Часть 37 (1/2)
Корф вопросительно посмотрел на Бенкендорфа, тот коротко кивнул головой и оперативники расселись за столом. Владимир заметил, что Анна побледнела, ободряюще улыбнулся одними глазами. Понятное дело, кому вселяет оптимизм пьяное начальственные тело, особенно, учитывая его характер. Но майор был невозмутим.
— Итак, у нас покушение на убийство. — сухо и приглушённо заговорил Александр Христофорович. — У себя в доме была найдена в бессознательном состоянии Тамара Михайловна Томлова. — услыхав фамилию и отчество жертвы присутствующие напряглись, Корф мысленно выматерился. — Анализы показали отравление. Чем — выяснить пока не удалось. Макс, в коробке материалы. Дальше. Учитывая, что мы потеряли практически четыре дня, работаем с тем, что есть. И, желательно, быстро. Андрей, Катя, в дом. Всё внимательно и тщательно. Корф, Анна — соседи и друзья. Работа на мне. — Пауза. — Михаил Афанасьевич, есть что-то, что офицеры должны знать?
Пьяное начальственное тело зашевелилось:
— Они должны только одно — найти того, кто посмел поднять руку на мою девочку.
— Это мы и так знаем. Вы что-то о ней рассказать можете?
Если убрать все междометия, икоту и пьяный мат, то дочь министра получалась светлым ангелом во плоти человеческой. И никто, абсолютно никто, не мог желать ей зла.
По знаку полковника, сотрудники покинули один кабинет и плавно переселились в кабинет Корфа.
— И что это было? — недоуменно спросила Ракитина.
— А хрен его знает. — ёмко ответил Владимир. Поставил руки на стол и запустил одну из них в волосы. — Давайте ещё раз и с самого начала. Произошло покушение на дочь нашего министра. Девочка — идеал, который никому никогда ничего плохого не сделала. Вопрос — за что. Так?
— Да. — подтвердил Шпагин. — Информации ноль.
— Ребят, а с чего мы взяли, что цель именно Ирина? Может, цель — сам неуважаемый товарищ алкоголик? — спокойно спросила Анна.
— Вот! — Владимир поднял указательный палец вверх и обвёл глазами коллектив. — Вот я к этому и веду. Нашёл мужик, когда нажраться, мать его… Ладно, значит действуем согласно намеченному полководцем плану, но помним и про папашку. На связи.
***
Саша вышел из процедурного кабинета и обнял жену.
— Я на сегодня всё. Что у тебя?
— У меня тоже всё. Идём, полежим, потом погуляем? — на ходу поцеловала небритую щеку.
— Всё, что захочешь. — улыбнулся парень.
Лежали, каждый в своей койке, молча. Романов чувствовал, что с женой что-то творилось. После вчерашнего разговора ей легче не стало, скорее наоборот, закрылась в своей боли. А вот негативные эмоции и мысли ей сейчас явно не нужны. Поднял голову, понял, что девушка не спит, перебрался к ней. Внимательно смотрел на неё и мягко гладил.
— Сань, у меня к тебе просьба. — тихо и бесцветно проговорила Наташа.
— Слушаю. Всё, что захочешь.
— Когда у нас всё закончится, не унижай ни меня, ни себя изменами. Мы просто спокойно разведёмся. Я не буду закатывать истерик. Тихо разойдёмся и всё.
Романов замер.
— Натусь? Ты о чём? Какой развод? Какие измены? Что ты себе придумала?! — заглянул ей в глаза и увидел, кроме слёз, огромную боль. Сел и усадил рядом с собой жену, стиснул в объятиях. — Что ты себе придумала?! Я никогда не опущусь до такой низости. Я — не отец. Я люблю тебя. И это не слова.
— Ты — не отец. Не спорю.
— Прекрати. Ты хочешь сказать, что я — ветреный мальчик-мажор. Я это понял. — замолчал. Уткнулся губами в её волосы. — В какой-то степени ты права. Я был им до двадцати одного года, пока не въехал с головой в работу, пока жизнь не обожгла и пока отец не влез в мои отношения с девушкой. Сначала я на него злился, я же не маленький, чтобы он решал, с кем мне встречаться, а с кем нет. Потом понял, что он был абсолютно прав. Оригинально то, что её звали Ольга Калиновская. Она нас чуть с Корфом не стравила. Потом выяснилось, что это подстава. Я слишком сильно уважаю тебя, себя, твой и свой выбор, чтобы пачкаться адюльтером. Тут я абсолютно согласен с полковником. Для меня это неприемлемо. Я люблю тебя. Я не хочу затирать эту фразу. Поэтому говорю тебе это в последний раз. Но любить от этого не перестану.
— Ты же можешь найти себе нормальную девушку, с нормальными родственниками. Без тараканов в голове.
— Романова?! Я не понял, это что?! Людей нужно оценивать по достоинству, а не по наличию именитых предков. Как ты с таким винегретом в голове замуж за меня пошла?! — мягко, молча начал целовать волосы, пахнущие солнцем. — Что с тобой, любимая?
Наташа молчала. Она и сама не понимала, зачем затеяла этот дурацкий разговор и как из него выйти. Саша наклонился к ней вплотную, поймал своими губами её губы и уложил обратно в койку.
Девушка устроилась у него на плече. Романов успокаивающе гладил любимую женщину. Оба молчали. Парень понимал, что боль от предательства самых родных людей ещё будет преследовать его жену какое-то время. Но он будет всегда рядом с ней. Несмотря на потрясающую глупость, которую она сейчас выдала. Понял, что Наташа заснула. Осторожно взял в руки телефон и сделал заказ. Улыбнулся и заснул сам.
