Часть 28 (1/2)

— И ещё, — мимолётно улыбнулась Надя, — я принесла кнопочный телефон. Учитывая, что у Александра Христофоровича пальцы шевелятся, то сможете звонить. Набираете единицу, решетку и кнопку вызова. Когда услышите ответ, на несколько секунд зажмите звёздочку, будет громкая связь. Репнина наколдовала.

— Спасибо большое, — выдохнул Бенкендорф.

— На здоровье. Точнее, для спокойной нервной системы. Главное, что вы сможете сделать это и на ощупь. Как дела?

— Отлично, ты рядом.

— Ясно, придется общаться с Мандтом…

— Почему? Чем тебя муж родной не устраивает?

— Устраивает всем, только про здоровье не особо рассказывает.

— Рассказываю. Я правда всё рассказал. Пока никаких ощущений. Надюш, ты мой телефон принесла?

— Да, ты же попросил. — достала мобильный мужа и вопросительно смотрела на него. — Что делать?

— Включить, пароль — твой день рождения.

— Угу, это чтобы не забыть? — мягко усмехнулась женщина, быстро набирая комбинацию цифр.

— Нет, чтобы каждый раз сказать мысленно «спасибо, что ты у меня есть». — отозвался полковник. Надя с мягким упрёком покачала головой.

— А в слух не пробовал? — насмешливо прохрипел Корф.

— О-па, немой заговорил, — усмехнулся Александр Христофорович.

— А то. Витамин действует, сказали, что ещё три раза.

— Вот чтобы это так и было, не грузи связки, — улыбнулась Анна.

— Наоборот, сказали разрабатывать. Не могу понять, это я скриплю потому что не разработался особо, или это теперь мой голос.

— Потому что не разработался, — кивнула тётя. — Всё наладится. Только особо не болтай, с перерывами. Саш, дальше что?

— Заходи в онлайн-банк, пароль мой день рождения. С фантазией туго.

— Зашла…

— Умничка. Теперь смотри баланс. Видишь? Тебя всё ещё смущает бригада Романовой?

— Хорошо, Шур, уговорил. — вздохнула Сычёва. — Обои я выбрала.

— Умничка. Ты с Шурой сама поговоришь или я?

— Сама, не волнуйся.

— Мы подключаемся к ремонту, так что, всё будет хорошо, — подал подобие голоса Владимир. — Вовка проконтролирует, да, сын?

Володя-маленький с испугом смотрел на отца. Аня с трудом сдерживала улыбку, понимая, что имеет ввиду муж.

— А кто в доме мужик? — удивлённо спросил Корф. — Мы-то с дядь Сашей тут и не слишком шевелящиеся. А ты на ногах и с руками. Значит, будешь носить то, что скажет тётя Надя.

— А, ну да, конечно. — расслабленно кивнул мальчик.

— Ну вот, испугал ребёнка, — ласково пожурила Надежда Николаевна старшего племянника. — Он и так наш помощник, правда Вов?

— Угу, — смущённо буркнул младший Корф.

— Так, сын, расскажи мне, пожалуйста, такую вещь….

***

Прошло чуть больше месяца. Владимир сидел на койке и собирал вещи, Бенкендорф медленно вошёл в палату, держа в руках выписку:

— Володя, Мандт мне твои бумаги не отдал, сказал, идти к нему лично.

— Понял, спасибо. Так, я, вроде, всё сложил. Саш, а девочки когда обещали быть?

— В час-два. Зная их, приедут в полпервого минимум. Если не в двенадцать. — усмехнулся Александр Христофорович. — Нет, чтобы дома спокойно дождаться, вот беспокойные, — покачал головой.

— А ты всё от нас отбрыкаться хочешь, да? — раздался за спиной самый любимый голос.

— Ни за что! Просто зачем мотаться, когда Степан нас привезёт прямо к вам в руки? Вы бы спокойно дождались нас на природе.

— Нам спокойно вас забрать своими руками и проконтролировать всё, — весело отозвалась Анна. — Дома вас Вовка дожидается. И то, только потому, что в машину все бы не влезли. Так, вы всё сложили?

— Да, я сто раз проверил, — кивнул Корф, целуя жену в щеку. — Я за выпиской к Мандту и можно ехать.

— Я с тобой, — тихо проговорила Надежда Николаевна.

— Нет, Надюш…

Женщина молча подняла бровь.

— Хорошо, я понял, идём.

В машине оба мужчины молча сгребли в охапку жён. Анна с удовольствием утонула в крепко сжимающих её руках Владимира, криминалист старалась внешне держаться прилично и вежливо, но больше трёх минут не продержалась.

— Как там наш ремонт? — спросил Корф в промежутках между целованием макушки Анны.

— Уже всё, в понедельник–вторник они хотят сделать багеты, запираем комнаты и квартиру и всё сохнет окончательно. — отчиталась блондинка.

— Они сделали все три комнаты? — уточнил Александр Христофорович.

— Ну, да, мы же три делать думали. Или ты хотел и вашу комнату передать? Тогда нужно сказать. — Владимир оторвался от любимых волос.

— Нет, просто так быстро.

— Так там же бригада работала. Обидно, что не сразу начали, так бы сейчас домой вернулись. Вот если бы это мы делали …

Машина мягко въехала на участок и остановилась. Навстречу бежал Володя-маленький. Женщины вышли первыми, водитель занёс обе сумки в дом, мужчины медленно и осторожно выбрались из транспорта.

— Сын, — улыбнулся Корф и притянул к себе ребёнка. — привет, хороший мой.

— Папа… — тихо прошептал мальчик. — Папа…

— Тихо, Вовка, тихо, — прошептал в ответ отец, — я рядом. Я всегда рядом.

— Так, в дом, полежите, потом всё остальное, — настойчиво-ласково произнесла Надежда Николаевна.

— В душ!!! — хором воскликнули Корф-старший и Бенкендорф.

— Я, надеюсь, вы драться не будете? — улыбнулась Анна.

— По старшинству, — кивнул Владимир.

— Не, ты первый, я медленный пока.

— Для начала хоть в комнаты зайдите, — раздался голос Романовой — а потом будете совершать омовения.

