Часть 19 (1/2)

Глава 18

Анна лежала на плече мужа. Муж. Господи, а ведь она действительно замужем, она теперь Анна Корф. Улыбнулась. Она мечтала об этом всё время, что они дружили-встречались, потом Володя сделал ей предложение. А потом… Так, всё, прошлое в прошлом. Володя рядом, он ее муж. Он ее простил. Володя так удивлялся, что Надя его простила достаточно легко, а он сам? Ведь сам не захотел ничего слушать, а сразу тоже сделал ещё раз предложение и сказал, что любит. Он. Ее. Любит. В тот момент даже не поверила, показалось, что это не с ней. И вот, она — жена, жена самого лучшего, самого любимого, самого родного человека на свете. Пусть у него не самый простой характер, пусть он ревнует, пусть замыкается, но они вместе, «и в горе, и в радости». Всегда. Да и она, ведь, не хрупкий цветочек, тоже характер имеется, за ее, как говорят, ангельской внешностью прячется сильная, смелая, умеющая за себя постоять женщина. Но ведь так хочется побыть маленькой, прижаться, что она сейчас и делает, к сильному, надёжному и такому любимому плечу.

— Доброе утро, Анна, — раздался сонный мужской голос, а его руки сомкнулись крепче на ее талии. — Доброе утро, Анна Корф.

— Доброе утро, любимый. — девушка чуть приподнялась и поцеловала мужа в подбородок.

— Что снилось моей жене?

— Любимый муж, — улыбнулась Анна и водила пальчиком по его обнаженной груди. — А что снилось моему мужу?

— Единственная жена и сын, — перевернул ее на спину и внимательно смотрел в глаза, — я люблю тебя, Анна Корф.

— И я тебя. Очень. — ее руки сомкнулись на его затылке. — Володь, это правда? Ты действительно мой муж?

— Правда, любимая, правда. У тебя кольцо на пальце, как подтверждение. Скоро и свидетельство будет.

— Ещё не скоро, ещё через месяц.

— Нет, в конце следующей недели обещали. Вместе с документами сына и фотографиями.

— Ты внимательно на них посмотрел? — улыбнулась Анна, — Знаменитый Корфовский взгляд?

— Умгу, — наклонился к жене и поцеловаловал, прервав дальнейшие разговоры.

Бенкендорф зашёл в ванную комнату с двумя стаканами — воды и сока, осторожно поставил их на полочку с шампунем и с болью смотрел на жену, которая «общалась» с раковиной.

— Надюш, давай немного водички выпьем, — осторожно привлёк к себе абсолютно зелёную женщину. Она послушно сделала несколько маленьких глоточков и обессиленно опустилась на край ванны, Александр придерживал ее за спину. — Есть сок, будешь?

— Нет, спасибо, — еле слышно отозвалась Надя. — Сейчас посижу и попробую дойти до комнаты.

— Я донесу, главное постарайся хоть немного прийти в себя. — в глазах Александра Христофоровича стояла глухая боль. Он не мог выносить эти тихие мучения жены. Для него видеть и не иметь возможности помочь — самое худшее наказание.

Умыл ее влажное лицо и занёс любимую женщину в комнату, аккуратно положил на диван, сел рядом, осторожно провёл ладонью по идеально плоскому животу жены, склонился к нему и начал нежно и практически невесомо целовать, приговаривая: «малыш, мы очень тебя любим и ждём, но, пожалуйста, не надо так мучать нашу мамочку, ей очень тяжело. А у нас самая лучшая мамуля в мире». Из глаз женщины текли слезы. Услышав тихий всхлип, полковник вздрогнул, оторвался от своего занятия и склонился над женой:

— Что, родная, плохо? Врача? Давай, я всё-таки «скорую» вызову?

— Не надо врача, Саш, спасибо, — шёпотом, — не волнуйся, все нормально.

— Надюш, ну я же вижу…

— Не волнуйся, родной, помоги, пожалуйста, сесть. Так лучше и легче…

Бенкендорф медленно перенес жену в кресло, присел рядом.