Проснулись незадолго до обеда. Девушка села, спустила ноги, начала одеваться. Всё время избегала смотреть мужу в глаза. Что это сегодня было она и сама не понимала. Просто стало страшно. Встала, отправилась в ванную. Александр оделся и спокойно ждал. Для себя он назвал выпад жены — причуды беременных. Наташа вышла:
— Я всё.
— Я тоже. — подошёл к ней и поцеловал. — Ты выспалась?
— Да. — спрятала лицо в его плече.
— Чувствуешь себя как? Я про маленького?
— Хорошо. Что ты придумал?
— Ничего. — пожал плечами. — Просто спросил.
По дороге в столовую купил воду. После еды медленно бродили по аллейкам.
— Сань?
— Да, Натусь?
— Прости меня. Я понимаю, что забыть не получится. Я сама не знаю, зачем я это всё.
— Перестань. Ты имеешь право на любую глупость и любой всплеск эмоций. Это абсолютно нормально.
— Ты часом не подрабатываешь психологом? — усмехнулась Наташа. — Не отбирай хлеб у Ани.
— Я — твой личный психолог. И всё, что тебе нужно. Ты устала?
— Нет, от чего?
Саша повёл жену по неизвестному маршруту.
— Сань, что ты задумал? Саша? — улыбнулась.
Майор остановился под тенью дерева, подхватил любимую женщину под коленки, она сплела ноги на его торсе, поцеловал и с каждым поцелуем спускался всё ниже.
— Саня, Санечка… — тихий стон.
Романов бросил на траву ветровку, осторожно положил на неё Наташу. Последним проблеском отключающегося мозга помнил, что жену нужно беречь. Тишина лужайки была нарушена лишь шёпотом любви.
Наташа аккуратно села и поправила на себе одежду.
— И что это было? — прокрутила браслет на кисти.
— Не знаю. — хитро прищурился Александр Николаевич.
— Ясно. — легла поперёк парня. — Как хорошо. Господи, как же хорошо никуда не бежать.
— Согласен.
Через время пошли гулять дальше.
— Что ты придумал?
— Потерпи, сейчас узнаешь.
Поднялись на небольшой холмик и взору Наташи предстал … большой воздушный шар.
Девушка остолбенела.
— Ты серьёзно?
— Если не хочешь, можно не делать. Плохо себя чувствуешь? Не хочешь рисковать? Отменяем, я не подумал…
— Сань? — повернулась к нему лицом. — Это моя мечта детства. Честно. Как ты узнал? — глаза сияли.
— Если откровенно, я не знал. Просто хотелось чего-то необычного. Ты уверена? Это тебе и малышу не навредит? Я не подумал…
— Всё отлично! Саша! Спасибо большое!
Майор обнял её.
— Летим?
— Да. Только с тобой. Тебе хоть можно? Ты не ухудшишь самочувствие? Это же перепады атмосферы?
— Нет, вперёд?
Саша натянул на жену свою кенгурушку и застегнул на себе ветровку. Перед полётом прослушали инструктаж, одели спецодежду.
Первые минуты Наташа не верила, что это всё происходит с ней и постоянно улыбалась. Саша спокойно наблюдал за ней со стороны.
— Сашка! — закричала жена. Ветер уносил слова в другую сторону, приходилось кричать. — Это здорово. Я лечу-у-у. — Раскрыла руки навстречу ветру.
В какой-то момент Романов вздрогнул и обнял её.
— Спасибо, Сашка, спасибо.
Парень отстранился, но не отошёл. Знал по себе, что в первый полёт лучше не отвлекать, это эмоции на всю жизнь.
Наташа старалась запомнить эти минуты. Головокружительные ощущения полёта, лёгкости, свободы, невесомости, счастья. Это был полёт впечатлений, она наслаждалась прекрасными пейзажами, вдыхала свежесть, чувствовала нежные прикосновения ветра и старалась, как маленький ребёнок, дотянуться до небес. Муж в это время регулировал высоту. Через время начали спускаться. На земле их встретили, проверили самочувствие и пара села на землю. Приходили в себя. Наташа переваривала пережитое.
— Натусь? Ты как? — Романов присел перед девушкой.
— Отлично! Правда! — легла на тёплую траву и раскинула руки. Смотрела на проплывающие облака. Саша устроился рядом на боку и любовался счастливым лицом. Не удержался и поцеловал. Он был даже гораздо более счастлив, чем любимая женщина.
***
Бенкендорф тихонько вошёл в палату к супруге и не обнаружил её. Набрал по телефону:
— Надюш, привет, родная. Ты где? А, понял, хорошо, сейчас подойду… Нет, нет, сиди, я у тебя в ну́мере. Уже иду.
Нашёл Надежду Николаевну на лавочке на солнышке. Сел рядом и осторожно обнял:
— Привет, любимые мои. — поцеловал жену и сына. — Я ненадолго совсем. Как вы? Со Славиком есть смысл говорить?
— Папуля, — счастливо улыбнулась Надя. — привет, родной мой. — поцеловала в ответ, уткнулась носиком в его щеку и сделала глубокий вдох. — Мы в полном порядке, дышим воздухом и хотим домой.
— Самое главное, что вы в порядке. Потерпи, Солнышко моё родное, ещё немножко совсем. — успокаивающе гладил и целовал волосы.
