Часть 36 (1/2)

Романовы медленно прогуливались по территории санатория.

— Посидим? — вполголоса спросил парень.

— Устал? В номер?

— Я нет, а ты?

— Тоже нет. Гуляем.

— Как Николай Павлович может с таким дубом работать? — удивлённо спросила Наташа. — Это же ужас и кошмар.

— Он работает с нами и Канкриным. Да и, как говорится, такие работающие нужны. Они же показатели дают. Меня другое удивляет, что Ромашов был его другом. Про выгоду, о’кей, молчим, но тупость эта и хамство…

— Может, тот такой же был. Меня больше Канкрин удивляет. Вот он-то лучший друг! Именно этого дуба! Не, ну тупой и ещё тупее. А оскорбления через слово. Он же всех вымазал!

— Я ещё удивился, как Вовка промолчал. — хмыкнул Саша. — Он такое не терпит.

— Аня рядом была, да и Николай Павлович умеет матом посмотреть.

— Хорошо сказала, — рассмеялся парень, — в точку.

— Так, точка, пошли на массаж. Двадцать минут прошло.

— Не хочу, не буду. — начал капризничать Саша.

— А так? — Наташа поцеловала его.

— М-м-м, я подумаю. Это будет тяжело, но я постараюсь.

— Всё, идём. Идём! — потянула за руку. — Встречаемся под кабинетом массажа, я к врачу, пусть посмотрит, что мне поменять.

— Я с тобой хочу.

— А потом ты будешь со мной. Так быстрее.

— Я с тобой хочу к врачу.

— Не сейчас, пожалуйста.

— Хорошо. — вздохнул.

— Мне просто поменять назначения, остальное в городе, когда на учёт встану, а это по возвращении.

— Может, лучше сейчас? Мы же полдня свободны, можно договориться с врачом.

— Успокойся. Идём.

— Я серьёзно.

— Саня, я тоже, успокойся!

— Угу.

После всех процедур и обеда, Романов уложил Наташу отдыхать, а сам набрал маму.

— Значит так, завтра после четырех Зоя ждёт нас у себя. И поставит, и осмотрит, и витамины выпишет. — Саша отключил телефон и устроился рядом с девушкой.

— Вот беспокойный! — возмутилась жена. — В качестве компенсации требую сегодня вечером ресторан!

— Всё, что захочешь…

Поцелуи становились всё более дерзкими и горячечными, но он бездействовал.

— Саш, — простонала девушка, — не тормози…

— Нет, — с трудом оторвался от бархатной кожи. — нет.

— Да, Сань, да.

— Я боюсь.

— А я нет. — крепко прижалась к его разгорячённому телу, ощутила его подрагивание. — Иди ко мне, не думай не о чём.

— Нат…- договорить не смог, потому что Наташа начала целовать мочку его уха, что было запрещённым приёмом.

Их уединение было бесцеремонно прервано настойчивым стуком в дверь.

— Нас нет. Мы спим. — прошептала девушка на ухо мужу.

Тот кивнул. Не шевелились. Визитёр ещё немного постучался и ушел.

— Ишь, какой наглый. Ну не открывают, чего ломиться?!

— Весь кайф обломали. Наглость второе счастье. — Саша поцеловал её шею.

Наташа устроилась на нём.

— У нас ещё полмесяца. Господи, как же это хорошо. Что-то я не готова работать, хотя мне очень нравится. Совсем расклеилась.

— Я тоже. Но мы и устали. Тебе вообще надо будет меньше работать. Кстати, я что думаю, может, ты переедешь работать в мой кабинет? Ты же программист? Криминалист у нас уже есть. А ты будешь сугубо с техникой дело иметь. Кабинет у меня здоровый, как у Вовки, есть небольшой диванчик, можно будет полежать. Все компы и ноуты перетянем. Да и я там редко бываю, в основном в оперской. А так, ты хоть химией это дышать не будешь.

— А как ты это объяснишь нашим?

— Начнём с того, что скоро и так все всё узнают. Дальше, я зам Азы, майор, имею право на перестановку.

— Поняла, не кипи. — поцеловала его грудь. — Хорошо, я только рада. Хоть видеть тебя чаще буду.

— Умгу. Теперь я очень хорошо понимаю полководца.

— У меня ещё один вопрос: мой декрет и наши доходы.

— И что тебя смущает?

— Ты хочешь сказать, что мы проживём на одну твою зарплату? Мы с тобой вполне, вдвоём. Но предстоят ещё траты.

— Во-первых, декретные тебе выплатят, во-вторых у меня есть на второй карточке деньги, со спецназа осталось, там не три копейки. Плюс наши зарплаты, мы же их даже тратить не успеваем. И ещё сейчас пятикратная зарплата в виде премии, Канкрин пообещал. Я думаю, нормально будет. И ещё же капать что-то будет. А ты что надумала?