— По идее, я сегодня должна была бы сдать анализы. Но это отменяется. Я не то, что не дойду, я сейчас и не встану. — Надя тяжело дышала, лоб опять покрылся испариной. Муж переодел ее и открыл форточку. — Спасибо, Саш… — откинулась на спинку и прикрыла глаза.

— Я вызову на завтра медсестру на дом. И не спорь! — Александр сидел напротив и держал ее руки в своих. — Береги себя! Ты над всеми трусишься, а про себя забываешь, и себя мучаешь. Этот токсикоз чем-то снять или облегчить возможно? Сколько он продлится?

— Недель десять ещё. Надеюсь, что меньше, конечно… Снять можно медикаментозно. Но я хочу, да и надо, сдать анализы и от них отталкиваться. Я согласна только на витамин В. Больше ни на что.

— Надя?!

— Не спорь, мне лучше видно. — провела ладонью по колючей щеке. — я все контролирую и понимаю. Скажи мне такую вещь, ты помнишь, как делать уколы? Или я Анечку попрошу.

— Помню. Аню оставим на запас. Что-то принести?

— Нет, спасибо. Я посижу… А, нет, у нас есть ананасы?

— М-м-м, нет, только сок. Я сейчас быстро сбегаю. Что-то ещё?

— Сгущёнку, варёную. — покраснела.

— Конечно, любимые, конечно. Я возьму обычную, а тут сварим, хорошо? До любой консистенции, да?

— Спасибо, Саш.

— Ну, что ты, все хорошо. Я в магазин, если ещё что-то захотите, я телефон ложу рядом, сок вот. Я быстро. — поцеловал в щеку и вышел. Надя незаметно заснула.

***

Владимир с Анной и сыном гуляли по парку. Девушке пришло сообщение в мессенджер, прочитав его позвала Володю-маленького:

— Сына, с понедельника надо быть в школе.

— Ну, мам, — заныл мальчик, — ты же говорила неделю…

— Эта неделя как раз в воскресенье заканчивается, — заметила Анна. Ей самой не хотелось, чтобы он шел в школу, хотелось побыть всем вместе, перед началом их сумасшедшей работы.

— Надо, Вов, надо, — проговорил Корф. — А после школы будем гулять, только не забывать про домашку.

— А, я ее практически не делаю, — беспечно махнул рукой младший Корф.

— То есть?

— А вот так, там все лёгкое, пишу я только сочинения и матешу.

— И что, проходит?

— А куда им деваться? Я все равно не изменюсь. Приходится им меня терпеть. — пожал плечами Володя-маленький.

— Точно Корф. Аж фразы мои. — шепнул Корф жене. Повернулся к сыну, — Я не совсем с тобой согласен. Да, есть лёгкие предметы, но их задают писать, чтобы ты ещё раз повторил материал. А ты надеешься на память.

— А она у меня хорошая! Мама знает! Это ты нет! — побежал вперёд.

— Володя! Володь! Сын, подожди! — растерянно крикнул Корф и бросился было догнать его, но Анна остановила.

— Стоп! Тебе категорически запрещено бегать. Теперь знакомься с собой, он — полностью ты. Остынет, но замкнется. Сейчас догоним, я знаю где он сидит. Идём. Успокойся.

— Ань, но я же не хотел… Из-за чего? — растерянно спросил Владимир.

— Успокойся, характер такой. По правилам, это ты мне должен бы рассказать, из-за чего, — улыбнулась Анна. — Всё нормально, у вас идёт притирка. Первая радость разбилась о первое недоразумение. Успокойся, все нормально.

— Что за день, — расстроено поговорил Корф, — сначала Надюша, теперь Вовка.

— У Надюши есть причина. У Вовки — наследственный характер.- мягко успокаивала мужа Анна. — Привыкнешь, все устаканится.

Подошли к кустам, в которых спрятался ребенок.

— Ку-ку, — улыбнулась Анна. — мы с папой идём за коктейлем. Ты с нами?

— Нет! Идите сами!