После душа, лёгкого обеда и приёма лекарств разбрелись по комнатам.

Корф лежал на спине по центру кровати, по бокам осторожно устроились сын и жена. Крепко сжал в своих руках.

— Как ты? — тихо спросила Анна, гладя его лицо.

— Нормально, не волнуйтесь. С тросточкой пока придётся ходить, на своих двух тяжеловато, но ничего. Это временное явление. Зато потом буду бегать. Сколько там эти ремонтники у нас ещё будут?

— До среды обещают всё сделать, в среду, вроде как, можно ехать смотреть.

— Умгу, получается, потом оно всё сохнет, где-то до пятницы-субботы. Потом пока эта сырость выветрится, чтобы не дышать непонятно чем. Через неделю можно возвращаться домой.

— Ура! — подал голос Володя-маленький.

— Согласен. Тут и простор и природа, но дома всё-таки лучше.

— Гораздо лучше. Но я предлагаю побыть тут пока. Пока ты полностью не восстановишься. Или хотя бы не окрепнешь. Дома же начнётся: мебель, столы, стулья, там криво, там по-своему. А тебе сейчас категорически запрещено нагружать руку и ногу. Про рёбра молчу.

Корф был с женой полностью согласен, но в то же время она его удивила. Теперь рядом с ним была прежняя Анна, та, которая пришла работать к ним в команду. Жена и друг. Надёжный. После ситуации с поездкой он её опасался. Опасался сказать или сделать чего-то не то, что-то, что обидит её. Ведь эта ситуация напомнила Корфу, что Анна не только жена, друг и боевой товарищ, но и, в первую очередь, про которую забыл, женщина. Молодая женщина, мама такого классного мальчишки, но которой очень не хватает ухаживаний, каких-то милых финтифлюшек по типу цветочков, милых вещиц. Всего того, чего он сам ей не додал в прошлом.

— Вы спите? — спросил шёпотом.

— Нет, — так же шёпотом ответило семейство.

— Тогда пока живём тут. Надо будет только в среду наведаться и окончательно рассчитаться.

— Володь, а мы сможем и в мою квартиру заехать, просто проверить? — Анна осторожно поцеловала плечо мужа.

— Конечно, родная. И второй момент: мы не отметили день рождения собственного сына. Непорядок. Какие есть предложения? Как будем праздновать?

— В чужом доме? — с сомнением уточнила девушка.

— Не, мы же культурно. Есть аниматоры, квесты там.

— Володя, напоминаю, мы в чужом доме. Саша с Сергеем до сих пор в больнице.

— Я помню. Тогда давайте или повторим пижамную вечеринку или погуляем в парке, а потом отметим в кафе? Это относительно тихо.

— Пап, зачем? День рождения уже давным давно прошел, чего напрягаться? — пробурчал Володя-маленький.

— Н-да? У тебя это, конечно, двенадцатый день рождения, тебе может и можно не напрягаться, а у меня, между прочим, первый день рождения собственного сына, который мы отмечаем все вместе. Чувствуешь разницу?

— Угу, — вздохнул тот.

— Вот тебе и «угу». Надо думать. А какая твоя самая любимая книга? Кроме тети Надиной биологии, разумеется?

— «Пять юных сыщиков и верный пёс». А что?

— Я просто спросил. Лучший подарок — книга, ведь так?

— Да, но у меня уже все книги есть. Вся серия.

— О, как. Ясно. Значит, будет то, что я задумал.

Раздался тихий вежливый стук в дверь, на пороге стояла Александра Федоровна:

— Можно? Не разбудила?

— Нет, тёть Шур, заходите…- Корф попробовал сесть.

— Лежите спокойно, — махнула рукой хозяйка дома. — спросить зашла: что нужно? Как самочувствие и что будете на ужин? Ужин через часа два.

— Спасибо большое, мы нормально. — отозвалась за всех Анна. — Нам ничего не нужно, спасибо. Чуть что, сами возьмём, не переживайте.

— Хорошо, а на ужин?

— Да что и все, — спокойно ответил Корф, мы всеядные, да, сын?

— Умгу.

— Хорошо, поняла. Отдыхайте. — Романова вышла и бесшумно закрыла дверь.

— Володь, а что с Сашей и Сергеем? Меня Мандт не пускал. — Анна обняла руку мужа и спускалась губами от предплечья к локтю, потом в обратном направлении.

— Это была просьба Репниной. Ревнует, что ли? — усмехнулся Владимир. — Сашка в инфарктом, скоро, кстати, должны выписать. Серый уже тут должен быть. Может спит. Надо было у тёть Шуры спросить. Вов?

— Спит, — прошептала жена. — Угрелся и сопит, — улыбнулась. — А что ты придумал?

Парень на ухо прошептал ответ.

— Ты думаешь? А выгуливать кто будет? А с нашими ЧП? Романовы согласятся?

— Слушай, ну при чём тут Романовы?! Это наша семья?!

— Наша. — потёрлась носиком о шею Владимира. — С одной стороны я согласна и понимаю твои мотивы. С другой — кто его будет выгуливать?

— Он. Иногда мы. Зимними вечерами точно мы.

— «Мы». «Я», — тихо хмыкнула Анна. — У тебя же вечно ночные смены или засады.

— «Я». Я что, не член семьи? Значит, буду на час заезжать домой.

— Убедил, хоть и неубедительно звучит. Просто потому, что я сама об этом уже думала. И запомни, пожалуйста, ты — самый главный член семьи. — Блондинка осторожно подтянулась поближе к любимому и поцеловала его.

***

В конце недели семейство Корфов праздновало день рождения младшего Владимира Корфа.

Утром Владимир-старший принял заказанный заранее букет и, пока Анна приводила себя в порядок, занёс его в комнату, поставил в вазе с водой на прикроватную тумбочку жены. Там же оказалась и небольшая коробочка. Оделся сам, зашёл к сыну:

— Доброе утро, сын! — улыбнулся одними глазами парень. — Ты уже проснулся?

— Доброе утро, пап! — осторожно обнял отца. Корф-старший одной рукой обнял мальчика, второй гладил по голове, — Я уже даже умылся и практически оделся.