— Моя квартира.

— Продавать не хотелось бы, а сдавать…

— Я тоже думала, чтобы сдавать, ремонт там не итальянский, но есть. Но как вспомню Аню, она уже сдала. — вздохнула.

— Можно студентам сдать. Если сильно хочется. Можем сейчас прикинуть наши доходы-отходы.

— Давай, но только после полдника, до ужина справимся.

— Ужин в ресторане. Кстати, мама написала, что тут есть очень хороший рыбный ресторан, но не на территории. Если ты теперь к рыбе нормально, можем сходить, но до отбоя вернуться.

— Сань, какой ресторан? Я пошутила. Я же говорю тебе, что нам…

— Натусь, — перевернул её на спину, приподнялся, оперся на локоть и внимательно на неё смотрел. — нам не нужно считать каждую копейку и во всём себе отказывать. Деньги есть. В спецназе очень хорошо платили, я не успевал тратить. Давай мы сейчас сходим за порцией йогурта с фруктами, а потом я тебе всё расскажу и покажу. Не переживай. — поцеловал. — Я что думаю, может, мы на твою карту будем откладывать, переведём там, деньги для всего, что нужно для тебя и малыша, а с моей карты жить? Чтобы и ты была спокойна и заначка была?

— Не знаю, надо думать.

— Сначала в душ, еда, потом всё остальное.

После полдника бродили по аллейкам санатория.

— Натусь, расслабься, правда. Я понимаю, ты хочешь всё просчитать, быть во всём уверенной. Но всё так и есть. Есть я и я решу все проблемы и вопросы. Не тяни всё одна, так больше не нужно.

— Вроде бы и понимаю, а осознать и привыкнуть нет. — смущённо пожала плечами.

— Мороженое будешь?

— Давай.

Смеясь и толкаясь выбирали холодный десерт. Устроились на лавочке, попробовали мороженое друг друга.

— Расслабься, просто постарайся ни о чём не думать. — Саша обнял жену и мягко поглаживал по предплечью и плечу. — Думать буду я. Осторожно, капнет! — лизнул вафельные стаканчик любимой. — Уже нет.

— Стараюсь, не очень получается. Кстати, нужно спросить внизу, кто к нам заходил.

— Зачем? Мы крепко спали и ничего не слышали. Как на счёт рыбного ресторана?

— Только «за», ты же знаешь, что рыба — моя слабость.

— Знаю. Обидно, что ведомственный санаторий — потолок нашего отпуска.

— Ну и переход, — улыбнулась. — чем он тебя не устраивает?

— Просто захотелось уехать с тобой на какой-нибудь Бали и там пить натуральное кокосовое молоко.

— Ничего, можно представить, что мы сейчас на Бали, в тени пальмы едим мороженое.

— Оптимистка ты моя. — усмехнулся Романов.

Вскоре отправились в ресторан. Шли медленно, глубоко вдыхая чистый воздух.

— Всё дышу, дышу и надышаться не могу. После нашей лаборатории. — Наташа сжала пальцы мужа.

— Дыши глубже. — улыбнулся. — Давай к родителям переедем? Там воздух.

— Бессмысленно, в квартиру ближе.

— Как скажешь.

Вошли в ресторан и попросили самый дальний столик. Пока проходили к нему в сопровождении официанта, из-за одного из столиков к ним на встречу поднялся мужчина средних лет:

— Капитан Романов? Группа «Сокол»? Спецподразделения спецназа?

Наташа напряглась, Саша успокаивающе сжал её пальцы и задвинул за спину. Внимательно смотрел на нежданного визави. Понимал только одно — перед ним человек системы.

— Допустим. — бросил холодно. — Чем обязан. — продолжал смотреть в упор.

— Я — Кашин. Виталий Кашин. Подполковник, в отставке, правда.

— То, что не Джеймс Бонд я понял.

— Хищение драгоценностей из спецхрана, похищение девочки Эллы, 200… год.

— Вспомнил. — кивнул Саша. — Как дочь?

— С ней всё хорошо, спасибо Вам огромное! Я всегда Вас помню. Сейчас увидел и решил ещё раз сказать спасибо!

— На здоровье. — холодно. — Это всё? Простите, но мы бы хотели отдохнуть.

— Конечно, конечно. — засуетился Кашин. — Простите. Ещё раз спасибо огромное!

— Хорошего вечера!

— И Вам!

Романовы добрались до своего столика и принялись изучать меню.

— Натусь, ты как?

— Всё хорошо. Не знала, что от него ожидать.

— Вроде ничего. Нормальный, чуть медленный, но нормальный. Вроде.

— Господи, тут такие сорта рыбы, что я никогда и не слышала. Цены им под стать.