У Владимира зазвонил телефон и он отошёл, наблюдая за разговором сына и жены и ощущая себя абсолютно лишним:

— Да, Надюш, как ты? Отлично, нет, мы гуляем, скоро уже домой, не волнуйся. … Хорошо, посмотрю, да. А в интернете нет? А, понял. Хорошего, может и взять какие-то сразу? А, угу. Хорошо. …. Да, конечно, а кусочками или кольцами? Хорошо, фото… понял. Мы максимум часа через полтора будем, может раньше… Нет, я сейчас куплю и завезу … Хорошо, точно есть? Хорошо, отдыхай. До встречи!

Вздохнул, подошли Анна с сыном. Володя-маленький упрямо игнорировал Корфа.

— Володя, все нормально? — встревоженно спросила блондинка.

— Да, Надюша попросила в аптеку сходить и в магазин. Я вас в кафе посажу и сбегаю, пока коктейли делается будут.

— Сок закончился?

— Нет, ананасы и сгущенка, — грустно усмехнулся Корф.

— Ананасы? Хм, а они аллергические, не желательно ей этого…

— Я с ней не спорю, — поднял руки вверх, — утверждает, что лучше нас знает, что ей нужно. Да и что делать, если организм требует.

— Тоже да. Да и с беременной женщиной лучше не спорить. — улыбнулась Анна.

— Я с Надюшей давно не спорю. — тихо ответил мужчина. — Ещё бы не обижать…. Ладно, за коктейлем идём?

— Идём. — взяла мужа под руку, Володя-маленький упорно молчал и шел рядом с мамой, хотя до этого не отходил от отца. — Володь? Не волнуйся, у Надюши все скоро нормализуется. Этот период такой. И тут тоже все хорошо, не переживай.

— Вы рядом, значит все отлично, — попробовал улыбнуться Корф.

В кафе заказали коктейли и пирожные. Владимир отошёл в ближайшую аптеку.

Анна и Володя-маленький молчали. Мальчик продолжал дуться.

— Вов, ну что такого обидного сказал папа? — ласково спросила женщина. — Я тебе тоже самое говорю.

Корф-младший упорно молчал. Даже не прикоснулся к стакану и десерту.

— Я тебя знаю с рождения, папа узнает сейчас, потому что он только теперь с нами. — «Потому что в этом виновата только я», мелькнуло в голове, — Он же не знает, какая у тебя классная память. А я тебе по секрету скажу, что память у тебя от папы. И он тоже в школе не все уроки делал письменно. Однажды ему отказались выставить четвертные именно из-за отсутствия письменных работ. Мы с ним все каникулы переписывали из тетрадей его одноклассников. Папа очень тебя любит, поэтому и волнуется, он очень хорошо знает, как это вместо футбола и прогулок в парке сидеть над тетрадками.

Мальчик продолжал молчать.

— Хорошо, молчи. Папа заканчивал свои дела, переводился на более мирную работу с выходными и отпуском, ссорился из-за этого с бывшим начальником и получал взыскания, чтобы ты теперь на него дулся из-за того, что папа о тебе заботится? А не ты ли его ждал столько времени? — голос начинал прерываться. Заметила мужа за спиной у сына.

— Анют, не надо, — ласково проговорил Корф, ставя большой пакет на свободный стул и садясь рядом. — Я рядом с вами и я вас больше никогда не брошу.

— Пап, прости меня! — Володя-маленький шмыгнул носом и обнял отца за шею. — Я очень тебя люблю! И буду делать все, что ты скажешь!

— Тихо, сынок, тихо. Я с вами, я тут. — гладил мальчишку по спинке, — И слушаться ты не будешь, характер не тот, но все хорошо, мы все решим. Мы же Корфы, правда, — улыбнулся.

— Угу, и слушаться я буду. Я все напишу, честно.

— Это все — витамины? — едва уловимо кивнула головой в сторону пакета жена.

— А нет, — усмехнулся Корф, так и держа в объятьях сына, — рядом был небольшой магазинчик со сгущенкой необходимой марки и ананасы. Я по блоку взял сразу, чтобы не каждый день бегать.

— А если тетя Надя не захочет столько сгущенки, что мы с ней делать будем? — спросил тихо Володя-маленький, который так и стоял рядом с отцом.

