Часть 26 (2/2)

— Мам, ты очень красивая! — восхищённо проговорил сынишка.

— Подходит? Для твоей затеи? — с улыбкой спросила Анна.

— Вполне. Вов, потерпишь без нас несколько часов? — посмотрел на мальчика.

— Конечно, пап! Тем более, что на выходных вы в любом случае мои, — хитро улыбнулся Володя-маленький.

— Мы всегда твои. — улыбнулась Анна и поцеловала сына.

— Я знаю. Удачи!

Корфы тихо вышли из дому, у подъезда их ожидало такси.

— Ты так и не скажешь, что ты затеял? — улыбнулась девушка.

— Потерпи, осталось совсем немного.

— О, Мегера написала… — Анна внимательно читала сообщение, потом повернула телефон так, чтобы и муж мог прочесть.

— Ага, с понедельника можно забрать табель…. Хорошо, я тогда и документы сразу заберу. Постараюсь утром проскочить, потом будет не до этого. А с этим нужно закончить.

— Мы так и не решили куда.

— У нас ещё есть три месяца. Решим. Надюша не зря сейчас за Володю взялась.

Ехали молча. Таксист припарковался у входа в неприметный с виду, но элитный ресторан. Корф расчитался, открыл дверцу, ожидая, пока жена выйдет.

— Володя? — удивлённо. — Ты что придумал?

— Выходи, узнаешь, — улыбнулся парень.

Отпустил такси. Анна стояла рядом с Владимиром и внимательно на него смотрела.

— Володя? Что ты затеял? Зачем? Ты знаешь, что это один из самых дорогих ресторанов? Я тут по работе один раз была. Спасибо, что заказчик оплачивал всё.

— И что? Разве моя роскошная женщина не может провести вечер в таком заведении? Иногда можно, я думаю. — усмехнулся Владимир.

— Володя?

— Идём, у нас столик заказан. Блюда выбираем, не глядя на цены. Сегодня можно.

— Я не заслуживаю этого. — тихо произнесла Анна.

Владимир замер, глаза потемнели, крепко сжал челюсти. Медленно вдохнул и выдохнул.

— Аня?! Да сколько же можно жевать одно и то же?! Почему нельзя всё это отпустить?! Почему мы не можем просто провести вечер вдвоём?! Почему мы не можем просто получить удовольствие от вечера?! Почему ты считаешь возможным покупать себе цветы, но не возможным сходить с собственным мужем в ресторан?!

Анна смахнула выступившие слёзы, подошла вплотную к мужчине:

— Прости, пожалуйста, прости… Я опять всё порчу. Конечно, мы можем получить удовольствие от вечера вдвоём.

Корф притянул её одной рукой к себе:

— Пойдём. Считай, что у нас сегодня романтический вечер. — поцеловал. — Идём? Очень кушать хочется, прости за прозу жизни.

Девушка обвила руками его шею:

— С тобой хоть на край света. Идём.

Зал был уютным и небольшим в традиционном классическом стиле с преобладающими спокойными тонами, сдержанностью и изысканностью, которые позволяли гостям погрузиться в атмосферу комфорта и спокойствия, сели за столик. Через пару минут появился официант, поставил вазу с нежным букетом цветов, который состоял из спрей розы в розовом оттенке, кружевной эустомы, фактурной гипсофилы, яркого, пионовидного тюльпана, и диантусов в нежно-розовом оттенке. Протянул паре меню.

— Анечка, выбирай, что хочешь, — мягко проговорил Корф. — Сегодня отдых. Не думай ни о чём.

Анна не могла оторвать взгляда от цветов.

— Какая красота, — завороженно проговорила девушка. — мои любимые цветы и цвета.

— Рад, что тебе нравится. Это твой букет. Потом заберём домой.

Сделали заказ. Сделали по небольшому глотку шампанского.

— Может, потанцуем? Пока блюда готовятся?

— С удовольствием.

Владимир встал, протянул руку жене. Танцевали возле своего столика, не размыкая взгляда.

— Володь, прости меня. Это чудесно, правда. — робко улыбнулась.

— Всё отлично. Давай просто отдохнём и побудем вдвоем, — широко улыбнулся Корф. — Я соскучился.

— Мы же работаем вместе. — глаза девушки светились счастьем.

— И что? Я всё равно очень скучаю.

Мелодия закончилась, вернулись за столик, держались за руки. Принесли заказ.

— Ну что, давай снимать пробу. — проговорил Корф, отрезая и отправляя в рот кусок запечённой форели.

Надежда Николаевна и Володя-маленький сидели на диване в обнимку, криминалист читала вслух абзац из собственной книги и они обсуждали с мальчиком, то, что ребенок не понимал, Надя подробно объясняла. Лучик устроился между ними. Бенкендорфа отправили в ссылку на кухню. Тихонько открылась дверь, в комнату въехал столик с едой.

— Так, дамы и господа, перерыв на ужин.

Надя мягко улыбнулась и отложила книгу. Начали пробовать блюда «от полковника».

— Вов, — Бенкендорф сидел рядом с женой. — Тебе это действительно нравится?

— Очень, честно. Книжка очень интересная, — на этих словах женщина смутилась, а на лице Александра Христофоровича крупными буквами была написана гордость за любимую. — А рассказывает тётя Надя ещё интереснее.

— Если честно, я попробовал прочитать и ничего не понял. — смутился грозный начальник, поцеловав ладонь жены. — Я же в школе биологию прогуливал.

— Ах, так, да? — шутливо обиделась Надя, — «ничего не понял», да? Ну-ну… Как отчёты читать, так понимаешь, а как книгу в руки взять, так «ничего не понял»? Я тебе это припомню. — лукаво подмигнула мальчику и вышла.

— Надюша? Надюш? — Александр Христофорович испугался не на шутку и бросился следом. Нашёл жену в кухне с пачкой сока в руках. — Наденька… прости, я не хотел… прости. — взгляд был испуганно-виновато-растерянным. — Прости, по…

— Сань, — ласково отозвалась женщина, отрываясь от сока. — Перестань. Всё хорошо, я прекрасно понимаю, что ты шутишь. Просто наша Мандаринка потребовала сок, а он закончился…

— Я сейчас сбегаю, — встрепенулся Александр Христофорович.

— Саша, — взяла мужа за руку. — Ещё три блока есть. Успокойся, пожалуйста. Закончилась пачка, которая в комнате. — притянула к себе. — Успокойся. Мы хорошо себя чувствуем.

— Угу, — смотрел внимательно. — Ты точно не обиделась?

— Сань? Ну нет, конечно. Иди ко мне. — поцеловала его.

— Идём, там ребенок один. — оторвался от любимых губ. — Надюша, родная….

— Идём, Сань.

— Всё хорошо? — спросил Володя-маленький.