— Умгу, ровно неделя. Ладно, что у вас, рассказывай. — подняла голову и поглощала глазами Александра.
— Дурдом. Наденька, родная моя, я не знаю, смогу ли я завтра-послезавтра вырваться к вам. Я там всё завёз, потом поднимусь, распакую.
— Хорошо, не волнуйся, мы тут под присмотром, я бы сказала, под надзором. Ты, главное, береги себя, будь осторожен.
— Обязательно, родная моя. Пройдёмся?
— Давай поднимемся? Я бы прилегла.
— Как скажешь.
Уложил Надю, начал раскладывать покупки, попутно показывая, что куда кладёт. Присел рядом и взял за руку.
— Наденька, я прошу тебя, будь с телефоном. Мало ли…
Криминалист удивлённо посмотрела на мужа:
— Конечно, обязательно. Шурик?
— Не знаю, пока ничего не знаю. Мы только начали, но мне уже не нравится. Береги себя и сына. Не нервничай. — Посмотрел виновато. — Прости, я побежал.
— Я всё понимаю, будь осторожен. За нас не волнуйся, мы в порядке, сегодня Шура Романова зайдёт.
Полковник поцеловал женщину и ушёл. Сычёва долго смотрела ему в след и вытерла ладонью слёзы, с удивлением посмотрела на влагу на пальцах. Пыталась понять, как давно стала такой плаксивой.
— Надюшка? Что такое, родная моя? — взволнованный Бенкендорф мягко гладил любимую женщину.
— Ничего, — вытерла глаза, — что-то случилось? — взяла его за руку.
— Телефон забыл. — смутился мужчина. Понимал всё.
Посидел ещё пару минут, как заорал телефон.
— Прости, забыл звук… Да, Андрей? Понял… Ты уверен? Понял. Отдай Максу и предупреди Корфа. Я еду сейчас к её начальнице. Встречаемся в офисе. Что? Понял. Это на генерале. Не рассказывай папаше ничего, пусть проспится, алкаш хренов. Хорошо, давай. Только осторожно. — положил трубку и прижал к губам тоненькую женскую кисть. — Прости, Наденька, родная, побежал.
Надежда Николаевна кивнула, чуть сжала кончики его пальцев:
— Береги себя, ты нам очень нужен.
Полковник грустно улыбнулся, поцеловал её щеку, малыша в джинсовом комбинезончике жены и убежал.
***
Корф сидел мрачный в своём кабинете. Согласно единодушию друзей и коллег дочь министра — невинная жертва. Ближе к вечеру Анна и он должны подъехать к Тамаре и поговорить. Макс предполагает батрахотоксин. А это плохо. Очень плохо. Это не очень редкий яд, а в этих кругах найти его элементарно. С другой стороны, сужается круг. И усложняется дело.
— Можно? — на пороге стояла Ракитина.
— Проходи. — майор встал, дождался пока девушка сядет, сел сам. — Что у вас?
— Чистота. Стерильная. Там клининг поработал. Но! Есть букет цветов. Отдали Максу.
— Цветы? Зачем? Улучшаем настроение?
— На всякий. — флегматично пожала плечами старлей. — У вас тоже глухо?
— М-да, хороший, незвёздный ребенок, папой не кичилась, ни в чём таком замечена не была. Кому она нужна — знак вопроса.
— У нас тоже самое. Чё делаем дальше?
— Перекус, а потом к полковнику на мозговой штурм.
Владимир пропустил вперёд Екатерину, сам закрывал дверь, девушка ждала рядом. В этот момент из своего кабинета вышла Анна и поспешила к мужу, увидела его рядом с коллегой и усилием воли подавила в себе ревность. Корф тоже заметил жену и широко улыбнулся:
— Анечка?
— Вы кушать? Я с вами, есть соображения.
— Слушаем.
Майор заваривал кофе, Катя залезла в холодильник, Анна доставала посуду. Села напротив мужа.
— Есть у меня подозрение, что в её круге общения не всё так гладко. Не с ней, а именно внутри этой компании молодых людей. — блондинка достала одну тарелку из микроволновки, вставила вторую, первую поставила перед Владимиром. Налила себе чай.
— А конкретнее?
В комнату отдыха вошёл полковник и устало сел в кресло.
— Там какой-то гламурный гадюшник. Там все друг друга готовы сожрать.
— Хорошо, тогда логичный вопрос: что в этом гадюшнике делала пай-дочка министра? — Владимир поставил тарелку перед женой и сел рядом, понимая, что она ревнует.
— Загадка.
— В чем конкретно выражается гадюшник? — не открывая глаз уточнил Бенкендорф.
— Там клубок, там…
— Конкретно. — Александр Христофорович сел ровно, потом встал и залез в холодильник. Сделал бутерброд и налил себе остатки кофе.
Корф качнул головой. Достал биток и рис, наложил в тарелку и разогрел. Молча поставил перед дядей.
— Спасибо, я пас.
— Я даже не спрашиваю. Мне тебя ещё с рук на руки сдавать. Желательно не дистрофиком.
Бенкендорф молча ковырял вилкой, но не ел. Племянник внимательно смотрел на него.
— Анна Петровна, я жду. — сухо бросил полковник.
— Им всем есть что скрывать.
— Общая тайна? — уточнил майор.
— Да. Не могу понять, что конкретно, но что-то явно есть. У нас только аудио допроса?
— Это ещё не допрос, просто предварительная беседа, но аудио есть. Допросы ещё впереди.