— Молодец, тогда спускайся к столу, мы с мамой сейчас присоедимся.

Корф вернулся в комнату, увидел жену в тёмно-синем плотно облегающем платье до колена, открывающее самые красивые ноги в мире, с короткими рукавами и горловым разрезом «лодочкой».

— Ты — красавица, — улыбнулся Корф. — Но в твоём образе кой-чего не хватает. Открывай коробочку.

Анна обернулась на его голос и подошла вплотную к мужчине.

— Спасибо большое за цветы, родной.

— Спасибо огромное за нашего сына. — поцеловал жену.

— А что там?

— Подарок. Открывай.

На бархатной подушечке лежал ювелирный гарнитур — серьги, кулон и кольцо из белого золота и эксклюзивного тёмно-синего прямоугольного топаза.

— Володя, — ахнула Анна. — какая красота! Спасибо большое! Но это же очень дорого!

— Главное, что тебе нравится. Он хорошо подходит под твои глаза и под это платье, кстати. А за деньги не думай. Ты и сын — бесценный подарок. — притянул к себе любимую и поцеловал.

— У меня для тебя есть подарок. Не такой крутой как твой, но всё же….

— Ты сделала мне самый главный, самый важный, самый ценный, самый крутой подарок двенадцать лет назад, когда родила нашего Вовку. Когда одна поставила его на ноги. Поэтому большего подарка ты сделать не сможешь. Разве что, ещё одного сына или дочь. — поцелуй. — Или их обоих.

Анна отстранилась от мужа:

— И всё-таки, — улыбнулась и протянула ему полиэтиленовый пакет, — кое-какой подарок есть.

В подарочных упаковках обнаружились несколько футболок и пижама с надписью на спине «самый лучший папа».

— Анечка, — выдохнул Владимир. — спасибо большое, любимая. Ой, там ещё что-то… ух-ты! А это что? Книга? — парень открыл книжку, на первой странице, каллиграфическим почерком Анны было выведено: «Жизнеописание Владимира Корфа, 12.06.2009 г.р., в фотографиях из его будней». Дальше, на следующей странице, были приклеенны и подписаны УЗИ сына, первые минуты жизни, 1 месяц, 2-й и так до первой серьёзной даты — 6 месяцев, потом пару фотографий, где кроха держит головку, с соской, стоит в кроватке, улыбается беззубым ротиком. На одной из страниц, на всю страницу, фотография Володи-маленького с яркой, красивой надписью «Нам годик!», потом обнаружился приклеенный конверт, Корф открыл его и в руках оказалась первая прядка волос сына, потом первый зубик, первые звуки, смешные слова и высказывания мальчика и дальше шли фотографии в хронологическом порядке вплоть до двенадцатилетия. По лицу Корфа молча текли слёзы, которые он даже не ощущал. Анна сама вытирала украдкой влагу со щек.- Анечка, любимая, — охрипший голос мужа дрожал, — спасибо огромное! Это чудо! Спасибо большое! — поднял глаза и натолкнулся на светящиеся глаза единственной женщины.

— Это тебе спасибо огромное. За сына, за твою любовь, за то, что ты со мной и терпишь мои заглюки.

Владимир осторожно положил подарки на кресло. Обнял Анну:

— Это тебе спасибо огромное, что вы у меня есть. И я не терплю, я люблю тебя. И хочу, чтобы вы были со мной и счастливы.

— А нам нужен ты. — поцелуй, — Родной, прости за банальность, но нам пора завтракать и ехать, уже время.

После завтрака Владимир завязал глаза сыну:

— Иначе сюрприз не получится. Только если начнёт укачивать, говори сразу.

— Всё нормально. — весело отозвался младший Корф. — А куда мы едем?

— А сейчас узнаешь. Так, я рядом, — Анна обняла мальчишку.

— А папа?

— А папа рядом с водителем, — улыбнулся Корф. — Нам недолго.

— А тётя Надя?

— И тётя Надя с дядей Сашей, — улыбнулась мама. Только они в другой машине.

Автомобиль остановился у входа в парк. Владимир выбрался первым, потом помог сыну и жене. Одной рукой он опирался на тросточку.

— А мы где? — с Володи-маленького не снимали повязку.

— На улице, — загадочно проговорила Анна. — потерпи немного.

Через пару минут вошли в здание, где с мальчика и сняли повязку. Там их уже ждал Бенкендорф.

— Здравствуйте, — на входе их приветствовала невысокая шатенка. — проходите, пожалуйста. Вы — Корф, так?

— Да, мы.

— Тогда Ваши браслетики. Слева туалет, если нужно. Хорошо, теперь выбираем бейджики с персонажами и проходим в следующую комнату.

На бейджиках были написаны имена «Пип», «Фатти», «Лари», «Дейзи», «Бетси».

Володя-маленький внимательно изучил их и поднял счастливо-неверящий взгляд на родителей:

— Мам? Пап?

— Ты персонажа выбрал? — улыбнулась Анна, прикрепив к себе оба женских бейджа. — Учитывая, что я тут одна девочка, то буду сразу за двоих.

— Ма-ам?

— В следующей комнате всё узнаешь. Выбирай. Ты сам у себя крадешь время.

Мальчик выбрал «Фатти», Владимир — «Ларри», Бенкендору достался «Пип».

В следующей комнате, в которую они вошли в сопровождении все той же шатенки, из ждали двое мужчин с бейджиками «мистер Гун» и «инспектор Дженкс» и пёс породы скотч-терьер.

Оказалось, что Владимир заказал тематический квест по книгам «Пять юных сыщиков и верный пёс» с биологическим уклоном. В идеале, участвовать должна была вся семья, но Надежда Николаевна отказалась по понятным причинам и дожидалась ребят на лавочке в парке в компании корзины с провиантом и охранника-водителя. Так же, на неё была возложена миссия забрать у курьера вторую часть подарка.

Через несколько часов женщина увидела идущих к ней на встречу Корфов и мужа. Про себя отметила, что Владимир прихрамывает сильнее обычного. Возле неё стояла средних размеров коробка с круглыми отверстиями по периметру, но понять, что в ней было невозможно.