— Сами съедим, — ответ Владимир. — Я, например, очень люблю сгущёнку. Правда, тебя и маму больше. Давай договоримся: ты в школу выйдешь со вторника. А дальше как всегда, с понедельника. Но при этом будешь делать всё, как задано — письменное письменно, устное — устно. Если что-то непонятно — идёшь к нам. Только тетю Надю не сильно дёргаем. Хорошо?

— Договорились, спасибо!

— Так, наши коктейли уже осели, давайте приступать.

***

Во вторник Володя-маленький пришёл со школы, помыл руки и заперся в комнате. Увидев это Корф постучался и зашёл к сыну. Мальчик сидел с ногами на кровати и смотрел в одну точку, лицо было расстроенным.

— Привет, можно?

Ребёнок не среагировал, Владимир молча сел рядом, привлёк к себе сына и гладил:

— Если «двойка», то я ругать не буду, постараюсь помочь, объяснить. Если проблемы в школе — рассказывай, ругаться не буду, выслушаю, посоветую.

Мальчишка молчал.

— Дразнятся?

Утвердительно кивнул.

— Смотри, сегодня вторник. Если я приду завтра, могут подумать, что ты нажаловался, а мы этого не хотим, так?

Опять кивок.

— До четверга потерпишь? — поцеловал в макушку.

— Да, спасибо, пап.

— Ты что?! Ты — мой сын, и твои проблемы — это мои проблемы. Рассказывай, что сегодня было? И пойдем обедать. Мама готовила, старалась.

— Как всегда: говорили, что я сиротка, безотцовщина, слабак, сопля…

— Не понял?! — глаза угрожающе потемнели.

— У меня в школе английский со второго класса, с пятого — французский. Мы после карантина повторяли слова и фразы на тему «моя семья». Я и рассказал, что мама — психолог, папа — офицер, тетя — врач, дядя — тоже офицер…

— Умничка, про тётю мама сказала?

— Нет, я сам, тетя Надя сказала, что она военная хирургиня, я и переделал на врача, ты же сказал, что надо молчать, где вы работаете.

— Умничка! Только не «военная хирургиня», а правильно — «военный хирург», это не изменяется. И что дальше?

— Все начали кричать, что я вру, что у меня нет ни папы, ни тети, ни дяди. Есть только мама. Я сказал, что вы есть, а меня только высмеяли. Потом дразнились полдня. — губы Володи-маленького дрогнули, но не заплакал. Корф прижал крепче и гладил.

— Понял. А учительница что?

— Сказала, что это не их дело, кто у меня есть, и что я молодец, назвал столько членов семьи и профессий на французском.

— Угу, … а «слабак» и «сопля» почему?

— Потому что я не дерусь, не отвечаю на их слова кулаком или матом. А я пацифист. Зачем мне это всё?

— Молодец, Володенька, умничка. На провокации вестись нельзя. И драться надо с умом и в нужный момент. И то, не драться до крови, а постоять за себя. Мы с дядей Серёжей оклемаемся, покажем пару приемов, на всякий. Но не сейчас. — молчал, у самого выступили слезы на глазах: его сынишка гораздо умнее и мудрее своих одноклассников. Господи, как же мальчику не хватало и не хватает именно отца. Именно мужских разговоров и мужского плеча. Ничего, это ещё можно исправить. Теперь все будет по-другому. — Давай так, мы сейчас пообедаем. Мне надо посмотреть, что у меня с формой. И тогда я или завтра тебя отвезу в школу, или в четверг заберу. Хорошо? Немножко потерпишь, чуть что?

— Да, конечно! Спасибо, пап! А как твои раны? Тебе уже можно? — уткнулся в ребро Владимира.

— Можно. Даже необходимо. Это касается тебя. Так, пошли кушать, пока не остыло окончательно. Потом я с дядей Серёжей поговорю.

Вновь прижал парнишку к себе, тот обвил его шею руками и тихонько шептал: «Папа, папа, папа».

Анна вышла от Нади и прикрыла плотно дверь, в этот же момент из комнаты сына вышли оба Корфа.

— Привет, мам, — усмехнулся Володя-маленький.

— Привет, родной. — поцеловала сына в щеку, — Ты ел?