— Перестань! — отложил кожаную папку и взял руку жены в свои. — Натусь, пожалуйста. Перестань думать о деньгах. Завтра с утра я всё покажу. Не унижай ни себя, ни меня. Выбирай, что хочешь, иначе выберу я.

Наконец сделали заказ, официант принес и зажёг свечи.

— Мне показалось, что этот мужчина хотел с тобой о чём-то поговорить. — задумчиво произнесла Наташа.

— Пусть прямо и говорит. Но сейчас мы на отдыхе и ужинаем. Поэтому никаких разговоров о работе до утра. Я и телефон выключил. Давай потанцуем?

— С тобой? — наивно хлопая глазами лукаво спросила девушка.

— С другим и не позволю.

— Пф, и не дождешься.

***

Корф нервно менял шагами кабинет. Практически весь день затишье, никакой работы. Ха, с их спецификой и тишина? Наводило на мысли. Хотя, вчерашний разговор хоть и был крайне неприятным, но про роспуск речи не было. Плюс ни Саша ни Надюша не отвечали на его звонки и сообщения. Если Надюша ещё понятно, то молчание дяди напрягало и нервировало. Пытался заняться бумагами — не смог. Перевозбуждение не позволяло усидеть в кресле. Раздался лёгкий стук в дверь и на пороге появилась Анна.

— Да, любимая? — замер посреди кабинета Владимир.

— Что случилось?

— Всё нормально.

— Я вижу. — помолчала. — Володь, ты не мог бы глянуть у меня в кабинете дверцу в шкафу? Её перекосило. Пожалуйста.

— Конечно, Анюта, идём. — сунул немой телефон в карман и они вышли.

— Ух-ты, я понял, сейчас за инструментом схожу.

В считанные минуты скрутил дверцу в рабочее состояние.

— Ну, как-то так. Принимай, хозяйка. — улыбнулся Корф.

— Ой, спасибочки, выручили. — начала ёрничать девушка. — И сколько же это я Вам должна, благодетель Вы наш? Вовек не рассчитаюся…

— Один поцелуй и мы квиты.

— Ой, дорого берёте, барин… — продолжала дурачиться Анна, но на последнем слове осеклась, заметив, что Владимир вздрогнул от её шутки, как от удара. Подошла вплотную и заглянула ему в глаза. — Володя?

Корф судорожно сглотнул и что есть силы сжал в руке пассатижи. Психолог прижалась к нему и начала лихорадочно целовать:

— Прости меня, прости… Я люблю тебя… Я люблю тебя… Я люблю тебя… — Замерла, но не отстранилась. — Прости. Я клиническая идиотка… Я люблю тебя…

Майор стоял с опущенными руками и сам какой-то понурый. Потом резко отбросил инструмент на пол, одной рукой обнял жену, другой закрыл дверь на замок. Судорожно стянул с неё пиджак, водолазку, принялся за брюки.

— Володенька… — тихий стон и полное блаженство, желание раствориться в его руках, губах, тепле, нежности. Как она могла тогда… Дура! Идиотка! — Володя, любимый…

Оделись, привели себя в порядок, Корф проверил телефон и подошёл к окну, уткнулся в него лбом. Анна приблизилась к столу, сделала несколько глотков воды из бутылки, протянула её мужу, но тот молчал.

— Прости меня. — шёпотом.

— Перестань! — поморщился. — Мы всё выяснили и закрыли. — сел на подоконник.

— Ты из-за Надюши? Молчит?

Кивок в ответ.

— Может спит?

— И Саша? Летаргия?

— Может решили отдохнуть от нас. Имеют на это право, мы их утомили, это правда. — Анна увидела, что в глаза Владимира медленно возвращались спокойствие, адекватность и трезвость мышления.

— Тоже да. — мотнул головой. — Идём за кофе?

— Я чай, у меня кофе, наверное, вместо крови уже. — подошла вплотную, взяла его лицо в свои руки и прикоснулась губами к его щеке. Прикосновение было легче ветерка. Владимир прижался своей колючей щекой к нежной щеке Анны. Девушка его мягко и успокаивающе гладила.

У парня зазвонил телефон, тот вздрогнул и принял звонок:

— Да, Саш? Я понял. А что, так сложно написать?! Умгу. — упрямый взгляд из-под лба и тут же нежный голос. — Да, мамуль, как ты? Что врач говорит? — нахмурился. — Почему? Шла речь про одну неделю! Мам, что случилось? Я сейчас приеду и вытрясу всю душу из твоего эскулапа! — замер, потом шумно выдохнул. — Понял, хорошо, хорошо, родная. У-у, постараюсь. Что привезти? Ну началось! Хорошо, уговорила. Целую, береги себя и моего братишку-шалунишку. — улыбнулся. Отключил телефон и соскочил с подоконника. Посмотрел на психолога. — За чаем?