— Да, всё отлично. Так, товарищ Зверь, — шутливо обратилась Надежда Николаевна к Лучику, вальяжно развалившемуся на её месте, — это моя любимая часть дивана. Брысьте, пожалуйста. Иначе я Володе пожалуюсь, а он как спас, так и передумает.

Котёнок словно понял, чем ему угрожают, и спрятался под диваном.

— Вот так лучше, спасибо. — Надя села обратно и продолжили ужинать.

— Надюш, Вов, во сколько завтра подъём? — спросил Александр Христофорович. — И выезд?

— Как проснёмся, не спеши, — улыбнулась жена. — Отмечать всё равно ближе к вечеру будем. И, главное, без спешки. Мы всё успеем.

— И список есть?

— Есть, — кивнул Володя-маленький. — И вещи сложили.

— Умнички. Тогда спать.

— Саш, рано ещё, — удивлённо протянула Надя.

— Спать. Завтра день суматошный.

— Хорошо, как скажешь.

— Спасибо большое за ужин. Посуду я помою. — Корф-младший собрал тарелки, поцеловал дядю и тётю и вышел. — Спокойной ночи.

— Сань, ну ты чего? Время же действительно детское.

— Вот поэтому дитя я спать и отправил. Да и нашему малышу спать пора. А вообще, я могу побыть наедине с любимой женщиной и сыном? — в глазах плясали чёртики.

— Можешь конечно. Тем более, что мы сильно соскучились.

— Ну вот, — притянул к себе. Сидели молча, гладил.

— Сань?

— Да, родная?

— Ты не против, что мы поедем к Романовым? Я ведь всё решила, даже не поговорив с тобой.

— Ну ты что? Нет, конечно. Главное, чтобы тебе было хорошо. Давай ложиться. Утром встала рано, завтра не понятно что. Я постелюсь.

— Я тогда в душ.

— Я с тобой.

— Я в полном порядке.

— Понял.

Надежда Николаевна вошла в комнату, Александр Христофорович полулежал под пододеяльником:

— Ты уже? Иди ко мне. — уложил её на своём плече, уткнулся губами в мягкие волосы жены. — Ты пахнешь солнышком и счастьем.

— А ты пахнешь кофе и, почему-то, ромашками. Или так пахнет твоё счастье?

— Моё счастье пахнет тобой.

Надя приподнялась на локте, прикоснулась губами к губам мужа.

— Наденька… Не надо. Я же не железный, а вам этого не нужно… — усилием воли отстранился от желанных губ.

— Нужно, можно. Всё хорошо.

— Наденька… — а руки уже нырнули под ночную сорочку и гладили сына.

Владимир и Анна вышли из ресторана держась за руки, во второй руке девушка держала букет.

— Спасибо большое за этот вечер, любимый.

— Это тебе спасибо большое, — улыбнулся Корф. — Я постараюсь исправиться, но не гарантирую, что это будет регулярно. Но я буду стараться.

— Не надо. Мне главное, что ты с нами, со мной. Володь, а подарки у нас оформлены?

— Да, Анечка. Утром заказал букет, нужно будет изменить адрес доставки. Я думаю, раз она поговорила с тётей Шурой, то, может, её и Вовку оставить там на лето? Недалеко и под присмотром, с охраной.

— Нужно с ними поговорить. Опять Вову на кого-то оставляем. То Варя, теперь генерал. — вздохнула блондинка.

— У нас сейчас дело такое. Да и Надюша к Варе не рискнёт, слишком далеко.

— Это я помню. В любом случае, нужно поговорить.

— Согласен. Только чётко говорим, да? — ласково уточнил парень.

— Да. — Анна смутилась.

— Мы исправились и всё окей. — набросил на жену свой пиджак. — Ты устала?

— Нет, а ты?

— Нет. Может пройдемся?

— С удовольствием.

— Ты не замёрзнешь? Мне в платье не холодно, а ты в одной рубашке.

— Нет, нормально, Анюта. А у тебя гусиная кожа. Так, дядя Саша написал, что сына покормили и уложили спать. Оба Серёги у Кости.

— Мальчишник?

— Типа. Устроят состязания, кто ровнее стоит на голове, кто дольше простоит на одной руке и прочая дурь. Они не пьют, не. Мы принципиальные трезвенники. Крепче кофе ничего не пьём. На смотровую площадку идём, или ты устала?

— Если ты́ не устал, то идём. Хороший вечер.

Медленно шли по улицам, разговаривали, шутили, вспоминали смешные и забавные моменты. Дошли до смотровой площадки. Любовались ночным городом, Владимир обнял Анну со спины.

— Как хорошо, — прошептала девушка. — Так бы и стояла всю жизнь.

— Не, стоять всю жизнь не хочу, хочу двигаться. Хочу рожать и воспитывать детей, хочу просыпаться и засыпать с тобой в обнимку. Хочу быть с тобой каждую секунду. — прошептал Владимир. — Жаль, что это лишь в мечтах. Не с нашей работой.

— Мечта должна быть. Она держит человека. — ответила Анна. — Да мы и так вместе. Но я согласна, этого очень мало. Но рожать детей мне, на тебе воспитание, — улыбнулась.

— А, так у нас разделение? — улыбнулся и уточнил в ответ парень. — Воспитывать мы будем вместе. Сначала только нужно поработать над кандидатом в воспитанники.

— С удовольствием. Смотри, кажется звезда падает.

— Загадываем желание.

И желание это было одно на двоих.

***

Бенкендорф открыл глаза, понял, что уже позднее утро, повернул голову к жене, улыбнулся. Надежда Николаевна ещё спала, лежала на боку, лицом к нему, одна рука была под головой, вторая на животике. Осторожно провёл пальчиками по виску. Сегодня у них день рождения. Правда, Надюша не знает, что он у них один на двоих. По календарю, день рождения сегодня у его Надюши, а он уже примазался. Потому что без неё, его бы уже давно не было. Сегодня день рождения у смысла его жизни. Поэтому и его день тоже. Подарки он сложил в сумку, учитывая переезд к генералу. Но на утро подарок тут, в комнате. Когда выбирал, что подарить, понял, что на одном подарке не сможет остановится. А ещё за два года расставания накопились. Вот и получилась отдельная сумка. Но своей Женщине хотелось дарить подарки. Хочется верить, что его подарки её порадуют. Надя улыбнулась и открыла глаза.

— Доброе утро, родная. — хрипловато прошептал Александр Христофорович, широко улыбаясь в ответ. — С днём рождения!

— Доброе утро, Саша. Спасибо!

Бенкендорф поцеловал жену и притянул к себе.

— Как ты себя чувствуешь? Как наша Мандаринка? Мандаринк?

— Отлично, не волнуйся. Тогда уже Мандаринчик. — продолжала улыбаться.

— Мандаринчик, — согласился муж и поцеловал животик.

Надя зашевелилась и села:

— Я сейчас. Мы же не спешим?