— Нет, идём с папой. Я к тёте Наде?

— Не надо, сынок, не надо, она спит.

После обеда мальчик ушел делать домашние задания, а его родители сидели в комнате, Анна в руках мужа игралась его седыми волосами:

— Как Надюша?

— Чуть лучше, не волнуйся. Рвота или позывы остались, но не так активно, понемножку ест. Но сильнейшая слабость и сонливость. Это абсолютно нормально, не переживай. Это перестройка организма, гормоны, ее организм привыкает к новому, пока ещё совсем маленькому, но активно растущему. Дядя Саша с ума сходит, мне его жаль. Он ни на шаг от нее не отходит. Не думала, что он такой… трепетный, что ли.

— Я сам его не узнаю, — усмехнулся муж. — Но Надя с ним счастлива, пусть так и будет. Это витамины помогают?

— Да, плюс Надюша с нашей росписью все же перенервничала. Знаешь, — улыбнулась Анна, — я захожу, а она есть сгущёнку с кукурузой и солит сверху. Вспомнила, как я ела селёдку и кильку в томате с медом. Ой, бр-р-р.

— О, Господи…. Это что?

— Это — беременность, родной. Ты бы видел ужас на лице дяди Саши. Он смотрел на это и бухтел: «только не побелка, только не побелка».

— А-аня…

— Есть и такое. Мел, например. Ладно, вкусовые выверты на потом. О чём ты с Вовкой говорил?

— Похоже, нашего Вовку в школе сильно щимят. Сегодня высмеяли.

Анна встала, подошла к окну и обняла себя руками:

— Я — паршивая мать. Ничего не знаю, о собственном ребенке….

Владимир в секунду оказался рядом, повернул к себе и прижал:

— Не смей! Никогда в жизни не смей говорить о себе подобное! Ты родила и воспитала потрясающего парня! Он тебе бы ничего и не рассказал. Он — Корф.

— Но я должна что-то замечать, видеть, — отстранилась от любимого и помахала рукой перед глазами, — а я в прострации! Он уверен, что мне на него наплевать! Психолог, блин! Сапожник без сапог!

— Анна! Успокойся! — схватил ее за предплечья и слегка встряхнул, — Он так не думает! Я это точно знаю! Он просто очень закрытый, что касается проблем! Вовка и мне не сильно что-то рассказал бы, если бы не наши договоренности! — вновь прижал к себе, — Тихо, Солнышко, тихо, родная. Спасибо огромное, любимая, за такого парня. Я сам не сильно с кем-то делюсь своими делами. Надюша до сих пор о многом не знает, не говоря уж о тебе. Сама говорила, что мы «замыкашки». Вовка в этом вопросе точно я. Но он добрее и мудрее меня. Это в нем от тебя, моя девочка. Благодаря тебе у нас такой умный, мудрый, светлый парень…. А о своих проблемах мужчины Корф не распространяются. Только если эти проблемы не касаются любимых членов любимой семьи. — поцеловал ее висок, стояли молча. — Смотри, я сейчас поищу одёжку, нужен спецназовский камуфляж, не помню, куда я его закинул. И обсудим с ним все детали, а я потом тебе все расскажу.

***

В четверг Владимир гладил камуфляж, когда в комнату зашёл Седой:

— Можно, шеф?

— Конечно, заходи.

— Ты решил всё-таки любимый «комок» задействовать?

— Да. Тем более, что погоны есть. Надо ребятишек припосадить немного. Нашли себе мальчика для битья.

— Думаешь, Вовку в школе бьют? — нахмурился друг.

— Надеюсь, что нет. Но не удивлюсь, если попытки были. Он спокойный, это у него от Анечки, слава богу, но мог просто терпеть. Надо будет потом показать ему пару мелких, но вразумительных.

— Это да. Вовка не скрипач, так что можно. Я чё зашёл, шеф: может, я с тобой схожу? Для солидности и профилактики?

— Не, брат, спасибо. Ещё впаяют, что мы запугиваем или ещё что-то…

— Погодь, я не об этом. Давай зайдём с другой стороны. Я не знаю, как у тебя в школе было, но к нам приводили представителей разных профессий и они рассказали об этой профессии, мол как круто, и мы выбирали, что-то типа профориентации. Только мы же детдом были. А тут поговорить с классной? Типа спецназ или полиция? Мол Родину защищать? Для мальчиков, конечно?