Владимир делал чай и грел принесенную еду, Анна распаковала шоколадку и поломала на кубики. Щёлкнула микроволновка, парень разложил по тарелкам, достал из морозильника два замороженных круассана и засунул печься. Сел рядом с девушкой, приобнял уткнулся губами в её висок и еле слышно прошептал:

— Не так уж праведны мы сами, чтоб укорять других грехами… Прекрати извиняться непонятно за что.

Анна потерялась лбом о его бороду. Владимир отстранился и приступил к еде.

— Нужно Вовку набрать, урок через семь минут закончится.

— Я уже тоже думала. Как Надюша?

— Говорит, что нормально. Они с Сашей отключили телефоны. Ну хоть бы предупредили! Сказала, что дома будет через десять дней. А мне говорила, что через неделю! — нервно звякнул ложечкой о чашку. Анна положила свою ладошку сверху.

— Успокойся, я думаю, что это из-за Зубра. Тётя Надя сильно перенервничала, это было видно, ей было очень тяжело, плюс пробежаться пришлось практически, да и возрастной риск. Это бывает. Там врачи, капельницы, витамины, поддерживающая терапия. Да и с дядь Сашей вместе побыть. Они друг для друга лучше любого лекарства. — усмехнулась. — Не место, конечно, но всё же.

— А ты для меня. — тихо проговорил майор и встал за круассанами.

Анна смахнула слёзы и набрала сына:

— Я услышала. Хорошо, только хоть звони иногда и про уроки помни! Уговорил, пока, от папы привет.

— Ну что там? — Владимир сел на подоконник кресла и обнял девушку.

— Отпросился после школы погулять с одноклассниками недалеко от школы. Там стадион. Пусть гуляет. Хоть товарищи появились, уже слава богу.

— Ты имена этих ребят знаешь?

— Егор и Иван. А что? Пробить их хочешь? Перестань, это его одноклассники, судя по репутации школы, гнилья там нет.

— И всё же?

После перекуса действительно пробили ребят и их родителей.

— Ну вот, а ты уже чуть ли ни о шпионаже думал. — Анна устроилась на коленях майора и ощутила его состояние во всей красе. — Успокойся. Мы на работе. Сейчас приедет кто и что мы будем делать?

— Работать. А пока тишина…- руки Корфа нырнули под водолазку.

— Ты — псих … — полушепот-полустон и её пальчики в его волосах.

— Это аксиома… — водолазка и пиджак на полу, губы на её коже, на каждом миллиметре.

Анна прогнулась и зарычала. Благо, в офисе они были вдвоём, остальные были на телефоне. Девушка обессиленно упала в объятия Корфа.

— Озабоченный псих… — лизнула его нос.

— Не провоцируй. Слушай, поехали домой, а?

— Если ты решил продолжать в том же духе, то напоминаю, там ребенок. — лежала на нем и тяжело дышала.

Владимир перевернул Анну и продолжил свои действия. Она плакала, стонала, извивалась под ним, но просила продолжать. Корф остановился, лишь тогда, когда жена отключилась на пару минут.

— Аня! — парень вздрогнул. — Аня! Резко встал на колени и пару раз похлопал её по щекам. Анины ресницы вздрогнули и она открыла глаза. — Господи, любимая… Как ты? — вскочил, открыл бутылку с водой и начал поить девушку. — Врача?

— Всё хорошо. Нет, я в порядке, но хочу в душ.

Майор кое-как натянул на себя одежду, набросил на плечо вещи Анны и взял её на руки. Занёс в спортзал и поставил под воду.

— Спасибо, я сама.

Пока психолог приводила себя в чувства и в порядок, Корф остервенело избивал грушу. Он сам не мог понять, что с ним. Никогда не был таким оголтелым в таком деликатном вопросе, но в последнее время ему начисто сносит крышу, стоит Ане появиться рядом. Самому к врачу сходить, может таблетки какие назначит? Валерьянка явно не поможет. Хотя, про успокоительные мысль. Вбил в поисковик, нашёл нужное. Осталось зайти в аптеку.

Анна вышла посвежевшая и порозовевшая.

— Теперь твоя очередь. Ты в это же или принести запаску?

— Запаску я уже принёс. — смотрел виновато. — Как ты? Я там не перестарался?

— Нет, всё отлично. Иди в душ.

— И поедем домой. Кому нужно — вызвонит. Заодно и Вовку заберём.

Анна прижала Владимира к стене и смотрела в глаза:

— Что с тобой? Чего ты боишься? Расскажи мне?

— Всё…

— Не хорошо. И не нужно меня бояться. Я рядом. Всегда. Я с тобой и никуда больше не денусь. Пойми это. Я — твоя. Не живи впрок, не нужно. Всё идёт так, как должно быть. Ты стараешься и сыну, и мне, и Надюше дать очень много. Это хорошо, но ты словно хочешь, чтобы у нас и про запас от тебя что-то было. Что ты скрываешь? Я с тобой. Всё хорошо. Ты испугался за нас после своего крайнего ранения или из-за Зубра? Но ты жив и с нами. И я не позволю, слышишь, не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. Мы все вместе. Теперь у нас всё хорошо, плохо уже было.