— Тётя Надя!!!!! — младший Корф побежал к ней.

— Привет, родной мой, — улыбнулась криминалист и привлекла к себе взбудораженного ребёнка. — ну как, понравилось?

Остальные подошли к ним. Полковник отпустил охранника.

— Это было супер! Только очень жалко, что Вас там не было!

— Вот только меня там не хватало. — мягко улыбнулась Надя, платье-балахон не скрывало уже большую половину беременности. — Так, в этой коробке вторая часть подарка. Наша первая часть дома. Открывай, потому что мне уже подарок жалко. А потом всё расскажешь.

Володя-маленький с нетерпением начал развязывать большой красный шелковый бант на коробке, потом выяснилось, что на коробке ещё и тонкий скотч, который отец осторожно и медленно, словно нарочно, разрезал. Мальчик открыл коробку из которой на него уставились два шоколадных глаза. «Запоздалый именинник» замер. Подарок молчал, но через минуту раздался «тяв» и звук хвоста о картон. Володя-маленький осторожно запустил обе руки вовнутрь и вынул светленького щенка лабрадора, который тут же облизал его счастливую мордашку и начал весело бить хвостиком. Пока Анна, Владимир и Надежда Николаевна наслаждались детской реакцией, Бенкендорф успел сделать несколько снимков.

— Это мне? — растерянно-расторганно спросил Володя-маленький. — Он мой? Это правда моя собака?

— Тебе, а кому ещё? — улыбнулся отец. — Так, он там как себя вел? Как его подстилка? Сухая?

— Не очень, — продолжая улыбаться ответила криминалист. — Но не воняет. Плюс следы от кормёжки. Я же ему в дырочку выдавливала. Ой, Володь, что такое?

Щенок активно облизывал лицо мальчика, а лапками упёрся в его плечи. А Володя-маленький улыбался и плакал.

— Эй, ты чего? — Владимир склонился над ними двумя. Тихо, — Ну что случилось?

Мальчик продолжал молча улыбаться.

— Всё отлично, пап!

— Ну, раз всё отлично, тогда идёмте в кафе, нас мороженое ждёт. — проговорила Надежда Николаевна и медленно, неуклюже и опираясь на руку мужа, встала.

— Как ты? — шёпотом спросил Александр Христофорович. — Может лучше домой?

— Я замечательно. Как ты? Руки-ноги-ребра?

— Всё нормально, не волнуйся. Тебе не тяжело?

— Нет, идём. Идём, всё в порядке. Если что, я тебе скажу. — крепко сжала пальцы мужа.

Расселись на веранде летнего кафе, сделали заказ.

— Пап, а щенок что будет? А то мы кушаем, а он?

— О, кстати! Спасибо, что напомнил. — Владимир встал. — Я сейчас. И да, его зовут Бастер.

— Бастер? Правда?

— Да, — улыбнулась Анна. — у любителя «Юных сыщиков» разве может быть другая собака? Не той породы, согласна. Но всё равно, Бастер.

— Спасибо большое!

Корф принес две одноразовые тарелочки, поставил под столиком возле своих ног и ног и сына. На одну выдавил несколько пакетиков корма, во вторую осторожно налил воды из бутылочки.

— Так, сиди осторожно, не задень его. И да, уборка на тебе.

— Конечно! Спасибо большое!

За столом весело разговаривали, поздравляли Володю-маленького и делали ему кучу приятностей. Бенкендорф незаметно, но внимательно наблюдал за любимой женщиной и малейшими изменениями в лице и глазах, но ничего не заметил.

После десерта и уборки за Бастером прошлись по парку и вернулись домой. Всё это время Володя-маленький не выпускал щенка из рук. Перед посадкой в машину Александр Христофорович забрал собаку из детских рук и поставил на лужайку, чтобы она сделала свои «дела» на природе, а не на шортики счастливого обладателя.

Домой ехали на двух машинах: Корфы с Бастером отдельно, Надежда Николаевна и Александр Христофорович отдельно.

Володя-маленький всё не мог поверить, что щенок действительно его, а щенок не мог наиграться со своим другом. Анна в объятьях Владимира с улыбкой наблюдала за обоими.

Бенкендорф осторожно привлек жену к себе на плечо:

— Как вы, родные? Не перегрузили вас сегодня?

— Нет, Шурик, не переживай. С нами все хорошо.

Переговаривались вполголоса.

— Мы надышались воздухом, походили, отметили день рождения собственного племяшки, и всё время вместе с нашим папой. Всё отлично.

Машины приехали одновременно, Володя-маленький с Бастером выбрались первыми. Щенок, увидев размеры участка, вжал ушки и прижался к хозяину. Тот начал его успокаивать.

— Привет, путешественники! — на веранде стояла Александра Федоровна. — О, какой симпатяга! Как зовут четверолапого друга?

— Бастер, — гордо произнес Володя-маленький. — и он лабрадор.

— Какая очароваха, можно? — протянула руки Романова.

— Конечно.

Но щенок только плотнее прижался к хозяину.

— Намёк понятен, — кивнула женщина. — Так, вы кушать будете?

— Нет, спасибо, — вразнобой отозвались все.

— Тогда отдыхать. Вов, наш подарок я занесла тебе в комнату.

— Ой, спасибо большое! — смутился ребенок.

— Не за что. Так, у Бастера есть спальное место?

— Да, — кивнул Корф — и все прибамбасы тоже.

— Отлично. Тогда жить разрешается в комнате Вовы. Гулять везде, единственная просьба, чтобы он не «гулял» по альпийской горке. Это моя слабость. Дальше ограничений нет. Всё! Отдыхайте!

Корфы отправились заселять лабрадора, Надя, а потом и муж — в душ. После женщина устроилась на плече полковника, но долго не пролежала, потому что малыш начал активно возмущаться.

— Ну всё, сынок, всё, я уже лежу ровно, всё хорошо. — Надежда Николаевна гладила животик.

Александр Христофорович устроился рядом на боку и любовался ею. Осторожно и нежно целовал малыша.

— Надюш, мне кажется или животик шевелится? — испуганно спросил мужчина.