— Я тогда ещё прослушаю, но мне нужно видеть.
— Ясно … — Корф задумался. — Не понимаю, кто цель — дочь или отец.
— Дочерью ударили по отцу. — хмыкнул Бенкендорф. — Всё, что касается детей, первым делом бьёт по родителям. — выровнялся. — Кажется, у меня начинает складываться. — набрал Романова. — Товарищ генерал, разрешите обратиться… Николай Павлович, мне нужна подробная информация о нашем высоком клиенте. Да знаю я! Мысль есть, надо проверить. Хорошо, еду. — положил трубку и встал. — Корф, поехали. Анна, с тебя анализ. Нам не звонить, пока сами не выйдем на связь.
— Поешь, тогда поедем. Ты зелёный.
— Не хочу.
— Перестань! И поедем.
— Девочки, к Максу я заходить не буду, как только что-то поймёт, пусть напишет. — быстро проглотил еду. — Корф, вперёд.
Ехали в машине.
— Дядь Саш, ты чего?
— Всё нормально. У нас кого можно дёрнуть из отпуска?
— Зачем?
— Я бы к Наде приставил. Да и к Вовке не мешает. Хотя, его можно к Романовым, он с Шуркой отлично ладит.
— Одного из генеральских охранников?
— Я бы не хотел. Свои надёжнее.
— Седой.
— Поговори с ним, а? Пожалуйста. — дядя смутился.
— Ты чего? Всё окей. Он нормальный и надёжный. Думаешь, дело всё-таки в отце Тамары?
— Да. Нужно ещё с супругой министра поговорить. Смотаешься?
— Только сначала информацию получим. — кивнул Владимир. — Мне не понравилось то, что сказала Аня. Ох, не нравится.
— Молчи. Мне тоже. Пусть поговорит с пострадавшей.
— Хорошо, сейчас напишу ей.
Генерал встретил их мрачнее тучи. Жестом показал на стулья.
— Пока вы сюда ползли, нарисовался ещё один труп.
— «Ещё один»? — уточнил майор. — Тамара…?
— Нет, слава богу, иначе тут бы мы с вами не встречались. Было совершено покушение на одного из их компании — Филиппа Филиппова. Сын нефтяного магната Арсения Филиппова. Полчаса назад он скончался.
— Чёрт. Тоже отравление? — спросил Бенкендорф.
— Нет. Неудачно подскользнулся и головушкой о камушек.
— И вместо сотрясения — отёк и летальный?
— Молодец, пять. — хмыкнул Николай Павлович.
— М-да. Надо их трусить. Анна права, похоже.
Доложили генералу имеющуюся информацию и свои догадки. Ознакомились с досье министра.
— А мужик по трупам за должностью. — протянул Корф. — Может, кого обидел?
— А остальные при чём?
— Резонно.
— Так, вы общаетесь с детками и родителями, я — с министром. — Романов нервно барабанил по столу пальцами. — Чуть что — погоны на стол.
— Всего бы горя, — фыркнул Бенкендорф. — родные волнуют гораздо больше. Ладно, можешь взять на себя и его круг общения?
— Зажрался. Кто ж меня пустит.
— Постарайся. Чуть что, твои погоны полетят первыми.
Полковник и майор встали, отдали честь и вышли из кабинета. Владимир по дороге к машине набрал Седого и коротко объяснил ситуацию.
— Дядь Саш, Надюше ещё неделю с сегодня?
— Да.
— Да, Серый, неделю. Не, мы постараемся заскакивать, будем тебе звонить. Да знаю я! Самому стрёмно. Спасибо большое! — сел в машину, положил трубку, завёл мотор и посмотрел на Бенкендорфа. — Так, тут есть, Седой собирает рюкзак из расчёта на неделю и в течении часа заселяется к Надюше. Предупреждай её, а я Аню на счёт Вовки. Ты тёть Шуре писал?
— Да, она пришлёт охранника, только нужно сказать куда, к дому или школе. Псину не забыли?
— Нет. Дежурный рюкзак сложен. Куда?
— Поехали к Томловой и родителям Филиппова. Сейчас Андрея с Катей отправлю дальше. В лабе Макс?
— Получается.
***
Анна села в машину к уже знакомому охраннику Романовых:
— Здравствуйте, нам сейчас в школу, потом домой.
— Добрый день, как скажете. — машина рванула. — Я с Вами всюду, поэтому куда Вы, туда и я.
Возле школы перехватили Володю-маленького.
— Здравствуйте, — улыбнулся мальчик водителю, ещё не понимая. — а что случилось?
— Мы едем к тёте Шуре. Я утром зайду к Ивану Александровичу, всё объясню и возьму задания с домашкой. — Анна притянула сынишку к себе.
— Надолго?
— Не знаю, надеюсь, до конца недели справимся.
— Надо тогда Бастеру еду закупить. А самокат можно?
— Посмотрим. Ты не помнишь, мы рюкзак папин распаковали?
— Не распаковали.
В квартире достали «тревожный» рюкзак, там в основном лежали вещи Анны и Володи-маленького, вложили учебники и тетрадки, в отдельные пакеты сложили еду, игрушки и спальное место собаки.
— Так, сейчас через магазин и к тёте Шуре. — Анна разогревала еду. — Мыть руки и кушать.