Владимир усмехнулся.

— Уговорила. Но домой пора действительно. Вовку заберём, поехали. — вытолкал сосредоточенную жену из спортзала.

В машине ехали молча, Анна пыталась понять, что происходит с Корфом, но это было так же легко, как найти общий язык с инопланетянами. Да страх, да, он боится, что они опять могут разбежаться (привет, Франция), что с ними может что-то случится. Но так же и накликать можно. Зачем? Когда и так всё отлично.

— Где Вовка должен играть? — чуть хрипловато спросил Владимир.

— Стадион справа за школой.

Подъехали, парень вышел из машины, помог жене, подошли к высоким сеткам спортивного стадиона и увидели Володю-маленького с другими мальчишками играющими в теннис.

— И сам повторит и других научит. — усмехнулся Корф, прижав к себе блондинку.

Позвал громко:

— Вова! — махнул рукой и показал бутылку воды в руках.

Мальчик что-то сказал своим спарринг-партнёрам и подошёл к родителям.

— Ты ещё будешь гулять?

— А можно?

— Почему нет? Я просто уточняю. Тогда держи воду и давай нам рюкзак. Еда, деньги?

— Еду съел, деньги зачем? Мы поиграем и домой.

— Телефон с собой?

— Да.

— Хорошо, только помни про домашку. — Владимир вложил парнишке пару купюр.

— А я на завтра всё сделал. Останется повторить.

— Хорошо, всё, гуляй. Звони хоть иногда.

Корфы направились к машине.

— Когда он успел сделать домашку? — удивился майор.

— На выходных. — улыбнулась Анна.

— Получается, мы свободны? Несколько часов у нас точно есть?

— Я думаю, часа два. А что?

— Пошли! — озорно улыбнулся.

— Что ты затеял? Володя? — Анна улыбнулась, почувствовав, что мужа отпустило.

— Сейчас узнаешь.

В машине набрал сообщение, получив ответ удовлетворённо кивнул головой.

Выехали за город.

— Володь? Что ты придумал? У нас ребёнок один дома и псина.

— Ребенок гуляет, у нас есть время.

Припарковались у небольшой поляны, на которой паслись лошади.

— Ты серьёзно?

— А почему нет? Прошу, мадам.

Им на встречу вышел невысокий парень:

— Какие люди в наших пенатах.

Мужчины пожали друг другу руки.

— Одну? Две?

Владимир посмотрел на побледневшую жену.

— Одну и поспокойнее.

— Понял. Заезд?

— Да.

Протянул сложенные пополам купюры.

— Не надо, ты же знаешь. Оставь на заезд. — Подвёл к ним красивую лошадь тёмно-коричневого цвета.

— Анют, не бойся, это Гром. Несмотря на грозное имя, он добрый.

Жена погладила животное, Корф достал из бардачка коробку с кусковым сахаром и Анна протянула лошади сладкий квадратик, та осторожно, одними губами взяла угощение.

Корф подсадил Анну и запрыгнул сзади сам.

— Анют, не бойся, — на ухо прошептал парень. — не показывай животному, которому доверяешь себя, собственный страх. Ты — хозяйка.

Приобнял девушку, взял в руки поводья, мягко толкнул лошадь в круп пяткой и она неспеша пошла гулять. Сначала погуляли по месту выпаса, потом, когда Анна успокоилась и освоилась, шли, куда глаза глядят.

— Как красиво… — завороженно проговорила Анна.

— Есть такое. Анюта, любимая, выровняйся, возьми в руки поводья, вот так, прижми колени к туловищу Грома. Молодец. Теперь можешь или натянуть поводья, только не сильно и не резко, либо отпустить. Если почувствуешь, что он ускоряется, натягивай. Не бойся, я тут.

Анна старательно училась управлять новым видом транспорта.

— Володя! Это круто! — психолог искренне улыбалась, по расслабленным глазам Корф понял, что жена полностью отпустила все заботы.

— Наслаждайся, любимая.

Через время подошли к небольшому ресторану.

— Идём? — предложил Корф.

— А лошадь?

— Сама дойдет. Можем вернуться на ней и подъехать сюда?

— Поехали обратно. Ресторан устроим дома, Вовку забрать нужно.

— Сейчас позвоним ему. Ну вот, он дома, выгулял Бастера.

— И приготовил нам сюрприз. Наш мини-ресторан, домой, Володя, домой. — поцеловала заросшую щеку майора. — В ресторан потом, в следующий раз.

— Как скажешь, любимая, — начал целовать ее шею, стянул с волос заколку, растрепал рукой. Анна откинулась на грудь мужа. — командуй Громом. — прошептал на ухо.