— Сейчас посмотрим…. Да, — улыбнулась, — наш сын икает, скорее всего.

— Что́ он делает??! — замер Александр.

— Икает. — повторила ласково жена. — Он уже это умеет.

— Что принести? Сок? Воду?

— Можно сок? Спасибо. — сделала несколько глотков.

Александр Христофорович ласково гладил и разговаривал с Мандаринчиком.

— Иди ко мне, — тихо позвала Надя. — Как ты? Ваши приключения не скажутся на ранах? Я не выдержу ещё одну твою больницу. Я даже знать не хочу, что с вами там делали!

— Тише, любимая, тише. Никаких больниц. Да ты же и так всё по травмам поняла. И зачем тебе Мандт документы дал?! Тебе же нельзя нервничать. — успокаивающе гладил, — Я скорее для количества был. Но затея интересная. У мелкого глаза горели. — поцеловал жену, устроил на себе так, чтобы было удобно всем, обнял. Лежали вместе. Криминалист незаметно заснула.

Вечером все собрались на веранде. После ужина Володя-маленький игрался со своим новым другом, Анна сидела в объятьях Владимира, Надежда Николаевна в руках мужа. Она так за ним соскучилась, что ей было не до этикета. Чуть позже к ним присоединились и Седой с Костей и Александрой Федоровной.

— Новость дня, — улыбнулся Константин, — завтра я забираю Саню.

— Слава богу, — выдохнул Корф. — Как он?

— Нормально. В бой уже не рвется, Наташка воспитнула, — хихикнул брат. — А так, всё нормально. Врач говорит, что ещё полгода без физнагрузок.

— Да это и понятно. Вот он и сядет на допросы.

— И на отчёты, — ухмыльнулся Сергей.

— Он, бедняга, и так их за вас всех их писал, — возмутился Бенкендорф. Ощутил лёгкое напряжения жены и внимательно на неё посмотрел. Наклонился к её губам:

— Положи, пожалуйста, свою ладонь на крестец, чуть выше, спасибо.

— Помассажировать?

— Просто погладь, — смутилась.

— Может лучше лечь?

— Нет, не волнуйся. Потом просто походим.

Александр Христофорович выровнялся.

— Надюш? — раздался встревоженный голос старшего племянника.

— Да, родной? — ласково и спокойно спросила Надя.

— Что-то случилось? Врача?

— Всё хорошо, расслабься. Ой, смотри, что там?

На лужайке перед домом в позе звёздочки лежал Володя-маленький и хохотал, а вокруг него и по нему с радостым потявкиванием прыгал щеночек.

— Вова! — позвала его мама, — Ты в порядке?

— Да, мы играем! Ой! Он щекоти́тся! — вновь смеялся мальчик.

— Я так понимаю, что с конструктором мы пролетели, — улыбнулась спокойно Романова.

— Что Вы! — воскликнула Анна, — Это он сейчас. А завтра будет собирать. Или сегодня ночью, когда Бастер уснёт.

— Да я шучу. И ночью надо спать. Он устанет не меньше Бастера.

Надежда Николаевна и Александр Христофорович медленно прогуливались вокруг дома и по участку.

— Шурик, что у тебя в лаборатории?

— Стоит, а что?

— По закону, через две недельки я могу уходить в декрет…

— Слава богу! Наконец-то! — с облегчением выдохнул муж.

— Вот как, да? — шутливо обиделась Надя.

— Надюшка? Ты же знаешь…

— Я шучу. — улыбнулась. — Я просто что, я же смогу удалённо работать?

— Если ты имеешь ввиду онлайн-консультирование, то да. И то, только не в напряг.

— Естественно, спасибо. А кто в лаборатории? Наташа? Она далеко не всё тянет. Она программист в первую очередь.

— Наташа и Шубин.

— А, ага, хорошо. Поняла. Господи, что я буду делать дома? Я даже не представляю.

— Готовиться, — улыбнулся муж и поцеловал тоненькие женские пальчики. — выбирать имя, одежки, кроватку, что там ещё нужно?

— А потом?

— А ты думаешь, что ты это сделаешь за неделю? И я бы хотел, чтобы пока, пока лето и жарко, ты была здесь. Тут и природа и Шура с Зоей. Пока мы на работе. — мягко, но настойчиво произнес полковник.

— А вы будете каждый вечер приезжать сюда? Домой же ближе.

— Для меня дом там, где вы.

Сели на лавочку недалеко от дома.

— А так, вы под присмотром. Надюш, а когда…? — покраснел.

— Ноябрь. Середина-конец. Хорошо, для твоего спокойствия я тут. Но ближе к дате, пожалуйста…

— Конечно, мы будем дома. И я с вами.

— Шурик, ты не передумал?

— Нет. Ты против? Да и я имею ввиду, что я с вами и до, и вовремя, и после. И всегда.

— Не знаю, — призналась тихо. — С одной стороны, я понимаю, что тебе там делать нечего, с другой… я не могу без тебя. — покраснела. — Не отпускай меня, а?

— И не подумаю, — коротко улыбнулся Бенкендорф. — Какие планы на выходные?

Вечером, с трудом уложив спать перевозбуждённого Володю-маленького, его родители остались вдвоем. Владимир ждал Анну из душа и внимательно рассматривал каждую страничку подаренной книги. Его сын, его Володя-маленький, его счастье. Он и Аня. Господи, а ведь Анна могла сделать аборт и даже при их встрече ничего ему не сказать. И он так бы и не узнал, что такое иметь сына. Эта маленькая, он сам на полторы головы её выше, миниатюрная девочка родила и сама воспитывала такого мальчишку. И воспитала классного парня. Ой, какая прелесть, надпись на странице гласила: «Наши первые слова». И дальше шли сыновьи перлы: «сапсёзьки» («сапожки»), «кахка мани» («манная каша»), «лябса» («люстра»). Улыбнулся. Представил себе щекастого мальчонку с фотографии, который произносит эти словечки — потеха, да и только! Угу, потеха… А первые зубки, слёзы, температура, бессонные ночи, а потом на работу? На что и как они жили?! И ведь не скажет, упрямая. Или у тебя удобная отмазка?