Зазвонил телефон:
— О, папа. Да, Володя? Мы дома, сложились, сейчас пообедаем и через магази… Да, но, … хорошо, поняла. Не переживай. Мне куда? К вам или в доме оставаться? Хорошо. А с Надюшей как? Поняла. Хорошо, не волнуйся, будьте осторожны. — положила телефон на стол и опёрлась на него руками. — Быстро кушаем и уезжаем. Телефоны отключаем, в дома генерала не включать. Нужен будет интернет — попросим у тёти Шуры.
Александра Фёдоровна ждала их у ворот.
— Привет, ребята. О, Бастер, привет, дружок, привет. А у меня и для тебя вкусняшки есть. Так, молодёжь, сейчас мыть руки и обедать, потом всё остальное.
— Спасибо большое, тёть Шур, мы уже…
— Ничего не знаю. У меня манты и линцинский пирог. Поэтому сначала существенное. Да, отпишись Владимиру. Я уже отчиталась, Сергей приступил к несению службы.
После еды ребёнок и пёс игрались, Александра Фёдоровна и Анна сидели на веранде в пледах и с чашками травяного чая и пирогом.
— Тёть Шур, Вы простите, что мы…
— Перестань, мне только в радость. Я тут сама сутками. Дети разъехались. Да и тут спокойно. У вас там аврал?
— Похоже. — кивнула девушка. — Я уезжала, было всё спокойно. А тут и нас к Вам, и Сергея к тёте Наде. Я хотела к ней сегодня заехать.
— Я у неё была. Скучает, конечно, но это ей сейчас нужно. А с Седым надёжнее.
***
Владимир с Бенкендорфом подъехали к двухэтажному дому с мраморным забором и крышей из красного кирпича.
— Какая «красота». — ехидно заметил Александр Христофорович. — Господи, прости. Кстати, нам надо что-то решать с нашей дачей, если мы её хотим. — говоря всё это, офицеры подошли к дому.
Нажали на звонок, им мгновенно открыли, и, после предъявления удостоверений, впустили. В доме нашли супругу министра.
Она сидела в кресле, рядом с ней была ополовиненная бутылка вина. Если бы Корф не знал, что ей около пятидесяти, то думал бы долго. Дряблая кожа лица и максимально открытого декольте говорили, что обладательнице лет шестьдесят и больше. Уставшие и не совсем трезвые глаза — молодой женщины, не справившей с потрясением. Но дочь ведь жива. И, по мнению майора, мать должна была бы быть возле больной дочери, а не пить дома. Ладно, разберёмся. Сели напротив неё, представились, Бенкендорф осторожно начал беседу. Корф незаметно включил диктофон, чтобы отдать жене на анализ, а сам внимательно изучал министерскую жену. На ней были всевозможные яркие кольца в виде зверей и фруктов, огромные пряжки на ярко-розовых пушистых тапочках, пластиковые браслеты и большое количество стекляшек на тонких, опять же дряблых и в рыжих пятнах, кистях.
Госпожа Томлова говорила томным голосом с игривой интонацией и придыханием, громко, неестественно и неуместно смеялась, реагируя не только на смешные, но и на несмешные шутки. Потом пошли и неуместные рассказы о своей интимной жизни. Со временем, отвечая на вопросы полковника, пересела максимально близко к Корфу и начала как бы случайно, касаться лица, тела и одежды майора, поглаживала свое тело и накручивала на палец пряди волос.
Спустя время вспомнила об обязанности хозяйки и приказала домработнице принести кофе и коньяк с лимоном. Но офицеры откланялись.
Выйдя на улицу, Владимир шумно выдохнул, а дядя расхохотался.
— Это что было?! — взорвался майор.
— Homos madamus vulgarus обыкновенная. — продолжая хохотать ответил полковник.
— Да ну тебя! — махнул рукой Владимир, взял из бардачка бутылку с водой и сделал несколько глотков.
— Я-то при чём. Она тебя активно «снимала», не меня.
— А ты и рад?
— Дурак! Занимаясь тобой, она прокололась на многом. Поехали. Куда теперь?
— Филипповы. — коротко бросил Владимир и набрал жену.
— Не дуйся, я же не с тебя, а с ситуации. Ладно, за дорогой смотри. — и дядя начал писать Надюше.
У Филипповых всё прошло ровно противоположно. Они встретились с оперативниками возле бюро ритуальных услуг, отвечали коротко, чётко, сугубо по делу. По ним было видно и горе, и боль от потери ребёнка.
Вернулись в офис и собрали совещание.
— Итак, что у нас есть? — полковник был уставший и мыслями явно не здесь.
— Озабоченная Томлова, которая о своей дочери ничего не знает и Филипповы, которые о сыне знали всё. И они заметили, что парень чего-то опасался: перестал гулять до темна, стал напряжён и замкнут, хотя, обычно был весельчак и балагур. — вздохнул Корф.
— В крови Филиппова смесь анальгетиков и барбитуратов. — Сизов говорил тихо. — Этот коктейль сам по себе летальный, но камушек только помог.
— Как он оказался к него в крови? — уточнил Владимир.
— Труп мне этого не сообщил.
— Все ребята очень напуганы. И не только смертью друга и покушением на Тамару. Они чего-то так боятся, что заикаются и падают в обморок. Серьёзно. — Ракитина грызла ручку. — Можно мысль?
— Давай, — кивнул Бенкендорф, — нам всё нужно.
— Мне кажется, что они что-то знают или видели, что знать или видеть не должны были.
— Зачистка свидетелей? Нежелательных?
— Да.
— Единственное, что приходит на ум — добрый-злой. — Корф поднял руки.