Девушка резко выровнялась, тряхнула головой, пятками легко ударила по бокам лошади и они плавно тронулись.

***

Бенкендорф сидел рядом с лежащей под капельницей женой и держал её за руку.

— Шурик, успокойся, всё хорошо, всё нормально. Это просто витамины. — прошептала Надежда Николаевна.

— Я спокоен. Только Славик меня чуть по стенке не размазал, тебя расстраивать лишний раз не хотел.

— Перестань. Я же тебе изначально говорила, что я часто буду тут валяться. Я удивляюсь, что Славик меня тут до дня Х не оставляет. Всего лишь десять дней.

— «Всего лишь»? — спросил с отчаянием, от которого женщина вздрогнула. — Ты́ десять дней в больнице!

— Ну, это же лучше, чем практически два месяца. Шурик? Наклонись, пожалуйста.

Александр Христофорович повиновался.

— Я люблю тебя и нашего сына. И ничего не сделаю вам во вред. Пожалуйста, не нервничай. Есть объективные причины.

Полковник прижался щекой к её руке. Молчали. Бенкендорф подумал, что супруга заснула, но тихий всхлип разбил его предположения.

— Ну что такое? Что случилось, Солнышко моё родное?

— Мне страшно.

Осторожно приобнял будущую маму:

— Всё будет хорошо. Обязательно. Клиника лучшая, врач лучший, мамуля самая лучшая, самая любимая, самая идеальная, самая смелая, самая сильная, самая красивая. — под его мерный шёпот женщина заснула.

Александр Христофорович усадил удобно Надю и принялся кормить принесённым в палату обедом.

— Шурик, я сама способна держать в руках тарелку и ложку.

— А может я тренируюсь?

— А, ну тогда тренируйся. — улыбнулась. — Кстати, а раскладушка откуда?

— Сестра-хозяйка по просьбе Славика. Как он сказал, массажист тут женский, а я на женщину не похож.

— Ты похож на моего мужа.

— Только похож?

Ответить Надя не успела, потому что весь этаж заполнился душераздирающим криком-стоном. Если бы не стальная выдержка полковника, то первое рисковало оказаться на любимой женщине.

— Это что? — удивился муж.

— Судя по звукам — роженица.

— О, Господи…

— Поэтому я в очередной раз прошу, подумай.

— Я уже ответил на этот вопрос. После еды полежишь или прогуляемся?

— После еды ты пойдешь пообедаешь, а потом погуляем.

— Не хочу. Потом поем. Значит, погуляем.

Крик стих, по палатам начали заглядывать медсестры и спрашивать о самочувствии.

— Первый раз? — сочувствующе спросила Надежда Николаевна, наблюдая как муж нежно всовывает её отекшие ноги в шлёпанцы, благо на улице стояла тёплая погода.

— Пятый! — чуть раздражённо хмыкнула приставленная к Сычёвой медсестричка. — И каждый раз такое представление… — махнула рукой. — Вы извините, что пришлось послушать, но вся левая сторона обесточена, вызвали мастера, а там и лифт для пациентов, пришлось её на правый грузовой перевезти, чтобы не застрять.

— Я всё понимаю.

Медленно бродили по небольшому парку.

— Устала? Присядем? — Бенкендорф ловил каждый взгляд любимой.

— Всё хорошо. Не хочу в палату.

— Тогда ходим, только пожалуйста…

— Хорошо. Что с работой?

— Надюш…- простонал полковник. — не знаю и знать не хочу. Там Корф, он разберётся. Послезавтра всё узнаю. У меня полтора выходных, родная.

— Прости, конечно.

Сели на лавочку и любовались клумбой и красиво подобранными цветами.

— Я до сих пор не верю, что это всё реальность. Ты со мной, у нас будет малыш. — прошептал Бенкендорф. — Знаешь, когда мы разбежались… — Замолчал. — Главное, что ты со мной. Я не устану тебе это говорить.

— Шурик? Что произошло, когда мы разбежались, как ты мягко сказал?

— Ничего, ничего не произошло, честно. — горького усмехнулся. — Только время остановилось. А теперь летит. На сверхзвуковой. — Набросил на Надю куртку от своего спортивного костюма, потому что начался ветер, заговорил другим тоном. — Как подумаю, как с нас начнут стружку снимать… Кстати, а мы с дачей что-то решили? Может, отправить Володьку всё изучить?

— Шур, что случилось?

— Не знаю, — растерялся полковник. — ничего вроде бы.

Надежда Николаевна молчала. В принципе, ей не нужно было объяснять, о чём передумал говорить муж. И почему — тоже.

— Шурик, пожалуйста… — замолчала подбирая слова. Столько раз уже об этом говорили, что и слов не было.