— Нет, родная. Молодежь ещё спит. Пришли поздно.

— Хорошо. Хочется ещё полежать с тобой.

Надежда Николаевна вернулась в комнату и увидела на кровати огромного бежевого медведя, в лапах которого была небольшая коробочка в упаковочной бумаге в сердечки. Бенкендорф стоял у окна.

— Саша? — тихо позвала мужа.

Александр Христофорович подошёл к ней и взял за руку:

— С днём рождения, Наденька. Здоровья, счастья, всего-всего, чего ты захочешь. Я всё сделаю. Спасибо тебе огромное, родная, за наши 33 года счастья, за наших детей, за то, что ты со мной, что ты меня терпишь, за твои глаза и улыбку, за то что позволяешь быть с тобой каждую секунду. За твою поддержку. Спасибо большое, что ты у меня есть. — шёпотом, — Я очень сильно тебя люблю.

Надя вытерла ладонью катившиеся из глаз слезы, на последней фразе очень внимательно посмотрела на мужа. То, ка́к он произнес её, она поняла, это было очень важно для него. Обычные слова, которые они произносили друг другу крайне редко, имели для них особую ценность. Поэтому и не разбрасывались ими.

— Спасибо большое, Саш. Это тебе огромное спасибо, что ты у меня есть. Я всё это адресую и тебе, — улыбнулись. — Что это?

— Подарок.

— Мишка… — улыбнулась ещё шире. Присела рядом с игрушкой, муж устроился на корточках, осторожно, стараясь не порвать обёртку, достала коробочку. Открыла и замерла.

— Саша… — провела пальчиками по содержимому. — Саш, ты что?

— Не нравится?

— Глупенький, очень нравится. Спасибо большое! Это очень красиво. Сова.

— Да, твой символ, вы обе умные, мудрые.

В коробочке лежал кулон с цепочкой, кулон был выполнен из белого золота в виде совы, глаза — из бриллиантов.

— Саша… Спасибо большое! Это очень красиво. Это же очень дорого, Саш…

— Нет, Наденька, нет, родная моя. Самое дорогое это вы. Подарок вам обоим, тебе сова, Мандаринчику мишка. В честь дня рождения мамы. Когда я буду в командировках, Мишка будет моим заместителем.

— Можно я заберу этого мишку себе, а Мандаринчику потом нового купим? Мы с ним договоримся. — робко спросила именинница.

— Конечно, любимая. Как скажешь. Полежим?

— Только с тобой. Извини, Мишка, но ты будешь жить в кресле.

Пересадила игрушку, положила коробочку с подарком рядом с ней и нырнула в объятья мужа.

— Спасибо большое, Саш. Но для меня важнее ты и наш малыш.

— Мы с тобой. Всё хорошо, не волнуйся.

— Не волнуюсь. У меня есть для тебя тоже подарок. Потому что в этот день я стала самой счастливой женщиной. — достала из тумбочки коробочку. — Держи, это тебе.

— Надюш, … — начал растерянно Александр Христофорович.

— Я не могу сделать подарок любимому человеку в свой день рождения и в годовщину свадьбы?

— Можешь конечно, спасибо большое, — поцеловал жену и положил на кровать. Открыл подарок своей женщины. Это оказался «Набор гения» с подставкой для планшета, металлической табличкой «Работает гений» и толстой плиткой молочного шоколада с орешками. — Наденька, Солнышко моё… Спасибо большое! Но гений у нас ты.

— Ты тоже. А то я твои подвиги не знаю! Иди к нам. Прибьёшь в кабинете над столом. Я проверю. — улыбнулась.

Бенкендорф поцеловал жену, отстранился, смотрели друг другу в глаза, Надя притянула его к себе и прошептала на ухо:

— Я очень сильно тебя люблю. Спасибо большое, что ты со мной.

Александр Христофорович покрывал невесомыми поцелуями каждый миллиметр лица, шеи, тела, подробнее остановился на небольшом животике. Приступил к более активным действиям, именинница захлебнулась вдохом и запустила пальчики в его волосы.

Анна проснулась и обнаружила отсутствие Владимира рядом. Стало страшно, сердце бешено колотилось и отдавало в ушах. Вскочила и бросилась в кухню. Оба её мужчины тихонько готовили (или учились готовить) праздничный завтрак. Сонная, растрёпанная девушка появилась на пороге и выдохнула.

— Анечка? Мы тебя разбудили? Что случилось? — Владимир поставил тарелку на стол и подошёл к жене, обнял. — Доброе утро!

-Мама! Доброе утро! — Володя-маленький обнял её с другой стороны.

Анна крепко прижала к себе сына и уткнулась в мужа.

— Доброе утро! Вы чего не спите?

— Пытаемся приготовить деньрожденьческий завтрак. — Корф усадил за стол Анну. — Ну что такое? Мы тут, только в кухне были.

Девушка крепко держала его за руку.

— Всё хорошо. Что готовите?

— Тарталетки с яичницей, беконом и сыром. На десерт ананасы со сгущенкой и сок, — улыбнулся Корф.

— Здорово! Чем помочь?

— Да мы, вроде бы, всё сделали.

— А стол? — улыбнулась Анна.

— Красивая сервировка?

— Да. Сейчас, я только умоюсь и сделаю.

После праздничного совместного завтрака, весёлых поздравлений и подарков (от Анны и Владимира было платье, от Володи-маленького — весенняя шаль), собрались и на машине Корфа отправились к Романовым, по дороге заехав в магазин. За рулём сидел Владимир, рядом с ним была Анна. Александр Христофорович с Надеждой Николаевной и Володей-маленьким сзади. Мужчины не сговариваясь выбрали джинсы и футболки, на Анне был спортивный костюм оверсайз с худи, на именнинице расклешенное платье, скрывающее её положение, и на шее подарок мужа. Полковник не выпускал её руку из своей и внимательно изучал малейшее изменение в родных глазах и на любимом лице.

После покупок доехали до места назначения.

***

К вечеру собрались на веранде. Была практически вся команда и хозяева дома.

— С днём рождения, Надюша! — Александра Федоровна подняла бокал шампанского.

— Спасибо! Только давайте без тостов, пожалуйста… Всем большое спасибо, что мы собрались и можем вместе отдохнуть. — чуть улыбнулась Надя и подняла стакан с соком. — За нас, нашу работу и наш отдых.

Бенкендорф сидел рядом с женой и не отпускал от себя ни на шаг.

— Всем добрый вечер! — к дому подошли Саша с Наташей. В руках парня был огромный букет сиреневых тюльпанов, у эксперта — подарочный пакет. — Надежда Николаевна, поздравляем Вас с днём рождения! — протянул имениннице букет. Наташа поздравила и вручила подарок.

— Спасибо большое, ребят. Присаживайтесь к нам.