Анна лежала рядом с любимым человеком. Он так внимательно изучал фотографии. Она несколько раз за это время мысленно благодарила свекровь за тот их ночной разговор. Она смогла произнести те самые нужные и правильные слова, чтобы спасти самое главное в своей жизни, собственно жизнь — её двух Володь.

— Анечка? — тихо позвал Владимир, откладывая книгу.

— Да, любимый?

Корф лёг на бок, смотрел в любимые глаза:

— Спасибо большое за сына.- провел ладонью по щеке блондинке.

— Это тебе спасибо большое! Без тебя не было бы и его, — улыбнулась.

— Нет, — мотнул головой парень, — спасибо большое, Анечка. Именно тебе. Ведь всё самое тяжёлое лягло на твои хрупкие нежные плечики.

Анна приложила пальчики к губам мужа. Прижалась к нему, Владимир обнял её. Молчали. Потом Корф медленно положил любимую на спину и поцеловал.

***

Через четыре дня все разбрелись по участку: Володя-маленький и Бастер бегали под окнами и игрались, Владимир с Анной разговаривали с Сашей и Наташей, потом к ним присоединился Костя, Шубин, Писарев и Седой помогали Александре Федоровне с шашлыками, точнее с грилем на природе, Надя и Бенкендорф медленно бродили вокруг дома. Услышали, как подъехала машина генерала, через минуту увидели и его самого — бледного, с мешками под глазами, с несмываемой усталостью:

— Привет, — увидел жену с парнями, — все тут? Отлично, я сейчас буду, не расходитесь. Понадобитесь.

Корф и Романов молча переглянулись, к ним подошли Надя с полковником. Владимир усадил тётю на своё место. Встал за спиной жены, но она подошла к парню и оказалась в его руках. Вернулся Николай Павлович. Сел на принесённое с собой плетёное кресло. Александра Федоровна забрала в дом младшего Корфа со щенком. Подошли остальные.

— Значит так, новостей до фига, и все паршивые. — тяжело вздохнул Романов. — Начнём с того, что вы все продолжаете жить здесь, это единственная непаршивая новость. А теперь паршивая — найдено тело некого криминалиста Верёвкиной. На съёмной квартире. Адресок довольно оригинален. Далее, есть основания полагать, что полковник Долгорукий не покончил с собой, а имитировал, чтобы сбежать.

— Что? — тихо спросила Надежда Николаевна, ощущая, как муж успокаивающе её гладит, — Таню убили? Как? За что?

— С особой жестокостью. За что — предстоит выяснить вам. И третье. Самое мерзкое. Местные менты, районные, считают убийцей Корфов. Обоих.

— Что?! — хором спросили все присутствующие, Надежда Николаевна пошатнулась, но вцепилась в руку мужа, который подхватил её. Анна и Владимир внимательно смотрели на генерала.

— Её старыми советскими металлическими плоскогубцами. Долго и мучительно. «Пальчики» и Ани и Володьки. В то, что Корф вообще мог кого-то убить я не верю. Да, характер не ромашка, но не убийца. Про Аню вообще молчу, — расстроенно махнул рукой Романов. — Поэтому так. Времени у нас, вместе с этой ночью, два дня и три ночи. Дальше нас поставят раком «воротнички». Они и так на нас дуются за Дубровина, там тоже чистка пойдет. Если поставят вменяемого, есть шанс. Но это время, которого у нас нет. Поэтому следующее: Корф и Анна отдельно, в отдельных помещениях, в столовой, во дворе, в своей комнате, где угодно, но не рядом, пишите мне, где вы были позавчера. Весь день, подробно. Что заметили, что-то новое, кого-то смешного, всё! Я так понимаю, вы как раз во вторник на ту квартиру ездили?

Ребята молча кивнули.

— Вот и пишите. Надя, спокойно, внимательно, как ты умеешь, описываешь всё: как познакомились, о чем говорили, как работали, что она любила, о чём рассказывала. Ну, не мне тебя учить. Можешь бессвязно, главное, информация. И не нервничай! Ей уже, к сожалению, не поможешь. А Корфов твоих я не сдам. Дальше, я пороюсь, где смогу. Да, Надя и Корфы за пределы участка не выходят! Категорически! Два дня и три ночи потерпите! Так, вы писать, остальные думать.

Надя в сопровождении полковника и Анна с Владимиром зашли в дом. Оба Корфа запаслись бумагой, ручкой, печеньем и чаем. Александр Христофорович завёл жену в комнату, уложил её на кровать. Зоя поставила капельницу и осталась рядом на всякий случай.

— Наденька, родная, только спокойно, — мягко говорил Бенкендорф, — я всё понимаю, но только спокойно. Мы во всём разберёмся и всё выясним. Главное, береги себя и Мандаринчика. Потом всё напишешь. Я поговорю с Колей и сразу к вам. — встал, поцеловал женский висок и вышел, прикрыв за собой дверь.

— Как она? — спросил генерал.

— Лежит, капельница, — расстроенно махнул рукой мужчина. — Ладно, давай думать, что делать.

— Сань, я сначала думал сказать не при Наде, но…

— Да не, не надо. Будем надеяться, что обойдётся. Господи, что-то у нас больничный период. Тьфу-тьфу. Что делаем?

— Значит так, Лёша, — Романов посмотрел на патаната, — я договорился, тебя пустят осмотреть труп. К нам не дадут по понятным причинам. Изучи всё, что вообще возможно. Это единственный раз, когда возможно будет оказаться в чужом морге. Ищи всё.

— Есть, товарищ генерал!

— Меньше пены. Вот, на бумажке адрес. Время встречи — два часа. Ночи, разумеется.

— Я понял. Я буду брать всё, лучше мимо, чем мало.

— Молодец. Теперь дальше. Костя и …. Костя, сам, в дом, по соседям, может, кто-то что-то видел-слышал, попробуй понять, как с опознанием Корфов. Заодно и камеры.

— Понял.

— Наташа, Саша, когда Костик привезёт видео — отсмотрите крайне внимательно, всё, что можно и нельзя.