— Прости, Наденька, прости. Я немного расслабился. Вот глупости и полезли в голову. — поцеловал её руку. — Так что с дачей? — попробовал перевести разговор.

— Шурик…

— Надюнь, родная, не нужно, этот разговор неприятен нам обоим, не надо. А тебе вообще нужны исключительно положительные эмоции. Вместо этого я только всё порчу.

Сычёва надулась и не реагировала на все попытки Бенкендорфа «съехать с темы». Начал моросить дождик. Полковник встал и протянул обе руки жене:

— Идём в палату, Солнышко моё родное, не нужно мокнуть, идём. — мягко, нежно.

Надежда Николаевна неуклюже встала, опираясь на спинку лавочки и сама пошла в сторону корпуса. Александр Христофорович тяжело вздохнул и отправился следом за капризницей. В палате Надя улеглась и отвернулась спиной к мужу. Тот укрыл её и сел рядом, лицом к спине. Он уже сто раз пожалел, что из него вырвался кусок его мысли, его хронической боли. Конечно, не следовало это говорить, расслабился, отключил самоконтроль, вот и получил. А как теперь всё отмотать? Сказать как есть? Причинить боль любимой. Нет, категорически нет. Но она обиделась. Чёрт! Понял, что жена заснула, оставил ей записку и отправился на обед, да и за запасом ужина.

Вернулся через час, пока поел, пока ужин, пока цветы выбрал и оформили, купил и сок. Зайдя в палату, обнаружил, что Надя не спит, а тихонько разговаривает с сыном. По едва дрожащему голосу понял, что она плакала.

— Ты что-то забыл? — не поворачивая головы уточнила женщина.

Александр Христофорович недоуменно посмотрел на неё:

— Тебя и Мандаринчика.

Тишина в ответ. Сунул букет в банку, поставил на подоконник. Видел, что Надя не реагирует. Присел рядом:

— Наденька? Что случилось?

Тишина.

— Надя?! — строго, без налета нежности. — Да что случилось за этот грёбаный час? Я на перекус сходил! Записку тебе под стакан засунул, думал, проснешься, захочешь сока и её увидишь! Надя!

— Какая записка? — осторожно повернулась и приподняла стакан. — Точно… прости, я не заметила…

— Но накрутилась. — с мягким упрёком покачал головой муж. — Сегодня часом не лунное затмение?

— Не знаю. Всё может быть. Очень похоже. Дурость какая-то.

— Вот и я о том же. — потерся носом о её щеку.

— Ой, цветы! Спасибо большое! Ты точно пообедал? — провела чуть шершавой ладошкой по его лицу.

— Да. Даже сок купил и ужин. Он в холодильнике. Книжку читаем?

— С тобой — всегда.

Устроился рядом и принялись в два голоса читать сыну сказки.

***

Саша Романов вышел из корпуса и увидел, что Наташа разговаривает по телефону. Подошёл к ней и понял, что на связи мама, сам перекинулся с ней парой слов.

— Что-то случилось? — взял жену под руку.

— Нет, просто ещё раз напомнила про визит к Зое. Ты́ как? Полежать надо? Ещё пятнадцать минут есть.

— Нет, нормально, давай походим. Что ещё?

— Подходил вчерашний Кашин. Спросил, когда можно с тобой поговорить. Он здесь до конца следующей недели.

— Чёрт! Понял. Если увидишь его, отсигналь мне. Или, если он опять полезет, завтра перед обедом.

— Хорошо. Успокойся. Я понимаю, что ты хочешь отдохнуть о всего, но тогда это не в ведомственный санаторий нужно. Я уже поняла. Надо будет на будущее пансионат присмотреть. Это последняя процедура на сегодня?

— Нет, ещё душ и массаж. У тебя что? Врач что-то изменила?

— Да, но ничего страшного. Саш, успокойся. А то я начинаю вспоминать, как Надежда Николаевна про полководца говорила, что он над ней трясется так, что ей самой страшно становится.

— Я просто спросил. И я спокоен. А полководца я понимаю. С их историей… Ладно, я на душ.

— Потом расскажешь?

Стояли на расстоянии вытянутой руки и медленно отпускали пальцы друг друга.

— Да. Потом. Как-нибудь.

В номере майор улёгся рядом с Наташей.

— Сюда сегодня вернёмся или завтра с утра?

— Сегодня, Сань, сегодня. Завтра тебе анализы повторно, их надо в состоянии покоя сдавать. А то мы завтра примчимся взмыленные, какие анализы?

— Тоже да. Надо сейчас прикинуть, что забрать, что с собой взять.

— Давай всё оставим.

— Ничего не надо?

— Мне нет. Тебе?

— Тоже нет. Так, смотри. — Взял в руки второй аппарат и зашёл в онлайн-банк. — Видишь? Поэтому расслабься.