— Мы бы с удовольствием, но сейчас позвонила соседка, этаж выше затопил несколько квартир, моя самая пострадавшая, сейчас будем разбираться. — виновато проговорила Репнина. — Поэтому мы домой.

— Поняла. Жить где будете? Давайте к нам?

— Спасибо большое, у меня ещё квартира есть, — кивнул Саша. — Простите, пожалуйста, мы поехали.

— Стой, — негромко проговорил Бенкендорф, — я сбросил тебе несколько номеров, разберёшься. Скажешь, что от меня, вам нормально и ущерб оценить помогут, и сопровождение сделают, и ремонт. Начнут борзеть с невозмещением — там номерок с тремя звёздами.

— Спасибо большое, Александр Христофорович.

— Не за что.

Новоявленные Романовы уехали.

— Бедняги, — вздохнула Надежда Николаевна, возвращаясь в руки мужа. — Но самостоятельные, молодцы.

— А мы, значит, не самостоятельные? — улыбнулся Корф.

— Самостоятельные. Но вредные. Жалуюсь, Шура, — обратилась Надя к подруге, отвлекая ту от мыслей о сыне. После ситуации с генералом, Саша не появлялся дома и не общался с родителями. Криминалист, соглашаясь на переезд и празднование у Романовых, надеялась примирить их, но не удалось. — в магазине разрешили только показывать пальцем, что покупать. А нести доверили только пакет с хлебом.

— И правильно, а зачем нам ещё нужны мужчины? — улыбнулась Александра Федоровна. — Чтобы ремонт делать и тяжести носить.

— Ах, вот оно что, — протянул шутливо Бенкендорф, — значит, мы нужны только для силовых дел? А как же любить, лелеять, холить?

— Это мы́ ва́с должны любить, лелеять и холить? — с улыбкой уточнила хозяйка дома. — А вы зачем?

— Да. А мы будем вами гордиться и носить на руках.

Надежда Николаевна уткнулась в плечо мужа и улыбалась.

— Гордиться собой я могу и сама. Меня нужно любить, баловать, — усмехнулась Шура.

— Давай так, — отозвался задумчиво Александр Христофорович, — я буду тобой гордиться, но любить, лелеять, холить, носить на руках и боготворить я буду свою женщину. Договорились?

— Зануда, ты, Бенкендорф! — воскликнула Александра Федоровна. — Надюша, как ты его терпишь?

— Шур, — улыбнулась Надя.

Анна и оба Владимира с улыбками наблюдали за старшим поколением. Анна крепко сжимала руку мужа. После собственного финта с идиотской командировкой боялась хоть на секунду отпустить Корфа, боялась, что он уйдет.

— Анют, давай прогуляемся по саду? — прошептал Владимир на ухо жене. — Вовка под присмотром.

— А можно?

— А почему нет?

Владимир встал, помог Ане, подошёл к тете:

— Мамуль, — шёпотом на ухо, — мы прогуляемся вокруг дома. Я тут.

Надя кивнула с улыбкой.

— Молодежь, вы решили сбежать? — усмехнулась Александра Федоровна.

— Нет, немного размяться и показать Ане Вашу цветущую яблоню, — отозвался Корф. — Мы скоро.

— Анют? — тихо позвал Владимир. — С тобой всё в порядке? Ты молчишь весь день?

— Знаешь, я сегодня весь день наблюдаю за Надюшей с дядей Сашей и подумала, что мне бы очень хотелось, чтобы спустя тридцать три года мы так же смотрели друг на друга та́кими же глазами, держались за руки, понимали друг друга с полувзгляда, чтобы ты мной гордился, мог сказать, что я твоя поддержка и опора…

— Анют? — Владимир взял ее лицо в свои руки, — я тебе скажу это сейчас, я скажу тебе это через двадцать лет, через сорок и через пятьдесят. Я не дядя Саша, но я люблю тебя, очень. С первой нашей встречи. Да, у нас бывают недоразумения, но это обычное дело, мы живые люди, со своими тараканами. Как говорит Надюша, нужно понять хотим мы быть вместе или нет. Мы хотим, мы это решили, значит, всё остальное мы переживём. Всё. Мы всё обсудили, мы договорились, проехали. Мы же вместе?

— Да.

— Отлично. Знаешь, — начали прогуливаться вокруг дома, — я не знаю, как я на тебя смотрю, но я знаю одно, что когда ты рядом, я живу. Я вижу небо, траву, ощущаю себя живым. Это только твоя заслуга. Твоя и сына.

— Это я живу рядом с тобой. — вполголоса проговорила Анна. — Всё время как белка в колесе, ничего не замечала. А теперь включился мой эгоизм. Я его уже выключила.

— И здорово. Мы вместе. Поэтому, у нас всё отлично. А в остальном притрёмся. Только говорим обо всём, да? — Анна кивнула, а Владимир махнул рукой сыну и мальчик побежал к ним. — Идёмте, покажу вам яблоню, которую Николай Павлович и наш дядя Саша посадили, когда родился дядя Саша-младший. И есть липа, посаженная в честь дяди Кости.

— Ух-ты, круто! — воскликнул Володя-маленький, увидев деревья и красивые кованые таблички возле них. — Пап, а у тебя есть именное дерево?

— Нет, Вов. У меня и дачи нет. Продали давно. Поэтому мы у генерала и отдыхаем. Ой, тут же теннисный стол есть! Идём?

— Идём, — кивнула жена. — Только Вова не умеет, а я уже и не помню как.

— Сейчас и вспомним и научим.

Подошли к крытой площадке, на которой стояло несколько столов для настольного тенниса, на каждом лежала сетка, ракетки и десять шариков.

— Ну что, сына, я предлагаю так: мы с мамой вспоминаем, потому что я тоже не очень помню, а потом мы тебя учим.

— Согласен. Я счёт веду.

— Не-не-не, никаких счетов, пока я не вспомню как это, — улыбнулась девушка.

Начали играть. Анна довольно быстро вспомнила и освоилась, но выиграть у мужа никак не удавалось.

— Нет, я помню, что играю против чемпиона школы по настольному теннису, но я у тебя обязательно выиграю. — с улыбкой произнесла девушка и помахала перед носом Владимира ракеткой.

— Я и не спорю. Ни сегодня, так завтра. А сейчас отдыхай. Вов, твой черёд. Значит смотри….

Оба Корфа играли в теннис, Анна вела счёт, когда их обнаружили остальные и начали соревноваться, кто лучше. В разгар игры к ним присоединились и Романовы-старшие с Надеждой Николаевной и Александом Христофоровичем, последние были сугубо зрителями.

— Господи, взрослые люди, а ведут себя как мальчишки, — едва заметно улыбаясь проговорил тихо Бенкендорф, держа в объятьях любимую женщину, ладони при этом осторожно лежали на животике. — Они сейчас ни чем не отличаются от Вовки.