— Я к этому и веду. Выяснить бы, что они видели.
— И как давно. — поддержал Шпагин.
— А скажут? У них, считай, минус два. И это их не подтолкнуло ни к чему. — скептически уточнил полковник.
— Нужна Аня. — невозмутимо пожала плечами старлей. — Как минимум проконсультирует, как максимум составит правильно вопросы, и сама с ними поговорит.
— Согласен. — задумчиво произнёс Владимир. — Видеосвязи будет мало. Я за ней. Сейчас наберу и заберу. Их всего сколько?
— Ребят этих? Пятеро.
— А нас?
— С Аней пятеро. Думаешь, всех параллельно? — посмотрел на Бенкендорфа.
— Да, но нужны вопросы, которые помогут вывести их на чистую воду. Психологические, так сказать.
— Я понял. Так, ты за Аней, ребят, вы прослушайте всё ещё раз, у меня уже ухо заезженное. Корф, тебе сколько времени нужно?
— Максимум два часа.
— Понял, я тогда тоже отъеду ненадолго, но я на связи.
***
Александр Христофорович подошёл к палате жены, услышал бубнящий голос Седого и мягкий, спокойный — Нади. Улыбнулся. Заглянул:
— Привет, к вам можно?
Сергей стоял у двери в боевой готовности:
— Тьфу, шеф. Слышу, кто-то крадётся, я и приготовился. А если бы шею свернул?!
— Тебя бы зарэзали. С хирургической точностью и холодной красотой.
Надежда Николаевна с упрёком и улыбкой покачала головой.
— Сколько у меня есть времени? Я в магаз.
— Час максимум. Я ненадолго, пока Корф Аню привезёт. Я тебе тоже тут купил, — протянул пакет. — изучай. Потом можешь погулять.
— Спасибо. — парень занялся принесённым баулом.
Полковник выгрузил второй пакет и присел рядом с женой:
— Привет, родные. Как вы?
— Прошу прощения, я ушёл, на телефоне. — капитан вышел.
Надежда Николаевна придвинулась было к мужу, но тот сам приблизился к ней и поцеловал.
— Привет, папуля. — женщина улыбнулась и крепко стиснула его руку. — Мы хорошо, с нас сняли капельницу, теперь лежим, через часик можем выйти гулять. Мы сегодня уже гуляли. Анализы хорошие, ведём себя хорошо. Шурик, что у вас?
— Пока ничего, работаем. — оторвался от женских пальчиков. — Мажоры, блин. Ладно, у меня небольшой перерыв. Хочу знать о вас всё. — склонился над Надей и поймал её губы в свой плен.
— Шурик… — тихий стон жены прозвучал жалобно. — Не уходи…
— Я тут, Солнышко моё родное, я с вами, любимые мои. — стало больно, любимая женщина была одна и отчаянно тосковала, он это хорошо ощущал. Да и сам скучал не меньше.
— Почему у меня Сергей? Во что вы опять влезли?
— Пока в гламурных мажоров, но мне не по себе, поэтому и приставил к тебе охранника. Так спокойнее. Аня с малым и псом у Романовых. Скорее для перестраховки. Что Славик твой говорит?
— Да не мой он!
— Прости.
— Не ревнуй. Говорит, что с нами всё хорошо, всё по плану. Но выпишет всё равно в среду, не раньше.
— Значит, нужно потерпеть. А в среду когда? — мягко водил пальчиками по любимому лицу.
— После капельницы и обеда.
— Значит, до среды мне нужно расклепаться и до пятницы я с вами, а там и выходные.
Завибрировал телефон:
— Да, Никол… Я понял. Скоро буду. Нет, по делу. Всё, еду. Серый? Ты далеко? Возвращайся.
Виновато посмотрел на Надю:
— Прости, пожалуйста. Второй труп, плюс полутруп. Я поехал.
— Всё хорошо. Береги себя!
— А вы себя.
В палату вошёл Седой.
***
Владимир нервно барабанил пальцами по столу, в то время как Анна прослушивала записи предварительных бесед молодых ребят, количество которых стремительно уменьшалось.
— Спокойно. Так, вот эта вот, ага, Алиса Симонова, явно была готова что-то рассказать. Не тогда, когда вы общались, но, если бы, вы поговорили второй раз, она бы что-то рассказала. Она была испугана больше всех.
— И её убили. А вдруг это кто-то из самих ребят?
— Нет. Точно нет. Они все напуганы. Очень. Просто пока держатся. Правда, это было убийство назад.
— Точно заметила. Так, их осталось четверо. Нас пятеро. Ты одновременно четыре допроса не потянешь.
Раздел стук в дверь, пролезла голова Максима:
— Прошу прощения, извините, что перебиваю, я понимаю, что помешал, у Симоновой передоз.
— Сама или помогли?
— Через полчаса скажу точно.
— Хорошо, спасибо, жду.
Криминалист ушёл, а майор выдохнул:
— «Прошу прощения, извините, что перебиваю», — передразнил Владимир. — ну перебор! «Извините» и по делу!
— Успокойся. На чём мы остановились? — Анна сосредоточенно смотрела на мужа.
— Четыре допроса параллельно.
— Возможно. Только у нас три допросные, а я одна, да и вас четверо.
— Видеокамеры?
— Вариант. — кивнула девушка. — Мне нужно время, прикинуть вопросы, как подловить. Вы с «ухом»?
— Естественно.
— Я за чаем, а потом к себе.