— Ты вообще зарплату в спецназе не тратил? — удивилась девушка. — Такую сумму можно было бы скопить только если питаться воздухом.

— Мы жили на премии. — улыбнулся. — Я же говорю, что тратить времени не было. Плюс, нас кормили на базе, и из дома брали.

— А чего ушли? — Наташа удобнее устроилась на плече мужа.

— Устали рисковать. — после долгого молчания отозвался Саша. — Да и потом, на мирной, мы ведь простыми операми бегали. Всё Долгорукому носили в зубах, а он выводы делал. Своеобразный отдых. Это сейчас мы с Азой самостоятельные штатные единицы… — Замолчал. — Ладно, давай на обед и поедем.

Наташа приблизилась вплотную к Саше и поцеловала его.

— Идём.

Эксперт поняла, что муж ответил неискренне на её вопрос, но и докапываться не хотелось. Если Саня считает, что ей не нужно знать, значит и не нужно.

В машине Саша сидел за рулём, Наташа рядом. Оба пристёгнуты.

— Ты про историю спросила… — тихо проговорил муж и всё рассказал. — Только не обсуждай это с Аней. Даже Вовка не знает того, что знаю я. От родителей.

— Естественно.

— Сначала к Зое, потом домой?

— Ну да, отчитаемся перед тётей Шурой.

Зоя провела необходимые манипуляции, расписала дни визита и анализов.

— Ну и спокойный образ жизни. Без нервов. А то к одной не успеваю переодеваться. Поэтому без нервов. Спокойно, размеренно, невозмутимо. Помним, что на работе о нас на третий день забудут, незаменимых нет, а ребенок — это маленькая жизнь и очень большое чудо. Так, что, товарищи родители, думайте сами.

— Понятно. — кивнул Саша. — Витамины? Особенности питания?

— Витамины я написала, питание как обычно, разве что жирное, копчёное, соленое, сигареты, алкоголь, острое исключить.

— Это и так не про нас. Соленое в смысле? А если огурцы там? Рыба?

— Это можно, конечно. Но рыба в смысле рыба, а таранка или стружка солёная.

— А, не, это нет. Понял. Спасибо большое.

— Да, ещё момент: носить исключительно натуральные ткани и гипоаллергенная косметика.

— А ещё, …

Через час Наташа с трудом утащила мужа из кабинета, а Зоя откинулась на спинку кресла и набрала подругу:

— Шур, привет. Только что твои дети от меня вышли. — выдохнула. — Саша твой — тяжёлый случай. Второй Бенкендорф, того хоть Надя сдерживает, а этот… Почемучка. Сто один вопрос. Поговори с ним, только мягко. О, как. Я поняла. Хорошо. Ну, золотой парень он у тебя, что я могу сказать. Так как он на Наташу смотрит… Дай бог, чтобы на всю жизнь. Уговорила. — улыбнулась. — Завтра жди, с тортом.

— Саня! Это что было? — Наташа внимательно смотрела на мужа. — Что за паника?

— Почему паника? Почему я не могу задать интересующие меня вопросы? Это что преступление?

— Сань, мы далеко не последний раз здесь. Сможешь спросить всё, что захочешь. У Зои на лице было написано, куда она тебя отправить хочет, такого любопытного!

— Не отправит, потерпит. А я имею право знать!

— Санька, паниковать не надо. Нам сказали, что всё отлично, по расписанию. Успокойся. Поехали к родителям, а потом в номер, будем все ещё раз читать.

— Нам, кстати, книги порекомендовали, может, через магазин?

— Тогда мы не успеем к родителям.

— И что? Потом. Завтра, например.

— А мама ведь ждёт.

— На полчаса.

— Заодно у неё и книги спросим, я у Надежды Николаевны видела, она сказала, что мамина.

— Поехали.

***

На следующий день тишина на работе продолжилась. Корф начинал тихо паниковать. В кабинете он доубирался до того что тот практически блестел, помыл всё, даже окна. Повыбрасывал всё ненужное из платяного шкафа, некоторые вещи, и свои и чужие, забрал домой на стирку-глажку. С их авралом и дурдомом такое не редкость и на это никто не обращает внимания, правда, вонючие потняки свои ещё в шкафу никто не забывал, это — дебют. Ладно, носки не самое страшное. Хуже всего — тишина и неизвестность.

— Владимир? — на пороге стоял Шпагин. — Не помешаю?

— Нет, заходи.

— Ставлю кофе?

— Давай.

Молча занимались своим.

— Ты свои вещи пересмотрел?

— Которые в шкафу? — уточнил Андрей. — Да, мы с Катей своё всё забрали в стирку, завтра занесём.

— Хорошо.

Молчание. К мужчинам присоединилась Анна.

— Хвастайся, — улыбнулся Корф.- я в этом, конечно, ничего не понимаю, но полюбуюсь.

Жена показала ему свои руки после маникюра.