— И пусть, — так же тихо ответила Надя. — Пусть отвлекутся, пока есть возможность. Когда ещё получится, с нашей работой… Ты сам не хочешь присоединиться к ним?

— Нет, родная. Я хочу побыть с вами. Ты не устала? Может в дом, полежишь?

— А мы хотим побыть с тобой. Я не устала, а наш Мандаринчик, похоже, притомился. Давай прогуляемся и ляжем.

— Врача? Чего молчишь?! — полковник был серьёзен, почти строг.

— Всё хорошо, идём, сделаем круг и спать.- взяла мужа под руку, — не волнуйся, идём. — помахали руками остальным. Корф мгновенно оказался рядом:

— Надюша, вы уже спать? Как вы?

— Да, уже пора. Спасибо большое за подарки и за сегодняшний день, — поцеловала парня в щеку, — Мы хорошо, не переживай. Спокойной ночи! Не засиживайтесь, ребенку тоже спать пора!

— Как скажешь, родная, мы ещё максимум час.

Надя прижалась к мужу и слушала его дыхание. Бенкендорф мягко массировал её голову:

— Завтра весь день спишь и ешь. Не обсуждается. — спокойно произнес полковник.

— И гуляю.

— Я вынесу на улицу раскладное кресло и спи на здоровье.

— Тут есть шезлонг, не надо кресло. Спасибо большое за подарки.

— На здоровье, завтра продолжу. — улыбнулся и поцеловал ее волосы.

— Саш, ты меня балуешь.

— Я хочу делать тебе приятно.

— Мне приятно, когда ты рядом. Спасибо большое за подарки. Правда.

Александр Христофорович накрыл её губы поцелуем, уложил на плече, укрыл и они заснули.

Во дворе продолжались теннисные баталии. Играли все и против всех со всеми. И никто из них даже не догадывался, что эти выходные последние их совместные минуты.

***

В понедельник все, включая Надежду Николаевну, собрались на летучку у полковника. Позвонил генерал Романов и попросил без него не начинать, уточнил присутствие Сычевой.

— Ничего не понимаю, — вздохнул Бенкендорф и обратился к оперативникам, — идите пока кофе выпейте, полчаса у нас есть, дальше будем коллективно думать. Генерал привезет «воротничка», с которым придётся работать. Не хочу сто раз повторять.

Когда все вышли, сел возле жены:

— Как ты? Может, всё же домой?

— Нет, Сань. Я нормально, отдохнула, теперь хочу работать. Вонь нюхать не собираюсь, а механические экспертизы запросто. Тем более, что Романов за мной соскучился. Не волнуйся.

— Не могу, — грустно усмехнулся Александр Христофорович.

— Я понимаю, но всё же.

— Я постараюсь.

— Иди ко мне, — прошептала женщина.

— Сейчас, только закрою дверь и принесу тебе сок. Кушать будете?

— Нет, пока, спасибо.

Бенкендорф вновь сел рядом с Надей, протянул стакан, потом привлек к себе.

— Вечером нужно обязательно погулять. — произнёс тихо Александр Христофорович и прижался губами к виску жены, осторожно положил ладонь на её животик, женщина уложила её удобнее и сверху накрыла своей.

— Как скажешь, папа, — мягко проговорила Надежда Николаевна. — Только с тобой.

Молчали. Полковник понимал, что нужно как-то сказать о грядущей командировке, абсолютно не хотелось уезжать от любимой женщины. С момента их воссоединения не хотелось отпускать Надю от себя ни на шаг.

— Саша? — мягко позвала Надя.

— Да, родные?

— Сань, мы обои выбрали. Я знаю, это сейчас не вовремя…

— Вы́ всегда вовремя. Покажешь или они дома?

— Есть в телефоне.

— Тогда показывай. — улыбнулся Александр Христофорович. — Так, я понял. Вживую смотреть будем?

— Да. Мало ли что.

— Хорошо. Сейчас выслушаем гостей и съездим. — глубоко вдохнул, — Надюш, мне нужно будет…

— Когда и как надолго? — ровно спросила Надя.

— Скорее всего в следующий понедельник. Насколько не знаю. Сейчас всё поймём.

— Хорошо, — Надежда Николаевна сделала несколько глотков сока. — Я у генерала?

— Да, Наденька. Мне так спокойнее будет. Шура за тобой присмотрит. Надюш, я что думаю, может, мы за эту неделю поклеим обои, пока ты будешь с Вовкой на даче, а я в командировке, всё схватится-высохнет.

— Как скажешь, я согласна. Только нужно шкафы и вещи перенести. — ровно отозвалась женщина.

— Надюша, не надо, родная. Это всё будет быстро, не волнуйся. Я бы ребят одних отправил, но там генералы в теме.

— Я поняла. Я же ничего не говорю.

— Но обиделась. Не надо, родная. Это же приказ. Иди ко мне, не дуйся. — поцеловал жену, понял, что она немного успокаивается.

В кабинет широким шагом вошёл генерал Романов с квадратным выражением лица, за ним семенил бледный «воротничок». Им оказался старый знакомый Александра Христофоровича и Надежды Николаевны — Вадим Дубровин.

— Сидите, — кивнул головой Николай Павлович. — для тех, кто не знаком — ваш временный коллега от смежного ведомства капитан Вадим Дубровин.

— З-з-здравствуйте, — проблеял бывший майор.

— Сядьте, и сделайте так, чтобы никто из нас на заметил Вашего наличия. — рявкнул генерал.

Дубровин послушно сел между Писаревым и Седым. Надежда Николаевна одарила его насмешливо-жалостливым взглядом, но ничего не сказала.

Бенкендорф сел рядом с Корфом, Романов во главу стола.

— Значит так, та информация, которая у вас была до этого — деза. Сейчас у меня другая. Есть несколько образцов камней, которые производят на месте, в городке Лозь, и есть несколько осколочков, которые дошли сюда. Надежда Николаевна, я встану на колени, я Вас умоляю провести экспертизы и выжать всё из ничего…

— Не надо на колени, товарищ генерал, и умолять не надо. — спокойно отозвалась криминалист. — Предыдущие заключения есть?

— Да, вот, — куратор протянул прозрачную папку с документами.

Надежда Николаевна и Наташа начали внимательно изучать.

— Я поняла. Давайте образцы и мы ушли.

Корф, с разрешения генерала, вышел следом и обнаружил тётю в лаборатории.

— Надежда Николаевна, … — начал парень.

— Спокойно, товарищ майор, — холодно проговорила криминалист. — Времени нет, идите на совещание. И не мешайте работать.

Репнина оттащила Владимира в коридор:

— Володь, спокойно. Я всё контролирую. У нас тут есть кислородные маски. Если что. Но пока это механика. Иди, я справлюсь.

Надежда Николаевна внимательно смотрела в микроскоп.