— Понял. Ждём тебя. Андрей с Катей пока у Симоновых. — притянул жену к себе и поцеловал. — Вовка пока посидит у Романовых. В школе что-то важное пропустит?
— Вроде бы нет. Я классному написала, он пообещал всё сбросить. Завтра собрание.
— Пока только ты, дальше посмотрим.
— Угу. Пошли за чаем, мне нужно отвлечься на пару минут. Потом продолжим. Саша к Надюше ездил?
— Да, дважды сегодня. Говорит, что с ней всё хорошо. Идём, я заодно ей позвоню.
Анна внимательно смотрела и слушала четыре допроса. Вначале они в открытую собрали всех ребят и провели психологическую атаку, потом разошлись на добивание. Владимир был «злым» следователем, Бенкендорф «добрым», работали попеременно. Андрей — «злым», Катя, соответственно, «добрым». Пока один был «добрым», второй параллельно добивал свидетеля в соседней допросной, потом менялись.
— Катя, смени тему, спроси про любимую книгу и автора, потом меняй местами вопрос восемь и пять. Володя, поднажми, попробуй ещё чуть жёстче. Только не до срыва. Дядь Саш, готовьте валерьянку жертве и вперёд. — Анна потёрла переносицу и продолжила наблюдения.
— Ну что? — за спиной появился Владимир и поцеловал её шею.
Психолог подняла руку, прося тишины.
— Катя, сбивай с толку. Красотой часов, причёской. Александр Христофорович, выйдите ко мне.
Корф сделал стойку, Бенкендорф и Шпагин заглянули в зазеркалье.
— Катя, повтори вопрос, где она была в каждый из дней покушения. Конкретно, а не в общем. — посмотрела на мужчин. — Готовы расколоться полтора человека. У Кати клиентка наполовину, но сейчас есть шанс дожать. И у Александра Христофоровича парень полностью, но выпендривается. Вот его нужно разговорить. Они явно что-то видели, именно видели, а теперь боятся, что выяснится, что и тот, кто совершил преступление, видел и их.
— Блеф. — скорее утвердительно, чем вопросительно отозвался муж, кусая губы.
— Именно.
— Так, может, попробуем блефануть все? Авось прокатит? — оживился полковник. — Ей-богу, я уже́ устал от этого дела.
— Пробуйте. Я тут. О-па …Андрей рванул на помощь Кате. Остальные замерли.
***
Саша накрыл Наташу одеялом, вернулся на своё спальное место и залез в интернет. Идиот, он заранее не подумал о том, как воздушный шар может повлиять на жену и их кроху. Теперь в панике читал. А толку, если уже всё плохо?! Так, спокойно, жена выглядит нормально, говорит, что всё в порядке, а мы ей верим, врачи нас осмотрели. Наташке очень понравилось, глаза сияли, глупости в голову больше не лезли. Так, вроде, ничего страшного. Но с экстримом надо завязывать. Мы же хотим нормальную семью, детей. Интересно, собаку они тоже заведут? Улыбнулся. А что? Вот, он заходит домой, а его наперегонки встречают любимые карапузы, собака, а в коридоре обожаемая Натуська.
— Саня? Чего смеёшься? — сонно проговорила Наташа.
Романов лёг рядом и описал картинку.
— Идиллическая утопия. — удобно устроилась на парне.
— Почему?
— Потому что двое детей и собака — это перебор. У нас банально не хватит места. — поцеловала его в щеку.
— Хватит. Я придумал. — ответил тем же и перевернул её на спину, подложив свои руки. Продолжил целовать. — Моя… — шёпотом. — Только моя.
Тихий стон был ответом.
— Плохо? — оторвался приятного занятия и испуганно смотрел на женщину.
— Отлично. Не тормози. — сжала его волосы в своих пальцах.
— Эдак я и полысею. — прошептал в ответ и накрыл губы поцелуем.
Через несколько минут послышался звук рвущейся ткани футболки.
— Хо…лод…ные… руки… — прошептала криминалист.
— Значит, их нужно согреть.
Саша сел, откинулся на стену, замотал Наташу в одеяло и посадил себе на колени. Она положила ему голову на плечо. Слушали мерное тиканье часов.
— Саш?
— Что?
— Запомни, я всегда с тобой. И я твоя. Действительно твоя. Не твоего отца, ни твоей фамилии. Только твоя.
Оба молчали.
— Я знаю. Только нужно это осознать. А некоторым следует не забивать свою чудну́ю головку всякими глупостями. Мы вместе состарились. — поцеловал. — Идём на завтрак.
— Ну и переходы.
***
Собеседница Ракитиной набросилась на неё и попыталась ударить, но старлей легко и непринуждённо скрутила девушку, прищёлкнула наручником к поперечной стойке стола.
— Ну, и что это сейчас было? Увеличение срока? — лениво поинтересовалась Катя, спокойно махнув Шпагину в дверном проёме.
— Вы не понимаете! Вы ничего не понимаете!!! — у собеседницы началась истерика.
— Опа, — повторил вслед за психологом Корф. — пошло развитие событий.
— Я пошёл к нашему бойцу, послушаю. Андрей, не отвлекаемся.
— Я тебя сейчас сменю, пойму, что тут и на смену. — бросил майор в спину Бенкендорфу.