— А мысль, спасибо! И повысим Володьку в глазах одноклассников… Чтобы знали, на кого перхоть сыпят.

— Да не за что. Так я с тобой?

— Давай. «Комок» есть?

— Дома, сейчас смотаюсь. Сколько у нас времени?

— Смотаюсь я. А ты план набросай. Это же перед детьми выступать, как-никак.

— А ты думаешь, что нас прям сразу к детям пустят? Сомневаюсь….

— Посмотрим. Ладно, давай ключи, только я сейчас к Надюше, может что надо.

— Я сам, не парься.

— Я сказал: «ключи».

— Спасибо, шеф.

— Это тебе спасибо, ты целую операцию развернул. Только девочкам ни слова.

— Обижаешь. Хоть чем-то помочь.

Надя с Бенкендорфом медленно и осторожно гуляли недалеко от дома. Впервые за неделю они вышли на воздух.

— Надюш, давай присядем, потом ещё походим? — мужчина в прямом и переносном смысле дрожал над женой.

— Давай, — еле слышно отозвалась Надя.

Аккуратно устроились на лавочке, Александр Христофорович достал одноразовый пакетик сока, воткнул трубочку и протянул жене:

— Спасибо.

— Прекрати. Как ты?

— Лучше, но слабость дикая и спать хочется.

— Тошнит?

— Да, но не так, как было. И рвота, слава богу, только по утрам. Всё-таки витамины свое дело делают.

— Спать ты так и будешь в кресле?

— Не знаю, посмотрим. Сегодня попробуем на диване. Я безумно соскучилась по твоим рукам, — смутилась.

— Я вообще по тебе скучаю. В принципе.

— Давай ещё немного и домой, полежим.

— Как скажешь, Наденька, как скажешь.

***

Володя-маленький раскладывал на парте принадлежности, когда завибрировал мобильный:

— Да, пап? Привет!

В классе образовалась тишина, все смотрели на мальчишку, несколько одноклассников весьма недружелюбно.

— Нет, мы не в биологии, у нас замена, классный час. А что? Что??? Нет, это на втором этаже, направо, в конце коридора. Я встречу, все равно перемена. — положил аппарат в карман и вышел. Ему в спину понеслись хихиканье и злобные шепотки: «о, «папа» нарисовался, кого он попросил? Соседа?»

Володя все это слышал, но теперь ему было все равно, у него действительно был отец. Вышел в коридор, где были и его одноклассники тоже, и увидел, как по коридору неспеша, явно для бо́льшего фурора, шел его папа и дядя Сережа в камуфляже, при погонах. Корф-старший увидел сына и махнул своей здоровенной ладонью, мальчик улыбнулся и побежал навстречу, осторожно обнял.

— Папа!

— Привет, Вова!

— Здравствуйте, дядя Сережа!

— Привет, — протянул руку и пожал в ответ детскую ладонь.

— Я не знал, что Вы капитан.

— Да, вон папка — майор.

— Это я уже изучил.

— Молодец. Ну, что, первый шаг сделан, пошли в класс, там покрасуемся? — усмехнулся отец, — веди. Да я и с классной поговорю. Как зовут?

— Мегера. — буркнул Володя-маленький. Они шли к кабинету и ребенок все время ощущал на себе взгляды одноклассников и окружающих ребят.

— Сочувствую, — кивнул Седой, — а по паспорту?

— Нина Ивановна.

Зашли в кабинет, где успели собраться все одноклассники Володи-маленького и разнести весть. Возле одной из парт стояла дама неопределенного возраста с бесформенной фигурой в брючном костюме темно-зеленого цвета и волосами цвета красного дерева, собранными в ракушку. Она стояла спиной к двери, намотав (!) на руку волосы парня, дёргала его голову в разные стороны и приговаривала:

— Сколько раз я говорила тебе постричься?! Ты что — баба?! Завтра же родителей к директору!

— На каком основании?!