— Писарь, со мной на работу Верёвкиной. Я потом свалю на встречу, а ты греби, что будет.

— Хорошо, понял.

— Так, Саня, сидишь тут, читаешь-слушаешь Надю. Потом по кругу знакомств Верёвкиной. Наташ, выясни это пока.

— Я поняла, всё о ней, друзья-семья-знакомые-личная жизнь. Сделаю. У меня вопрос, когда её убили? И для этого у меня Седой.

— Приблизительно в три часа дня. Плюс-минус в это же время в квартире были Корфы. Но это абсолютный бред.

— Да понятно, — вздохнула Репнина. — ладно, я работаю. Да, дайте мне все ваши телефоны, я проверю на всякий.

— Думаешь?..

— Ну, то, что за квартирой следили, это очевидно. Вопрос: Корфы удачно подвернулись или их целенаправленно?

— Я тоже об этом думал. — кивнул Романов.

— Коль, а что с Долгоруким? Он не может быть замазан? — тихо спросил Александр Христофорович.

— Не удивлюсь. Нужно рыть. Но меня сейчас интересуют Корф. Без них стопорится работа. А это может быть выгодно Долгорукому. Саша, — посмотрел на старшего сына, — поройся аккуратно в вашем бывшем шефе, только осторожно, незаметно.

— Понял.

— Так, ваши телефоны чистые, я проверю у ребят, но, скорее всего «висели» на телефоне Верёвкиной. — вздохнула Наташа. — Бедная девочка…

— Бедная, — согласно вздохнул Николай Павлович, — но меня наши ребята волнуют больше. Всё, за дело. Корфы ещё пишут, я смотрю.

— Я пока у Надюши, — встал полковник.

Бенкендорф зашёл в комнату к жене, понял, что она не спит:

— Как вы, любимые? — сел рядом и взял её руки в свои.

— Мы нормально, не переживай. Шур, я прошу тебя… — в голосе звенели слёзы.

— Не надо, родная, — прикоснулся губами к её пальчикам, крепко держащимся за его ладонь. — я сделаю всё невозможное. Это касается моей семьи. Не нервничай только. Палыч раздал задания. У меня приказ выслушать твою информацию. Только сначала расскажи мне, что вы будете? Сок? Фрукты? Кашку? «Только не навреди», помнишь? Вот себе и не вреди.

— Поцелуй меня, пожалуйста, — смутилась женщина.

— Всегда, — осторожно поцеловал сначала выпирающий животик, потом и саму жену. Внимательно посмотрел в глаза, — всё будет хорошо. Обязательно.

Владимир и Анна были в своей комнате после подробного написания показаний. Парень стоял у окна, засунув руки в карманы, лицо его было невозмутимым, внутри бурлил холод волнения. И страшно и безразлично одновременно, довольно странный коктейль эмоций испытывал майор в данный момент, в шаге от крупных неприятностей. Страшно не за себя, за Аню, за сына, за Надюшу с крохой, но не за себя. Анна сидела в кресле, локтями упёрлась в колени, руки, с переплетёнными пальцами, шли параллельно полу, в который она и смотрела, но ничего не видела. Боковым зрением наблюдала за мужем. Хотелось подойти и успокоить, но боялась, если он сейчас что-то обдумывает или анализирует, то лучше не мешать. В результате, оба молчали. Корф вышел и нашёл сына с Бастером на лужайке перед домом, поиграл с ними немного, но настроения не было, с трудом скрыл это от пытливых глазёнок Володи-маленького.

— Пап, у тебя всё в порядке? — не выдержал мальчик.

— Относительно, сынок. Бывало и хуже, но хотелось бы лучше. Но всё устаканится. И мы поедем домой, да, Бастер? — майор потрепал беспрестанно мотающего хвостиком щенка. — Но, запомни, Вов, я с тобой. И я тебя люблю.

— Я знаю. И я тебя люблю, пап.

Владимир пошёл к дому, как услышал тихий голос Володи:

— Пап?

— Да? — обернулся.

— Я горжусь тобой.

Вернулся, крепко сжал детские плечики и заглянул в глаза:

— Я. С тобой. Всё будет хорошо. — молчали.- Ты не мокрый? Не мёрзнешь? А то набегаешься…

— Нет, я нормально.

— Я в доме, в комнате. Заходи, мы с мамой там.

Владимир вошёл в комнату и увидел, как жена украдкой вытирает слёзы. Притянул к себе:

— Всё будет хорошо. Не плачь. Разберёмся. Чуть что, выйду в отставку, буду сидеть с Вовой и работать нахлебником.

— Перестань! Ты и нахлебник, не смешно даже… — замолчала. — Володя, всё так серьёзно?

— Не знаю. Я написал, как было. Теперь от ребят зависит. Мне очень не понятно и ещё меньше нравится «воскрешение» Долгорукого. Прости, любимая.

— Володь, пожалуйста. Для меня он — никто.

— Я знаю.

— Откуда?

— Ты осталась на маминой фамилии. Да и я помню твой рассказ. Но, Анют, если нам дадут копнуть это дело, тебе придётся всё рассказать нашим. Пережить это заново.

— Только если ты со мной.

— Я тут. И никуда не денусь. — прижал к себе так крепко, словно хотел втиснуть её худенькие тело в своё. А ей хотелось полностью раствориться в нем, чтобы не расставаться никогда. Взял за подбородок и поцеловал. — Знаешь, — бесшабашно заговорил майор. — а ведь в этом есть свой плюс — займёмся расширением семьи.

— Корф! — улыбнулась девушка.

— Ты тоже Корф, кстати.

— Кстати, я согласна, — продолжая улыбаться поцеловала его первой.

Через несколько часов собрались все, кроме Шубина, на веранде. Анна перед этим проверила спящего сынишку, рядом с его кроватью нашёлся и Бастер в своей кроватке.

— Корф, ты хоть начни, что ли, — хмыкнул Седой.