Через пару часов мучительных «разговоров по душам», смогли сложить картинку. Два года назад семь молодых ребят отправились на пикник в лес, с палатками. Поздней ночью услышали странный звук и отправились посмотреть. Увидели, как из внедорожника вышел парень, вытащил что-то из багажника и начал закапывать в небольшую ямку. Но ребята высунулись слишком сильно и при отъезде, скорее всего, были замечены водителем. Испугались. Молчали и от страха, и потому что у одного из них был тогда травмат. Когда начались странные гибели друзей, подумали, что их вычислил тот водитель. И начал мстить.
— Это всё хорошо, конечно, но как его найти? — задумчиво протянул Бенкендорф. — Описания нет, а если и будет, то фрагментарное. Прошло два года. Где его искать?
— Надо выяснить, где они отдыхали, такое они вряд ли забыли. Заодно и яму поискать. — Сизов рисовал что-то в блокноте.
— Вопрос, что мы найдём в той могиле и найдём ли. — хмыкнул полковник.
— Если ничего делать не будем, то ничего и не найдём. — флегматично ответил Корф. — Так, сейчас чай, а потом мы все едем искать яму. Шансов очень мало, но вдруг.
Майор зашёл в кабинет психолога и обнял её со спины:
— Анют, ты к Романовым, отдыхай пока. Я думаю, мы в дохлый голос, но попробовать нужно. Ты уже на ходу засыпаешь. — повернул к себе лицом и легко поцеловал в щеку, но Анна перехватила его инициативу. — Всё, отдыхай. Я по дороге Вовке звякну. В дом. Я Степана попросил, он тебя сейчас заберёт.
— Я пас, — сплюнул Владимир и вылез довольно глубокой ямы. — Андрей, сменяй. Хотя, я думаю, что дело гиблое, ребята сказали про «не глубокую», а тут уже выше меня.
— Явно роем не там. Давайте рядом? — предложила Катя.
— Перерывать всё? Тогда трактор легче.
— Давай попробуем? Мы с Максом роем по обе стороны от твоей ямы. — капитан поднял брошенную Владимиром лопату.
— Я пройдусь, осмотрюсь, раз мы тут уж. — Ракитина встала с поваленного бревна.
— Я очень прошу тебя, осторожно и недалеко, уже довольно темно. И связи нет. — Шпагин внимательно смотрел на жену.
— Я с фонариком. Подам сигнал тревоги. — иронично хихикнула Катя.
Корф присел на место девушки, Андрей и Максим принялись копать. Через пару минут к ним присоединился и Владимир.
— Стоп, мужики, что-то есть. — майор отбросил лопату.
В этот момент послышалось тяжёлое дыхание и быстрые шаги Кати. Андрей пошёл ей навстречу.
— Ребят, там есть озерцо. Может проверить?
— Раз мы уж тут? — улыбнулся Андрей. — Сейчас посмотрим.
Сизов присел возле ямы Корфа.
— Посветите, больше света! — раздражённо-истерично вскрикнул криминалист.
— Спокойно, Макс. Нервные клетки не восстанавливаются. — раздражённо хмыкнула шатенка, садясь на бревно.
— Пакеты!
— Фу, ну и вонь. — дёрнул головой Корф.
— Она нам тоже что-то расскажет. — ласково проговорил Макс.
— Что это?
— Похоже вещи. Экспертизы покажут.
— Больше ничего? Часы? Браслеты? Цепочки? — Корф привстал, но не подошёл, чтобы не осыпать песок.
— Не вижу.
— Чёрт, фонарь!
Владимир подогнал свой внедорожник, подключил фонарики к радиатору и включил фары.
— Какие-то остатки… Файлы, что ли? Пакеты!
— Кать, что у тебя? — офицеры закапывали свои раскопки.
— Озеро. Водоём.
— Показывай. — вздохнул Владимир. — Думаешь, вызывать водолазов?
— Решать Вам, товарищ майор.
— Давайте попробуем осмотреться, а на рассвет постараемся вызвать водоплавающих.
Бенкендорф широким шагом вошёл в лабораторию, где на стуле свернулся эксперт и дремал, на экране сменялись картинки, где-то что-то шумело и воняло.
— Макс, — тронул за плечо. — скажи мне хоть что-то. Меня генерал с погонами сожрёт сейчас.
И без того тщедушный, невысокий и лысоватый Сизов от усталости казался ещё меньше и худее. Мужчина вздрогнул и открыл глаза.
— Для министра могу сказать следующее: отравление было через цветы. Расчёт на то, что девушка поранится шипами и умрёт, а она только отравилась, не смертельно.
— А где гарантия, что она бы поранилась? — искренне удивился полковник.
— Нигде. Но девушка очень любила селфиться с цветами, особенно, если они подаренные, а шипы специально заострены.
— Ножом, что ли?
— Лезвием. Обычным лезвием. Но критическая масса яда проникла не через шипы, точнее, не только через них, но и через аромат роз. Они же отравленные.
— Понял. Кто?
— В процессе, идёт сравнительный анализ.
— Чей труп выловили, узнали?
— Нет пока. Он пока у Шубина. Я в очереди.
— Хорошо. — вздохнул. — Пошёл отчитываться.
В кабинете руководителя было душно и жарко. Перед стоящими в струнку сотрудниками спецотдела УСБ стоял брызжущий слюной помощник министра и орал.
— Вы… Да вы… что вы умеете… Сутки прошли, а вы до сих пор не знаете имени убийцы?! Зато к жене, Бенкендорф, наведываться не забываете?! По дважды в день?! Хорошее здоровье?!
Корф побледнел и сжал кулаки, а Александр Христофорович более выслушивать не стал и со своей силы резко «приложил» оратора.