— Анна Петровна, — продолжил генерал, — я Вам сейчас даю кассеты, прослушайте их, пожалуйста. И Ваше заключение, можно пока устно.

— Поняла.- Анна испарилась, в дверях столкнулась с мужем.

— А теперь, ребята, серьёзно, — хмыкнул Николай Павлович. — Вот это вот создание, — кивнул в сторону Дубровина, — накопало, в принципе, много интересного, но его частично дезинформировали, потому что сие слишком умное двуногое, — ехидно-зло продолжил генерал, — полезло по прямой. Его, естественно, послали далеко и надолго. Но начали присматривать за Долгорукой и Воробьём. Оттуда и ранения Корфа с Романовым. Потому что дело это мне передали его начальники. Сейчас, вроде как, тихо. Но или они занычковались, или мы смогли незаметно сюда приехать. Вадик сейчас вам всё расскажет, я ещё раз послушаю. Начинайте, недоразумение, Вы наше.

— Разрешите, товарищ генерал? — на пороге стояли криминалисты.

— Конечно, проходите, садитесь. Чем порадуете, Надежда Николаевна?

— Вот это заключение полный, хм, бред, простите. — спокойно сделала несколько глотков сока прямо из литрового пакета, — Камни не совсем камни. Да, есть составляющие настоящих алмазов, но, к нашему огромному удивлению, мы обнаружили небольшие примеси каучука…

— Что, простите? — уставился на неё полковник. — Зачем там каучук?

— Если откровенно, — мимолётно усмехнулась Надежда Николаевна, — самой очень интересно. Я склоняюсь к тому, учитывая, что камушки не камушки, а искустный фальсификат, то примеси каучука — следы места производства…

— Это мы и без Вас знали, что камушки левак, — насмешливо прокомментировал Дубровин. — Э-э-э…

Капитан в секунду оказался на полу, Седой и Писарев сидели невозмутимо.

— Рот будешь открывать у стоматолога. Если ума как у ракушки, то хоть молчи и не хвастайся. — прошипел Седой. — Простите, пожалуйста, Надежда Николаевна.

— Я продолжу, да? Каучук синтетический. Вот перечень городов, которые производят именно синтетический каучук. Если позволите, выскажу свои соображения?

— Конечно, Надежда Николаевна, — кивнул генерал. — Буду только благодарен.

— У вас очень крупная сеть. Несколько городов. Я прикинула, минимум три-четыре. Осколки, которые Вы передали, тоже «левак», как высказался коллега. Это не натуральные камни. Здесь нет натуральных камней. Вообще нет.

— Вы уверены, так?

— Абсолютно. Я могу ошибаться, — усмехнулась криминалист, — техника нет.

— Я не знаю, чтобы Вы́ ошибались, Надежда Николаевна, — улыбнулся Николай Павлович. — Это скорее техника ошибается. У Вас глаз-алмаз, простите. Спасибо большое.

— Заключение будет чуть позже. — Надя заметила, как у мужа заходили желваки.

— Понял, спасибо. Вы пока свободны.

— Есть.

Надежда Николаевна вышла и отправилась в комнату отдыха. Экспертиза далась ей и её крохе тяжело, решила отдохнуть и незаметно заснула.

Генерал и все присутствующие размышляли и прикидывали план действий. Через несколько часов Анна принесла заключение по аудио.

— Значит так, я предлагаю следующее: Корф и Седой едут первыми, чуть раньше, а Вы, Александр Христофорович, и кто там с Вами, позже, на день-два. Да, плюс капитан Дубровин, конечно же.

— Со мной майор Романов. — подал голос полковник. — Думаете надо на «осмотреться» и на «тяжёлую арту»?

— Типа да. Надо понять, где настоящие камни, если они в этой цепочке вообще есть. А продают же как натуральные. И оцениваются как натуральные.

— Я понял, — кивнул Корф. — У меня другая мысль. Может, мы с Седым прикинемся возможными покупателями?

— А ты думаешь, они первому попавшемуся и продадут и всё покажут?! — насмешливо уточнил «смежник».

— Слушай, я тебя что мало двинул?! Сейчас добавлю, — хмыкнул Седой.

— Погодь, Сережа. — остудил друга командир. — Я не первый раз. Я прекрасно понимаю, что они ничего не покажут за просто так. А вот если прикинуться тупыми нуворишами, то может прокатит, только надо не перестараться. И документы сладить. А будешь мне тут вы…аться, простите, дамы, мой французский, будешь моим охранником, понял?! Сиди тихо и сопи через раз.

— Грубо, но мысль мне нравится. — кивнул генерал Романов. — Значит так, прорабатываете легенду, всё что нужно я сделаю. Нужно будет спросить у Надежды Николаевны, есть ли у неё знакомые с брюликами, чтобы могли вас подковать.

— Сделаю, — отозвался Бенкендорф. — Анна, проработаете наши психотипы, или как оно там называется, чтобы мы правильно себя вели.

— Хорошо. Поняла.

— Тогда так, у вас неделя, пока неделя, на разработку плана. В субботу утром мне рассказываете, что вы придумали. — генерал встал и прошёлся по кабинету. — Пошли, Вадя, не будем мешать умным людям работать. Только я вас прошу, продумайте всё хорошо. С моей стороны всё, что нужно.

После ухода генерала и Дубровина в кабинете висела тишина. Полковник стянул с себя галстук и пиджак, закатал рукава рубашки:

— Девочки, гляньте, пожалуйста, где Надежда Николаевна и, если она не в буфете, то приготовьте, пожалуйста, чего-то пожрать, а? Спасибо большое. А то я злой. И голодный.

Анна и Наташа вышли из кабинета.

— Мне одному как-то не так с этим делом? — спросил тихо Владимир.

— Нет, — отозвались присутствующие.

— От него геморроем за версту… — вздохнул Бенкендорф. — Мне не нравится фраза Надежды Николаевны, что у нас три-четыре города ми́нимум… Ой как не нравится…

— А это может быть все в одном городе, но подпольно? — поинтересовался Саша.

— А хрен его знает, — хмыкнул полковник. — Надо экспертов трясти. Андрей Викторович, …

— Я понял, сделаю. Надежда Николаевна сделала основное, у нас с Наташей будет больше техническая сторона.

— Сколько Вам нужно времени?

— Если учесть, что сегодня дня уже нет, а ночью люди спят, то дня два. Будем очень стараться.

— Понял, — Александр Христофорович о чём-то думал. — И то, это минимум. Не факт, что это удастся выяснить. … Нах.на нам Дубровин?! Этот «кузнечик в обмороке»?!

— Кто? — уточнил Костя.

— Когда в Корфа с Седым стреляли, нас с Надеждой Николаевной «воротнички» трусили, там мы с этим чудом и познакомились. Надежда Николаевна назвала его «кузнечик в обмороке».