Владимир крепко сжал руки поверх рук жены в своих объятиях и заговорил:

— Во вторник, около десяти мы с Аней выехали отсюда в сторону Аниного дома, Надюша с водителем и Вовкой с псиной поехали в парк, мы там должны были встретиться. До нашей квартиры мы так и не доехали. Встряли в пробку, отстояли минут тридцать, я засекал специально, стало интересно… ладно, не важно… Около одиннадцати мы были в квартире…

— Прости, Володь, в квартире мы были без десяти одиннадцать. Пока мы стояли в пробке, я позвонила Тане, предупредила, что мы заскочим, буквально на пять минут. Она сказала, что на работе и мы можем не волноваться, что помешаем ей. А когда мы вышли из машины, она перезвонила, сказала, что у неё на карточке не хватает денег, чтобы заплатить за квартиру, но в квартире, в книге «Три мушкетёра», лежит необходимая сумма, и чтобы я их взяла, она тогда не будет пополнять карту. Поэтому я время и запомнила. Да и проверила по телефону.

— Да. — кивнул Владимир. — Мы зашли в квартиру, на входе поздоровались и перебросились парой слов с консьержем. Аня взяла деньги, я осмотрел квартиру на предмет починки, мало ли что. Обнаружил, что подтекает кран в ванной и карниз странно висит, Анюта написала Тане, она сказала, что на завтра, это на среду, получается, договорилась со знакомым и тот всё сделает, но Анюта успокоила её, мол мы сами. Я кран раскрутил, но не оказалось «прокладки», я сбегал, кстати, есть чек, моя дурацкая привычка хранить всё, помогла. Я кран действительно крутил плоскогубцами, больше нечем было. Анюта мне их принесла из кухни, из хозящика. Оттуда и наши отпечатки. Вот во сколько мы вышли, я не помню.

— Я помню, я ещё тёте Наде звонила, говорила, что мы выезжаем в сторону парка. Согласно телефону, это было в двенадцать двадцать три.

— Единственное, что мне не понравилось, я ощутил, что кто-то был этажом или двумя выше, на лестнице курили, шёл запах дешёвого курева. Ну, мало ли, сосед в коридор вышел покурить. Я особого значения не придал. К часу добрались до парка, потому что мне в час таблетки пить, так мы сразу все в кафе зашли, опять же, есть чек, а потом гуляли. Дома были около восьми. Маршрут я приблизительно начертил.

— Я понял, — кивнул генерал Романов. — У остальных как дела?

— Относительно соседей и консьержа. — заговорил Костя, — всё подтверждается, плюс запись с камеры дома напротив и видеорегистратора соседской машины. Да, Володьку опознали соседи, как «мужа нашей Анечки», это цитата, но не как того, кто заходил в квартиру жертвы….

— У нас есть описание предполагаемого убийцы? — оживился Саша Романов.

— Хм, относительное, — хмыкнул брат. — но, может, с камерами и нароем чего. Надо ещё сейчас смотаться в кафе, может успею камеры взять. Я уехал, название?

— «Весельчак», — отозвалась Анна.

— Итак, с Корфов формальные подозрения снимаются. — облегчённо вздохнул Николай Павлович. — Я надеюсь, без обид? Вы же понимаете, что для проформы мы должны были это сделать?

— Да, Господи, не первый день на службе, товарищ генерал, — махнул рукой Владимир, Анна согласно кивнула. Но у обоих остался осадок. — Нужно уточнить время смерти.

Шубин молча кивнул в ответ.

— Ребят, кто-то из вас уже был на месте работы Тани? — тихо спросила Надежда Николаевна.

— Нет, утром собираюсь, а что? — уточнил Романов. — Надь, ты точно в порядке? В больницу не загремишь?

— Нормально всё. — прошелестела криминалист. — Я хочу туда съездить.

— Нет! — хором произнесли генерал, муж и племянник.

— Надюша, — мягко, но в то же время строго, проговорил Александр Христофорович, — нет. Никаких поездок. Сказано же, что эти дни вы находитесь строго на территории участка. Что нужно сделать? Я сделаю.

— Шур…- начала было протестовать Надежда, — но под взглядами Бенкендорфа и Владимира осеклась. — Хорошо, я поняла. Кто из вас будет осматривать именно её рабочее место?

— Я, — кивнул муж, — а что? Что нужно, говори.

— У неё было несколько тайников. Я в кухне на примере стола покажу, где и ка́к искать.

— Хорошо, Наденька, я всё сделаю, только не нервничай. — привлек к себе и протянул сок. — Ты сможешь нам о ней рассказать? Если тяжело, то не надо. — уткнулся губами в её макушку.

— Я нормально, успокойся, — чуть холодно произнесла Надежда Николаевна и натолкнулась на взгляд Владимира с мягким упрёком. Глотнула сока и заговорила чуть отстранённо, — Таня Верёвкина, 27 лет, в систему попала сразу из Академии. Из её скупых рассказов знаю немного: сирота, воспитывалась в детдоме, был длительный роман с каким-то мажором, прервался из-за его родителей. Была очень толковой, быстрой, в руках всё горело, очень любила вышивать. О себе особо не распространялась, я и эту информацию случайно узнала, дела расследовали. — глоток сока, — Она была очень закрытой. Но в работе это плюс. Очень любила до самой сути доходить, у неё была очень сильная интуиция. То, что называется «спиной» чуяла ложь и рыла. Это я предложила Анечке Танину кандидатуру на квартиросъёмщика. Таня мне говорила, что у неё проблемы с квартирной хозяйкой, но она не распространялась, а я и не лезла. — Сычёва сделала ещё несколько глотков сока и откинулась на грудь мужа, — Мы вроде бы три года в одном кабинете бок о бок, местами сутками, работали, а рассказать особо и нечего.

Александр успокаивающе гладил любимую женщину. Слишком хорошо понимал, насколько ей тяжело сейчас об этом говорить.

— Спасибо большое, Надюш, — кивнул генерал.

— Я не нужна больше? Тогда я прилягу, а то я что-то совсем никакая.

— Ты нужна всегда, но сейчас отдыхай.

Надя в сопровождении мужа добралась до кровати и осторожно легла.

— Как ты? Может, всё-таки врача? — было видно, что полковник не на шутку волнуется.

— Нет, Шурик, всё нормально. Просто устала, вот Мандаринчику это и не нравится. — устроилась на подушке.