою плоть медленно, превозмогая первый момент боли, и прижималась ко мне. Я наслаждался, словно мальчишка, ее телом, волосами, губами. Я сходил с ума.

Мне хотелось попробовать ее везде.

Алессандра опиралась на меня, прерывисто стонала, но не громко, боялась, что ее услышат за дверью.

Я заполнял ее полностью, хватал за твердые бедра, первобытно рычал, когда она впивалась в мою кожу через ткань рубашки ногтями, вынуждала кончить. Врезался в нее сзади, на столе. Полностью обнаженную, без своего потрясающего шелкового черного платья.

Да уж… Алессандра даже в свое отсутствие пробуждала во мне желание. Меня обескураживало то, как мы подходили друг другу в сексуальном плане, ведь мое телосложение хрупкое, я не был достаточно высоким, как Кенни или парни в моем отделе, а она была роскошной и статной. Однако тело Але как будто было полностью для меня.

Алессандра была такого же возраста, как мои подчиненные. Она так же хотела быть любимой, быть со мной, заниматься со мной любовью, наслаждаться нашей совместной жизнью, своей молодостью, как и многие девушки. Возможно, в будущем хотела от меня детей, которых я не хотел. Наверное. Пока. Однако я пытался понять.

Я пытался понять Жана. Он молодой, в голове ветер. Ну присунул без контрацептива, не подумав, а тут еще и у Эрена башку сорвало. Я запутался. Сам ведь не лучше. Алессандра превратила меня из серьезного капитана в мальчишку. Меня затянуло в водоворот собственных мыслей, эмоций и чувств. И чем сильнее было желание выбраться, тем больше я увязал во всем этом.

— Я не любил Пик, — внезапно произнес Кирштайн. — Я не любил ее. Это было влечение. А Микаса — другое.

— А девушка там хоть, идиот, из-за тебя вены не режет?

— Э-м, я ей не говорил о Микасе, мы просто расстались. Со скандалом, но что поделать.

Все это время Жан неотрывно следил за моей реакцией, чтобы я вдруг по морде не проехался. На слащавом лице мелькнула скромная улыбка.

— Не думайте, я женюсь на Микасе, главное, чтобы этот утырок нам не помешал.

Я поправил ворот рубашки и печально покачал головой.

— Смотри мне, идиот, не то яйца отрежу. Свободен.

Вот так вот. Никто не скажет, верно ли ты поступил или нет, пока не столкнешься с последствиями.

— Слушаюсь, ка-ка-капитан.

С каких это пор Кирштайн начал заикаться? Или я дал слабину в какой-то момент перед ним?

— Перчатки и чистящие средства в подсобке, — заключил я. — Сегодня моешь отдел.

***</p>

Проблемы мои росли. К моему будущему отстранению подключился и чертов Дариус Закклай. За десять дней я спал примерно восемь часов. А Алессандре позвонил всего один раз, чтобы услышать ее нежный голос и сказать, что у меня дохерища работы. Пару раз переписывались сообщениями в телефоне.

Она… Да фу, я себя чувствовал каким-то ничтожеством перед ней.

Я не знал, когда смогу приехать в Шиганшину и приеду ли вообще летом, а врал, что скоро увидимся. Я был влюблен без памяти и переживал единственное настоящее чувство в своей жизни. Я любил Алессандру.

Сука-любовь. Я не умел любить по-настоящему...

Было около полуночи, когда я, приехав из отдела, тяжелой походкой вошел в бар около своего дома и осмотрелся. Неплохое место, но не сказать, чтобы тут бурлила жизнь. Несколько человек пили пиво за столиками и пялились в экран телевизора, подвешенного в углу. Компания подвыпивших студенток громко смеялась, похоже, они что-то отмечали. Сейчас, вроде как, сезон окончания сессий. Возле барной стойки на высоком стуле сидела девушка. Хотя «сидела» — это громко сказано. Это была моя соседка этажом ниже. Мина Каролина. Голова ее лежала на самой стойке, рыжие волосы разметались по столешнице. Одну руку она подложила под щеку, другая безвольно упала на колено.

Я потер рукой глаза и с шумом выдохнул. Мать твою, нажраться бы и уснуть.

Выбрав самое укромное местечко в углу, я плюхнулся на стул и подозвал официантку. Водки и закусона в виде двух брускетт с тунцом мне было достаточно.

Правда, полбутылки водки не хватило, чтобы успокоить нервы и заглушить дурное предчувствие. Я ощущал, что могу не справиться со всем дерьмом. Более того, я чувствовал, что могу потерять Алессандру в два счета. Она не будет меня ждать все лето. Я стал бы совершенно беззащитным. И все-таки понимал, что надо отдохнуть.

Духовно я так проникся к ней, что моя привязанность не имела границ. Мне казалось, что я смогу все исправить, и Але станет моя. Алкоголь поддал куражу, и я, как последний идиот, принялся записывать голосовые сообщения одно за другим и посылать их Алессандре.

«Прости меня, я так виноват! Я такой дурак! Кенни всегда говорил, что я глупый».

«Я не понимаю, почему ты одна была до меня. Ты настолько возбуждающая, что у меня в первую нашу встречу тестостерон повысился».

«Я, кстати, поискал в гугле, как мурчит гепард. Это охренеть как потрясно! А я тоже могу так мурчать. От моего голоса, говорят, девушки растекаются в лужу… Я тебе помурчу, когда мы встретимся. Але, ты бы хотела услышать, как я мурчу?»

«Можешь не слушать этот бред. Я пойму, если ты не ответишь».

«А тебе говорили, что ты самая красивая в мире? Это удивительно! А ты ведь моя, лишь моя. И ничья больше».

«А моя мать умерла, когда я был еще маленьким, и Кенни забрал меня к себе, — я шмыгнул носом, — и у меня, кроме него, больше никого и нет, — шмыг, — Вот такая жизнь боль».

«Кажется, я очень сильно устал, потому что мой подчиненный убил гражданского, и я тоже хочу кого-нибудь убить. Я такое чудо-о-о-вище».

«Когда я увидел тебя в первый раз, подумал: «Черт! Она слишком молодая для меня, а я такой старый».

«Ой, маленькая моя, мне нужно заплатить за бухло».

«Я та-а-ак одинок! И мне так херово! А ты так далеко! Я так хочу к тебе! Я хочу тебя! Хочу вылизывать тебя, трахать тебя хочу! Любить хочу тебя...».

«Я подумал тогда, что будет неправильно заманивать тебя в постель к себе, к незнакомому человеку, даже к такому магне…магнетическому как я. Но ты ведь хотела, чтобы я трахнул тебя, да? Не серди-и-ись…».

«Гепарды, они как коты. Сильные, смелые, красивые коты. Как я. И они мурчат как коты… Мрррр… Послушай, как мурчит гепард. Тебе нравится, как я мурчу, малыш?»

Оставив приличные чаевые и прихватив полупустую бутылку водки с собой, я кое-как устроился в салоне машины, кое-как ее завел и вырулил на парковку под жилым комплексом. Но выходить из авто у меня абсолютно не было сил.

У меня даже не припаслась никакая саркастическая гадость для соседа, который увидел меня не в очень хорошем свете, как капитана полиции Стохеса.

— Постыдился бы, пьянь! А кто преступников ловить будет?

Да похер!

Я хохотнул. Это все алкоголь. Завтра уже снова буду едким говнюком. А сейчас нужно проспаться хотя бы в машине.