— Если бы не тявкал, то был бы очень похож, — усмехнулся Писарев. — Ладно, что делать?

— Пока ждать экспертизы и думать. Завтра начнем мыслить вслух. — ответил Александр Христофорович. — Ладно, давайте поедим, может, что умное придет, да попробуем почитать внимательно дело.

В буфете обнаружили всех женщин и еду. Корф посадил Анну себе на колени, Бенкендорф сел рядом с женой.

— Я тут подумала, — начала Надя, — у нас в стране всего три завода синтетического каучука…

— И все в разных концах. — хмыкнул Рудесский.

— И в разных концах, — согласилась криминалист, — но не будьте столь пессимистичны, Андрей Викторович. Мы можем купить по экземпляру их товара. И сравнить.

— Это нужно знать партию. — возразил мужчина.

— Я прошу прощения, что вмешиваюсь, — подал голос Саша Романов. — а ведь можно раздобыть несколько экземпляров товара и всё необходимое прямо с пылу с жару. Для этого у нас есть товарищ генерал и Дубровин. Для его ведомства это вполне возможно. Не всё же нам вкалывать….

— Тоже да, пусть оправдывает своё присутствие в группе. — согласился Владимир.

— Только дайте поесть, а потом будет вам это чудо в штанишках, — прошамкал Александр Христофорович.

— Я просто рассуждаю, — отозвался Саша. — Не тороплю.

Бенкендорф доел, забрал в кабинет Надю под предлогом формулировки просьбы к генералу. Поговорил с Романовым, объяснил задачу.

— Саня? — тихо спросила жена. -Ну ты что?

— Я соскучился за вами. Как ты? Как наш Мандаринчик? — сел рядом с любимой женщиной на диван и обнял.

— Хорошо, умудрились поспать, проснулись незадолго до вашего прихода. Соскучились за тобой. С твоим отъездом что-то решилось?

— Пока нет. До субботы роем и перепроверяем, потом думаем. Есть мысль ехать туда частями. Но меня не греет «Кузнечик».

— Меня тоже. Слишком он какой-то противный. Спасибо, что без своей туалетной воды. Как вспомню, б-р.

— Наверное Палыч вставил. Ладно, на сегодня всё, можем ехать домой. Или в магазин и в парк?

— Давай просто в парке немножко погуляем и домой. Магазин потом.

— Ты устала? Тогда сразу домой.

— Нет, я нет. А ты да. И магазин не срочно, всё равно сейчас ничего не сможем.

— Хоть посмотрим. Поехали.

Саша и Корф сидели в кабинете последнего.

— Как ваш потоп? Помощь надо?

— Не, Аза, спасибо. Нормально. Переехали ко мне, теперь всё сушим. Как вы посидели?

— Нормально. А вот Александра Федоровна обиделась. Сань, ты меня прости, что я лезу… Но вы мне сами за Надюшу по морде дали, а теперь что? Ты же прекрасно знаешь мою историю с Надюшей. Не повторяй моих ошибок. Учись на чужих. С нашей работой не до ссор. Помнишь, как мы блондина брали? А если бы в нас попали? Ты бы даже извиниться не успел.

— А за что мне́ извиняться?!

— Я же прекрасно знаю, ка́к ты с родителями разговаривал. За отца не скажу, тут сам решай. А мама не при чём. Да и в конце концов, это их личное дело. Но мама у тебя одна.

— Ну да, это тебе повезло, у тебя их две…

Корф схватил друга за грудки, глаза были черные:

— У меня одна. Надюша. И ты как никто знаешь почему. Ещё раз откроешь свой рот в её сторону — уничтожу, понял?! Не посмотрю на то, что друг. — опустил руки.

— Всё, Аза, всё. Я не прав, прости. — Саша растирал шею.

— Я тебе всё сказал. Теперь на выход, меня ждут.

Владимир достал ключи, взял в руки ветровку. Саша молча вышел, майор закрыл дверь и отправился к жене:

— Анечка? Можно?

— Конечно, заходи. Я сейчас, — девушка печатала, не отрываясь от монитора.

Корф сел на диван и с улыбкой наблюдал за любимой: как она печатала, чуть хмурясь и наклонив голову вперёд, как быстро летают её тоненькие пальчики с аккуратным маникюром по клавиатуре. Как он сможет в командировке без неё и сына? А ведь командировка обещает быть длинной и сложной. Генеральская дача, конечно, хорошо, но было бы спокойнее, если бы с мамой остался дядя Саша. Как бы его уговорить? Хотя, он и сам всё понимает, а тут ещё это недоразумение смежное. Ладно, разберёмся, надо только с сыном поговорить.

— Володь, я всё, — Анна села на руки к мужу и смотрела ему в глаза.

— Всё? Тогда домой, нас Вовка заждался. Надо ему как-то сказать. — вздохнул. — Всё, приезжаю и беру отпуск.

— Никто тебе его не даст. Поехали.

Девушка спрятала документы и ноутбук в сейф, включила сигнализацию, закрыла дверь.

— Полковнику отчитываемся?

— Надо, мало ли что. — Корф переплел пальцы с пальцами жены.

Им навстречу шли Бенкендорф с Надей.

— О, а мы к вам, — улыбнулась криминалист. — Мы уже свободны.

— Мы тоже. Поехали?

— Поехали. Володя, только мы через обойный. С нами не хотите?

Сели в лифт. Корфы переглянулись:

— Можно. Хоть купить. Делать, наверное, по возвращении будем. — вздохнул парень. — А то только срач разведём.

— Думаешь, не успеем? — с сомнением спросил Александр Христофорович.

— Думаю, что нет. Не с нашей работой. Лучше приехать и взять отгулы. А ещё лучше отпуск.

— Мечты, мечты, мечты, — хмыкнул полковник.

Вышли на улицу, подошли к своим машинам.

— К генералу? — уточнил Владимир.

— Да. Надо прикинуть, какие вещи забрать и завтра смотаться.

— Мы же всё сложили, — тихо произнесла Надя.

— На долгое время хватит? — уточнил муж. Смотрел внимательно на сидящую в машине боком женщину, облокотившуюся на сиденье, видел усталость, бледность. — Никаких магазинов. В дом Романова. Отдыхать. Не спорь.

— Не спорю. Поехали.

Корф наблюдал за обоими и посадил в машину Анну. Бенкендорф сел за руль, как Владимир услышал голос Саши Романова:

— Аза!

— Саня? Ты не уехал? — удивился друг. — Что-то случилось?

— Ты прости меня, я не знаю, что на меня нашло…- второй майор замялся.

— Всё нормально. Я понял, тебя, ты понял меня.

Пожали друг другу руки.

— Только ближе чем мама у тебя никого не будет. Да и сам знаешь, что не до ссор нам. Ты с нами?

— Да.

Ехали осторожно и внимательно.

— Саш, — тихо проговорила Надежда Николаевна, — за нами «хвост». От самого офиса.

— Я вижу. Главное, не волнуйся. Всё под контролем. — одной рукой звонил обоим парням.

— Не волнуюсь. Ты же рядом, значит, всё будет хорошо. — улыбнулась Надя.

— Саш, Володя, у нас «хвост».

— Видим, — хмыкнул тёзка. — Давайте разделимся. Он явно один. Я увожу за собой. В наш посёлок его не пустят.

Вечером сидели все на веранде, Саша с мамой уединились в комнате и долго разговаривали.

Остальные просто наслаждались тишиной, воздухом и друг другом.

***

На следующий день Репнина пробила номер «хвоста», который оказался, естественно, фальшивым.

Всю последующую неделю оперативники мотались по городу, за ними, как приклеенные, ездили не скрываясь и повсюду, фальшивые номера.

— «Скромные» ребята, ничего не скажешь, — вздохнул Саша Романов, сидя на совещании у полковника. — Ладно, что у нас получается?

— Фигня, — отозвался младший брат. — Мы установили, кто из местных замешан, подтвердились материалы Воробья.

— А мы вычислили, откуда там примеси каучука. Интересный момент, — вставил Андрей Викторович.

— И вообще, нам нужен Наркоконтроль, — подал голос Корф с усмешкой.

— Стоп! — повысил голос Бенкендорф. — Спокойно! Наркоконтроль это любимчики Сашки, вот пусть и занимается.

Присутствующие рассмеялись. Вошёл Николай Павлович.

— Всем привет, сидите, — сел на диван возле Сычевой, — Что у вас? Давайте собирать паззлы вместе. Итак, я начинаю, вы корректируете. У нас завязки тут, в Москве, и в этой самой Лози. Предполагаю, что ещё и в области, нашей, и Красном Яру. Все ребята в погонах, красивых, естественно. Кто едет, кроме Бенкендорфа и Корфа?

— Мы, — кивнули Саша Романов, Седой и Рудесский.

— Понял. Остаются Писарев и Костя… Из экспертов — Наташа… Понял. Хорошо. — задумчиво потёр шею. — Так, дальше. Что с курьерами и товаром?

— Поняли, присмотрели, выяснили, — кивнул полковник.

— Хорошо, что-то нужное есть или пустышка?

— Мы знаем дни и время передачи товара. — отозвался Корф. — Не можем понять, в чем суть товара? Гоняют шлак. Полный. Получается, так …

Через несколько часов собрали полную, на сколько возможно, картину ситуации.

— Тогда, мы с Седым едем первыми, как и думали, а два Саши потом? — уточнил Владимир.

— Да, — задумчиво произнес генерал Романов и потёр подбородок. — Было бы лучше, если бы Христофорыч остался тут, но у меня больше полномочий. И больше возможностей.

— Я пойду сделаю перекус, может что-то в голову придет, — Надежда Николаевна вышла. Бенкендорф выскользнул за ней:

— Наденька? — догнал жену в коридоре. — Всё в порядке?

— Да, родной, не волнуйся, — улыбнулась Надя. — Вам действительно нужно подкрепиться. Да и у Коли на лбу написано, что он меня выставить хочет, но стесняется. Иди, не волнуйся.

Полковник молча поцеловал её в щеку и вернулся в кабинет.

— Ань, помоги, пожалуйста, Надежде Николаевне, — попросил генерал.

Девушка вышла.

— Значит, следующее, Наташа, ты молчишь об услышанном…

— Я понимаю, товарищ генерал. За обеими присмотрю.

— За вами всеми будем присматривать мы с Шурой. — хмыкнул Николай Павлович, — Дальше. Вы понимаете, что за три дня не справитесь. Дай бог, чтобы за несколько недель…

— Я думаю, месяц-полтора, — кивнул Александр Христофорович. — В лучшем случае. Формально, нам нечем их прижать. Брать будем всю сеть одновременно?

— Да. Иначе пойдет шухер. С Вадей осторожно. Не отстраняйте, пусть чувствует себя при деле, но знает по минимуму. Девочки все живут у нас, Вовка, естественно, тоже. Его уже Шура не отпустит. Там есть начальник группы захвата, мой старый знакомый. Его номер телефона, — протянул полковнику бумажку. — Скоординируетесь с ним. Дальше, связь?

— Мобильные оставляем тут, берём обычные кнопки, плюс спутник. — фыркнул Саша.

— Согласен, возьмите несколько маленьких неприметных аппаратиков…

— И вбить один-два номера. На экстренный случай. В курсе. — кивнул Корф. — Тут мы знаем. Как с оружием?

— Берёте, конечно, но не очень много. Да и твои «солнышки» легендарные.

— Понял.

— Всё, давайте ещё раз детали и завтра на выход. Раньше начнем, раньше отдохнем.

***

Александр Христофорович отпустил всех раньше конца рабочего дня. Дома затянул Надю в комнату, чтобы отдохнула и не смотрела на сборы племянника и не рвала себе душу.

Владимир спокойно собирал вещи, Анна и Володя-маленький молча наблюдали.

— Так, вроде бы всё, билеты у Седого. Осталось поужинать, в душ, одеться и на выход. Ну что такое? — обнял сразу обоих. — Я скоро вернусь, вы не успеете соскучиться.

— Мы уже скучаем, Володя, — прошептала девушка.

— Это недолго. И мы займёмся пополнением семейства, — прошептал Владимир на ухо жене. Продолжил вслух, — Вов, тебе ответственное поручение — беречь мамочку и тётю Надю.

— Обещаю, — пробурчал ребенок.

— Идёмте ужинать. — затянул всех в кухню, где их ждали Надя и Александр Христофорович. — М-м-м, какая вкуснятина.

После всех сборов Корф стоял у двери:

— Так, телефоны сдал, ключи все тоже. Всё. На дорожку и в путь.

Обнял осторожно Надю:

— Мамуль, береги себя, пожалуйста. Помни, что ты мне очень нужна. Мне и моему брату.

— А ты нам. Будь осторожен, пожалуйста. — одной рукой крепко прижала к себе парня, второй гладила по голове. — Я люблю тебя, сынок.

— И я тебя. Главное, не волнуйся и отдыхай. Я скоро. Постараюсь недолго.

Отстранился:

— Всё, долгие проводы — лишние слёзы. Я уехал. — Ещё раз обнял жену с сыном и вышел.

Через два дня провели и Бенкендорфа.

А ещё через неделю Надежда Николаевна вошла в лабораторию, где над ноутбуком склонились мрачные генерал Романов и Наташа.

— Сколько с ними нет связи? — ровным голосом спросила Сычёва.

— Надюша? — вздрогнув, обернулся Николай Павлович. — О чем ты?

— Я. Спросила. Сколько. С. Ними. Нет. Связи. — холодно отчеканила криминалист.